Список генерал-фельдмаршалов Германии
Поделись знанием:
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
Содержание
Бавария
- 26 января 1636 — граф Иоганн фон Гётц
- 30 января 1648 — Johann von Reuschenberg (1603—1660), также с 22.2.1648 имперский фельдмаршал
- 11 июля 1648 — граф Адриан фон Энкевойрт (1603—1663)
- 22 мая 1742 — граф Фридрих Генрих фон Зекендорф-Гудент 1682—1763)
- 4 ноября 1743 — граф Макс Каэтан фон Тёрринг-Зеефельд (1670—1752)
- 4 ноября 1743 — князь Людвиг Иосиф фон Берген унд Гримберген, граф д’Альбер (1672—1758)
- 7 марта 1814 — Карл Филипп Йозеф фон Вреде (1767—1838)
- 13 октября 1825 — король Баварии Людвиг I
- 16 января 1841 — Карл Теодор Максимилиан Август Баварский
- 1876 — принц-регент Баварии Луитпольд Баварский
- 1 января 1905 — принц Леопольд Баварский (1846—1930)
- 5 ноября 1913 — король Баварии Людвиг III, с 26 июня 1915 также прусский генерал-фельдмаршал
- 23 июля 1915 — кронпринц Рупрехт Мария Луитпольд Фердинанд Виттельсбах, с 1 августа 1916 также прусский генерал-фельдмаршал
- 27 июля 1915 — германский император и король Пруссии Вильгельм II, также прусский генерал-фельдмаршал
Бранденбург и Пруссия
- 26 июня 1657 — Шпарр, Отто Кристоф фон (1599—1668)
- 24 января 1670 — Иоганн-Георг II (князь Ангальт-Дессау) (1627—1693)
- 18 февраля 1670 — Дерфлингер, Георг фон (1606—1695)
- 1 мая 1688 — Шёнинг, Ганс Адам фон (1641—1696)
- 12 марта 1691 — Шпайн, Александр фон (1619—1692)
- 16 апреля 1691 — Флемминг, Гейно Генрих фон (1632—1706)
- Фридрих II Гессен-Гомбургский (1633—1708)
- 11 января 1696 — Барфус, Ганс-Альбрехт (1634—1704)
- 23 марта 1706 — Вартенслебен, Александр Герман (1650—1734)
- 2 декабря 1712 — Леопольд I (князь Ангальт-Дессау) (1676—1747)
- 27 февраля 1713 — Вайлих и Лоттум, Филипп Карл (1650—1719)
- 5 сентября 1713 — Дона-Шлобиттен, Александр цу (1661—1728),
- 3 июня 1728 — Нацмер, Дубислав Гнеомар фон (1654—1739)
- 2 мая 1733 — Финк фон Финкенштейн, Альбрехт Конрад (1660—1735)
- 15 июля 1737 — Грумбков, Фридрих Вильгельм фон (1678—1739)
- 16 июля 1737 — Борке, Адриан Бернгард фон (1668—1741)
- 5 августа 1739 — Рёдер, Эрхард Эрнст фон (1665—1743)
- 29 июня 1740 — Катте, Ганс Генрих фон (1681—1741)
- 31 июля 1740 — Шверин, Курт Кристоф фон (1684—1757)
- 3 июня 1741 — Глазенапп, Каспар Отто фон (1664—1747)
- 12 июня 1741 — Шметтау, Самуэль фон (1684—1751)
- 16 мая 1742 — Христиан Август Ангальт-Цербстский (1690—1747)
- 17 мая 1742 — Леопольд II (князь Ангальт-Дессау) (1700—1751)
- 15 января 1745 — Доссов, Фридрих Вильгельм фон (1669—1758)
- 16 января 1745 — Вильгельм Дитрих фон Будденброк (1672—1757)
- 24 мая 1747 — Клейст, Хеннинг Александр фон (1676—1749)
- 24 мая 1747 — Калькштейн, Кристоф Вильгельм фон (1682—1759)
- 18 сентября 1747 — Кейт, Джеймс (1696—1758)
- 21 декабря 1751 — Гесслер, Фридрих Леопольд фон (1688—1762)
- 22 января 1751 — Левальд, Иоганн фон (1685—1768)
- 5 декабря 1757 — принц Мориц Ангальт-Дессауский (1712—1760)
- 14 декабря 1758 — Фердинанд, принц Брауншвейгский (1721—1792)
- 1 января 1787 — Карл Вильгельм Фердинанд, герцог Брауншвейгский (1735—1806)
