Список дворянских родов Черниговской губернии
Поделись знанием:
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.
Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.
Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
Список дворян Черниговской губернии — официальное печатное издание Черниговского дворянского депутатского собрания, которое содержит список дворянских фамилий и лиц, время причисления их к дворянству с указанием их предков. Эти данные приводятся на основании многотомной Родословной книги дворян Черниговской губернии, которая велась предводителями дворянства по годам и алфавиту с 1785 года.
Содержание
Содержание Списка дворян Черниговской губернии
Родословная книга разделяется на шесть частей. В первую часть вносились «роды дворянства жалованного или действительного»; во вторую часть — роды дворянства военного; в третью — роды дворянства, приобретенного на службе гражданской, а также получившие право потомственного дворянства по ордену; в четвертую — все иностранные роды; в пятую — титулованные роды; в шестую часть — «древние благородные дворянские роды».
Алфавитный список дворян, внесённых в родословную книгу Черниговской губернии
I часть
- Абрамовичи, Адасевичи-Левковичи-Галковские, Арандаренки.
- Богомольцы, Божичи, Борисенки, Бороздны, Булацели, Бурые, Бутовичи, Бялопольские.
- Велентеи, Велинские, Винницкие, Виноградские, Виридарские, Вишневские, Власенки, Высоцкие.
- Галузевские, Гладкие, Голяховские, Грановские, Гриневичи, Гудим-Месенцовы.
- Даниловичи, Даровские, Демешки, Демешкевичи-Загорянские (Ольшанские), Демидовские, Добровольские, Донцовы-Стефановичи, Дорошенки, Дзевановские, Думницкие.
- Запольские, Злотковские, Зоричи, Зиневичи.
- Иваницкие-Василенки, Ильенки.
- Каминские, Каневские-Оболонские, Карачевские-Волк, Каталеи, Кириленки, Клечановские, Климченки-Дорошенко, Клобуковы, Козачки, Кондратовские, Корзуны, Корничи, Коробки, Корсакевичи, Корчак-Котовичи, Косачи, Кочаневские (Коченевские), Красовские, Курило, Курские, Кушакевичи.
- Ладомирские, Ледванские, Линтваревы, Липницкие, Лобко-Лобановские, Лясковские-Тендетниковы.
- Носенки, Неговские.
- Овсеенки, Огинские, Огиевские, Опатовичи, Орлики-Майбороды, Отвиновские.
- Подольские, Подосинниковы, Позняковы, Пржеволоцкие, Проценки, Прутченки.
- Фон-Раабен, Радичи, Родзевичи, Росовские, Ротмистровы, Рубахи, Русобтовские-Могилянские.
- Савицкие, Савичи, Савченко-Бельские, Самоквасовы, Самчевские, Саханские, Семёновы, Силичи, Скугар-Скварские, Соболевские, Солодкие-Солодковские-Кабаны, Статкевичи, Стеблины, Стоши-Жукевичи, Ступачевские.
- Тарасевичи, Тарасовы, Терешкевичи, Терещенки, Тычины.
- Унгерманы.
- Филоновичи.
- Хитуны, Ходоровские, Хоецкие, Хоменки.
- Чеканы, Чернушевичи, Чернявские, Чесноки, Чудновские, Чуйкевичи.
- Шихуцкие, Шкред-Хмелевские, Шкуры, Шульцы.
- Юркевичи, Юскевичи.
- Яновы, Янушевичи, Янушевские, Яровые, Ясновские.
II часть
- Адамовичи, Адасовские, Аквиловы, Аксютовы, Александеры, Александровичи, Алексеевы, Алексеевцевы, Аманшины, Аммосовы, Андреевичи, Андреевские, Андриановы, Андриевские, Андрушевские Анисимовы, Антоненки, Антоновичи, Антоновичи-Аверковы, Апарины, Аредановы, Аристовы, Армашевские, Артюховы, Аршавы, Аршаницы, Аршуковы, Атопковы, Афанасьевы, Афендики.
