Список выдающихся произведений книгопечатания
Поделись знанием:
В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
|
|
Это служебный список статей, созданный для координации работ по развитию темы. Его необходимо преобразовать в информационный список или глоссарий, в противном случае перенести в один из проектов. Данное предупреждение не устанавливается на информационные списки и глоссарии. |
Список создан с целью координации работы по созданию статей, посвященных типографике и книгопечатанию. Не все эти книги требуют отдельной статьи. Некоторые указаны только, чтобы упомянуть тех людей, которые принимали в них участие. Почти все указанные здесь типографы, издатели, художники требуют статей. Все названия были взяты из указанных в источниках книгах (кроме того, добавлены «Апостол» Ивана Фёдорова и «Основы стиля в типографике» Роберта Брингхерста).
Данный список не претендует на полноту, но в нем указаны все достойные деятели западного книгопечатания.
Содержание
Список
XV век
| Заглавие | Автор, заглавие на языке оригинала | Место издания | Книгопечатник, издатель | Год издания | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| 42-строчная Библия | Biblia[1] | Майнц | Иоганн Гутенберг | 1455 (?) | [www.rarebookroom.org/Control/gtnbbl/index.html Электронная версия] |
| Майнцская Псалтирь | Psalterium cum canticis[2] | Майнц | Иоганн Фуст и Петер Шёффер | 1457 | [data.onb.ac.at/dtl/2926469 Электронная версия] |
| 36-строчная Библия | Biblia[3] | Бамберг (?) | Иоганн Гутенберг (?) | 1459—1461 | [daten.digitale-sammlungen.de/~db/0003/bsb00036991/images/index.html?id=00036991&fip=24.167.101.41&no=5&seite=1 Электронная версия] |
| «Католикон» Иоганна Бальба | Balbus, Johannes: Catholicon[4] | Майнц | Иоганн Гутенберг (?) | 1460 | [daten.digitale-sammlungen.de/~db/0003/bsb00036989/images/ Электронная версия] |
| «Драгоценный камень» Ульриха Бонера | Boner, Ulrich: Der Edelstein[5] | Бамберг | Альбрехт Пфистер | 1461 | [www.kommunikative-welt.de/entdeckung_web/html/web55_boner.htm Страницы из книги] |
| «Оратор» Цицерона | Cicero, Marcus Tullius: De oratore[6] | Субьако | Паннарц и Свейнхейм | 1465 (также было издание в 1468/1469) | [bib.cervantesvirtual.com/FichaObra.html?Ref=28381 Электронная версия] |
| «Божественные наставления» Лактанция | Lactantius, Lucius Caelius Firmianus: Opera[7] | Субьако | Арнольд Паннарц и Конрад Свейнхейм | 1465 | [daten.digitale-sammlungen.de/~db/0003/bsb00036840/images/ Электронная версия] |
| Библия Ментелина | Biblia[8] | Страсбург | Иоганн Ментелин | 1466 | [daten.digitale-sammlungen.de/~db/0003/bsb00036981/images/ Электронная версия] |
| «Размышления о жизни Христа» Псевдо-Бонавентуры | Pseudo-Bonaventura: Meditationes vitae Christi[9] | Аугсбург | Гюнтер Цайнер | 1468 | [nbn-resolving.de/urn:nbn:de:bvb:12-bsb00041271-2 Электронная версия] |
| «О граде Божьем» Августина Блаженного | Augustinus, Aurelius: De civitate dei[10] | Субьако | Паннарц и Свейнхейм | 1467 (также были издания в 1468 и 1470) | [www.bvh.univ-tours.fr/Consult/index.asp?numfiche=233 Электронная версия] |
| «Письма к друзьям» Цицерона | Cicero, Marcus Tullius: Epistolae ad familiares[11] | Венеция | Иоганн фон Шпейер (Джованни да Спира) | 1469 | |
| «Естественная история» Плиния | Венеция | Иоганн фон Шпейер | 1469—1470 | ||
| «О граде Божьем» Августина Блаженного | Венеция | Начата Иоганном фон Шпейером. После смерти типографа книгу заканчивал его брат Венделин фон Шпейер | 1469—1470 | [nbn-resolving.de/urn:nbn:de:bvb:12-bsb00042654-3 Электронная версия] | |
| «Письмовник» Гаспарена де Бергамо | Париж | Михаэль Фрибургер, Ульрих Геринг и Мартин Кранц (Michael Friburger, Ulrich Gering и Martin Krantz) | 1470 | [gallica.bnf.fr/ark:/12148/btv1b8602971b Электронная версия] | |
| «Приготовление к Евангелию» Евсевия Кесарийского | Венеция | Николя Жансон | 1470 | [daten.digitale-sammlungen.de/~db/0005/bsb00052558/images/index.html?id=00052558&fip=eayayztsewqeayaxssdasyztsqrseayaxs&no=8&seite=1 Электронная версия] | |
| «О знаменитых женщинах» Боккаччо | Ульм | Иоганн Цайнер | 1473 | [daten.digitale-sammlungen.de/~db/0002/bsb00029099/images/ Электронная версия] | |
| «Собрание повествований о Трое» Рауля Лефевра | Брюгге | Уильям Кекстон | 1473 (или начало 1474) | Первая книга на английском языке. [enriqueta.man.ac.uk:8081/MediaManager/srvr_NAS?mediafile=/Size4/Manchester-1-NA/1001/jrl022464tr.jpg&userid=20&username=uman&resolution=4&servertype=Browser&cid=91&iid=Manchester&vcid=NA&profileid=8&usergroup=rylandsvc&language=0 Разворот книги.] [enriqueta.man.ac.uk:8081/MediaManager/srvr_NAS?mediafile=/Size4/Manchester-1-NA/1068/jrl060378dc.jpg&userid=20&username=uman&resolution=4&servertype=Browser&cid=91&iid=Manchester&vcid=NA&profileid=8&usergroup=rylandsvc&language=0 Еще одна страница] | |
