Список игр на Sega Mega Drive
Поделись знанием:
К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан)Список видеоигр для 16-битной игровой приставки Sega Mega Drive/Genesis, упорядоченный по алфавиту в соответствии с английским названием.
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
 |
Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/12 июля 2016.
Пока процесс обсуждения не завершён, статью можно попытаться улучшить, однако следует воздерживаться от переименований или немотивированного удаления содержания, подробнее см. руководство к дальнейшему действию. Не снимайте пометку о выставлении на удаление до окончания обсуждения. Последнее изменение сделано участником Lê Lợi (bot) (вклад, журналы) в 13:53 UTC (4086388 минут назад). Администраторам: ссылки сюда, история, журналы, удалить. |
См. также список компьютерных и видеоигр.
Содержание
0-9
| Название | Название на русском | Разработчик | Издатель | Релиз |
|---|---|---|---|---|
| 16 Zhang Mahjong | 16-плиточный махджонг | Gamtec | Sun Green | 199? |
| 16 Ton | 16 тонн | Sega | Sega | 1991 |
| 2-in-1 Funny World - Balloon Boy | 2-в-1: Весёлый мир - Мальчик с воздушными шарами | |||
| 3 Ninjas Kick Back | Три ниндзя наносят ответный удар | Malibu Interactive | Sony Imagesoft | 06.01.1993 |
| 3-in-1 Flashback - World Champ. Soccer - Tecmo World Cup 92 | ||||
| 3-in-1 Road Rash - Ms. Pac-Man - Block Out | ||||
| 4-in-1 Real Deal Boxing - Bare Knuckle - Sunset Riders - Robocop III | ||||
| 688 Attack Sub | 668 Подводная атака | Electronic Arts | Sega | 01.01.1991 |
| 777 Casino | 777 Казино | «Warsong» |
A
B
C
- Cadash
- Caesar no Yabo
- Caesar no Yabo II
- Caesars Palace
- Caliber Fifty
- California Games
- Cal Ripken Jr. Baseball
- Cannon Fodder
- Captain America and the Avengers
- Captain Lang
- Captain Planet and the Planeteers
- Capt’n Havoc
- Castle of Illusion Starring Mickey Mouse
- Castlevania: Bloodlines
- Castlevania: The New Generation
- Centurion — Defender of Rome
- Chakan — The Forever Man
- Chameleon Kid
- Championship Bowling
- Championship Pool
- Championship Pro-Am
- Champions World Class Soccer
- Chaoji Dafuweng
- Chaos Engine, The
- Chase HQ 2
- Chavez 2
- Cheese Cat-Astrophe Starring Speedy Gonzales
- Chelnov
- Chess
- Chester Cheetah
- Chester Cheetah 2 — Wild Wild Quest
- Chibi Maruko-Chan — Wakuwaku Shopping
- Chi Chi’s Pro Challenge
- Chiki Chiki Boys
- Chinese Chess
- Chou Yakyuu Miracle Nine
- Chuck Rock
- Chuck Rock 2
- Chuck’s Excellent Art Tool Animator
- Classic Collection
- Clay Fighter
- Cliffhanger
- Clue
- Coach K College Basketball
- College Football’s National Championship
- College Football’s National Championship 2
- College Football USA 96
- College Football USA 97 - The Road to New Orleans
- College Slam
- Columns
- Columns 3 — Revenge of Columns
- Columns III - Taiketsu! Columns World
- Combat Aces
- Combat Cars
- Comix Zone
- Command & Conquer: Tiberian Dawn
- Commandos
- Congo — The Game
- Conquering the World 3
- Contra: Hard Corps
- Cool Spot
- Corporation
- Cosmic Spacehead
- Crack Down
- Crayon Shin-Chan
- CrossFire
- Crude Buster
- Crue Ball
- Crusader of Centy
- Crying
- Crystal’s Pony Tale
- Curse
- Cutie Suzuki no Ringside Angel
- Cutthroat Island
- CyberBall
- Cyber-Cop
- Cyborg Justice
D
- Daffy Duck in Hollywood
- Dahna — Megami Tanjou
- Dai Konsen
- Daikoukai Jidai
- Daikoukai Jidai 2
- Dai Makaimura
- Dangerous Seed
- Darius 2
- Dark Castle
- Darwin 4081
- Dashin' Desperadoes
- David Crane’s Amazing Tennis
- David Robinson Basketball
- David Robinson’s Supreme Court
- Davis Cup World Tour Tennis
- Davis Cup World Tour Tennis 2
- Daze Before Christmas, The
- D&D — Warriors of the Eternal Sun
- Deadly Moves
- The Death and Return of Superman
- Death Duel
- Decap Attack
- Deer Hunter
- Demolition Man
- Desert Demolition
- Desert Strike — Return to the Gulf
- Devil Crash MD
- Devilish Mahjong Tower
- Devilish - The Next Possession
- Devil’s Course 3-D Golf
- Dial Q o Mawase!