- Бабанины, Бабенки, Багины, Бодровы, Базилевичи, Базилевич-Княжиковские, Бакаевы, Бакланы, Баклашевы, Барановские, Баратовы, Басовичи, Батоги, Батурские, Бахматские, Бахмацкие, Бахметьевы, Безлюдные, Безпалые, Безпаловы, Безпечниковы, Белозерские, Бенецкие, Бенсоны, Березовские, Бесчасновы, Бебенки, Бибиковы, Блажевичи, Бобриковы, Бобровские, Бобыри[1], Богаевские, Богдановичи, Богинские, Боголюбцовы, Богомоловы, Богомольцы, Богуславские, Бойко, Болдуки, Божковы, Божко-Божинские, Бонч-Осмоловские, Блохины, Бордовские, Бориспольцы, Борсуки, Борщевские, Бранты, Бредихины, фон-дер Бриген, Бринкен, фон-дер Бринкены, Броведовские-Бровки, Бродовичи, Бродовские, Буды, Буки, Буличи, Буравцовы, Бурачки, Бурые, Буряки, Быковы, Быковские, Белановские, Белецкие, Белецкие-Носенки, Беловодские, Беловы, Бельченки.
- Валиовачи, Вальтеры, Варава, Варзары, Василевские, Василенки, Васильевы, Васюхновы, Велентеевы, Велигорские, Веселовские, Вербицкие, Верзуны-Фёдоровы, Верехи, Вериги, Верховские, Виницкие, Виноградовы, Виридарские, Вислогурские, Витке, Витковичи, Вишневецкие, Вишневские, Владимировы, Власко, Водопьяновы, Возненковы, Войновы, Володковские, Волховские, Вольские, Воронкевичи, Воропаевы, Ворощенки, Воскобойниковы, Вощинцовы, Войцеховичи, Войцех-Вержбицкие, Вронские, Вуки, Высоцкие, Вышеславцевы.
- Гаевские, Галаганы, Галицкие, Галецкие, Галузовские, Галчуны, Галеевские, Гамалицкие, Гармаши, Ге, Гельд, Геркены, Гермиани, Герхановские, Гейденрейхи, Гильберты, Глуздовские, Говоруны, Голембатовские, Голобородки, Головачевские, Головачевы, Головкевичи, Головни, Голяки, Голяховские, Горбань, Горбачевы, Гордеенки, Гореславские, Горленки, Горовые, Городиские, Городьки, Гороновичи, Горячевы, Гоувальты, Гойденки, Глотовы, Глушаниновы-Родванские, Глебовы, Грановские, Граховские, Грековы, Гржимайлы, Грибовские, Григоровичи, Григорович-Барские, Григоровы, Грицаевы, Гриценко, Грозинские, Громы, Грюнерт, Губаревы, Губчицы, Гудим-Левковичи, Гуковы, Гулевичи, Гундиусы, Гурские, Гуторы.
- Данилевские, Даниловичи, Данченки, Дацевичи, Дащенки, де-Конноры, Дебогорий-Мокриевичи, Дедевичи, Демиденки, Доленг-Ленчовские, Демидовские, Демченки, Демьяновичи, Денисовы, Дергуны, Дерновские, Десятовский-Заблоцкий, Дейнекины, Джулиани, Джуры, Дзыбань, Дияковские, Добровольские, Доброговские, Добронизские, Добросельские, Довгие, Долгие, Долженковы, Домарчуки, Домонтовичи, Доричи, Дороговы, Дорошенко, Драгомировы, Драгневичи, Драчевские, Дроздовские, Дружаевы, Дубенки, Дубины, Дубовские, Дузь-Хотимирские, Дурново, Дьяковские, Дубницкие, Дубровы.
- Евневичи, Ежевские, Езучевские, Езучевские-Савойские, Еньки, Енько-Даровские, Еремеевы, Ермошевские, Ефремовичи.
- Жадкевичи, Ждановичи, Ждан-Пушкины, Животкевичи, Жилы, Житковы, Жуки, Жуковы, Журавские.
- Заборовские, Забудские, Забеллы, Заварицкие, Завацкие, Заворотки, Задохлины, Заики, Закоморные, Закревские, Занаревские, Занкевичи, Занковские, Запрягаевы, Затыркевичи, Заярневские, Звягины, Зеленские, Земские, Злотницкие, Зоричи, Зражевские, Зубовы, Зубовские, Зубрицкие, Зубцовы, Зуб, Зенченки.
- Иванины, Иваницкие-Василенки, Ивановы, Иващенки, Иглины, Измаильские, Имшенецкие, Интельманы, Исаевичи.
