Список некоторых долгопериодических комет
Поделись знанием:
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
(перенаправлено с «Список долгопериодических комет»)
Долгопериодические кометы имеют период больше 200 лет и наблюдались, как правило, в течение не более одного прохождения перигелия (например, комета Хякутакэ)[1]. Многие из них и вовсе, с момента своего образования, бывали внутри Солнечной системы не более одного раза[2]. Такие кометы движутся по крайне вытянутым орбитам, уходя далеко к границам Солнечной системы за орбиту Плутона, вплоть до 300 а. е. и дальше. Там, вследствие удалённости от Солнца и согласно второму закону Кеплера, их скорость заметно снижается и измеряется уже не километрами, а сотнями и десятками метров в секунду. Из-за столь низких скоростей и крайней удалённости от Солнца периоды их обращения могут достигать десятков тысяч и даже миллионов лет.
К долгопериодическим относят также кометы, которые имеют неустойчивые параболические орбиты или вовсе движутся по гиперболическим орбитам и потому никогда не вернутся к Солнцу[2]. Примерами таких комет являются: C/1980 E1, C/2000 U5, C/2001 Q4 (NEAT), C/2009 R1, C/1956 R1 и C/2007 F1 (LONEOS).
В кометной номенклатуре буква, стоящая перед «/» — «C» (долгопериодическая комета), «P» (короткопериодическая комета), «D» (потерянная или распавшаяся комета) или «X» (комета, для которой орбиту рассчитать не удалось — обычно исторические кометы).
Кометы открытые после 1910 года
| Название кометы | Временное обозначение |
Период (лет) |
Дата открытия | Первооткрыватель |
|---|---|---|---|---|
| Комета Брукса | C/1911 O1 | 1900 | 22 июля 1911 | Уильям Брукс |
| Комета Белявского | C/1911 S3 | N/A | 30 сентября 1911 | Белявский С. И. |
| Комета Гейла | C/1912 R1 | N/A | 10 сентября 1912 | Уолтер Гейл |
| Комета Оркиша | C/1925 G1 | N/A | 6 апреля 1925 | Люцьян Оркиш[pl] |
| Комета Скьеллерупа — Маристани | C/1927 X1 | 36 600 | 5 декабря 1927 | Джон Скьеллеруп[en] (28.11.1927), Эдмундо Маристани (6.12.1927)[3] |
| Комета де Кока — Параскевопоулоса | C/1941 B2 | N/A | 19 января 1941 | Reginald Purdon de Kock (15.01.1941),[4] Параскевопоулос Д. С.[en] (23.01.1941) |
| Большая южная комета 1947 года | C/1947 X1 | N/A | 10 декабря 1947 | N/A (распалась на два фрагмента C/1947 X1-A и C/1947 X1-B) |
| Комета затмения 1948 года | C/1948 V1 | 84 800 | 8 ноября 1948 | Обнаружена во время солнечного затмения в Найроби (−2m) |
| Комета Аренда — Ролана | C/1956 R1 | N/A | 30 ноября 1956 | Сильвен Арен, Georges Roland |
| Комета Мркоса | C/1957 P1 | N/A | 5 августа 1957 | Антонин Мркос |
| Комета Вильсона — Хаббарда | C/1961 O1 | N/A | 25 июля 1961 | A. Stewart Wilson, William B. Hubbard |
| Комета Хьюмасона | C/1961 R1 | 2 940 | 6 сентября 1961 | Милтон Хьюмасон |
| Комета Сэки — Лайнса | C/1962 C1 | N/A | 7 февраля 1962 | Цутому Сэки, Richard D. Lines (англ.) |
| Комета Икэя — Сэки | C/1965 S1 | 880 | 21 сентября 1965 | Каору Икэя, Цутому Сэки |
| Комета Рудницкого | C/1966 T1 | N/A | 17 октября 1966 | Конрад Рудницкий[en] |
| Комета Митчелла — Джонса — Гербера | C/1967 M1 | N/A | 3 июля 1967 | Мишель Митчелл, Брайн Джонс, Ричард Гербер |
| Комета Беннетта | C/1969 Y1 | N/A | 30 декабря 1969 | John Caister Bennett |
| Комета Уайта — Ортиса — Болелли | C/1970 K1 | N/A | 23 мая 1970 | Грэм Уайт (18.05.1970), Эмилио Ортис (21.05.1970), Карлос Болелли (22.05.1970) |
| Комета Когоутека | C/1973 E1 | N/A | 28 января 1973 | Лубош Когоутек |
| Комета Уэста | C/1975 V1 | N/A | 10 августа 1975 | Ричард Уэст |
| Комета SOLWIND 1 | C/1979 Q1 | N/A | 30 августа 1979 | R. Howard, N. Koomen, D. J. Michels |
| Комета Боуэлла | C/1980 E1 | N/A | 11 февраля 1980 | Эдвард Боуэлл |
| Комета Остина | C/1989 X1 | N/A | 6 декабря 1989 | Rodney Austin (англ.) |
| Комета Скоритченко — Джорджа | C/1989 Y1 | 62 000 | 13 июня 1988 | Скоритченко Б. Н., Дуглас Джордж[5] |
| Комета Макнота — Расселла | C/1993 Y1 | 1557,67 | 17 декабря 1993 | Роберт Макнот, Кеннет Расселл |