| Календарь Региомонтана | Венеция | Эрхард Ратдольт вместе с Петером Лоесляйном и Бернхардом Малером (Erhard Ratdolt; Peter Loeslein, Bernhart Maler) | 1476 | [www.univie.ac.at/hwastro/rare/1476_Regiomontanus.htm Электронная версия] | |
| «Естественная история» Плиния | Венеция | Николя Жансон | (1472) 1476 | [daten.digitale-sammlungen.de/0005/bsb00059970/images/ Электронная версия издания 1472 года] | |
| «Изречения и высказывания философов» | Вестминстер | Уильям Кекстон | 1477 | [lcweb2.loc.gov/service/rbc/rbc0001/2009/2009rosen0560/2009rosen0560.pdf Электронная версия], [www.archive.org/stream/dictessayingsofp00caxtuoft#page/ii/mode/2up факсимиле 1877 года]. | |
| «Начала» Евклида | Венеция | Эрхард Ратдольт | 1482 | [daten.digitale-sammlungen.de/~db/0003/bsb00037426/images/ Электронная версия] | |
| «Сад Здравия» Иоганна Воннеке фон Кауба | Майнц | Петер Шёффер | 1485 | Информация о книге в интернете: [library.cincymuseum.org/bot/hortus.htm] | |
| «Саксонская хроника» Конрада Боте | Майнц | Петер Шёффер | 1492 | [daten.digitale-sammlungen.de/~db/0002/bsb00025661/images/ Электронная версия] | |
| «О несчастиях знаменитых людей» Боккаччо | Лондон | Ричард Пинсон | 1494 | ||
| «Об Этне» Пьетро Бембо | Венеция | Альд Мануций (Дом Альда) | 1495 | [nbn-resolving.de/urn:nbn:de:bvb:12-bsb00048024-6 Электронная версия] | |
| Часослов | Париж | Филипп Пигуше | 1498 | [mbc.malopolska.pl/dlibra/docmetadata?id=2813&from=&dirids=1&ver_id=247734&lp=1&QI=!C64294F76FB76573378BA3915B1C9B6E-2 Электронная версия] | |
| «Гипнэротомахия Полифила» Франческо Колонны | Венеция | Альд Мануций (Дом Альда) | 1499 | [www.rarebookroom.org/Control/colhyp/index.html Электронная версия] |
XVI век
| Название на русском | Название на языке оригинала | Год издания | Типограф (издатель) | Место издания | Издательство (типография) | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Сочинения Вергилия | 1501 | Альд Мануций | Венеция | [www.rarebookroom.org/Control/virver/index.html Электронная версия] | ||
| «О божественной пропорции» Луки Пачоли (De divina proportione) | 1509 | Паганино ди Паганини (Paganinus de Paganinus) | Венеция | [issuu.com/s.c.williams-library/docs/de_divina_proportione Электронная версия] | ||
| Novum Instrumentum omne (Novum Instrumentum omne) | 1516 | Иоганн Фробен | Базель | Новый Завет на греческом языке с латинским переводом Эразма Роттердамского. [www.e-rara.ch/bau_1/content/titleinfo/895554 Электронная версия], [www.csntm.org/printedbook/viewbook/ErasmusNovumInstrumentum еще одна, без пары страниц в начале]. | ||
| Псалтырь | 1517 | Франциск Скорина | Прага | . | ||
| Библия | 1517-1519 | Франциск Скорина | Прага | . | ||
| La Operina Людовико Арриги | 1522 | Людовико Арриги (Ludovico Vicentino degli Arrighi) | Руководство по каллиграфии. [hdl.loc.gov/loc.rbc/rosenwald.0807.1 Электронная версия в интернете]. [hdl.loc.gov/loc.rbc/rosenwald.0807.2 PDF]. [lccn.loc.gov/66089550 Информация о книге]. | |||
| Lo Presento Libro Джанантонио Тальенте | 1524 | Джанантонио Тальенте (Giovannantonio Tagliente) | Венеция | Руководство по каллиграфии | ||
| «Руководство к измерению циркулем и линейкой» Альбрехта Дюрера | 1525 (1538) | Альбрехт Дюрер | Нюрнберг | [www.rarebookroom.org/Control/duruwm/index.html Электронная версия исправленного издания 1538 года (начиная с 83-го разворота)]. В том включены две книги: перед Underweysung der Messung находится трактат 1532-го года De Symmetria Partium in Rectis Formis Humanorum Corporum | ||
| Часослов | 1525 | Жоффруа Тори | Париж | |||
| «Луг цветущий» Жоффруа Тори | 1529 | Жоффруа Тори | Париж | [www.rarebookroom.org/Control/trychf/index.html Электронная версия] | ||
| Libro nuovo d’imparare a scrivere Джованни Баттиста Палатино | 1540, 1545, 1566 | Джованни Батиста Палатино (Giovanni Battista Palatino) | Рим | Руководство по каллиграфии | ||
| «Описание растений» Леонарта Фукса | 1542 | Мишель Изинрин (Michel Isingrin) | Базель | [www.rarebookroom.org/Control/leodeh/index.html Электронная версия] | ||
| Коран на латыни, с предисловием Мартина Лютера | 1542 | Иоганн Опорин | Базель | |||
| «О строении человеческого тела» Андреаса Везалия | 1543 | Иоганн Опорин | Базель | [www.bvh.univ-tours.fr/Consult/consult.asp?numtable=B372615206_47294&numfiche=56&mode=3&offset=0&ecran=0 Электронная версия] | ||
| Сочинения Луизы Лабе | 1556 | Жан де Турне (Jean de Tournes) | Лион | [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k792066.r=1556+Euvres+de+Louize+Labe.langEN Электронная версия] | ||
| «Il Perfetto scrittore» Джованни Франческо Кресчи (Giovanni Francesco Cresci) | 1556 | Антонио Бладо (Antonio Blado) | Рим | |||