- Каврайские, Кадигробы, Каневские, Кладиног, Ковачи, Кайданы, Колодки, Комарницкие, Котляревские, Кореневские, Кравченки, Красницкие, Кричевские, Кролевские, Кулаковские, Купенки, Казанские, Казины, Калатилины, Калачевские, Калиновские, Калугины, Калюжины, Каменецкие, Каминские, Кантуры, Капля, Канцевичи, Карабановские, Карповичи, Карпенки, Карпинские, Карповские, Карпеки, Карсницкие, Карташевские, Карталеи, Качановские, Квицинские, Келембетовы, фон-Келлер, Кениг, Керн, Кибальчичи, Кимвлицкие, Киндо, Кирьятские, Киреевы, Кисель-Загорянские, Китицыны, Клименовы, Климовы, Клица, Клевцовы, Кленусы, Климовичи, Клоченковы, Кобеляцкие, Кобызские, Ковалевские, Ковтуновичи, Козакевичи, Козачинские, Козачков, Козины, Козловы, Козловские, Козадаевы, Коладеевы, Коленки, Колесниковы, Колодкевичи, Коломийцевы, Кольчевские, Комашинские, Комерберги, Конаровские-Саховичи, Конах, Кондратьевы, Кониские, Коноваловы, Констановичи, Константиновы, Кончицы, Корбе, Кореневы, Корнеевы, Коробки, Коровицкие, Корогодовы, Короткевичи, Корсны, Корчесы, Корх, Косачи, Косенки, Косовичи, Костенецкие, Костомахины, Косьяновы, Котковы, Котляровы, Кошелевы, Кошельниковы, Кошубы, Краванны, Крамаренки, Крапивки, Крапковские, Красники, Красовские, Кржисевичи, Кривоносы, Кривошеи, Кринские, Круглики, Крупицкие, Крупянские, Крутьевы, Крушковские, Кужельные, Кузьминские, Куксины, Куксы, Кулябки, Кулябки-Корецкие, Кулешовы, Кумиловские, Куницкие, Куповьяновы, Купчинские, Курбацкие, Курики, Куриленки, Куровские, Кутурьенко, Кущи.
- Лавриненко-Мищенки, Лавриненко, Лопчинские, Лахневичи, Лагоды, Ланцовы, Ларцовы, Лашко, Лащинские, Лайкевичи, Лебедевы, Левченки, Лебеды, Левицкие, Левковичи, Ле-Дюк, Леоновы, Лескевичи, Линдфорсы, Линевичи, Липские, Лисевичи, Лисенки, Лисовские, Лисянские, Литвиновы, Лихачевы, Лихошерстовы, Лишины-Дудицкие, Лобановские, Лобко-Лобановские, Лободы, Лобысевичи, Лозовские, Ломаки, Ломтьевы, Лопатины, Лосевы, Лотышевы, Лузановы, Лукашевичи, Лукашевские, Лукьяновы-Огнянки, Лусты, Лутаевы, Львовы, Любарские, Любачевы, Любенки, фон-Людвиги, Люткевичи, Ляпинские, Ляшенки, Ляшковские.
- Магденки, Магеровские, Маевские, Макаренки, Макаровичи, Макаровские-Нестеренко, Макаровы, Максимовичи, Максимовские, Максимовы, Малаховы, Малиношевские, Марковские, Милодановичи, Модзолевские, Муренковы, Малашевичи, Маленковы, Малченки, Малюги, Малявины, Мандрики, Манжуреты, Маньковские, Маренцы, Марковичи, Марковы-Виноградские, Марсовы-Тишевские, Мартиковы, Марченки, Масловские, Масюкевичи, Масютины, Мацуты, Мачуговские, Мацкевичи, Медведевы, Мезенцовы, Мекинины, Мельниковы, Меньшиковы, Меркуровы, Мессон, Мещерские, Мизерные, Миклашевичи, Миловичи, Минины, Минич-Минарские, Мироненки, Мисаковские, Мисевские, Мисики, Миславские, Мисниковы, Митаревские, Митькевичи, Михайловские, Михайловы, Михны, Могилки, Мокриевичи (Дебогории-Мокриевичи), Мограцкие, Москальские, Москальцовы, Мотониусы.
- Наврозовы, Наливайки, Нарбуты, Наумовы, Невадовские, Невинские, Невструевы, Неверовские, Немеровичи-Данченки, Несмеяновы, Нестеровичи, Нетят-Батоги, Нехаевские, Нечаевы, Нечаи, Нещереты, Никитины, Николенки, Ничики, Новиковы, Новодворские, Нуджевские.
- Облеуховы, Оболонские, Овсиенки, Овсянниковы, Огиевские, фон-Озаровские, Озеровские, Ольховики, Омелюты, Онопреенки-Шелковые, де-Опагины, Орел, Орловские, Оселедцовы, Оссовские, Остаповские, Острянские, Осташковы, Охременки.
