Список искусственных языков
Поделись знанием:
И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
Алфавитный список искусственных языков (не включает языки программирования):
| Наименование | Код ISO | Год создания | Создатель, место создания | Описание |
|---|---|---|---|---|
| Адьюванто (Adjuvanto) | 1896 | Луи де Бофрон (Париж) | апостериорный лингвопроект, лексически и грамматически близкий к эсперанто и позднейшему идо[1][2] | |
| Африхили (Afrihili) | 1970 | К. А. Куми Аттобрах (Гана) | собран из разных африканских языков | |
| Балейбелен (Bâleybelen) | 1574 | Мухьи Гюльшени (Каир) | апостериорный язык, лексика заимствована из персидского, турецкого и арабского, грамматика агглютинирует из турецкого языка | |
| Бейсик-инглиш (Basic English) | 1932 | Чарльз Огден (Лондон) | на английской основе: сокращённый словарь (850 слов), английская грамматика осталась в основном без изменений[2] | |
| Блиссимволика | zbl | 1949 | Карл Блисс (Шанхайское гетто - Сидней) | состоит из идеограмм. Орган по стандартизации — международная группа «Blissymbolics Communication International» (BCI) |
| Бритениг (Brithenig) | 1996 | Эндрю Смит (Новая Зеландия) | альтернативно-историческая реконструкция развития валлийского языка | |
| Vendergood | 1905 | Уи́льям Са́йдис (США) | разработан 8-летним вундеркиндом на основе романских языков | |
| Венедык (Wenedyk) | 2002 | Ян ван Стенберген (Нидерланды) | вымышленный польско-романский язык | |
| Вестрон (Adûni) | art | 1969 — 1972 | Дж. Р. Р. Толкин (Оксфорд) | вымышленный априорный язык |
| Волапюк (Volapük) | vol | 1879 | Иоганн Мартин Шлейер (Констанц) | первый плановый язык, получивший коммуникативную реализацию[1][3][2] |
| Глоса (Glosa) | 1972—1992 | Рональд Кларк, Уэнди Эшби (Англия) | международный вспомогательный язык | |
| Дотракийский язык (Dothraki) | 2007 — 2009 | Дэвид Дж. Питерсон (Language Creation Society) | вымышленный язык, разработанный специально для сериала «Игра престолов» | |
| Енохианский язык | 1583 — 1584 | Джон Ди, Эдвард Келли | язык ангелов | |
| Идиом-неутраль (Idiom Neutral) | 1898 | В. К. Розенбергер (Санкт-Петербург) | международный вспомогательный язык[1][3][2] | |
| Игнота лингва (Ignota lingua) | XII век | Хильдегарда Бингенская (Германия) | искусственный язык с априорной лексикой, грамматика сходна с латинской | |
| Идо (Ido) | ido | 1907 | Луи де Бофрон (Париж) | плановый язык, созданный при реформировании эсперанто[3][2] |
| Интерглоса (Interglossa) | 1943 | Ланселот Хогбен (Англия) | международный вспомогательный язык | |
| Интерлингва (Interlingua) | ina | 1951 | IALA (Нью-Йорк) | плановый язык натуралистического типа[2] |
| Ифкуиль (Iţkuîl) | 1978—2004 | Джон Кихада (США) | философский язык с 81 падежом и почти 9 десятками звуков | |
| Карпофорофилус | 1732-1734 | Неизвестный автор (Лейпциг, Германия) | проект международного языка - упрощённая рационализированная латынь, освобождённая от неправильностей и исключений[4] | |
| Квенья (Quenya) | art, qya | 1915 | Дж. Р. Р. Толкин (Оксфорд) | вымышленный язык |
| Клингонский язык (tlhIngan Hol) | tlh | 1979 — 1984 | Марк Окранд (США) | вымышленный язык из сериала «Звёздный путь», использует элементы языков индейцев Северной Америки и санскрита |
| Космос (Kosmos) | 1888 | Евгений Лауда (Берлин) | международный вспомогательный язык, представляет собой упрощённый латинский язык[1][3][2] | |
| Котава | avk | 1978 | Старен Фечей | международный вспомогательный язык |
| Ланго (Lango) | 1996 | Энтони Александр, Роберт Крейг (остров Мэн) | упрощение английского языка в качестве международного | |
| Латино-сине-флексионе (Latino sine flexione) | 1903 | Джузеппе Пеано (Турин) | плановый язык, основанный на латинской лексике[3][2] | |
| Лингва католика (Lengua católica) | 1890 | Альберт Липтай (Чили) | международный искусственный язык натуралистического типа[1][2] | |
| Лингва де планета, LdP, Лидепла (Lingwa de planeta) | 2010 | Дмитрий Иванов, Анастасия Лысенко и др. (Санкт-Петербург) | международный искусственный язык натуралистического типа. Используется для общения в сетевой группе (около ста активных участников) | |