- Dick Tracy
- Dick Vitale’s Awesome Baby! College Hoops
- Dino Dini’s Soccer
- Dino Land
- Dinosaurs for Hire
- Disney Collection — Castle of Illusion & Quackshot
- Disney's Aladdin
- Divine Sealing
- DJ Boy
- Dodge Ball — Kuy Kid
- Doki Doki Penguin Land
- Domino
- Dominus
- Donald Duck in Maui Mallard
- Doom Troopers — The Mutant Chronicles
- Doraemon — Yume Dorobouto 7 Nin No Gozansu
- Double Clutch
- Double Dragon
- Double Dragon II: The Revenge
- Double Dragon 3: The Arcade Game
- Double Dragon V: The Shadow Falls
- Double Dribble — The Playoff Edition
- Dragon Ball Z — Buu Yuu Retsuden
- Dragon Ball Z — L’Appel du Destin
- Dragon’s Eye — Shanghai 3
- Dragon’s Fury
- Dragon's Lair
- Dragon Slayer 2 — The Legend of Heroes
- Dragon Slayer — The Legend of Heroes
- Dragon’s Revenge
- Dragon: The Bruce Lee Story
- Draxos
- Dream Team USA
- Dr. Robotnik's Mean Bean Machine
- Duke Nukem 3D
- Dune — Der Kampf um den Wuestenplaneten
- Dune — The Battle for Arrakis
- Dune — The Building of a Dynasty
- Dyna Brothers
- Dyna Brothers 2
- Dynamite Duke
- Dynamite Headdy
E
- EA Hockey
- Earnest Evans
- Earth Defend, The
- Earthworm Jim
- Earthworm Jim 2
- EA Sports 2-in-1 Pack
- Ecco the Dolphin
- Ecco Jr.
- Ecco: The Tides of Time
- Elemental Master
- Elf Wor
- Eliminate Down
- El Viento
- Empire of Steel
- Escape From Mars Starring Taz
- ESPN Baseball Tonight
- ESPN National Hockey Night
- ESPN SpeedWorld
- ESPN Sunday Night Football
- ESWAT Cyber Police — City Under Siege
- Eternal Champions
- Europa Sensen
- European Club Soccer
- Evander Holyfield’s Real Deal Boxing
- Exile
- Ex-Mutants
- Exodus
- Exo-Squad
- Ex-Ranza
F
- F-117 Night Storm
- F-117 Stealth — Operation Night Storm
- F-15 Strike Eagle II
- F1 Circus MD
- F1 Grand Prix — Nakajima Satoru
- F1 Hero MD
- F1 Super License — Nakajima Satoru
- F1 World Championship
- F1 World Championship Edition
- F-22 Interceptor
- Faery Tale Adventure, The
- Family Feud
- Fantasia
- Fantastic Dizzy
- Fastest 1
- Fatal Fury
- Fatal Fury 2
- Fatal Labyrinth
- Fatal Rewind
- Fatman
- Fengshen Yingjiechuan
- Ferias Frustradas do Pica-Pau
- Ferrari Grand Prix Challenge
- Fever Pitch Soccer
- Fido Dido
- FIFA International Soccer
- FIFA Soccer 2000 Gold Edition
- FIFA Soccer 95
- FIFA Soccer 96
- FIFA Soccer 97 Gold Edition
- FIFA Soccer 98 — Road to the World Cup
- FIFA Soccer 99
- Fighting Masters
- Final Blow
- Final Fantasy
- Final Zone
- Fire Mustang
- Fire Pro Wrestling Gaiden
- Fire Shark
- Flashback — The Quest for Identity
- Flicky
- Flintstones, The
- Foreman For Real
- Forgotten Worlds
- Frank Thomas Big Hurt Baseball
- Frogger
- Fun Car Rally
- Fun-N-Games
- Fushigi no Umi no Nadia
- Futbol Argentino 98 — Pasion de Multitudes
G
- Gadget Twins, The
- Gaiares
- Gain Ground
- Galaxy Force 2
- Gambler Jiko Chuushinha — Katayama Masayuki no Mahjong Doujou
- Game Genie
- Gamtec Magicard
- Garfield — Caught in the Act
- Gargoyles
- Garou Densetsu — Shukumei no Tatakai
- Garou Densetsu 2 — Arata-naru Tatakai
- Gauntlet
- Gauntlet 4
- Gauntlet Arcade Version
- GemFire
- Gemu no Kanzume O Tokuyou
- General Chaos
- Generations Lost
- Genesis 6-Pak Sonic The Hedgehog — Super Hang-On — The Revenge Of Shinobi — Golden Axe — Streets Of Rage — Columns
- Genghis Khan 2 — Clan of the Gray Wolf
- George Foreman’s KO Boxing
- Ghostbusters
- Ghost Hunter
- Ghouls 'N Ghosts
- Gley Lancer
- G-LOC Air Battle
- G-LOC Air Battle
- Gods
- Golden Axe
- Golden Axe II
- Golden Axe 3
- Goofy’s Hysterical History Tour
- Granada
- Grand Slam Tennis
- Greatest Heavyweights of the Ring
- Great Circus Mystery, The — Starring Mickey & Minnie
- Great Waldo Search, The
- Greendog — The Beached Surfer Dude
- GRIND Stormer
- Growl
- Gunship
- Gunstar Heroes
- Gynoug
H
- HardBall!