- Павловы, Павлуцкие, Панкевичи, Пановы, Панченки, Панчулидзевы, Парафиевские, Парпуры, Пасенки, Пашковские, Пащенки, Пекалицкие, Пенинские, Пенские, Петрункевичи, Передереи, Перекрестовы, Перемежко-Галичи, Петерсы, Петровские, Петровы, Писаревичи, Подгаецкие, Поволоцкие, Погосские, Подвысоцкие, Подчаские, Пикачевы, Пикусы, Пилины, Пироцкие, Пирские, Плаксины, Плешко, Побуковские, Подгорные, Поздеевы, Покладовы, Покотило, Покорские-Жоравко, Половцовы, Полониские, Поломаренки, Полторацкие, Понатенко, Поповы, Порохонские, Посудевские, Почеки, Прединские, Приймаковы, Пригаровские, Пригары, Придатковы, Прикоты, Протасовы, Проценки, Прудские, Псиолы, Пугачевские, Пугачи, Пузики, Пузыревские, Пузаны-Пузыревские, Пулинцовы, Пушкаренко, Овсеенко, Пущины.
- Радченки, Раевские, Разуменко-Костырки, Ракицкие, Ракочии, Расторгуи, Рачинские, Рашевские, Ревякины, Редины, Редьки, Редькины, Ренненкампфы, Ренчицкие, Репешки, Решетинские, Рейх-Топольницкие, Ригельманы, Рознатовские, фон-Розенбахи, Романовичи, Романовичи-Словатинские, Рубаны, Рубцы, Рудановские, Рудзинские, Рудковские, Руссо-де-Живонн, Рухлядки, Руховы, Рыбальские-Бутевичи, Ральские, Рындовские, Речицкие-Логиновы, Решетниковы.
- Савенки, Савинские, Савицкие, Савченки, Савченко-Бельские, Савичи, Сагнибедовы, Самбикины, Самойловичи, Самоквасовы, Самоцветовы, Саковнины, Салеманы, Салиньяки, Саханские, Свионтницкие, Свирские, Свенцицкие, Светюхи, Сеньковы, Семашки, Семеки, Семеновы, Семплинские, Сердюковы, Серебряковы, Сигаревичи, Силаковы, Силевичи, Силичи, Симановские, Симоновские, Симоновы, Сирокваши, Скаловские, Скандраковы, Скобенки, Скоруппы, Случановские, Слепушкины, Смирновы, Снежковы, Собичевские, Соболевские, Соколиковы, Соколовские, Сологуб, Солодкие, Соломки, Солонины, Сороки, Спащенки-Кич, Спиридоновы, Сребдольские, Стишевские, Страховские, Стрелковы, Старосельские, Стаховичи, Стебаковы, Стеблины, Стебловские, Стефановичи-Стасенки, Стожевские, Стожки, Столицы, Стоцкие, Стражевские, Стратсбургские, Страшковы, Стукаловы, Суздальцовы, Суковы, Сухинины, Сухманевы, Сериковы-Антоновичи.
- Танские, Тарасевичи, Тарасовы, Тарнавские, Телесницкие, Тарнавские, Тихие, Тищенко, Тимецкие, Тимофеевы, Тихоновичи, Товстолесы, Толмачевы, Толпыги, Томиловские, Тонконоги, Трабши, Травины, Третьяковы, Тризны, Трифановские, Трофимовичи, Трофимовы, Троцкие, Троцкие-Сенютовичи, Трубчениновы, Трусевичи, Трухановы, Тударовские, Тумашенки, Тумковские, Турчины, Тютюнниковы, Туэзовы.
- Улазовские, Улезки, Уманцы, Ушинские.
- Фаль, Фальковские, Федосовы, Федоренки, Федоровичи, Федоровские, Федоровы, Федченки, Филиповские, Филоновы, Филоненко, Фирсовские, Фроловы-Багреевы.
- Ханенки, Хантинские, Халкидонские, Харвичи, Харченки, Хенцынские, Хильчевские, Хлыстовы, Хмельниковы, Ходоты, Ходьки, Холодовские, Хоменки, Хотяинцовы, Храмцовы, Храпочевы, Храповицкие, Христиановичи, Худолеи.
- Цветницкие, Цецуры, Цитовичи, Цыклинские, Цуймановы.
