Список заслуженных мастеров спорта СССР (гандбол)
Поделись знанием:
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
Содержание
1948
- Ивахин, Евгений Иванович (1910—1981)
1968
- Бузелене (Янилените) Елена Павило (1940)
- Петкене (Клумбите) Елена Юозовна (1936)
- Стасюлявичене, Роза (1936)
1972
- Порадник (Бобрусь) Людмила Константиновна
- Турчина, Зинаида Михайловна
- Шевченко, Лидия Васильевна (1942)
1973
1976
- Анпилогов, Александр Семёнович
- Гассий, Валерий Дмитриевич
- Глущенко, Татьяна Григорьевна
- Захарова (Маноха) Галина Петровна
- Ильин, Василий Петрович
- Ищенко, Михаил Алексеевич
- Кидяев, Юрий Константинович
- Коломиец (Панчук) Людмила Михайловна
- Кочергина (Макарец) Татьяна Ивановна
- Кравцов, Владимир Николаевич
- Кушнирюк, Сергей Георгиевич
- Лагутин, Юрий Васильевич
- Литошенко (Маршуба) Мария Петровна
- Нененене (Чесайтите) Алдона Юозо
- Одинокова (Бережная) Любовь Ивановна
- Резанов, Александр Геннадьевич
- Тимошкина (Шерстюк) Наталья Леонидовна
- Томин, Николай Николаевич
- Федюкин, Анатолий Викторович
- Чернышёв, Евгений Васильевич
- Шабанова, Рафига Махмудовна
- Шубина, Людмила Егоровна
1980
- Зубарева, Ольга Валентиновна
- Карлова, Лариса Александровна
- Махорин, Виктор Павлович (1948)
- Лутаева (Берзина) Валентина Ивановна
- Пальчикова, Ирина Гавриловна
- Савкина, Лариса Михайловна
- Сафина, Юлия Васильевна
1982
- Базанова, Марина Викторовна
- Белов, Владимир Борисович (снято в 1985)
- Васильев, Михаил Анатольевич
- Гагин, Олег Юрьевич (1957)
- Гецко (Лобова) Нина Романовна
- Анисимова (Гуськова) Наталья Юрьевна
- Джанджгава (Шалимова) Татьяна Васильевна
- Каршакевич, Александр Владимирович
- Лапицкая (Цыганкова) Наталья Юрьевна
- Митрюк, Наталья Ивановна
- Новицкис, Вальдемар Александрович
- Рыманов, Александр Анатольевич
- Стречень (Мажейкайте) Сигита Брониславовна
- Шевцов, Юрий Анатольевич
- Шипенко, Александр Николаевич (1958)
1984
1986
- Манькова, Светлана Константиновна
- Морскова (Кирчик) Наталья Геннадьевна
- Немашкало, Елена Николаевна
- Семёнова, Ольга Юрьевна
- Товстоган, Евгения Ивановна
1988
- Атавин, Вячеслав Владимирович
- Гопин, Валерий Павлович
- Дорошенко, Леонид … (1964)
- Лавров, Андрей Иванович
- Нестеров, Юрий Игоревич
- Свириденко, Георгий Владимирович
- Тучкин, Александр Аркадьевич
- Тюменцев, Андрей Алексеевич
- Чумак, Игорь Владимирович
- Шароваров, Константин Григорьевич
1989
- Галуза, Анатолий Петрович
- Малиновский, Александр Леонидович
- Мосейкин, Александр Николаевич (1961) [1]
1990
- Богданова, Светлана Владимировна (1964)
- Борзенкова (Тян) Галина Николаевна (1964)
- Выдрина, Светлана Юрьевна (1966)
- Гудзь (Пазич) Людмила Васильевна (1969)
- Гусева, Элина Александровна
- Кожухов, Александр Борисович
- Миневская (Жихарева) Светлана … (1968)
- Оноприенко (Живило) Галина Викторовна (1963)
- Пряхина, Светлана Анатольевна
- Розинцева, Светлана Юрьевна
1992
- Барбашинский, Андрей Станиславович
- Бебешко, Сергей Васильевич
- Васильев, Игорь Владимирович
- Гаврилов, Юрий Анатольевич
- Горпишин, Вячеслав Николаевич
- Гребнев, Олег Николаевич
- Дуйшебаев, Талант Мушанбетович
- Киселев, Олег Викторович
- Кудинов, Василий Александрович
- Миневский, Андрей Петрович
- Филиппов, Дмитрий Рудольфович
- Якимович, Михаил Иванович
Год присвоения неизвестен
- Махорин, Николай Павлович (???-1993)
См. также
- Список заслуженных мастеров спорта России по гандболу
- Список заслуженных мастеров спорта Украины по гандболу
Напишите отзыв о статье "Список заслуженных мастеров спорта СССР (гандбол)"
Примечания
- ↑ [region.mogilev.by/ru/node/159 МОСЕЙКИН Александр Николаевич]
Литература
- Беленький Д. И. Белорусский гандбол: путь к признанию / Беленький Д. И., Миронович С. П.. — Минск: Полымя, 1989. — 238 с. — ISBN 5-345-00141-3.
- Гандбол: Справочник / Сост. Н. П. Клусов. — М.: Физкультура и спорт, 1982. — 224 с.
Отрывок, характеризующий Список заслуженных мастеров спорта СССР (гандбол)
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.