- HardBall 3
- HardBall '94
- HardBall '95
- Hard Drivin'
- Harry Potter
- Haunting Starring Polterguy
- Haunting, The
- Head-On Soccer
- Heavy Nova
- Heavy Unit
- Hellfire
- Hercules
- Hercules 2
- Herzog Zwei
- High School Soccer — Kunio Kun
- High Seas Havoc
- Hit The Ice
- Hokuto no Ken
- Home Alone
- Home Alone 2 — Lost in New York
- Honoo no Toukyuuji Dodge Danpei
- Hook
- Humans, The
- Hurricanes
- Hybrid Front, The
- Hyokkori Hyoutanjima
- Hyper Dunk — The Playoff Edition
- Hyper Marbles
I
- I Love Mickey & Donald — Fushigi na Magic Box
- I Love Mickey Mouse — Fushigi no Oshiro Dai Bouken
- Ichidant
- IMG International Tour Tennis
- Immortal, The
- Incredible Crash Dummies, The
- Incredible Hulk, The
- Indiana Jones and the Last Crusade
- Insector X
- International Rugby
- International Superstar Soccer Deluxe
- Iraq War 2003
- Ishido — The Way of the Stones
- It Came From The Desert
- Itchy and Scratchy Game, The
- Izzy’s Quest for the Olympic Rings
J
- Jack Nicklaus' Power Challenge Golf
- James Bond 007: The Duel
- James Buster Douglas Knock Out Boxing
- James Pond
- James Pond 2 — Codename RoboCod
- James Pond 3 — Operation Starfish
- Jammit
- Janou Touryumon
- Jantei Monogatari
- Jelly Boy
- Jennifer Capriati Tennis
- Jeopardy!
- Jeopardy! Deluxe
- Jeopardy! Sports Edition
- Jerry Glanville’s Pigskin Footbrawl
- Jewel Master
- Jiang Qi Zhi Xing
- Jimmy White’s Whirlwind Snooker
- Jim Power — The Arcade Game
- J. League Champion Soccer
- J. League Pro Striker
- J. League Pro Striker 2
- J. League Pro Striker Final Stage
- J. League Pro Striker — Perfect Edition
- Joe & Mac Caveman Ninja
- Joe Montana Football
- Joe Montana NFL 94
- Joe Montana NFL 95
- Joe Montana Sports Talk Football
- Joe Montana Sports Talk Football 2
- John Madden Football
- John Madden Football '92
- John Madden Football '93
- John Madden Football '93 — Championship Edition
- John Madden NFL 94
- Jordan vs Bird — Super One-on-One
- Joshua & the Battle of Jericho
- Journey From Darkness — Strider Returns
- Judge Dredd — The Movie
- JuJu Densetsu
- Junction
- Jungle Book
- Jungle Strike
- Jurassic Park
- Jurassic Park 2 — The Lost World
- Jurassic Park - Rampage Edition
- Justice League Task Force
K
- Ka-Ge-Ki — Fists of Steel
- Kawasaki Superbike Challenge
- Kick Boxing, The
- Kick Off 3 — European Challenge
- Kid Chameleon
- Killing Game Show, The
- Killing Game Show, The — 1993 Remix
- King Colossus
- King of Fighters '98, The
- King of Fighters '98, The
- King of the Monsters
- King of the Monsters 2
- King Salmon
- King’s Bounty
- King Squirrel
- Klax
- Koutetsu Teikoku
- Krusty’s Super Funhouse
- Kujaku Ou 2
- Kyuukai Douchuuki Baseball
- Kyuukyou Tiger
- Labyrinth of Death
L
- Lakers vs Celtics
- Landstalker: The Treasures of King Nole
- Langrisser Hikari
- Langrisser Hikari 2
- Last Action Hero
- Last Battle
- Lawnmower Man, The
- Legend of Galahad, The
- Lemmings
- Lemmings 2 — The Tribes
- Lethal Enforcers
- Lethal Enforcers 2 — Gun Fighters
- LHX Attack Helicopter
- Liberty or Death
- Light Crusader
- Lightening Force
- Link Dragon
- Lion King, the
- Lion King II
- Lion King III
- Lord Monarch
- The Lost Vikings
- Lotus 2 RECS
- Lotus Turbo Challenge
M
- M1 Abrams Battle Tank
- Madden NFL 95
- Madden NFL 96
- Madden NFL 97
- Madden NFL 98
- Madou Monogatari I
- Magical Taruruuto-Kun
- Magic Girl
- Magic School Bus, The
- Mahjong Club
- Mahjong Cop Ryuu — Shiro Ookami no Yabou
- Mahjongg Lover
- Majikaru Hashito no Butsutobi Turbo! Daibouken
- Mamono Hunter Yohko — Makai Kara no Tenkosei
- Maou Renjishi
- Marble Madness
- Mario Andretti Racing
- Mario Lemieux Hockey
- Marko’s Magic Football
- Marsupilami
- Marvel Land
- Mary Shelley’s Frankenstein
- Master of Monsters
- Master of Weapon
- Maten Densetsu
- Math Blaster — Episode 1
- Mazin Saga
- Mazin Wars
- McDonald’s Treasure Land Adventure
- Mega Anser
- Mega Bomberman
- Mega Lo Mania
- Mega Man - The Wily Wars
- Megapanel
- Mega Q — The Party Quiz Game
- Mega SWIV
- MegaTraX
- Mega Turrican
- Menacer 6-in-1 Game Pack
- Mercs
- Metal Fangs
- Michael Jackson’s Moonwalker
- Mickey Mania — Timeless Adventures of Mickey Mouse
- Mickey Mouse — Castle of Illusion
- Mickey Mouse — Fantasia
- Mickey Mouse — Great Circus Mystery
- Mickey Mouse — Minnie’s Magical Adventure 2
- Mickey’s Ultimate Challenge
- Mick & Mack as the Global Gladiators
- Micro Machines
- Micro Machines 2 — Turbo Tournament
- Micro Machines — Turbo Tournament '96
- Micro Machines Military — It’s a Blast!