- Чарнушевичи, Чайковские, Чеднеские, Чеканы, Чернацкие, Чернобродовы, Чернявские, Черняховские, Чечельницкие, Чечирины, Чулковы.
- Шабельские, Шабловские, Шабранские, Шамраевы, Шан-Гиреи, Шапошниковы, Шастовы, Шаулы, Швачки, Швинты, Шеверницкие, Шенгереи, Шепелевы, Шереметьевы, Шечковы, Шидловские, Шингереи, Шихуцкие, Шкляревичи, Шкурины, Шмаровы, Шпаковские, Шпиллеры, Шрамченки, Штиглицы, Штурманы, Шугуровы, Шулешкины, Шульговские, Шульжинские-Савичи, Шумицкие, Шумские-Коверниковы.
- Щербаки, Щербаковы, Щербацкие, Щербы, Щитинские, Щуревичи-Галки, Щуцкие, Энгель, Эргарды, Юнген, Юницкие, Юркевичи, Брченки, Юскевичи-Красковские, Юсухны.
- Ягодовские, Ядрмлы, Якимахи, Якименки, Яковенки, Яковлевы, Якубовичи, Янкосинские, Яновичи, Яновские, Яновы, Яржембские, Ярошевские, Ярошенки, Ясновские, Яснопольские, Ястребовы-Каневские, Яценки.
III часть
- Адамовичи, Александровичи, Александровы, Алексеевы, Андриевские, Андреевы, Андриевские-Милевские, Анисимовы, Анопреевы, Антоновичи, Армашевские, Аршуковы, Астафьевы, Афендики, Ахматовы.
- Бабенки, Бакуновы, Бабиевские, Базилевичи, Базилевичи-Княжиковские, Бакаи, Бардаковы, Бартоши, Баршевские, Басаковы, Бахири, Бедновы, Безпаловы, Бек, Белецкие, Березовские, Беренштам, Бергштрессеры, Бетулинские, Билевичи, Блаватские, Бобыри, Богуны, Брилевичи, Булкины, Буяльские, Белецкие, белозерские, Блохины, Бобарикины, Бобровниковы, Бобруйки, Бовины, Бовы, Богаевские, Богатки, Богдановские, Богдановы, Богомольцы, Богуславские, Бокевичи-Щуковские, Бок, Бордовские, Бордоносы, Борзаковские, Бориско-Юхно, Бороздны, Борсуки, Борщовы, Брайкевичи, Бреднинские, Броведовские, Брюхачевы, Бублики, Бублик-Погорельские, Бугаевские, Бугославские, Будашевские-Левоненки, Будлявские, Булахи, Буруновичи, Бурцовы, Бурые, Буцановы, Быковские, Белоконские, Белофастовы, Белявские.
- Вадовы, Вакулины, Вакуловские, Вальватьевы, Варзары, Василевские, Василенки, Васильчиковы, Величковские, Вербицкие-Антиох, Вершковские, Веснинские, Вейсы, Вильчики, Вишневские, Водопьяновы, Воедилы, Войтенки, Волковичи, Волховские, Волынские, Вольватьевы, Ворниковы, Ворожбиты, Высоцкие.
- Гавриленки, Гавришевы, Гарковенки, Гапоновы, Герасименки, Герасимовские, Гинтеры, Глебовские, Говорецкие, Головахи, Головинские, Гольм, Голубовы, Горбачевские, Гончаревские, Гордеенки, Горовые, Гордиевские, Гордеевы, Грибовские, Гриб, Городисские, Гранкины, Григоровичи, Гриневичи, Гриценки, Губаревские, Губчицы, Гулякины, Гуранды, Гусаковы, Гусаревичи, Гусевы, Гуторы, Гуты.
- Давидвичи, Давидовские, Данилевские, Даниловы, Дараганы, Дасюковы, Дацковы, Демидовские, Демченки, Демчинские, Деревянки, де-Парм, Джунковские, Дзюрковские, Доброволянские, Довкгелы, Домбровские, Дорошенки, Дриневичи, Друкарты, Дубины, Дубницкие, Дубовские, Дуброво, Дьяконовы.
- Евреиновы, Егоровы, Езучевские, Еленевы, Елинские, Еньки, Енько-Даровские, Есикорские, Ефремовы.
- Жайворонковы, Ждановичи, Железки, Жидковы, Жуки, Жукевичи-Чтош.
- Забеллы, Завацкие, Заверюхины, Загорские, Заики, Занкевичи, Затворницкие, Затыркевичи, Зварковские, Зимины, Златковские, Знойки, фон-Зон, Зосимовичи, Зенченки.