| «Метаморфозы» Овидия | 1557 | Жан де Турне | Лион | [gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k71516d.r=La+Metamorphose+d%27Ovide.langEN Электронная версия] | ||
| Апостол | 1563—1564 | Иван Фёдоров и Пётр Мстиславец | Москва | [www.spsl.nsc.ru/rbook/%D0%98%D0%B7%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F%20%D0%98%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B0%20%D0%A4%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0/%D0%90%D0%BF%D0%BE%D1%81%D1%82%D0%BE%D0%BB-%D0%BC%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B5%20%D0%B8%D0%B7%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%B5/index.html Электронная версия] | ||
| Библия Полиглотта (Biblia Polyglotta) | 1568—1572 | Христофор Плантен | Антверпен | Типография Плантена (Plantin Press) | [www.ljplus.ru/img4/m/a/mailonsunday/Title-page-of-polyglot-Bible_-printed-by-Christopher-Plantin_-Antwerp-1568-codart.nl.jpg Титульный лист]. [www.ljplus.ru/img4/m/a/mailonsunday/The-Biblia-Sacra-or-Polyglot-Bible_-published-by-C.-Plantin-in-the-period-1568-1573.-This-typographical-masterpiece-in-five-languages-consists-of-8-monumental-volumes.jpg Разворот]. [typoholic.ru/quotation/granjon.htm Еще две страницы здесь] |
XVII век
| Название на русском | Название на языке оригинала | Год издания | Типограф (издатель) | Место издания | Издательство (типография) | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» Мигеля де Сервантеса | 1605 | Хуан де ла Квеста (Juan de la Cuesta) | Мадрид | [www.cervantesvirtual.com/servlet/SirveObras/12371067559018288532624/index.htm Электронная версия] | ||
| Nobilitas Politica vel Civilis Роберта Гловера (Robert Glover) | 1608 | Уильям Джаггард | Лондон | [www.christies.com/lotfinder/books-manuscripts/glover-robert-nobilitas-politica-vel-5698421-details.aspx Фотография титульного листа] | ||
| Библия короля Якова | 1611 | Роберт Баркер (Robert Barker) | Лондон | [dewey.library.upenn.edu/sceti/printedbooksNew/index.cfm?textID=kjbible&PagePosition=1 Электронная версия] | ||
| «Первое фолио» Уильяма Шекспира | 1623 | Уильям и Айзек Джаггарды и Эдвард Блунт (William and Isaac Jaggard, Edward Blount) | Лондон | [www.rarebookroom.org/Control/shaf1b/index.html Электронная версия] | ||
| «Естественная история» Плиния Старшего | 1635 | Бонавентура и Абрахам Эльзевиры | Ляйден | Officina Elzeviriana | [books.google.com/books?id=IM49AAAAcAAJ&dq=Elzevir&lr&as_drrb_is=b&as_minm_is=0&as_miny_is=1600&as_maxm_is=0&as_maxy_is=1653&as_brr=0&hl=ru&pg=PT5#v=twopage&q&f=false Электронная версия (Том третий.)] | |
| «Подражание Христу» Фомы Кемпийского | 1640 | Париж | Imprimerie Royale (Imprimerie nationale) | Первая книга «Королевской книгопечатни» | ||
| «Массачусетская книга псалмов» | 1640 | Стивен Дей | Кембридж (США) | Первая книга, напечатанная в Северной Америке. [en.wikipedia.org/wiki/File:Bay1640.jpg Титульный лист.] [www.archive.org/stream/cu31924031021706#page/n23/mode/2up Факсимиле 1903 г. (Отличаются пропорции полей.)] [www.loc.gov/exhibits/treasures/images/tlc0005.jpg Фотография разворота] | ||
| «Библия Элиота» | 1663 | Напечатана Сэмюэлем Грином и Мармадьюком Джонсоном (Marmaduke Johnson) | Кембридж (США) | Переведена на массачусетский язык миссионером Джоном Элиотом. Первая Библия, напечатанная в Новом Свете. [en.wikipedia.org/wiki/File:Eliot_Bible.jpg Титульный лист] |
XVIII век
| Название на русском | Название на языке оригинала | Год издания | Типограф (издатель) | Место издания | Издательство (типография) | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| «Медали в честь важнейших событий правления Людовика Великого» | 1702 | Париж | Imprimerie Royale | Образец роскошного фолианта. Т. н. «королевский шрифт» (Romain du Roi) для книги вырезал Филипп Гранжан (Philippe Grandjean). [books.google.ru/books?id=bMplmgCiZw4C&printsec=frontcover&dq=M%C3%A9dailles+sur+les+principaux+%C3%A9v%C3%A9nements+du+r%C3%A8gne+de+Louis+le+Grand&source=bl&ots=8TTQSsalvO&sig=32Km4Ik4WLxpyFrPOdZgl_hUDdk&hl=ru&ei=-u-nS_nDD8ns-Aahvtm3DQ&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CBEQ6AEwAg Электронная версия издания ин-кварто] | ||
| «Буколики, Георгики и Энеида» Вергилия | 1757 | Джон Баскервиль | Бирмингем | [books.google.ru/books?id=q3NAAAAAcAAJ&dq=inpublisher%3ABaskerville&pg=PP8#v=twopage&q&f=false Электронная версия Вергилия] | ||
| «Потерянный рай» и «Возвращенный рай» Мильтона | 1759 | Джон Баскервиль | Бирмингем | [books.google.ru/books?id=XyUNM1KuNZsC&dq=inpublisher%3ABaskerville&pg=PP6#v=twopage&q&f=false Электронная версия «Потерянного рая» Мильтона] | ||
| «Типографическое руководство» Фурнье | 1764 | Пьер Симон Фурнье | Париж | [jacques-andre.fr/faqtypo/BiViTy/Fournier-Manuel.html Электронная версия]. [www.dunwichtype.com/?p=339 Фотографии книги] | ||