| Лингва франка нова (Lingua Franca Nova) | 1998 | Джордж Бурэй (США) | словарь из средиземноморских романских языков, креольская грамматика. Общается более 200 участников сетевой группы, около 2900 статей в иллюстрированной Вики-энциклопедии[1] | |
| Линкос (Lincos) | 1960 | Ханс Фройденталь (Утрехт) | язык для общения с внеземным разумом[2] | |
| Логлан (Loglan) | 1955 | Джеймс Кук Браун (Гейнсвилль, Флорида) | априорный язык, основанный на логике предикатов[2] | |
| Ложбан (Lojban) | jbo | 1987 | Группа логического языка (США) | априорный язык, основанный на логике предикатов |
| Локос (LoCoS) | 1964 | Юкио Ота (Япония) | базируется на пиктограммах и идеограммах | |
| Макатон | 1979 | Маргарет Уолкер, Катарина Джонстон, Тони Корнфорт (Великобритания) | искусственно созданный жестовый язык, который используется в 40 странах для помощи детям и взрослым с коммуникативными нарушениями | |
| Мундолингве (Mundolingue) | 1889 | Юлиус Лотт (Вена) | международный искусственный язык натуралистического типа[1][3][2] | |
| На'Ви (Naʼvi) | 2005—2009 | Пол Фроммер (Лос-Анджелес) | вымышленный априорный язык, используется в фильме «Аватар» | |
| Новиаль (Novial) | 1928 | Отто Есперсен (Копенгаген) | международный вспомогательный язык[2] | |
| Новословенский (Novoslovienskij) | 2009 | Войтех Мерунка (Прага) | панславянский искусственный язык | |
| Нэо (neo) | 1937, 1961 | Артуро Алфандари (Брюссель) | корневая база и грамматика языка приближены (в сравнении с эсперанто и идо) к английскому языку [2] | |
| Нюнорск (Nynorsk) | nno | 1848 | Ивар Осен (Осло) | новонорвежский, основывается на западнонорвежских диалектах |
| Окциденталь (Occidental, Interlingue) | ile | 1922 | Эдгар де Валь | плановый язык натуралистического типа; в 1949 г. переименован в Interlingue[3][2] |
| ОМО (OMO) | 1910 | В. И. Венгеров (Екатеринбург) | международный искусственный язык, эсперантоид | |
| Пасилингва (Pasilingua) | 1885 | Пауль Штейнер (Нейвид) | апостериорный язык с лексикой немецкого, английского, французского и латинского происхождения[1] | |
| Палава-кани (Palawa kani) | 1999 | Тасманийский центр аборигенов | реконструированный язык аборигенов Тасмании | |
| Панроман (Panroman) | 1903 | Х. Моленар (Лейпциг) | плановый язык, в 1907 г. переименованный в «универсаль» (Universal)[3][2] | |
| Ро (Ro) | 1908 | Эдвард Фостер (Цинциннати) | априорный философский язык[3][2] | |
| Романид (Romanid) | 1956 — 1984 | Золтан Мадьяр (Венгрия) | международный искусственный язык | |
| Симлиш (Simlish) | 1996 | вымышленный язык, используемый в компьютерной игре «SimCopter» (и ряде других) фирмы Maxis | ||
| Синдарин (Sindarin) | sjn | 1915 — 1937 | Дж. Р. Р. Толкин (Оксфорд) | вымышленный язык |
| Словио (Slovio) | art | 1999 | Марк Гучко (Словакия) | межславянский искусственный язык |
| Словиоски (Slovioski) | 2009 | Стивен Радзиковский (США) и др. | улучшенная форма Словио | |
| Словянски (Slovianski) | art | 2006 | Ондрей Речник, Габриэль Свобода, Ян ван Стенберген, Игорь Поляков |
апостериорный панславянский язык |
| Современный индоевропейский (Eurōpājóm) | 2006 | Карлос Килес (Бадахос) | реконструированный язык северо-западной части индоевропейского ареала середины III тысячелетия до н. э. | |
| Сольресоль (Solresol) | 1817 | Жан Франсуа Сюдр (Париж) | априорный язык, основанный на названиях нот[1] | |
| Старшая Речь (Hen Llinge) | 1986 — 1999 | Анджей Сапковский (Польша) | вымышленный язык эльфов | |
| Талосский язык (El Glheþ Talossan) | 1980 | Роберт Бен-Мэдисон (Милуоки) | вымышленный язык талосской микронации | |
| Токипона (Toki Pona) | art | 2001 | Соня Элен Киса (Торонто) | один из самых простых искусственных языков |
| Универсаль (Universal) | 1925 | Л. И. Василевский (Харьков), Г. И. Муравкин (Берлин) |
международный искусственный язык[3][2] | |
| Универсалглот (Universalglot) | 1868 | Ж. Пирро (Париж) | международный искусственный язык апостериорного типа[1][3][2] | |
| Унитарио (Unitario) | 1987 | Рольф Рим (Германия) | международный искусственный язык | |
| Чёрное наречие (Black Speech) | 1941 — 1972 | Дж. Р. Р. Толкин (Оксфорд) | упоминается в легендариуме | |
| Эвле (Yvle) | 2005 | ahhon, Moxie Schults | априорный язык | |