- Midnight Resistance
- Mig-29 Fulcrum
- Might and Magic 2 — Gates to Another World
- Might and Magic 3 — Isles of Terra
- Mighty Max
- Mighty Morphin Power Rangers
- Mighty Morphin Power Rangers — The Movie
- Mike Ditka Power Football
- Minato no Toreijia
- Minnesota Fats Pool Legend
- Miracle Piano Teaching System
- Misadventures of Flink, The
- MLBPA Baseball
- MLBPA Sports Talk Baseball
- Monica na Terra dos Monstros
- Monopoly
- Monster World IV
- Mortal Combat 5 — Sub-Zero
- Mortal Kombat
- Mortal Kombat II
- Mortal Kombat 3
- Mr. Nutz
- Ms. Pac-Man
- Muhammad Ali Heavyweight Boxing
- Mulan
- M.U.S.H.A.
- Mutant League Football
- Mutant League Hockey
- Mystical Fighter
- Mystic Defender
N
- NBA Action
- NBA Action '95
- NBA AllStar Challenge
- NBA Hang Time
- NBA Jam
- NBA Jam
- NBA Jam Tournament Edition
- NBA Live 95
- NBA Live 96
- NBA Live 97
- NBA Live 98
- NBA Pro Basketball '94
- NBA Pro Basketball — Bulls vs Lakers
- NBA Showdown 94
- NCAA College Football
- NCAA Final Four College Basketball
- Newman-Haas Indy Car Racing
- New Zealand Story, The
- NFL 98
- NFL Prime Time
- NFL Quarterback Club
- NFL Quarterback Club 96
- NHL 95
- NHL 95 Elitserien
- NHL 96
- NHL 96 Elitserien
- NHL 97
- NHL 98
- NHL All-Star Hockey '95
- NHL Hockey 91
- NHL Hockey 92
- NHL Hockey 94
- NHLPA NHL '93
- Nigel Mansell’s World Championship
- Nightmare Circus
- Nikkan Sports Pro Yakyuu Van
- Ninja Burai Densetsu
- Ninja Gaiden
- Nintendo World Cup
- Nobunaga no Yabou — Bushou Fuuunsoku
- Nobunaga no Yabou Haouden — Lord of Darkness
- Nobunaga no Yabou — Zenkokuban
- Nobunaga’s Ambition
- No Escape
- Normy’s Beach Babe-O-Rama
O
- Olympic Gold — Barcelona 92
- Olympic Summer Games Atlanta 96
- Olympic Winter Games — Lillehammer 94
- Omega Race
- Onslaught
- Ooze, The
- Operation Europe — Path to Victory 1939—1945
- Osomatsu-kun — Hachamecha Gekijou
- Ottifants, The
- Outlander
- Out of this World
- Out Run
- Out Run 2019
- OutRunners
P
- Pac-Attack
- Pachinko Canyon
- Pacific Theater of Operations
- Pac-Man 2 — The New Adventures
- Pac-Mania
- Paddle Fighter
- Pagemaster, The
- Panorama Cotton
- Panzer Commander
- Paperboy
- Paperboy 2
- Patlabor
- Pat Riley Basketball
- Pebble Beach Golf Links
- Pele!
- Pele’s World Tournament Soccer
- Pengo
- Pete Sampras Tennis
- Pete Sampras Tennis 96
- PGA European Tour
- PGA Tour 96
- PGA Tour Golf
- PGA Tour Golf 2
- PGA Tour Golf 3
- Phantasy Star 2
- Phantasy Star 2 — Anne’s Adventure
- Phantasy Star 2 — Huey’s Adventure
- Phantasy Star 2 — Kinds’s Adventure
- Phantasy Star 2 — Shilka’s Adventure
- Phantasy Star 3 — Generations of Doom
- Phantasy Star 4
- Phantasy Star — The End of the Millenium
- Phantom 2040
- Phelios
- Pier Solar and the Great Architects
- Pink Goes to Hollywood
- Pinocchio
- Pirates! Gold!