| «Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский» Мигеля Сервантеса | 1780 | Иоахим Ибарра | Мадрид | [books.google.com/books?id=unNr6RfI1PwC&hl=ru&pg=PP2#v=onepage&q=&f=false Том первый]. [books.google.com/books?id=WhsUBqHBJEMC&hl=ru&pg=PR9#v=onepage&q=&f=false Том второй]. [books.google.com/books?id=bWfCUJDhbMcC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_v2_summary_r&cad=0#v=onepage&q=&f=false Том четвертый]. | ||
| «Собрание древних моралистов» | 1782—1783 | Франсуа Амбруаз Дидо | Париж | [books.google.ru/books?id=5z0BAAAAMAAJ&ots=fdw83jsTQd&dq=Didot%20Collection%20des%20Moralistes%20anciens&pg=PA2#v=twopage&q&f=false Первый том: вступительное слово]. [books.google.ru/books?id=0Q5M62Wt3L0C&dq=Collection%20des%20Moralistes%20Anciens&pg=PA2#v=twopage&q&f=false Десятый том: Теофраст, Менандр Комедиограф, Эпиктет, Сенека и др.] | ||
| Сочинения Расина из «Собрания классических авторов, предназначенного для воспитания монсеньора дофина» | 1783 | Франсуа Амбруаз Дидо | Париж | [archive.is/20130124160226/lh6.ggpht.com/_u7-B96uaTQQ/S3wedp9ztII/AAAAAAAAQmY/vF5jiCYuVM4/DSC_01689840.JPG Титульный лист]. [picasaweb.google.be/toondewitte/Racine1?feat=flashalbum# Альбом с фотографиями книги]. [antiquariaat-schoon-lier.blogspot.com/2010/02/racine.html Еще информация о книге] | ||
| Песни невинности и опыта (Songs of Innocence and of Experience) | 1789 | Уильям Блейк | Лондон | [www.rarebookroom.org/Control/blkin1/index.html Электронная версия] | ||
| «The Chase» Уильяма Сомервиля | 1796 | Уильям Балмер (William Bulmer) | С гравюрами Томаса Бьюика. [www.archive.org/stream/chasepoem00somerich Издание 1802 года с теми же иллюстрациями] |
XIX век
| Название на русском | Название на языке оригинала | Год издания | Типограф (издатель) | Место издания | Издательство (типография) | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Собрание сочинений Жана Расина | 1801 | Пьер Дидо (Pierre Didot) | Париж | Т. н. «Луврская серия» Дидо. [archive.is/20130131180247/www.prbm.com/bookpics/r/racine_801_1l.jpg Титульный лист.] [www.prbm.com/interest/theater-a-c.php Другие изображения] | ||
| «Типографическое руководство» Бодони | 1818 | Джамбаттиста Бодони | Парма | [www.rarebookroom.org/Control/bodtip/index.html Электронная версия] | ||
| Иллюстрации к книге Иова (William Blake’s Illustrations of the Book of Job) | 1826 | Уильям Блейк | Лондон | [www.blakearchive.org/exist/blake/archive/work.xq?workid=bb421&java=yes Электронная версия] | ||
| Дневник леди Уиллоуби | 1844 | Longman | Лондон | Чизик-пресс | [www.archive.org/details/somuchofdiaryofl00rathrich Электронная версия] | |
| «Античные надписи Лиона» Альфа де Баусье (Alphonse de Boissieu) | 1846—1854 | Луи Перрен (Louis Perrin) | Лион | [books.google.ru/books?id=o64-AAAAcAAJ&ots=3eHLHOftrz&dq=Inscriptions%20antiques%20de%20Lyon&pg=PP7#v=onepage&q=&f=false Электронная версия] | ||
| Келмскоттский Чосер | 1896 | Уильям Моррис | Лондон | Келмскотт-пресс | [www.rarebookroom.org/Control/chkwks/index.html Электронная версия] |
XX век
Первая треть XX века
| Название на русском | Название на языке оригинала | Год издания | Типограф (издатель) | Место издания | Издательство (типография) | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Библия издательства Давс-пресс | English Bible. Containing the Old Testament & the New translated out of the original tongues by special command of His Majesty King James the First and now reprinted with the text revised by a collation of its early and other principal editions and edited by the Late Rev. F.H. Scrivener M.A. LL.D. for the Syndics of the University Press Cambridge | 1902—1904 | Томас Джеймс Кобден-Сандерсон | Hammersmith, Лондон | Давс-пресс (Doves Press) | [www.loc.gov/exhibits/world/images/s3.jpg Первая страница.] [www.andrew.ac.jp/library/Doves%20Press%20Bible.jpg Разворот книги.] [www.joshuahellerrarebooks.com/catalogues/30/images/019_large.jpg Переплет.] |
| A treatise on title-pages Т. Л. Де Вина («О титульных листах») | 1904 | Теодор Лоу де Винн (Theodore Low De Vinne) | Нью-Йорк | |||
| «Серия немецких классиков великого герцога Вильгельма Эрнста» | 1905—? | Издатель Антон Киппенберг (Anton Kippenberg). Типограф Карл Эрнст Пёшель (Carl Ernst Poeschel) | Франкфурт-на-Майне | Insel Verlag (Insel Verlag) | Над книгами работали: Гарри Кесслер (Harry Graf Kessler), Эмери Уокер, Эдвард Джонстон (Edward Johnston), Эрик Гилл (Eric Gill), Дуглас Кокерел | |
| «Фауст» Гёте | 1906—1910 | Томас Джеймс Кобден-Сандерсон | Лондон | Давс-пресс | ||
| «Сказки мировой литературы» | 1912 | Фриц Хельмут Эмке (Fritz Helmuth Ehmcke) | Йена | Издательство Ойгена Дидерихса (Eugen Diederichs) | ||