| Комета Хейла — Боппа | C/1995 O1 | 2533,97 | 23 июля 1995 | Алан Хейл, Томас Бопп[en] |
| Комета Хякутакэ | C/1996 B2 | 108869,84 | 30 января 1996 | Юдзи Хякутакэ |
| Комета Чжу — Бэлэма | C/1997 L1 | 117594,79 | 3 июня 1997 | Чжу Цзинь (3.06.1997), Дэвид Бэлэм (8.06.1997)[6] |
| Комета Стонехоуса | C/1998 H1 | 18747,11 | 27 апреля 1998 | Patrick L. Stonehouse |
| Комета Каталины | C/1999 F1 | 351642,46 | 23 марта 1999 | Каталинский небесный обзор |
| Комета LINEAR | C/2000 U5 | N/A | 29 октября 2000 | LINEAR |
| Комета | C/2000 W1 | 24 000 | 18 ноября 2000 | Сёго Уцуномия, Альберт Джонс[en] |
| Комета NEAT | C/2001 Q4 | N/A | 24 августа 2001 | NEAT |
| Комета Брэдфилда | C/2004 F4 | 3688,51 | 23 марта 2004 | William Bradfield (итал.) |
| Комета Макхольца | C/2004 Q2 | 116412,08 | 27 августа 2004 | Дональд Макхольц[en] |
| Комета Пойманьского | C/2006 A1 | 115774,19 | 2 января 2006 | Гжегож Пойманьский[en] |
| Комета (Матсона — Маттьяццо) | C/2006 M4 | 47 000 | 20 июня 2006 | Роберт Матсон, Микаэль Маттьяццо |
| Комета Макнота | C/2006 P1 | 92 600 | 7 августа 2006 | Роберт Макнот (−5m) |
| Комета LONEOS | C/2007 F1 | N/A | 19 марта 2007 | LONEOS |
| Комета Лулинь | C/2007 N3 | 19 487 686,32 | 11 июля 2007 | Обсерватория Лулинь (Е Куаньдзи, Лин Чи-Шэн) |
| Комета Сайдинг-Спринг | C/2007 Q3 | 650 000 | 25 августа 2007 | Обсерватория Сайдинг-Спринг (Донна Бёртон) |
| Комета Боаттини | C/2007 W1 | 63 000[7] | 20 ноября 2007 | Андреа Боаттини |
| Комета Матичича | C/2008 Q1 | 14448,05 | 18 августа 2008 | Станислав Матичич, Обсерватория Чёрный Верх |
| Комета Йи — Матсона | C/2009 F6 | 11596,92 | 26 марта 2009 | Йи Даэ Dae, Роберт Матсон SOHO |
| Комета Макнота | C/2009 K5 | N/A | 27 мая 2009 | Роберт Макнот |
| Комета Макнота | C/2009 R1 | N/A | 9 сентября 2009 | Роберт Макнот |
| Комета Еленина | C/2010 X1 | 11 800 | 10 декабря 2010 | Еленин Л. В. |
| Комета Pan-STARRS | C/2011 L4 | 110 000 | 6 июня 2011 | Pan-STARRS |
| Комета Лавджоя | C/2011 W3 | 697,96 | 27 ноября 2011 | Терри Лавджой |
| Комета SWAN | C/2012 E2 | N/A | 8 марта 2012 | Владимир Безуглый |
| Комета Леммон | C/2012 F6 | 10783,12 | 23 марта 2012 | MLS (A. R. Gibbs) |
| Комета ISON | C/2012 S1 | N/A | 21 сентября 2012 | Виталий Невский, Новичонок А. О. |
| C/2013 US10 | C/2013 US10 | N/A | 31 октября 2013 | Каталинский небесный обзор |
| Комета Делавана | C/1913 Y1 | ~ 24 000 000 | 27 ноября 1913 | Пабло Делавана |
См. также
Напишите отзыв о статье "Список некоторых долгопериодических комет"
Примечания
- ↑ [www.cfa.harvard.edu/iau/lists/CometResolution.html Cometary Designation System] (англ.). Minor Planet Center. Проверено 26 декабря 2007. [www.webcitation.org/6JAKtxer1 Архивировано из первоисточника 26 августа 2013].
- ↑ 1 2 [pds.jpl.nasa.gov/planets/special/smbod.htm Small Bodies: Profile]. NASA/JPL Planetary Data System. Проверено 26 апреля 2009. [www.webcitation.org/6JAKuZUSt Архивировано из первоисточника 26 августа 2013].
- ↑ [cdsads.u-strasbg.fr//full/seri/AN.../0231//0000216.000.html Preliminary information on the variable star SW Andromedae] (англ.)
- ↑ [historiadelaastronomia.wordpress.com/documentos/¿quien-descubrio-el-cometa-1941-b2/ ¿Quién descubrió el cometa 1941 B2?] (англ.)
- ↑ [www.saguaroastro.org/content/SACNEWS/sac1990/sac.9002.pdf Saguaro Astonomy Club] (англ.)
- ↑ [www.astro.uvic.ca/media/ring/6.htm ZHU-BALAM COMET WILL BE VISABLE AGAIN IN 66,000 YEARS]) (англ.)
- ↑ [www.universetoday.com/14999/comet-boattini-sails-towards-the-sun/ Comet Boattini Sails Towards the Sun] (англ.)
Ссылки
- [ssd.jpl.nasa.gov/dat/ELEMENTS.COMET Каталог комет] JPL NASA (англ.)
- [www.aerith.net/ Сайт Сэйити Ёсиды] (англ.)
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Список некоторых долгопериодических комет
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.
Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.
Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