- Pirates of Dark Water, The
- Pitfall — The Mayan Adventure
- Pit Fighter
- Pocahontas
- Pocket Monsters
- Pocket Monsters 2
- Populous
- Populous 2 — Two Tribes
- Populous 2 — Wrath of the Gods
- Power Athlete
- Powerball
- Power Drive
- Power Instinct
- Power Monger
- Predator 2
- Premier Manager
- Premier Manager 97
- Pretty Girl Mahjongg
- Primal Rage
- Prince of Persia
- Pro Action Replay
- Pro Action Replay 2
- Probotector
- Pro Quarterback
- Psycho Pinball
- Psy-O-Blade Moving Adventure
- Puggsy
- Pulseman
- Punisher, The
- Punisher, The
- Putter Golf
- Puyo Puyo
- Puyo Puyo 2
- Puyo Puyo 2
- Puzzle & Action — Ichidant
- Puzzle & Action — Tanto
- Pyramid Magic
- Pyramid Magic 2
- Pyramid Magic 3
Q
- Quack Shot Starring Donald Duck
- Quad Challenge
R
- Race Drivin'
- Radical Rex
- Ragnacenty
- Raiden Trad
- Rainbow Islands — The Story of Bubble Bobble 2
- Rambo 3
- Rampart
- Ranger X
- Ransei no Hasha
- Rastan Saga 2
- RBI Baseball 3
- RBI Baseball 4
- RBI Baseball 93
- RBI Baseball 94
- Red Zone
- Ren and Stimpy's Invention
- Rent A Hero
- Resq
- Revenge of Fu Manchu, The
- Revenge of Shinobi, The
- Revolution X
- Richard Scarry’s Busytown
- Rings of Power
- Rise of the Robots
- Risk
- Risky Woods
- Ristar
- Road Blasters
- Road Rash
- Road Rash 2
- Road Rash 3
- Robocop 3
- Robocop vs The Terminator
- Rocket Knight Adventures
- Rockman Megaworld
- Rockman X3
- Rock N' Roll Racing
- Rocky and Bullwinkle, The Adventures of
- Roger Clements MVP Baseball
- Rolling Thunder 2
- Rolo to the Rescue
- Romance of the Three Kingdoms 2
- Romance of the Three Kingdoms 3
- Romance of the Three Kingdoms Part 5
- Ronaldinho 98
- Royal Blood
- Rugby World Cup 1995
- Runark
- Ryuuko no Ken
S
- Sagaia
- Saint Sword
- Samurai Shodown
- Samurai Spirits
- Sangokushi Retsuden
- Saturday Night Slam Masters
- Scooby Doo Mystery
- Scrabble
- SeaQuest DSV
- Second Samurai, The
- Sega Arcade Classics
- Sega Channel
- Sega HMD and Tracker Demo
- Sega Music Joystick Demo
- Sega Sports 1 (Wimbledon, Ult.Soccer, Super Monaco)
- Sega Subor System Cartridge
- Sega Top
- Sensible Soccer
- Sensible Soccer — International Edition
- Sesame Street Counting Cafe
- Shadow Blasters
- Shadow Dancer
- Shadow of the Beast
- Shadow of the Beast 2
- Shadow Run
- Shane Warne Cricket
- Shanghai 2 — Dragon’s Eye
- Shaq Fu
- Shi Kin Joh
- Shin Changsegi — Ragnacenty
- Shining and the Darkness
- Shining Force
- Shining Force II
- Shining in the Darkness
- Shinobi III: Return of the Ninja Master
- Shiten Myooh
- Shove It! — The Warehouse Game
- Side Pocket
- Simpsons, The — Bart’s Nightmare
- Simpsons, The — Bart vs The Space Mutants
- Skeleton Krew
- Skitchin
- Slam Dunk — Shikyou Gekitotsu!
- Slap Fight
- Slaughter Sport
- Smart Mouse
- Smash TV
- Smurfs 2, The
- Smurfs, The
- Snake Rattle 'n' Roll
- Snow Brothers
- Socket
- Sokoban
- Sol-Deace
- Soldiers of Fortune
- Soleil
- Sonic 3D Blast
- Sonic and Crackers
- Sonic and Knuckles
- Sonic & Knuckles
- Sonic 2 & Knuckles
- Sonic 3 & Knuckles
- Sonic Compilation
- Sonic Eraser
- Sonic Jam 6
- Sonic the Hedgehog Spinball
- Sonic the Hedgehog
- Sonic the Hedgehog 2
- Sonic the Hedgehog 3
- Sorcerer’s Kingdom
- Sorcerian
- Sorcer Kingdom
- Soul Blade
- Space Harrier 2
- Space Invaders 90
- Space Invaders 91
- Space Turtleship
- Sparkster
- Speed Ball 2 — Brutal Deluxe
- Speedy Gonzales — Cheeze Cat-astrophe
- Spider-Man and Venom — Maximum Carnage
- Spider-Man and Venom — Separation Anxiety
- Spider-Man and X-Men — Arcade’s Revenge
- Spider-Man — The Animated Series
- Spider-Man vs The Kingpin
- Spiritual Warfare
- Spirou
- Splatterhouse 2
- Splatterhouse 3
- Spot Goes to Hollywood
- Squirrel King
- SS Lucifer — Man Overboard!