| The Alphabet Ф. У. Гауди | 1918 (?) | Фредерик Уильям Гауди | Нью-Йорк | |||
| Journal of Madam Knight | 1920 | Брюс Роджерс (Bruce Rogers) | ||||
| «Божественная комедия» Данте | 1921 | Вилли Виганд (Willy Wiegand) | Бремен | Bremer Presse (Bremer Presse) | ||
| «Эклоги. Георгики» Вергилия | 1912—1925 | Гарри Кесслер (Harry Graf Kessler) | Веймар | Cranach Presse | Над книгами работали: Эмери Уокер, Аристид Майоль, Эдвард Джонстон, Эрик Гилл, Вальтер Тиманн (Walter Tiemann) | |
| «Сказ про два квадрата» | 1922 | Эль Лисицкий | Берлин | «Скифы» | [web.archive.org/web/20050204094923/www.ibiblio.org/eldritch/el/pro.html Электронная версия], [leb.nlr.ru/edoc/262322/%D0%A1%D1%83%D0%BF%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B0%D1%82%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D1%81%D0%BA%D0%B0%D0%B7-%D0%BF%D1%80%D0%BE-%D0%B4%D0%B2%D0%B0-%D0%BA%D0%B2%D0%B0%D0%B4%D1%80%D0%B0%D1%82%D0%B0-%D0%B2-6-%D1%82%D0%B8-%D0%BF%D0%BE%D1%81%D1%82%D1%80%D0%BE%D0%B9%D0%BA%D0%B0%D1%85 электронная версия (без обложки)] | |
| «Маяковский для голоса» | 1923 | Эль Лисицкий | Берлин | Lutze & Fogt GMBH | [babs71.livejournal.com/12624.html Факсимиле 1987 года] | |
| The Fleuron: a journal of typography (журнал «Флерон», The Fleuron) | 1928—1930 | Стэнли Морисон | Лондон | |||
| Die Neue Typographie Яна Чихольда | 1928 | Ян Чихольд | Берлин | [wiedler.ch/felix/books/story/29 Некоторые страницы из книги] | ||
| Молитвенник прихожанина | 1930 | Даниел Бёркли Апдайк | Бостон | Мерримаунт-пресс | [justus.anglican.org/resources/bcp/1928Standard/BCP_title_1928Updike.gif Титульный лист]. | |
| Четвероевангелие | 1931 | Эрик Гилл | Golden Cockerel Press (Golden Cockerel Press) | [www.dallaslibrary.org/texas/finebooks/gill.htm Страница]. | ||
| «Утопия» Томаса Мора | 1934 | Брюс Роджерс | Нью-Йорк | |||
| Оксфордская Библия (Oxford Lectern Bible) | 1935 | Брюс Роджерс | Оксфорд | |||
| «Олеандр» Габриеле Д’Аннунцио | 1936 | Джованни Мардерштейг (Giovanni Mardersteig) | Верона | Officina Bodoni (Officina Bodoni) |
Вторая треть XX века
| Название на русском | Название на языке оригинала | Год издания | Типограф (издатель) | Место издания | Издательство (типография) | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| «Искусство типографики» Пауля Реннера | Die Kunst der Typographie, Paul Renner | 1939 | Пауль Реннер | Берлин | Frenzel & Engelbrecher «Gebrauchsgraphik» Verlag | [wiedler.ch/felix/books/story/45 Некоторые страницы из книги] |
| «Новая архитектура» Альфреда Рота | Die neue Architektur, Alfred Roth | 1940 | Макс Билл | Эрленбах (Цюрих) | Verlag für Architekur AG | [wiedler.ch/felix/books/story/51 Некоторые страницы из книги] |
| Сочинения Шекспира | The Penguin Shakespeare ed. by G. B. Harrison | 1949 | Ян Чихольд | Лондон | Penguin Books | [www.flickr.com/photos/14168877@N04/sets/72157604182623100/ Обложки] [www.olivertomas.com/books/the-penguin-shakespeare-redesign-by-jan-tschichold-1949/ The Penguin Shakespeare redesign by Jan Tschichold 1949] |
| «Лягушки» Аристофана | Aristophanes: Die Frösche. Eine Komödie. Übertragen von Johann Gustav Droysen. Mit 23 Holzstichen von Imre Reiner | 1961 | Готтхард де Бьюклер (Gotthard de Beauclair) | Франкфурт-на-Майне | Trajanus Presse | Иллюстрации Имре Райнера (Imre Reiner) |
| «Лысая певица» Эжена Ионеско | La Cantatrice Chauve d'Eugene Ionesco, mise en scène par Robert Massin | 1964 | Робер Массен | Париж | Галлимар | [www.typogabor.com/ionesco_massin/ Некоторые страницы из книги] |
Последняя треть XX века — наше время
| Название на русском | Название на языке оригинала | Год издания | Типограф (издатель) | Место издания | Издательство (типография) | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|---|
| «Медный всадник» Пушкина | Aleksandr Puškin, Il Cavaliere di Bronzo. Racconto Pietroburghese 1833. [The Italian Verse Translation from the Original Russian by Nerina Martini Bernardi] | 1968 | Джованни Мардерштейг (Giovanni Mardersteig), кириллический шрифт Вадима Лазурского | Верона | Officina Bodoni (Officina Bodoni) | [www.kettererkunst.com/details-e.php?obnr=410901232&anummer=353 Титульный лист.] [archive.is/20130419080136/bjorn.kiev.ua/librae/LazurskyCV/img/hi/114.jpg Разворот.] [archive.is/20130419043443/bjorn.kiev.ua/librae/LazurskyCV/img/hi/115.jpg Выходные данные.] [www.rarebooks.blackwell.co.uk/rarebooks/assets/images/standard/45027-1.jpg Переплет.] |
| «Федр» Платона | Phaedrus, Plato | 1976 | Джек Стоффочер (Jack Stauffacher) | Сан-Франциско | Greenwood Press | [www.aiga.org/uploadedImages/AIGA/Content/Inspiration/aiga_medalist/MD_StauffacherJ_Five_640.jpg Разворот] |
