Список деканов историко-филологического факультета СПбУ
Поделись знанием:
Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».
В этом списке представлены деканы Историко-филологического факультета Санкт-Петербургского (впоследствии Петроградского) университета:
- 1819—1821 — Герман, Карл Фёдорович, историк, статистик
- 1821—1826 — Дегуров, Антон Антонович, филолог (с 1825 — ректор университета)
- 1826—1827 — Сенковский, Осип Иванович, филолог-востоковед
- 1827—1828 — Толмачёв, Яков Васильевич, филолог
- 1828—1833 — Зябловский, Евдоким Филиппович, статистик и географ (в 1821—1825 — ректор университета)
- 1833—1836 — Шульгин, Иван Петрович, филолог (с 1836 — ректор университета)
- 1836—1839 — Грефе, Фёдор Богданович, филолог
- 1839—1855 — Устрялов, Николай Герасимович, историк
- 1855—1880 — Срезневский, Измаил Иванович, филолог
- 1880—1882 — Бауэр, Василий Васильевич, историк
- 1882—1883 — исполняющие обязанности декана: Васильевский, Василий Григорьевич, историк и Миллер, Орест Фёдорович, филолог
- 1883—1885 — Ламанский, Владимир Иванович, филолог
- 1885—1886 — Владиславлев, Михаил Иванович, историк (с 1887 — ректор университета)
- 1886—1887 — Ламанский Владимир Иванович (вторично)
- 1887—1890 — Помяловский, Иван Васильевич, филолог
- 1890—1891 — исполняющий обязанности декана Соколов, Фёдор Фёдорович, филолог
- 1891—1897 — Помяловский, Иван Васильевич (вторично, после возвращения из командировки)
- 1897—1900 — Никитин, Пётр Васильевич, филолог (в 1890—1897 — ректор университета)
- 1900—1905 — Платонов, Сергей Фёдорович, историк
- 1905—1906 — Браун, Фёдор Александрович, филолог
- 1906—1908 — Зелинский, Фаддей Францевич, историк культуры
- 1908 — Браун, Фёдор Александрович (вторично)
- 1908—1910 — Бодуэн де Куртенэ, Иван Александрович, филолог
- 1911 — исполняющий обязанности декана Ростовцев, Михаил Иванович, историк
- 1912—1914 — Браун, Фёдор Александрович (в третий раз)
- 1914 — исполняющий обязанности декана Ростовцев, Михаил Иванович (вторично)
- 1915—1918 — Браун, Фёдор Александрович (в четвертый раз)
- 1918—1919 — Жебелёв, Сергей Александрович, филолог и историк античности (в 1919 — ректор университета)
В 1919 году Историко-филологический факультет был ликвидирован. Ряд гуманитарных факультетов объединены в Факультет Общественных Наук (ФОН). В 1934 году был образован Исторический факультет.
См. также
Напишите отзыв о статье "Список деканов историко-филологического факультета СПбУ"
Ссылки
- [history.pu.ru/ Сайт исторического факультета]
- [www.philarts.spbu.ru/ Сайт филологического факультета СПбГУ]
Отрывок, характеризующий Список деканов историко-филологического факультета СПбУ
Он продолжал свой дневник, и вот что он писал в нем за это время:
«24 ro ноября.
«Встал в восемь часов, читал Св. Писание, потом пошел к должности (Пьер по совету благодетеля поступил на службу в один из комитетов), возвратился к обеду, обедал один (у графини много гостей, мне неприятных), ел и пил умеренно и после обеда списывал пиесы для братьев. Ввечеру сошел к графине и рассказал смешную историю о Б., и только тогда вспомнил, что этого не должно было делать, когда все уже громко смеялись.
«Ложусь спать с счастливым и спокойным духом. Господи Великий, помоги мне ходить по стезям Твоим, 1) побеждать часть гневну – тихостью, медлением, 2) похоть – воздержанием и отвращением, 3) удаляться от суеты, но не отлучать себя от а) государственных дел службы, b) от забот семейных, с) от дружеских сношений и d) экономических занятий».
«27 го ноября.
«Встал поздно и проснувшись долго лежал на постели, предаваясь лени. Боже мой! помоги мне и укрепи меня, дабы я мог ходить по путям Твоим. Читал Св. Писание, но без надлежащего чувства. Пришел брат Урусов, беседовали о суетах мира. Рассказывал о новых предначертаниях государя. Я начал было осуждать, но вспомнил о своих правилах и слова благодетеля нашего о том, что истинный масон должен быть усердным деятелем в государстве, когда требуется его участие, и спокойным созерцателем того, к чему он не призван. Язык мой – враг мой. Посетили меня братья Г. В. и О., была приуготовительная беседа для принятия нового брата. Они возлагают на меня обязанность ритора. Чувствую себя слабым и недостойным. Потом зашла речь об объяснении семи столбов и ступеней храма. 7 наук, 7 добродетелей, 7 пороков, 7 даров Святого Духа. Брат О. был очень красноречив. Вечером совершилось принятие. Новое устройство помещения много содействовало великолепию зрелища. Принят был Борис Друбецкой. Я предлагал его, я и был ритором. Странное чувство волновало меня во всё время моего пребывания с ним в темной храмине. Я застал в себе к нему чувство ненависти, которое я тщетно стремлюсь преодолеть. И потому то я желал бы истинно спасти его от злого и ввести его на путь истины, но дурные мысли о нем не оставляли меня. Мне думалось, что его цель вступления в братство состояла только в желании сблизиться с людьми, быть в фаворе у находящихся в нашей ложе. Кроме тех оснований, что он несколько раз спрашивал, не находится ли в нашей ложе N. и S. (на что я не мог ему отвечать), кроме того, что он по моим наблюдениям не способен чувствовать уважения к нашему святому Ордену и слишком занят и доволен внешним человеком, чтобы желать улучшения духовного, я не имел оснований сомневаться в нем; но он мне казался неискренним, и всё время, когда я стоял с ним с глазу на глаз в темной храмине, мне казалось, что он презрительно улыбается на мои слова, и хотелось действительно уколоть его обнаженную грудь шпагой, которую я держал, приставленною к ней. Я не мог быть красноречив и не мог искренно сообщить своего сомнения братьям и великому мастеру. Великий Архитектон природы, помоги мне находить истинные пути, выводящие из лабиринта лжи».