- 17 августа 1793 — Мёллендорф, Вихард Иоахим Генрих фон (1724—1816)
- 20 мая 1798 — Кнобельсдорфф, Александр фон (1723—1799)
- 1805 — Брюннеке, Вильгельм Магнус фон (1727—1817)
- 22 июля 1807 — Курбиер, Гильом (1733—1811)
- 22 июля 1807 — Фридрих Адольф фон Калькройт (1737—1818)
- 19 октября 1813 — Блюхер, Гебхард Леберехт (1742—1819)
- 5 мая 1821 — Йорк, Иоганн Давид Людвиг (Йорк фон Вартенбург) (1759—1830)
- 5 мая 1821 — Клейст, Фридрих Генрих Фердинанд Эмиль (1763—1823)
- 18 июня 1825 — Гнейзенау, Август Нейгардт фон (1760—1831)
- 6 февраля 1839 — Цитен, Ганс Эрнст Карл фон (1770—1848)
- 5 октября 1847 — Мюффлинг, Карл фон (1775—1851)
- 7 октября 1847 — Герман фон Бойен (1771—1848)
- 9 октября 1847 — Карл Фридрих Кнезебек (1768—1848)
- 14 марта 1854 — Карл Фридрих Эмиль цу Дона-Шлобиттен (1784—1859)
- 15 августа 1856 — Фридрих Генрих Эрнст фон Врангель (1784—1877)
- 28 октября 1870 — принц Прусский Фридрих Карл Николай (1828—1885)
- 28 октября 1870 — кронпринц Фридрих Вильгельм, будущий император Фридрих III (1831—1888)
- 8 апреля 1871 — Герварт фон Биттенфельд, Эбергард (1796—1884)
- 8 апреля 1871 — Штейнмец, Карл Фридрих фон (1796—1877)
- 16 июня 1871 — Мольтке, Хельмут Карл Бернхард фон (1800—1891)
- 11 июля 1871 — Альберт (король Саксонии) (1828—1902)
- 1 января 1873 — Роон, Альбрехт фон (1803—1879)
- 19 сентября 1873 — Мантейфель, Эдвин фон (1809—1885)
- 15 марта 1888 — Блюменталь, Леонард фон (1810—1900)
- 15 марта 1888 — кронпринц Георг Саксонский (1832—1904)
- 19 июня 1888 — Альбрехт, герцог Прусский (1837-1906)
- 19 июня 1888 — Альбрехт, герцог Тешен (1817—1895)
- 27 февраля 1895 — Франц Иосиф I (1830—1916)
- 6 мая 1900 — Вальдерзее, Альфред фон (1832—1904)
- 1 января 1905 — Гезелер, Готлиб фон (1836—1919)
- 1 января 1905 — Ганке, Вильгельм фон (1833—1912)
- 1 января 1905 — Фрейгер фон Лоё, Вальтер (1828—1908)
- 9 сентября 1906 — Артур, герцог Коннаутский (1850—1942)
- 20 апреля 1909 — Кароль I король Румынии (1839—1914)
- 1 января 1911 — Бок унд Поллах, Макс фон (1842—1915)
- 1 января 1911 — Шлиффен, Альфред фон (1833—1913)
- 1 января 1911 — Гольц, Кольмар фон дер (1843—1916)
- 16 мая 1911 — Георг V (король Великобритании) (1865—1936)
- 11 сентября 1912 — Фридрих Август III (король Саксонии) (1865—1932)
- 8 августа 1913 — Константин I (король Греции) (1868—1923)
- 2 ноября 1914 — Гинденбург, Пауль фон (1847—1934)
- 27 января 1915 — Бюлов, Карл фон (1846—1921)
- 22 июня 1915 — Фридрих Мария Альбрехт (1856—1936)
- 22 июня 1915 — Макензен, Август фон (1849—1945)
- 26 июня 1915 — Людвиг III (король Баварии) (1845—1921)
- 23 июля 1915 — Вильгельм II (король Вюртемберга) (1848—1921)
- 1 августа 1915 — Рупрехт Баварский (1869—1955)
- 18 января 1916 — Фердинанд I (царь Болгарии) (1861—1948)
- 1 февраля 1916 — Мехмед V (1844—1918)
- 1 августа 1916 — Леопольд Баварский (1846—1930)
- 1 августа 1916 — Альбрехт, герцог Вюртембергский (1865—1939)
- 1916 — Конрад фон Гётцендорф, Франц (1852—1925)
- 12 февраля 1917 — Карл I (император Австрии) (1887—1922)
- 18 декабря 1917 — Эйхгорн, Герман фон (1848—1918)