| «Телефонная книга: технология, шизофрения, электрическая речь» Авитала Ронелла | The Telephone Book: Technology, Schizophrenia, Electric Speech by Avital Ronell | 1991 | Ричард Экерсли (Richard Eckersley) | University of Nebraska Press | [www.amazon.com/The-Telephone-Book-Technology-Schizophrenia/dp/0803289383 Обложка] | |
| «Гранит и кипарис» Робинсона Джефферса | Granite & Cypress: Rubbings from the Rock. Poems Gathered from the Stonemason Years When Submission to the Spirit of Granite in the Building of House & Tower & Wall Focused His Imagination & Gave Massive Permanence to His Verse by Robinson Jeffers | 1975 | Уильям Эверсон (William Everson) | Санта-Круз | Lime Kiln Press, University of California at Santa Cruz | Издано 100 пронумерованных копий |
| «Настоящий мир Мануэля Кордовы» У. С. Мервина | The Real World of Manuel Cordova, William Stanley Merwin | 1995 | Кэроли Кэмпбел (Carolee Campbell) | Лос-Анджелес | Ninja Press | Информация о книге в интернете: [unitproj.library.ucla.edu/special/socalledbooks/campbell.htm], [www.pbagalleries.com/search/item123804.php?], [www.library.yale.edu/~nkuhl/images/ninja3.JPG], [www.library.yale.edu/~nkuhl/images/ninja4.JPG.] |
| «Основы стиля в типографике» Роберта Брингхерста | The Elements of Typographic Style by Robert Bringhurst | 2004 | Роберт Брингхерст | Ванкувер | Hartley and Marks Publishers | [en.wikipedia.org/wiki/File:BringhurstEoTS.jpg Обложка] |
| «Фрагменты» Парменида | The Fragments of Parmenides & an English translation | 2004 | Питер Кох (Peter Koch) | Беркли | Информация о книге в интернете: [www.donnaseagergallery.com/art_of_the_book/artists/peter_koch/7.html] | |
| Серия «Великие идеи» (редактор Саймон Уиндер) | Great Ideas, ed. by Simon Winder | 2004-2010 | Дизайнер Дэвид Пирсон ([www.davidpearsondesign.com/ David Pearson]) и др. | Penguin Books | Информация о книгах в интернете: [www.penguin.co.uk/static/cs/uk/0/minisites/greatideas/index.html Great Ideas Series] |
Напишите отзыв о статье "Список выдающихся произведений книгопечатания"
Литература
- Книгопечатание как искусство. Типографы и издатели XVIII—XX веков о секретах своего ремесла. — М.: «Книга», 1987.
- Warren Chappell, Robert Bringhurst. A Short History of Printed Word. — Vancouver: Hartley and Marks Publishers, 1999.
Примечания
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW04201.htm GW. Incunable GW04201]
- ↑ [gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/M36179.htm GW. Description of Incunable No. M36179]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW04202.htm GW. Incunable GW04202]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW03182.htm GW. Description of Incunable No. GW03182]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW04839.htm GW. Description of Incunable No. GW04839]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW06742.htm GW. Description of Incunable No. GW06742]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/M16541.htm GW. Description of Incunable No. M16541]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW04295.htm GW. Description of Incunable No. GW04295]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW04739.htm GW. Description of Incunable No. GW04739]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW02874.htm GW. Description of Incunable No. GW02874]
- ↑ [www.gesamtkatalogderwiegendrucke.de/docs/GW06801.htm GW. Description of Incunable No. GW06801]
| ||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Список выдающихся произведений книгопечатания
– Ma tete fut elle bonne ou mauvaise, n'a qu'a s'aider d'elle meme, [Хороша ли, плоха ли моя голова, а положиться больше не на кого,] – сказал он, вставая с лавки, и поехал в Фили, где стояли его экипажи.В просторной, лучшей избе мужика Андрея Савостьянова в два часа собрался совет. Мужики, бабы и дети мужицкой большой семьи теснились в черной избе через сени. Одна только внучка Андрея, Малаша, шестилетняя девочка, которой светлейший, приласкав ее, дал за чаем кусок сахара, оставалась на печи в большой избе. Малаша робко и радостно смотрела с печи на лица, мундиры и кресты генералов, одного за другим входивших в избу и рассаживавшихся в красном углу, на широких лавках под образами. Сам дедушка, как внутренне называла Maлаша Кутузова, сидел от них особо, в темном углу за печкой. Он сидел, глубоко опустившись в складное кресло, и беспрестанно покряхтывал и расправлял воротник сюртука, который, хотя и расстегнутый, все как будто жал его шею. Входившие один за другим подходили к фельдмаршалу; некоторым он пожимал руку, некоторым кивал головой. Адъютант Кайсаров хотел было отдернуть занавеску в окне против Кутузова, но Кутузов сердито замахал ему рукой, и Кайсаров понял, что светлейший не хочет, чтобы видели его лицо.