- Иванины, Иванишевы, Иваницкие-Василенки, Ивановские, Иващенки, Игнатовские, Ильенки, Ильяшенки, Имшенецкие, Иовец, Иовец-Терещенки, Иценки.
- Казанские, Калинины, Калиновские, Калита, Каллаши, Калугины, Каменецкие, Камельские, Кангер, Каракулины, Карасевы, Каревы, Кармалеевы, Карповичи, Карпинские, Карповские, Карпеки, Катериничи, Кедрины, Кетовы, Кибальчичи, Кизимовские, Кильчевские-Гумильтанские, Китченки, Кириенки, Киселевичи, Кислые, Китченки, Клименки, Книговские, Кноты, Ковалевы-Рунские, Ковалевские, Ковтуновичи, Козакевичи, Козачинские, Козиковы, Козловские, Козьминские, Коленки, Колмаковы, Коломейцовы, Коломийцы, Колосовские, Колотовы, Комаровские, Компанцы, Кониские, Коноваленки, Константиновичи, Корабчевские, Кордюковы-Мищенские, Корейши, Коржинские, Корниевские, Коробки, Корогодовы, Коронацкие, Короткевичи-Гладкие, Косачи, Косенки, Косовичи, Коссовичи, Косташи, Костенецкие, Костержицкие, Костиевы, Костырки, Костюченки, Котляровы, Котынские, Кохановы, Кошелевы, Кошельниковы, Крамаренки, Краснокутские, Красовские, Крестинские, Крещановские, Криницкие, Крыловские, Кубчинские, Кузьминские, Куклины, Куксины, Кулжинские, Куличенки, Кульчицкие, Кулябки-Корецкие, Курбановские, Курики.
- Лавровские, Лагоды, Ладонки, Лазаревские, Лазаренки, Лайкевичи, Ланге, Лапницкие, Ластовские, Лаузберг, Лащинские, Левитские, Левицкие-Рогаля, Леневичи, Леонтовичи, Лещовы, Ливенцовы, Линевичи, Лисенки, Лисовские, Листовские, Лисянские, Лихошерстовы, Лишкины, Лишофаи, Лопуцкие, Лубченки, Луговские, Лучинские, Лестовничие, Лестушевские, Любинские, Ляшенки, Ляшко.
- Маевские, Мазуревы, Макаренки, Македонские, Маковские, Максимовичи, Макухины, Малаховы, Малукаловы, Малюга, Мармановичи, Мандровские, Марковичи, Марковские, Марковы, Марченки, Масловы, Маховиковы, Мациевские, Медведевы, Мельниковы, Меркуловы, Мешетичи, Мизико-Василевские, Милиевские, Миничи, Мироненки, Митаревские, Митькевичи, Михно, Михеевы, Мицкевичи, Мишуры, Мовчаны, Мокиевские-Зубок, Мокрские, Моласы, Молчановские, Молявки-Высоцкие, Морачевские, Морозовы, Морозы, Москальские, Мотониусы, Мультянские, Мушинские.
- Навроцкие, Навроцкие-Опошанские, Наденки-Синельниковы, Наливайки, Науменки, Неговоровы, Немирович-Данченки, Нестелеи, Нестеровские, Нетяг-Батоги, Никифоровы, Николаенки, Никоновы, Новиковы, Новицкие, фон-Нотбек.
- Оболонские, Овдеенки, Огиевские, Огиевские-Охотские, Окерблом, Олейниковы, Олферьевы, Омельяновичи, Осмаковы, Остаповские, Осьмаки, Охременки.
- Павловские, Пасенки, Пащенки, Пекуры, Перовские, Петровские (дворяне и графы), Петрушевские, Пигаревы, Пикусы, Пилипенки, Писаренко, Пискуновы, Пластуновы-Ковденки, Плиские, Плоские, Плешко, Погодины, Подвысоцкие, Подгайские, Подгорские, Подозовы-Чубковцы, Поды, Познинские, Покотилы, Полдневы, Поломаревы, Полонские, Полторацкие, Полыневы, Пономаревские-Свидерские, Понаревские, Пономаревы, Поповские, Поповы, Порскаловы, Поцановские, Пошевня, Пояркова, Прасолы, Прединские, Привезионовы, Пригаровские, Пригары, Пригоровские, Прбенки, Прокопенки, Прокоповичи, Промысловы, Пузановы, Пузаны, Пурики, Пучковские, Пушкаревы.