- 31 декабря 1917 — Войрш, Ремус фон (1847—1920)
- 6 сентября 1918 — Мехмед VI (1861—1926)
Ганновер
- 1685 — Иеремия фон Шове (ум. 1696), с 11 мая 1693 — также саксонский генерал-фельдмаршал
- 1689 — Генрих фон Подевильс (1615—1696), также маршал Франции
- 14 сентября 1728 — барон Куно Йосуа фон Бюлов (1658—1733)
- 10 апреля 1763 — Август Фридрих фон Шпёркен (1698—1776)
- 17 февраля 1778 — Кристиан Людвиг фон Харденберг (1700—1781)
- 20 апреля 1784 — Иоганн Вильгельм фон Реден (1717—1801)
- 1785 - герцог Карл Людвиг Фридрих фон Мекленбург-Стрелицкий (1741-1816)
- 26 февраля 1792 — Вильгельм фон Фрейтаг (1720—1798)
- 2 мая 1798 — рейхсграф Иоганн Людвиг фон Вальмоден-Гимборн (1769—1862)
- 21 июня 1813 — Артур Уэлсли, 1-й герцог Веллингтон (1769—1852)
- 26 ноября 1813 — герцог Адольф Фредерик Кембриджский (1774—1850)
- 8 апреля 1831 — герцог Вильгельм Август Людвиг Максимилиан Фридрих Брауншвейгский (1806—1884)
- ? - Карл Август фон Альтен
Саксония
- 21 июня 1631 — Ганс-Георг фон Арним-Бойтценбург (1583—1641)
- 24 ноября 1632 — Франц Альбрехт Саксен-Лауэнбургский (1598—1642), с 23 июня 1641 также имперский фельдмаршал
- 9 августа 1636 — Вольф Генрих фон Баудисен (1579—1646)
- 19 октября 1638 — Рудольф фон Марзин (называемый также Маразин/Marazin)
- 1 января 1666 — Эрнст-Альбрехт, барон фон Эберштейн (1605—1676)
- 28 августа 1681 — Иоахим Рюдигер, барон фон дер Гольц (1620—1688)
- 8 сентября 1688 — Хейно-Генрих, граф фон Флемминг (1632—1706)
- 9 апреля 1691 — Ханс-Адам фон Шёнинг (1641—1696)
- 10 мая 1693 — Иеримия фон Шове (ум. 1696)
- 30 сентября 1697 — Генрих VI, князь фон Рёйсс-Плауэн (1649—1697)
- 1698 — Карл Евгений герцог де Круа (1651—1702)
- 1698 — герцог Фердинанд Вильгельм фон Вюртемберг-Нойенштадт (1659—1701)
- 27 августа 1699 — Адам-Генрих, граф фон Штейнау (ум. 1712)
- 3 декабря 1706 — Георг-Бенедикт, барон фон Огильви (1651—1710)
- 22 февраля 1712 — Якоб-Генрих, граф фон Флемминг (1667—1728)
- 17 апреля 1730 — Кристоф-Август, граф фон Вакербарт (1662—1734)
- 26 ноября 1735 — Иоганн-Адольф II, герцог Саксен-Вайсенфельсский (1685—1746)
- 11 января 1749 — Фридрих-Август, граф фон Рутовский (1702—1764)
- 27 июля 1763 — Иоганн-Георг, шевалье де Сакс (von Sachsen) (1704—1774)
- 6 января 1775 — Фридрих-Генрих-Евгений фон Ангальт-Дессау (1705—1781)
- 11 июля 1871 — Альберт, кронпринц (позже — король) Саксонии (1828—1902)
- 15 июня 1888 — Георг, кронпринц (позже — король) Саксонии (1832—1904)
Германия
| ||||||||||||||||||||
Генерал-фельдмаршалы (сухопутные войска)
| Дата | Имя | Годы жизни |
|---|---|---|
| 20 апреля 1936 | Вернер фон Бломберг | 1878-1946 |
| 19 июля 1940 | Федор фон Бок | 1880-1945 |
| 19 июля 1940 | Вальтер фон Браухич | 1881-1948 |
| 19 июля 1940 | Эрвин фон Вицлебен | 1881-1944 |
| 19 июля 1940 | Вильгельм Кейтель | 1882-1946 |
| 19 июля 1940 | Ханс Гюнтер фон Клюге | 1882-1944 |
| 19 июля 1940 | Вильгельм фон Лееб | 1876-1956 |
| 19 июля 1940 | Вильгельм Лист | 1880-1971 |
| 19 июля 1940 | Вальтер фон Рейхенау | 1884-1942 |
| 19 июля 1940 | Герд фон Рундштедт | 1875-1953 |
| 22 июня 1942 | Эрвин Роммель | 1891-1944 |