Вокруг мужицкого елового стола, на котором лежали карты, планы, карандаши, бумаги, собралось так много народа, что денщики принесли еще лавку и поставили у стола. На лавку эту сели пришедшие: Ермолов, Кайсаров и Толь. Под самыми образами, на первом месте, сидел с Георгием на шее, с бледным болезненным лицом и с своим высоким лбом, сливающимся с голой головой, Барклай де Толли. Второй уже день он мучился лихорадкой, и в это самое время его знобило и ломало. Рядом с ним сидел Уваров и негромким голосом (как и все говорили) что то, быстро делая жесты, сообщал Барклаю. Маленький, кругленький Дохтуров, приподняв брови и сложив руки на животе, внимательно прислушивался. С другой стороны сидел, облокотивши на руку свою широкую, с смелыми чертами и блестящими глазами голову, граф Остерман Толстой и казался погруженным в свои мысли. Раевский с выражением нетерпения, привычным жестом наперед курчавя свои черные волосы на висках, поглядывал то на Кутузова, то на входную дверь. Твердое, красивое и доброе лицо Коновницына светилось нежной и хитрой улыбкой. Он встретил взгляд Малаши и глазами делал ей знаки, которые заставляли девочку улыбаться.
Все ждали Бенигсена, который доканчивал свой вкусный обед под предлогом нового осмотра позиции. Его ждали от четырех до шести часов, и во все это время не приступали к совещанию и тихими голосами вели посторонние разговоры.
Только когда в избу вошел Бенигсен, Кутузов выдвинулся из своего угла и подвинулся к столу, но настолько, что лицо его не было освещено поданными на стол свечами.
Бенигсен открыл совет вопросом: «Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?» Последовало долгое и общее молчание. Все лица нахмурились, и в тишине слышалось сердитое кряхтенье и покашливанье Кутузова. Все глаза смотрели на него. Малаша тоже смотрела на дедушку. Она ближе всех была к нему и видела, как лицо его сморщилось: он точно собрался плакать. Но это продолжалось недолго.
– Священную древнюю столицу России! – вдруг заговорил он, сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. – Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека. (Он перевалился вперед своим тяжелым телом.) Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: «Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение». (Он откачнулся назад на спинку кресла.)
Начались прения. Бенигсен не считал еще игру проигранною. Допуская мнение Барклая и других о невозможности принять оборонительное сражение под Филями, он, проникнувшись русским патриотизмом и любовью к Москве, предлагал перевести войска в ночи с правого на левый фланг и ударить на другой день на правое крыло французов. Мнения разделились, были споры в пользу и против этого мнения. Ермолов, Дохтуров и Раевский согласились с мнением Бенигсена. Руководимые ли чувством потребности жертвы пред оставлением столицы или другими личными соображениями, но эти генералы как бы не понимали того, что настоящий совет не мог изменить неизбежного хода дел и что Москва уже теперь оставлена. Остальные генералы понимали это и, оставляя в стороне вопрос о Москве, говорили о том направлении, которое в своем отступлении должно было принять войско. Малаша, которая, не спуская глаз, смотрела на то, что делалось перед ней, иначе понимала значение этого совета. Ей казалось, что дело было только в личной борьбе между «дедушкой» и «длиннополым», как она называла Бенигсена. Она видела, что они злились, когда говорили друг с другом, и в душе своей она держала сторону дедушки. В средине разговора она заметила быстрый лукавый взгляд, брошенный дедушкой на Бенигсена, и вслед за тем, к радости своей, заметила, что дедушка, сказав что то длиннополому, осадил его: Бенигсен вдруг покраснел и сердито прошелся по избе. Слова, так подействовавшие на Бенигсена, были спокойным и тихим голосом выраженное Кутузовым мнение о выгоде и невыгоде предложения Бенигсена: о переводе в ночи войск с правого на левый фланг для атаки правого крыла французов.
– Я, господа, – сказал Кутузов, – не могу одобрить плана графа. Передвижения войск в близком расстоянии от неприятеля всегда бывают опасны, и военная история подтверждает это соображение. Так, например… (Кутузов как будто задумался, приискивая пример и светлым, наивным взглядом глядя на Бенигсена.) Да вот хоть бы Фридландское сражение, которое, как я думаю, граф хорошо помнит, было… не вполне удачно только оттого, что войска наши перестроивались в слишком близком расстоянии от неприятеля… – Последовало, показавшееся всем очень продолжительным, минутное молчание.
Прения опять возобновились, но часто наступали перерывы, и чувствовалось, что говорить больше не о чем.