- Star Control
- Star Cruiser
- Starflight
- Stargate
- Star Trek: Deep Space 9 — Crossroads of Time
- Star Trek — The Next Generation
- Steel Empire, The
- Steel Talons
- Stormlord
- Story of Thor, The — A Successor of The Light
- Street Fighter 2 Plus Champion Edition
- Street Fighter 2 Special Champion Edition
- Street Fighter 2 Turbo
- Street Racer
- Streets of Rage
- Streets of Rage 2
- Streets of Rage 3
- Strider
- Strider 2
- Strider Hiryuu
- Sub-Terrania
- Summer Challenge
- Sunset Riders
- Super 15-in-1
- Super 1998 Sonic 6
- Super Airwolf
- Super Baseball 2020
- Super Battleship
- Super Battle Tank — War in the Gulf
- Super Bubble Bobble
- Super Daisenryaku
- Super Donkey Kong 99
- Super Fantasy Zone
- Super Hang-On
- Super High Impact
- Super HQ
- Super Hydlide
- Super Kick Off
- Super King Kong 99
- Super League
- Super League 91
- Superman
- Super Mario World
- Super Masters Golf
- Super Monaco Grand Prix
- Super Offroad
- Super Ping Pong
- Super Real Basketball
- Super Shinobi 2, The
- Super Skidmarks
- Super Street Fighter 2 — The New Challengers
- Super Thunder Blade
- Super Volleyball
- Surging Aura
- Sword of Sodan
- Sword of Vermilion
- Syd of Valis
- Sylvester & Tweety in Cagey Capers
- Syndicate
- Syura no Mon
T
- T2 — The Arcade Game
- Taiga Drama Taiheiki
- Taikou Risshiden
- Taiwan Tycoon
- Tale Spin
- Talmit’s Adventure
- Target Earth
- Task Force Harrier EX
- Taz-Mania
- Team USA Basketball
- Techno Clash
- Technocop
- Tecmo Cup Football
- Tecmo Super Baseball
- Tecmo Super Bowl
- Tecmo Super Bowl 2
- Tecmo Super Bowl 2 SE
- Tecmo Super Bowl 3 Final Edition
- Tecmo Super Hockey
- Tecmo Super NBA Basketball
- Tecmo World Cup '92
- Tecmo World Cup '93
- Teenage Mutant Hero Turtles — The Hyperstone Heist
- Teenage Mutant Hero Turtles — Tournament Fighters
- Teenage Mutant Ninja Turtles — Return of the Shredder
- Teenage Mutant Ninja Turtles — The Hyperstone Heist
- Teenage Mutant Ninja Turtles: Tournament Fighters
- Teitoku no Ketsudan
- Telebradesco Residencia
- Tel Tel Mahjong
- Terminator 2: Judgment Day
- Terminator, The
- Test Drive 2 — The Duel
- Tetris
- The Addams Family
- The Lost Vikings
- Theme Park
- Thomas the Tank Engine & Friends
- Thunder Force 2
- Thunder Force 3
- Thunder Force IV
- Thunder Fox
- Tick, The
- Tiger Hunter Hero Novel
- Time Dominator
- Time Killers
- Tinhead
- Tintin Au Tibet
- Tintin Au Tibet
- Tiny Toon Adventures: Acme All-Stars
- Tiny Toon Adventures: Buster's Hidden Treasure
- TNN Bass Tournament of Champions
- TNN Outdoors Bass Tournament '96
- Todd’s Adventures in Slime World
- Todd’s Adventures in Slime World
- ToeJam & Earl in Panic on Funkotron
- Toki — Going Ape Spit
- Tom and Jerry: Frantic Antics
- Tommy Lasorda Baseball
- Tony La Russa 95
- Tony La Russa Baseball
- Top Gear 2
- Top Pro Golf
- Top Pro Golf 2
- Total Football
- Toughman Contest
- Toxic Crusaders
- Toys
- Toy Story
- Trampoline Terror!