| 30 июня 1942 | Георг фон Кюхлер | 1881-1968 |
| 1 июля 1942 | Эрих фон Манштейн | 1887-1973 |
| 31 января 1943 | Фридрих Паулюс | 1890-1957 |
| 1 февраля 1943 | Эрнст Буш | 1885-1945 |
| 1 февраля 1943 | барон Максимилиан фон Вейхс | 1881-1954 |
| 1 февраля 1943 | Эвальд фон Клейст | 1881-1954 |
| 1 марта 1944 | Вальтер Модель | 1891-1945 |
| 5 апреля 1945 | Фердинанд Шёрнер | 1892-1973 |
Генерал-фельдмаршалы (люфтваффе)
| Дата | Имя | годы жизни |
|---|---|---|
| 4 февраля 1938 | Герман Геринг (с 19 июля 1940 рейхсмаршал) |
1893-1946 |
| 19 июля 1940 | Альберт Кессельринг | 1885-1960 |
| 19 июля 1940 | Эрхард Мильх | 1892-1972 |
| 19 июля 1940 | Хуго Шперле | 1885-1953 |
| 16 февраля 1943 | барон Вольфрам фон Рихтгофен | 1895-1945 |
| 25 апреля 1945 | Роберт фон Грейм | 1892-1945 |
Из вышеперечисленных 25 фельдмаршалов 5 покончили с собой (Роммель и Клюге в 1944, Модель и Грейм в 1945, Геринг в 1946), 5 умерли в плену (Бломберг, Браухич, Буш, Рихтгофен — у союзников, Клейст — в советском плену), 2 казнены (Вицлебен — Гитлером, Кейтель — союзниками), Рейхенау умер от инсульта на фронте в 1942, Бок погиб от бомбёжки в 1945. Остальные 11 умерли на свободе на пенсии. Более всех прожил Лист — 91 год, менее всех — Рихтгофен (50 лет).
Все, кроме Бломберга, не участвовавшего во II Мировой войне, были награждены Рыцарским крестом Железного креста. Из них 13 были награждены более высокими степенями этой награды — Рыцарским крестом с Дубовыми листьями (Буш, Вейхс, Кюхлер, Паулюс и Рихтгофен), Рыцарским крестом с Дубовыми листьями и Мечами (Клейст, Клюге, Манштейн и Рундштедт), Рыцарским крестом с Дубовыми листьями, Мечами и Бриллиантами (Кессельринг, Модель, Роммель и Шёрнер). Герман Геринг был единственным в III Рейхе награждённым Большим крестом Железного креста.
Также был кандидат на звание генерал-фельдмаршал: Хайнц Гудериан
- [de.wikipedia.org/wiki/Generalfeldmarschall Генерал-фельдмаршалы Саксонии, Пруссии, Германии, Австро-Венгрии (на нем. яз.)]
Напишите отзыв о статье "Список генерал-фельдмаршалов Германии"
Отрывок, характеризующий Список генерал-фельдмаршалов Германии
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.
Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы , но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.
– Je suis un homme fini, [Я человек конченный,] – сказал князь Андрей. – Что обо мне говорить? Давай говорить о тебе, – сказал он, помолчав и улыбнувшись своим утешительным мыслям.
Улыбка эта в то же мгновение отразилась на лице Пьера.
– А обо мне что говорить? – сказал Пьер, распуская свой рот в беззаботную, веселую улыбку. – Что я такое? Je suis un batard [Я незаконный сын!] – И он вдруг багрово покраснел. Видно было, что он сделал большое усилие, чтобы сказать это. – Sans nom, sans fortune… [Без имени, без состояния…] И что ж, право… – Но он не сказал, что право . – Я cвободен пока, и мне хорошо. Я только никак не знаю, что мне начать. Я хотел серьезно посоветоваться с вами.
Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!
Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