Во время одного из таких перерывов Кутузов тяжело вздохнул, как бы сбираясь говорить. Все оглянулись на него.
– Eh bien, messieurs! Je vois que c'est moi qui payerai les pots casses, [Итак, господа, стало быть, мне платить за перебитые горшки,] – сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. – Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я – приказываю отступление.
Вслед за этим генералы стали расходиться с той же торжественной и молчаливой осторожностью, с которой расходятся после похорон.
Некоторые из генералов негромким голосом, совсем в другом диапазоне, чем когда они говорили на совете, передали кое что главнокомандующему.
Малаша, которую уже давно ждали ужинать, осторожно спустилась задом с полатей, цепляясь босыми ножонками за уступы печки, и, замешавшись между ног генералов, шмыгнула в дверь.
Отпустив генералов, Кутузов долго сидел, облокотившись на стол, и думал все о том же страшном вопросе: «Когда же, когда же наконец решилось то, что оставлена Москва? Когда было сделано то, что решило вопрос, и кто виноват в этом?»
– Этого, этого я не ждал, – сказал он вошедшему к нему, уже поздно ночью, адъютанту Шнейдеру, – этого я не ждал! Этого я не думал!
– Вам надо отдохнуть, ваша светлость, – сказал Шнейдер.
– Да нет же! Будут же они лошадиное мясо жрать, как турки, – не отвечая, прокричал Кутузов, ударяя пухлым кулаком по столу, – будут и они, только бы…
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
Все, что делалось за это время вокруг нее и с нею, все это внимание, обращенное на нее столькими умными людьми и выражающееся в таких приятных, утонченных формах, и голубиная чистота, в которой она теперь находилась (она носила все это время белые платья с белыми лентами), – все это доставляло ей удовольствие; но из за этого удовольствия она ни на минуту не упускала своей цели. И как всегда бывает, что в деле хитрости глупый человек проводит более умных, она, поняв, что цель всех этих слов и хлопот состояла преимущественно в том, чтобы, обратив ее в католичество, взять с нее денег в пользу иезуитских учреждений {о чем ей делали намеки), Элен, прежде чем давать деньги, настаивала на том, чтобы над нею произвели те различные операции, которые бы освободили ее от мужа. В ее понятиях значение всякой религии состояло только в том, чтобы при удовлетворении человеческих желаний соблюдать известные приличия. И с этою целью она в одной из своих бесед с духовником настоятельно потребовала от него ответа на вопрос о том, в какой мере ее брак связывает ее.
Они сидели в гостиной у окна. Были сумерки. Из окна пахло цветами. Элен была в белом платье, просвечивающем на плечах и груди. Аббат, хорошо откормленный, а пухлой, гладко бритой бородой, приятным крепким ртом и белыми руками, сложенными кротко на коленях, сидел близко к Элен и с тонкой улыбкой на губах, мирно – восхищенным ее красотою взглядом смотрел изредка на ее лицо и излагал свой взгляд на занимавший их вопрос. Элен беспокойно улыбалась, глядела на его вьющиеся волоса, гладко выбритые чернеющие полные щеки и всякую минуту ждала нового оборота разговора. Но аббат, хотя, очевидно, и наслаждаясь красотой и близостью своей собеседницы, был увлечен мастерством своего дела.
Ход рассуждения руководителя совести был следующий. В неведении значения того, что вы предпринимали, вы дали обет брачной верности человеку, который, с своей стороны, вступив в брак и не веря в религиозное значение брака, совершил кощунство. Брак этот не имел двоякого значения, которое должен он иметь. Но несмотря на то, обет ваш связывал вас. Вы отступили от него. Что вы совершили этим? Peche veniel или peche mortel? [Грех простительный или грех смертный?] Peche veniel, потому что вы без дурного умысла совершили поступок. Ежели вы теперь, с целью иметь детей, вступили бы в новый брак, то грех ваш мог бы быть прощен. Но вопрос опять распадается надвое: первое…
– Но я думаю, – сказала вдруг соскучившаяся Элен с своей обворожительной улыбкой, – что я, вступив в истинную религию, не могу быть связана тем, что наложила на меня ложная религия.
Directeur de conscience [Блюститель совести] был изумлен этим постановленным перед ним с такою простотою Колумбовым яйцом. Он восхищен был неожиданной быстротой успехов своей ученицы, но не мог отказаться от своего трудами умственными построенного здания аргументов.
– Entendons nous, comtesse, [Разберем дело, графиня,] – сказал он с улыбкой и стал опровергать рассуждения своей духовной дочери.
Элен понимала, что дело было очень просто и легко с духовной точки зрения, но что ее руководители делали затруднения только потому, что они опасались, каким образом светская власть посмотрит на это дело.
И вследствие этого Элен решила, что надо было в обществе подготовить это дело. Она вызвала ревность старика вельможи и сказала ему то же, что первому искателю, то есть поставила вопрос так, что единственное средство получить права на нее состояло в том, чтобы жениться на ней. Старое важное лицо первую минуту было так же поражено этим предложением выйти замуж от живого мужа, как и первое молодое лицо; но непоколебимая уверенность Элен в том, что это так же просто и естественно, как и выход девушки замуж, подействовала и на него. Ежели бы заметны были хоть малейшие признаки колебания, стыда или скрытности в самой Элен, то дело бы ее, несомненно, было проиграно; но не только не было этих признаков скрытности и стыда, но, напротив, она с простотой и добродушной наивностью рассказывала своим близким друзьям (а это был весь Петербург), что ей сделали предложение и принц и вельможа и что она любит обоих и боится огорчить того и другого.
