Список главных тренеров ФК «Челси»
Поделись знанием:
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
Ниже представлен список главных тренеров футбольного клуба «Челси» и их главных достижений с 1905 года по настоящее время. За всю историю у клуба было 24 главных тренера, не считая временно исполняющих обязанности.
Самым успешным в плане выигранных трофеев тренером в истории клуба является Жозе Моуринью, который выиграл три титула Премьер-лиги, один Кубок Англии, три Кубка Футбольной лиги, один Суперкубок Англии. Дольше всех на посту главного тренера команды находился Дэвид Колдерхед, руководивший командой с 1907 по 1933 год, в общей сложности — 26 лет.
Тренеры в данном списке отсортированы по дате подписания контракта с клубом. В статистике учтены только официальные встречи[1].
Содержание
Список тренеров
- Легенда
Означает, что тренер был одновременно игроком клуба Означает, что тренер временно исполнял обязанности
- По состоянию на 15 мая 2016 года
| Тренер | Гражданство | Начало | Конец | И | В | Н | П | ГЗ | ГП | П%[2] | Прим. |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Джон Робертсон |  Шотландия
|
1 апреля 1905 | 1 октября 1906 | 50 | 30 | 10 | 10 | 121 | 54 | 60,00 | [3] |
| Уильям Льюис |  Англия
|
1 октября 1906 | 28 апреля 1907 | 31 | 20 | 5 | 6 | 59 | 28 | 64,52 | [4] |
| Дэвид Колдерхед | Шотландия
|
1 июля 1907 | 1 июня 1933 | 966 | 384 | 239 | 343 | 1376 | 1305 | 39,75 | [5] |
| Лесли Найтон | Англия
|
1 августа 1933 | 30 апреля 1939 | 274 | 93 | 72 | 109 | 419 | 446 | 33,94 | [6] |
| Билли Биррелл | Шотландия
|
1 мая 1939 | 31 мая 1952 | 289 | 95 | 74 | 120 | 410 | 462 | 32,87 | [7] |
| Тед Дрейк | Англия
|
1 июня 1952 | 30 сентября 1961 | 424 | 156 | 103 | 165 | 771 | 772 | 36,79 | [8] |
| Томми Дохерти | Шотландия
|
1 октября 1961 | 1 октября 1967 | 302 | 143 | 64 | 95 | 526 | 422 | 47,35 | [9] |
| Дейв Секстон | Англия
|
1 октября 1967 | 3 октября 1974 | 373 | 165 | 108 | 100 | 570 | 438 | 44,24 | [10] |
| Рон Суарт | Англия
|
3 октября 1974 | 16 апреля 1975 | 31 | 8 | 11 | 12 | 38 | 58 | 25,80 | [11] |
| Эдди Маккриди | Шотландия
|
16 апреля 1975 | 1 июля 1977 | 99 | 37 | 32 | 30 | 141 | 128 | 37,37 | [12] |
| Кен Шеллито | Англия
|
7 июля 1977 | 13 декабря 1978 | 66 | 16 | 18 | 32 | 77 | 114 | 24,24 | [13] |
| Дэнни Бланчфлауэр |  Северная Ирландия
|
14 декабря 1978 | 11 сентября 1979 | 32 | 5 | 8 | 19 | 34 | 68 | 15,63 | [14] |
| Джеффри Херст | Англия
|
13 сентября 1979 | 20 апреля 1981 | 83 | 35 | 19 | 29 | 108 | 94 | 42,17 | [15] |
| Бобби Гулд | Англия
|
20 апреля 1981 | 1 мая 1981 | 2 | 0 | 0 | 2 | 0 | 5 | 0 | [16] |
| Джон Нил | Англия
|
1 мая 1981 | 11 июня 1985 | 204 | 84 | 62 | 58 | 326 | 253 | 41,18 | [17] |
| Джон Холлинс | Англия
|
11 июня 1985 | 6 мая 1988 | 144 | 56 | 37 | 51 | 196 | 214 | 38,89 | [18] |
| Бобби Кэмпбелл | Англия
|
6 мая 1988 | 7 мая 1991 | 161 | 74 | 47 | 40 | 280 | 230 | 45,96 | [19] |
| Ян Портерфилд | Шотландия
|
11 июня 1991 | 15 февраля 1993 | 89 | 32 | 28 | 29 | 106 | 115 | 35,95 | [20] |
| Дэвид Уэбб | Англия
|
15 февраля 1993 | 11 мая 1993 | 13 | 5 | 4 | 4 | 19 | 18 | 38,46 | [21] |
