Список заслуженных мастеров спорта СССР (лыжный спорт)
Поделись знанием:
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
«Заслуженный мастер спорта СССР» — почётное спортивное звание, учреждённое в 1934 году. Среди первых 22 удостоенных звания был и лыжник — Дмитрий Васильев (знак № 18).
Содержание
- 1 Лыжные гонки
- 1.1 1934
- 1.2 1936
- 1.3 1937
- 1.4 1938
- 1.5 1939
- 1.6 1940
- 1.7 1942
- 1.8 1943
- 1.9 1944
- 1.10 1946
- 1.11 1947
- 1.12 1948
- 1.13 1950
- 1.14 1951
- 1.15 1952
- 1.16 1953
- 1.17 1954
- 1.18 1956
- 1.19 1958
- 1.20 1960
- 1.21 1964
- 1.22 1966
- 1.23 1970
- 1.24 1972
- 1.25 1974
- 1.26 1976
- 1.27 1978
- 1.28 1980
- 1.29 1982
- 1.30 1987
- 1.31 1988
- 1.32 1989
- 1.33 1991
- 1.34 год присвоения неизвестен
- 2 Прыжки на лыжах с трамплина
- 3 Горнолыжный спорт
- 4 Фристайл
- 5 Примечания
- 6 Источники
Лыжные гонки
1934
1936
- Пенязева-Михайлова, Антонина Григорьевна (1903—1985)
- Серебряков, Владимир Алексеевич (1895 — ?)
1937
- Бурлачкова, Анна (1911 — ?)
- Васильев, Николай Максимович (1893 — ?)
1938
- Бычков, Алексей (1906 — ?)
1939
1940
- Горностаева, Людмила Петровна (1913—2009)[1]
1942
- Булочкин, Игорь (Георгий) Иванович (? — ?)
- Болотова, Зоя Дмитриевна (1918)
- Додонов, Аркадий Дмитриевич (1906—1990)
- Додонова (Косарева), Валентина И. (1908 — ?)
- Карпов, Андрей Алексеевич (1907—1947)
- Кулакова, Любовь Алексеевна
- Минина, Мария Ефимовна
- Новиков, Андрей (1910 — ?)
- Орлов, Павел Петрович (1909 — ?)[2][3]
- Панков, Николай Д. (? — ?)
- Бекасов, Василий Александрович (1881—1963)
1943
- Воробьёв, Фёдор Иванович (1904—1989)
- Воробьёва, Екатерина (1912)
- Добрышин, Алексей Николаевич
- Зимина, Валентина (1910 — ?)
- Максунова, Валентина Д. (1911)
- Початова, Мария Андреевна (1917—1999)[4]
- Рудаков, Анатолий (1905 — ?)
- Смирнов, Василий Павлович (1916)
1944
- Дубинина (Герасимова), Нина Ивановна (1907—1989)
1946
- Нагибин, Василий Николаевич (1908—1987)
- Царева (Смирнова), Елизавета Андреевна (1906—1989)
1947
1948
- Бычков, Павел Афанасьевич
- Иванов, Алексей (1913)
- Протасов, Михаил Алексеевич (1914)
- Толмачёва (Седнева), Зинаида Васильевна (1918—2005)
1950
- Володин, Петр Александрович (1915—2007)[5]
- Плотникова (Шмелькова), Анастасия (1921)
1951
- Оляшев, Владимир Фёдорович (1926)
1952
- Матюшенков, Валентин (1919)
- Рогожин, Иван Петрович (1917)
1953
- Борин, Анатолий Васильевич (1918)
1954
- Баранова, Любовь Владимировна
- Кузин, Владимир Семенович
- Масленникова (Попова), Маргарита Николаевна
- Царёва, Валентина Георгиевна
1956
1958
1960
1964
1966
1970
- Балдычева (Фёдорова), Нина Викторовна
- Веденин, Вячеслав Петрович
- Воронков, Владимир Петрович
- Олюнина, Алевтина Сергеевна
- Симашев, Фёдор Петрович
- Тараканов, Валерий Иванович
1972
1974
1976
- Акентьев, Анатолий Васильевич (1942)
- Амосова, Зинаида Степановна
- Бажуков, Николай Серафимович
- Гаранин, Иван Иванович
- Савельев, Сергей Петрович
- Сметанина, Раиса Петровна
1978
1980
1982
- Батюк (Козел), Александр Михайлович
- Бурлаков, Юрий Ильич
- Завьялов, Александр Александрович
- Никитин, Владимир Васильевич
1987
1988
- Венцене, Вида Станиславовна
- Девятьяров, Михаил Талгатович
- Нагейкина, Светлана Вячеславовна
- Прокуроров, Алексей Алексеевич
- Смирнов, Владимир Михайлович
- Тихонова, Тамара Ивановна
1989
1991
год присвоения неизвестен
- Бункин, Николай Александрович (? — 1985)
- Донской, Александр Яковлевич (? — 1982)
- Людсков, Павел Николаевич (? — 1988)
- Маракуев, Владимир Михайлович (? — 1985)
Прыжки на лыжах с трамплина
1939
- Химичев Михаил Алексеевич (1914—1986)
1943
- Дементьев Павел Алексеевич 27.01.1910-26.01.2002
1956
- Каменский Николай Андреевич
- Смирнов Анатолий Иванович (1939—2002)
1968
1970
Горнолыжный спорт
1956
год присвоения неизвестен
Фристайл
1991
1992
Напишите отзыв о статье "Список заслуженных мастеров спорта СССР (лыжный спорт)"
Примечания
- ↑ [sports66.ru/novosti-drugih-vidov-sporta/novosti-prochih-vidov-sporta/ne-stalo-lyudmili-petrovni-gornostaevoy.html Не стало Людмилы Петровны Горностаевой]
- ↑ [www.vremyan.ru/news/velogonka_pamjati_a_kulibina_i_p_orlova_projdet_v_n_novgorode.html Велогонка памяти А.Кулибина и П.Орлова пройдет в Н.Новгороде]
- ↑ [www.pravda-nn.ru/sport/number:564/article:8856/ Вековые юбилеи]
- ↑ [sport-necropol.narod.ru/pochatova.html Спортивный некрополь. Початова Мария Андреевна]
- ↑ [sport-necropol.narod.ru/volodin.html Спортивный некрополь. Володин, Петр Александрович]
Источники
- Лыжные гонки. Справочник / Составитель Г. П. Марков. — М.: «Физкультура и спорт», 1985. — 336 с.
- Газета «Советский спорт». — 1981—1992
Отрывок, характеризующий Список заслуженных мастеров спорта СССР (лыжный спорт)
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…
Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.