- Traysia
- Triple Play '96
- Triple Play Gold
- Trouble Shooter
- Troy Aikman NFL Football
- True Lies
- Truxton
- Turbo Outrun
- Turma da Monica na Terra Dos Monstros
- Turrican
- Twin Cobra
- Twin Hawk
- Twinkle Tale
- Twisted Flipper
- Two Crude Dudes
- Tyrants — Fight Through Time
U
- Ultimate Mortal Kombat 3
- Ultimate Qix
- Ultimate Soccer
- Ultraman
- Uncharted Waters
- Uncharted Waters 2: New Horizons
- Undead Line
- Universal Soldier
- Unnecessary Roughness 95
- Urban Strike
V
- Valis
- Valis 3
- Valis SD
- Vapor Trail
- Vectorman
- Vectorman 2
- Verytex
- V Five
- Viewpoint
- Virtua Fighter 2
- Virtual Bart
- Virtual Pinball
- Virtua Racing
- Vixen 357
- Volfied
- Volfied
- V.R Fighter vs Taken2
- VR Troopers
W
- Wacky Races
- Wacky Worlds
- Waialae Golf
- Wani Wani World
- Wardner
- Wardner Special
- Warlock
- Warpspeed
- Warrior of Rome
- Warrior Of Rome 2
- Warsong
- Waterworld
- Wayne Gretzsky NHLPA All-Stars
- Wayne’s World
- Weaponlord
- We’re Back! — A Dinosaur’s Tale
- Whac-A-Critter
- Wheel of Fortune
- Where in the World is Carmen Sandiego
- Where in Time is Carmen Sandiego
- Whip Rush 2222 AD
- Whip Rush 2222 AD
- Wild Snake (U) (Prototype)
- Williams Arcade’s Greatest Hits
- Wimbledon Championship Tennis
- Wings of Wor
- Winter Challenge
- Wiz 'n' Liz
- Wolf Child
- Wolverine: Adamantium Rage
- Wonder Boy 3 — Monster Lair
- Wonder Boy in Monster World
- Wonder Boy V — Monster World 3
- Wonder Library (J) [!].smd
- World Championship Soccer
- World Championship Soccer 2
- World Class Leaderboard Golf
- World Cup Italia 90
- World Cup Soccer
- World Cup USA 94
- World Heroes
- World of Illusion Starring Mickey Mouse and Donald Duck
- World Pro Baseball 94
- World Series Baseball
- World Series Baseball '95
- World Series Baseball '96
- World Series Baseball '98
- World Trophy Soccer
- World War
- Worms
- Wrestleball
- Wrestle War
- WWF RAW
- WWF Royal Rumble
- WWF Super Wrestlemania
- WWF Wrestlemania Arcade
- WWF Wrestlemania Arcade (32X)
X
- X-Band Modem BIOS — Game Toshokan
- X Dazedly Ray
- Xenon 2 Megablast
- Xin Qi Gai Wang Zi
- Xin Qi Gai Wang Zi
- X-Men
- X-Men 2 — Clone Wars
- X-Perts
- XZR
Y
- Yang Warrior Family, The
- Ya-Se Chuan Shuo
- Yogi Bear’s Cartoon Capers
- Young Indiana Jones Chronicles
- Young Indiana Jones — Instrument of Chaos
- Ys 3 — Wanderers from Ys
- Yuu Yuu Hakusho Gaiden
- Yuu Yuu Hakusho — Makyou Toitsusen
Z
- Zan Yasha Enbuden
- Zany Golf
- Zero: The Kamikaze Squirrel
- Zero Tolerance
- Zero Tolerence: Beyond Zero Tolerance
- Zero Wing
- Zombie High (U) (Prototype)
- Zombies
- Zombies Ate My Neighbors
- Zool
- Zoom!
- Zoop
|
Содержание: Наверх — 0–9 A B C D E F G H I J K L M N O P Q R S T U V W X Y Z |
Напишите отзыв о статье "Список игр на Sega Mega Drive"
Ссылки
- [retro-game.ru/index/sega_genesis_mega_drive/0-5 Игры для Sega Mega Drive]
Отрывок, характеризующий Список игр на Sega Mega Drive
– Как же? Как же? Стоит или лежит?– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.
Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка , Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее . Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.
Натощак, поутру, все прежние вопросы представлялись столь же неразрешимыми и страшными, и Пьер торопливо хватался за книгу и радовался, когда кто нибудь приходил к нему.
Иногда Пьер вспоминал о слышанном им рассказе о том, как на войне солдаты, находясь под выстрелами в прикрытии, когда им делать нечего, старательно изыскивают себе занятие, для того чтобы легче переносить опасность. И Пьеру все люди представлялись такими солдатами, спасающимися от жизни: кто честолюбием, кто картами, кто писанием законов, кто женщинами, кто игрушками, кто лошадьми, кто политикой, кто охотой, кто вином, кто государственными делами. «Нет ни ничтожного, ни важного, всё равно: только бы спастись от нее как умею»! думал Пьер. – «Только бы не видать ее , эту страшную ее ».
В начале зимы, князь Николай Андреич Болконский с дочерью приехали в Москву. По своему прошедшему, по своему уму и оригинальности, в особенности по ослаблению на ту пору восторга к царствованию императора Александра, и по тому анти французскому и патриотическому направлению, которое царствовало в то время в Москве, князь Николай Андреич сделался тотчас же предметом особенной почтительности москвичей и центром московской оппозиции правительству.