| Гленн Ходдл | Англия
|
4 июня 1993 | 10 мая 1996 | 157 | 53 | 54 | 50 | 192 | 182 | 33,76 | [22] |
| Рууд Гуллит |  Нидерланды
|
10 мая 1996 | 11 февраля 1998 | 82 | 41 | 17 | 24 | 157 | 109 | 50 | [23] |
| Джанлука Виалли |  Италия
|
12 февраля 1998 | 12 сентября 2000 | 142 | 75 | 38 | 29 | 222 | 123 | 52,82 | [24] |
| Грэм Рикс | Англия
|
12 сентября 2000 | 17 сентября 2000 | 1 | 1 | 0 | 0 | 2 | 1 | 100 | [25] |
| Рэй Уилкинс | Англия
|
12 сентября 2000 | 17 сентября 2000 | 1 | 1 | 0 | 0 | 2 | 1 | 100 | [26] |
| Клаудио Раньери | Италия
|
18 сентября 2000 | 31 мая 2004 | 200 | 107 | 46 | 47 | 358 | 199 | 53,50 | [27] |
| Жозе Моуринью |  Португалия
|
2 июня 2004 | 20 сентября 2007 | 185 | 124 | 40 | 21 | 330 | 119 | 67,03 | [28] |
| Аврам Грант |  Израиль
|
20 сентября 2007 | 24 мая 2008 | 54 | 36 | 13 | 5 | 97 | 36 | 66,67 | [29] |
| Луис Фелипе Сколари |  Бразилия
|
1 июля 2008 | 9 февраля 2009 | 36 | 20 | 11 | 5 | 66 | 24 | 55,56 | [30] |
| Рэй Уилкинс | Англия
|
9 февраля 2009 | 16 февраля 2009 | 1 | 1 | 0 | 0 | 3 | 1 | 100 | [26] |
| Гус Хиддинк | Нидерланды
|
16 февраля 2009 | 31 мая 2009 | 22 | 16 | 5 | 1 | 41 | 19 | 72,73 | [31] |
| Карло Анчелотти | Италия
|
1 июня 2009 | 22 мая 2011 | 109 | 67 | 20 | 22 | 241 | 94 | 61,47 | [32] |
| Андре Виллаш-Боаш | Португалия
|
22 июня 2011 | 4 марта 2012 | 40 | 19 | 11 | 10 | 69 | 43 | 47,50 | [33] |
| Роберто Ди Маттео | Италия
|
4 марта 2012 | 21 ноября 2012 | 42 | 24 | 9 | 9 | 91 | 55 | 57,14 | [34] |
| Рафаэль Бенитес |  Испания
|
22 ноября 2012 | 29 мая 2013 | 48 | 28 | 11 | 9 | 99 | 50 | 58,34 | [35] |
| Жозе Моуринью | Португалия
|
3 июня 2013 | 17 декабря 2015 | 136 | 80 | 29 | 27 | 245 | 119 | 58,82 | [28] |
| Стив Холланд | Англия
|
17 декабря 2015 | 19 декабря 2015 | 1 | 1 | 0 | 0 | 3 | 1 | 100 | [36] |
| Гус Хиддинк | Нидерланды
|
19 декабря 2015 | 26 | 10 | 10 | 6 | 51 | 33 | 38,46 | [31] |
Статистика
По достижениям
По трофеям
| Место | Тренер | Трофеи |
|---|---|---|
| 1 | Жозе Моуринью
|
8 |
| 2 | Джанлука Виалли
|
5 |
| 3 | Карло Анчелотти
|
3 |
| 4 | Тед Дрейк
|
2 |
| Дейв Секстон
|
2 | |
| Бобби Кэмпбелл
|
2 | |
| Роберто Ди Маттео
|
2 | |
| 8 | Томми Дохерти
|
1 |
| Джон Нил
|
1 | |
| Джон Холлинс
|
1 | |
| Рууд Гуллит
|
1 | |
| Гус Хиддинк
|
1 | |
| Рафаэль Бенитес
|
1 |
По странам
| Место | Страна | Тренеры |
|---|---|---|
| 1 | Англия
|
16 |
| 2 | Шотландия
|
6 |
| 3 | Италия
|
4 |
| 4 | Нидерланды
|
2 |
| Португалия
|
2 | |
| 6 | Бразилия
|
1 |
| Израиль
|
1 | |
| Северная Ирландия
|
1 | |
| Испания
|
1 |
Напишите отзыв о статье "Список главных тренеров ФК «Челси»"
Примечания
- ↑ Под официальными встречами следует понимать матчи, проведённые «Челси» в чемпионате Англии (как в Первом дивизионе и Премьер-лиге, так и во Втором дивизионе), английских кубковых турнирах (Кубке Футбольной ассоциации и Кубке Футбольной лиги), европейских турнирах (Лиге чемпионов УЕФА, Кубке УЕФА, Кубке обладателей кубков УЕФА, а также в суперкубках (Суперкубке Англии и Суперкубке УЕФА. Матчи, проведённые во время Первой и Второй мировых войн, не учитываются.