- Радкевичи, Радченки, Раевские, Разгоновы, Рахинские, Рашевские, Ребровы, Реутские, Реуты, Роговичи, Рогозинские, Рогозины, Родиславские, Ромаскевичи, Росинские, Ростовцовы, Рубаны, Рубисовы, Рубцы, Ргуголи, Рудавские, Рудановские, Рудзинские, Рудины, Рудольфы, Рухлядки, Руцкие, Рымаревы, Рымаренки, Рынловские.
- Савины, Савицкие, Савченки, Садовни, Садовские, Саевские, Сакины, Саковичи, Самовские, Самойленки, Самойловичи, Самчевские, Санковские, Саханские, Сахновские, Сбитневы, Свидерские, Свириденки, Свислотские, Светославские, Святобливо-Коробкины, Семеки, Семеновичи, Семеновские, Семпликевичи, Середы, Сибилевы, Сидоренки, Сидорские, Силевичи, Силичи, Силич-Полянские, Сильчевские, Симоновские, Синдаровские, Скабичевские, Скаржинские, Скачевские, Словатинские, Слуцкие, Случевские, Слюсаревские, Смирновы, Смоленские, Собко, Соболевские, Сокоцкие, Соловьевы, Сологубы, Соломки, Сорокины, Соховичи, Сочаны, Спановские, Спасские, Сребдольские, Старосельские, Стегайлы, Степановы, Стефановичи-Донцовы, Стеценки, Стоги, Стоколенки, Столицы, Страдомские, Стражевские, Суковы, Сулиевы, Сурины, Сухотины, Сушинские, Седлецкие.
- Танские, Таравиновы, тарановы, Тарасевичи, Тарасенки, Тарнавские, Телегины, Теффенберги, Тимковские, Тимошевские, Титовы, Ткаченки, Товстолесы, Товстоноги, Томашевские, Томиловичи, Тржемские, Трипольские, Трофименки, Трофимовы, Троцкие-Сенютовичи, Трубаевские, Трубины, Трусевичи, Тупицины, Тупицы, Туриковы, Турчаниновы, Тысины, Тычины.
- Удинцовы, Улазовские, Улезко, Ульрих, Уманцы, Ушинские.
- Фасовцы, Фащ, Федченки, Фененко, Фесенки, Филипповские, Фиалковские.
- Халанские, Ханенки, Хантинские, Хижковские, Хижняковы, Хильковская, Хмарницкие, Хмелевские, Ходкевичи, Ходоровские, Холодовичи, Холодовские, Хоменки, Хоминские, Хорошкевичи, Храпачевы, Христиановы.
- Циммерберг, Цитовичи, Цецурины, Цыклинские.
- Чачки, Чеботкевичи, Чевилянские, Червинские, Черевки, Чернушевичи, Чернявские, Черняховские, Чернивецкие, Чехметьевы, Чинчики, Чугаевские, Чуфаровские.
- Шарко, Шванские, Шендюки, Шендюхи, Шереметовы, Шихуцкие, Шишкевичи, Шишовы, Шияновы, Шкуры, Шликевичи, Шмаковы, Шмигельские, Шпаковские, Шпейер, Шпилиотовы, Шрамченки, Шрейберы, Штранге, Шугаевские, Шуманские-Красножоны, Щербаки, Щербины.
- Юркевичи, Юрковские, Юрловы, Юрченки, Юскевичи-Красковские, Юченки.
- Язучевские, Якимовичи, Якубинские, Янихены, Яновские, Яновы, Ярмаховы, Яровые-Равские, Ярошевицкие, Ясновские, Яценки, Ячные.
IV часть
- Афендики, Бялоновичи, Котовские, Шираи, Шликевичи.
V часть
Абашидзе-Горленки князья, Баратовы князья, Барятинские князья, Безбородко светлейший князь, графы и дворяне, фон-Берги бароны, Голицыны князья, Гудовичи графы и дворяне, Долгоруковы князья, Завадовские графы и дворяне, Капнист граф, Клейнмихели графы, Кушелевы-Безбородки графы, Ламздорфы-Галаганы графы, Мусин-Пушкины графы, Прозоровские князья, Разумовские дворяне, графы и светлейший князь, Румянцов-Задунайский граф, Тышкевичи графы, Урусовы князья, Хованская княгиня, Черкасов барон, Шуленбурги графы, Щербатов князь.
VI часть
- Абалешевы, Азанчевские, Александровичи, Армашевские, Алферовы, Арцимовичи, Афанасенки.