Князь очень постарел в этот год. В нем появились резкие признаки старости: неожиданные засыпанья, забывчивость ближайших по времени событий и памятливость к давнишним, и детское тщеславие, с которым он принимал роль главы московской оппозиции. Несмотря на то, когда старик, особенно по вечерам, выходил к чаю в своей шубке и пудренном парике, и начинал, затронутый кем нибудь, свои отрывистые рассказы о прошедшем, или еще более отрывистые и резкие суждения о настоящем, он возбуждал во всех своих гостях одинаковое чувство почтительного уважения. Для посетителей весь этот старинный дом с огромными трюмо, дореволюционной мебелью, этими лакеями в пудре, и сам прошлого века крутой и умный старик с его кроткою дочерью и хорошенькой француженкой, которые благоговели перед ним, – представлял величественно приятное зрелище. Но посетители не думали о том, что кроме этих двух трех часов, во время которых они видели хозяев, было еще 22 часа в сутки, во время которых шла тайная внутренняя жизнь дома.
В последнее время в Москве эта внутренняя жизнь сделалась очень тяжела для княжны Марьи. Она была лишена в Москве тех своих лучших радостей – бесед с божьими людьми и уединения, – которые освежали ее в Лысых Горах, и не имела никаких выгод и радостей столичной жизни. В свет она не ездила; все знали, что отец не пускает ее без себя, а сам он по нездоровью не мог ездить, и ее уже не приглашали на обеды и вечера. Надежду на замужество княжна Марья совсем оставила. Она видела ту холодность и озлобление, с которыми князь Николай Андреич принимал и спроваживал от себя молодых людей, могущих быть женихами, иногда являвшихся в их дом. Друзей у княжны Марьи не было: в этот приезд в Москву она разочаровалась в своих двух самых близких людях. М lle Bourienne, с которой она и прежде не могла быть вполне откровенна, теперь стала ей неприятна и она по некоторым причинам стала отдаляться от нее. Жюли, которая была в Москве и к которой княжна Марья писала пять лет сряду, оказалась совершенно чужою ей, когда княжна Марья вновь сошлась с нею лично. Жюли в это время, по случаю смерти братьев сделавшись одной из самых богатых невест в Москве, находилась во всем разгаре светских удовольствий. Она была окружена молодыми людьми, которые, как она думала, вдруг оценили ее достоинства. Жюли находилась в том периоде стареющейся светской барышни, которая чувствует, что наступил последний шанс замужества, и теперь или никогда должна решиться ее участь. Княжна Марья с грустной улыбкой вспоминала по четвергам, что ей теперь писать не к кому, так как Жюли, Жюли, от присутствия которой ей не было никакой радости, была здесь и виделась с нею каждую неделю. Она, как старый эмигрант, отказавшийся жениться на даме, у которой он проводил несколько лет свои вечера, жалела о том, что Жюли была здесь и ей некому писать. Княжне Марье в Москве не с кем было поговорить, некому поверить своего горя, а горя много прибавилось нового за это время. Срок возвращения князя Андрея и его женитьбы приближался, а его поручение приготовить к тому отца не только не было исполнено, но дело напротив казалось совсем испорчено, и напоминание о графине Ростовой выводило из себя старого князя, и так уже большую часть времени бывшего не в духе. Новое горе, прибавившееся в последнее время для княжны Марьи, были уроки, которые она давала шестилетнему племяннику. В своих отношениях с Николушкой она с ужасом узнавала в себе свойство раздражительности своего отца. Сколько раз она ни говорила себе, что не надо позволять себе горячиться уча племянника, почти всякий раз, как она садилась с указкой за французскую азбуку, ей так хотелось поскорее, полегче перелить из себя свое знание в ребенка, уже боявшегося, что вот вот тетя рассердится, что она при малейшем невнимании со стороны мальчика вздрагивала, торопилась, горячилась, возвышала голос, иногда дергала его за руку и ставила в угол. Поставив его в угол, она сама начинала плакать над своей злой, дурной натурой, и Николушка, подражая ей рыданьями, без позволенья выходил из угла, подходил к ней и отдергивал от лица ее мокрые руки, и утешал ее. Но более, более всего горя доставляла княжне раздражительность ее отца, всегда направленная против дочери и дошедшая в последнее время до жестокости. Ежели бы он заставлял ее все ночи класть поклоны, ежели бы он бил ее, заставлял таскать дрова и воду, – ей бы и в голову не пришло, что ее положение трудно; но этот любящий мучитель, самый жестокий от того, что он любил и за то мучил себя и ее, – умышленно умел не только оскорбить, унизить ее, но и доказать ей, что она всегда и во всем была виновата. В последнее время в нем появилась новая черта, более всего мучившая княжну Марью – это было его большее сближение с m lle Bourienne. Пришедшая ему, в первую минуту по получении известия о намерении своего сына, мысль шутка о том, что ежели Андрей женится, то и он сам женится на Bourienne, – видимо понравилась ему, и он с упорством последнее время (как казалось княжне Марье) только для того, чтобы ее оскорбить, выказывал особенную ласку к m lle Bоurienne и выказывал свое недовольство к дочери выказываньем любви к Bourienne.