- ↑ Процент побед округляется до сотых (два знака после запятой)
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=846 John Tait Robertson managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.bounder.friardale.co.uk/Chelsea%20Managers/William%20Lewis.htm William Lewis managerial stats] (англ.), Bounder.friardale.co.uk (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=338 David Calderhead managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=910 Leslie Knighton managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=171 Billy Birrell managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1176 Ted Drake managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1232 Tommy Docherty managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=331 Dave Sexton managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1090 Ron Suart managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=405 Eddie McCreadie managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=880 Ken Shellito managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=313 Danny Blanchflower managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=486 Geoff Hurst managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=231 Bobby Gould managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=829 John Neal managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=809 John Hollins managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=226 Bobby Campbell managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=632 Ian Porterfield managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=355 David Webb managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=539 Glenn Hoddle managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1111 Ruud Gullit managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1310 Gianluca Vialli managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1624 Graham Rix managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ 1 2 [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1061 Ray Wilkins's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1626 Claudio Ranieri managerial stats] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ 1 2 [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1908 Jose Mourinho's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=2086 Avram Grant's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=2111 Felipe Scolari's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ 1 2 [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=2148 Guus Hiddink's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers2.sd?managerid=1759 Carlo Ancelotti's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers/manager.sd?manager_id=2380 Andre Villas-Boas's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers/manager.sd?manager_id=2118 Roberto Di Matteo's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers/manager.sd?manager_id=1702 Rafael Benitez's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
- ↑ [www.soccerbase.com/managers/manager.sd?manager_id=2127 Steve Holland's managerial career] (англ.), Soccerbase.com (20 December 2015). Проверено 20 декабря 2015.
Литература
- Batty, Clive. A Serious Case of the Blues: Chelsea in the 80s. — Vision Sports Publishing Ltd, 2005. — ISBN 1-905326-02-5.
- Glanvill, Rick. Chelsea FC: The Official Biography – The Definitive Story of the First 100 Years. — Headline Book Publishing Ltd, 2006. — ISBN 0-7553-1466-2.
- Hadgraft, Rob. Chelsea: Champions of England 1954–55. — Desert Island Books Limited, 2004. — ISBN 1-874287-77-5.
- Harris, Harry. Chelsea's Century. — Blake Publishing, 2005. — ISBN 1-84454-110-X.
- Ingledew, John. And Now Are You Going to Believe Us: Twenty-five Years Behind the Scenes at Chelsea FC. — John Blake Publishing Ltd, 2006. — ISBN 1-84454-247-5.
- Matthews, Tony. Who's Who of Chelsea. — Mainstream Publishing, 2005. — ISBN 1-84596-010-6.
- Mears, Brian. Chelsea: A 100-year History. — Mainstream Sport, 2004. — ISBN 1-84018-823-5.
- Mears, Brian. Chelsea: Football Under the Blue Flag. — Mainstream Sport, 2002. — ISBN 1-84018-658-5.
Ссылки
- [www.chelseafc.com/page/Past_Managers_Index/0,,10268,00.html Главные тренеры клуба] на Chelseafc.com (англ.)
- [www.soccerbase.com/teams/team.sd?search=Chelsea&team_id=536&type=team&teamTabs=managers Главные тренеры клуба] на Soccerbase.com (англ.)
| Тренеры футбольного клуба «Челси»
|
|---|
|
Робертсон (1905—06) • Льюис (и. о.) (1906—07) • Колдерхед (1907—33) • Найтон (1933—39) • Биррелл (1939—52) • Дрейк (1952—61) • Дохерти (1961—67) • Секстон (1967—74) • Суарт (и. о.) (1974—75) • Маккриди (1975—77) • Шеллито (1977—78) • Бланчфлауэр (1978—79) • Херст (1979—81) • Гулд (и. о.) (1981) • Нил (1981—85) • Холлинс (1985—88) • Кэмпбелл (1988—91) • Портерфилд (1991—93) • Уэбб (и. о.) (1993) • Ходдл (1993—96) • Гуллит (1996—98) • Виалли (1998—2000) • Рикс и Уилкинс (и. о.) (2000) • Раньери (2000—04) • Моуринью (2004—07) • Грант (2007—08) • Сколари (2008—09) • Уилкинс (и. о.) (2009) • Хиддинк (и. о.) (2009) • Анчелотти (2009—11) • Виллаш-Боаш (2011—12) • Ди Маттео (2012) • Бенитес (и. о.) (2012—13) • Моуринью (2013—15) • Холланд (и. о.) (2015) • Хиддинк (и. о.) (2015—16) • Конте (2016—н.в.) |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
Этот список входит в число избранных списков и порталов русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Список главных тренеров ФК «Челси»
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.
8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