- Бакуринские, Барановские, Бартошевичи, Бельские, Бироны, Бонч-Бруевичи, Бородухи, Бороздны, Брановицкие-Бароненки, Брешко-Брешковские, Булашевичи.
- Вавравские, Валькевичи, Воейковы, Войцеховичи, Вощинины, Вронские, Высоцкие.
- Галаганы, Галинские, Гамалеи, Глушановские, Горленки, Гортынские, Грембецкие, Гриневы, Гудим-Левковичи.
- Добржинские, Довгалевские, Довкгелы, Долинские, Домонтовичи, Дроздовские, Дублянские, Дукшто-Душинские, Дунин-Борковские, Дурново.
- Есимонтовские.
- Жилы, Жураковские.
- Закржевские, Зенченки.
- Иваненки, Ивановские, Ивковы, Искрицкие.
- Калинские, Кандибы, Карвольские-Гриневские, Карновичи, Катины, Кейкуатовы князья, Кисели, Кольчевские, Коссовичи, Костомаровы, Коцеиовские, Кочубеи дворяне, графы, князья, Краевские, Крейчманы, Кривковичи, Кунцевичи, Курдюмовы.
- Лазаревичи, Лашкевичи, Левицкие, Ленские, Лизогубы, Лисаневичи, Лысенки (Лисенки), Литвиновы, Лишины.
- Макаревичи, Маковецкие, Малиновские, Марковичи, Мартыновы, Миклошевские, Милорадовичи дворяне и графы, Молявки, Мосальские-Кошуры, Мухановы.
- Небольсины, Недзвецкие, Немирович-Данченки, Неплюевы, Новицкие.
- Орловские, Остроградские.
- Пироцкие, Подгаевские, Полетики, Полонецкие, Полуботки, Поплавские, Постельниковы.
- Раковичи, Рачинские, Рашевские, Решки, Романовичи, Рославцы, Рубцы, Руткевичи, Савельевы, Савичи, Сагаревы, Сахновские, Свечины, Секерж-Зеньковичи, Селецкие, Сиваи, Скоропадские, Солонины, Ставиские, Степановы, Стороженки, Судзиловские, Судиенки.
- Тарновские, Товстолесы, Тризны, Троцины, Троцкие, Туманские.
- Федоровичи, Фененки, Франковские.
- Ханенки, Хоменки, Хоржевские.
- Цыдзыки.
- Чарнецкие, Чарнолузские, Чайковские, Череповы, Черкавские, Чижевские.
- Шафонские, Шишкевичи, Шубы, Щегловитовы.
- Эсауленки-Шульги.
- Юркевичи, Юскевичи-Красковские.
- Якимовичи-Кожуховские, Янковские, Яцковские.
Напишите отзыв о статье "Список дворянских родов Черниговской губернии"
Примечания
- ↑ Бобыри // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки и литература
- Алфавитный список дворянских родов Черниговской губернии, внесенных в родословную книгу, разделенную на шесть частей // Дворянский адрес-календарь на 1898 год. СПб., 1898. Т. 1, ст. 93-128.
- Милорадович Г. А. Родословная книга черниговского дворянства. Т. I. Части 1 и 2 [родословной книги]. СПб., 1901. Т.II., Части 3, 4, 5, 6 и Приложения. СПб., 1901.
- Милорадович Г. А. Алфавитный список дворянских родов Черниговской губернии, внесенных в дворянскую родословную книгу, разделенную на шесть частей. Чернигов, 1890. 29 с.
- Милорадович Г. А. Черниговские дворянские роды // Т. 2, ст. 383—398 (Краткие заметки о некоторых старых родах).
- Лазаревский А. М. Списки черниговских дворян 1783 года. Материалы для истории местного дворянства // Чернигов, 1890. 186 с.
- Список губернских и уездных предводителей дворянства Черниговской губернии // 1782—1893. Чернигов, 1893. 24 с.
- Лукомский В. К., Модзалевский В. Л. Малороссийский гербовник СПб., 1914. 213 с. + LXVII табл. + 12 с. указатель.)Гербы малороссийского дворянства, преимущественно из архива Черниговского дворянского собрания; сведения о владельцах этих гербов. Рисунки Егора Нарбута).
- Модзалевский В. Л. Малороссийский родословник Т.1 (А-Д). Киев, 1908.
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Список дворянских родов Черниговской губернии
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.
Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.
Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.
В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.
Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