| Эдо (Edo) | 1994 | Антон Антонов | в первом варианте - надстройка над эсперанто, в более поздних - самостоятельный апостериорный язык | |
| Эльюнди (Eliundi) | 1989 | А. В. Колегов (Тирасполь) | международный искусственный язык | |
| Эсперантида (Esperantida) | 1919 — 1920 | Рене де Соссюр | один из вариантов реформированного эсперанто[3][2] | |
| Эсперанто (Esperanto) | epo | 1887 | Людвик Лазарь Заменгоф (Белосток) | плановый язык, самый популярный искусственный язык в мире[1][3][2] |
| Эсперинг (Espering) | epg | 2011 | Эсперинг, групповой псевдоним (Москва) | всеобщий английский язык без грамматики и с предельно упрощёнными произношением и правописанием |
| Язык Галена | II век | Гален (Пергам) | система письменных знаков для общения разных стран и народов[4] | |
| Язык Дальгарно (Lingua philosophica) | 1661 | Джордж Дальгарно (Лондон) | априорный философский язык[1][3][2] | |
| Язык Делормеля (Projet d'une Langue universele) | 1794 | Делормель (Париж) | априорный философский язык, представленный Национальному Конвенту[1][4] | |
| Язык Лаббе (Lingua universalis) | 1650 | Филипп Лаббе (Франция) | проект всеобщего языка на основе упрощённого латинского[3][2] | |
| Язык Лейбница (Ars combinatorica..., De grammatica rationali) | 1666 - 1704 | Лейбниц, Готфрид Вильгельм (Германия) | проект из комбинаций букв, цифр и математических символов[4] | |
| Язык Уилкинса (Philosophical language) | 1668 | Джон Уилкинс (Лондон) | априорный философский язык[4][1][3][2] | |
| Язык Уркхарта (Universal language) | 1653 | Томас Уркхарт (Лондон) | априорный философский язык[1][3][2] | |
| Язык Шипфера (Communicationssprache) | 1839 | И. Шипфер (Висбаден) | проект всеобщего языка на основе упрощённого французского[1][3][2] |
Напишите отзыв о статье "Список искусственных языков"
Примечания
Литература
- Histoire de la langue universelle. — Париж: Librairie Hachette et Cie, 1903. — 571 с.
- Дрезен Э. К. За всеобщим языком. Три века исканий. — М.—Л.: Госиздат, 1928. — 271 с.
- Свадост-Истомин Эрмар Павлович. Как возникнет всеобщий язык. — М.: Наука, 1968. — 288 с.
- Дуличенко А. Д. Проекты всеобщих и международных языков (Хронологический индекс со II по XX вв.) // Учёные записки Тартуского гос. ун-та. Вып. 791. — 1988. — С. 126—162.
Ссылки
- [www.archive.org/details/histoiredelalang00coutuoft Книга Кутюра и Ло]
- [inthelandofinventedlanguages.com/index.php?page=languages Список 500 искусственных языков]
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Список искусственных языков
– Видите?… Кукла… Мими… Видите.И Наташа не могла больше говорить (ей всё смешно казалось). Она упала на мать и расхохоталась так громко и звонко, что все, даже чопорная гостья, против воли засмеялись.
– Ну, поди, поди с своим уродом! – сказала мать, притворно сердито отталкивая дочь. – Это моя меньшая, – обратилась она к гостье.
Наташа, оторвав на минуту лицо от кружевной косынки матери, взглянула на нее снизу сквозь слезы смеха и опять спрятала лицо.
Гостья, принужденная любоваться семейною сценой, сочла нужным принять в ней какое нибудь участие.
– Скажите, моя милая, – сказала она, обращаясь к Наташе, – как же вам приходится эта Мими? Дочь, верно?
Наташе не понравился тон снисхождения до детского разговора, с которым гостья обратилась к ней. Она ничего не ответила и серьезно посмотрела на гостью.
Между тем всё это молодое поколение: Борис – офицер, сын княгини Анны Михайловны, Николай – студент, старший сын графа, Соня – пятнадцатилетняя племянница графа, и маленький Петруша – меньшой сын, все разместились в гостиной и, видимо, старались удержать в границах приличия оживление и веселость, которыми еще дышала каждая их черта. Видно было, что там, в задних комнатах, откуда они все так стремительно прибежали, у них были разговоры веселее, чем здесь о городских сплетнях, погоде и comtesse Apraksine. [о графине Апраксиной.] Изредка они взглядывали друг на друга и едва удерживались от смеха.
Два молодые человека, студент и офицер, друзья с детства, были одних лет и оба красивы, но не похожи друг на друга. Борис был высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и красивого лица; Николай был невысокий курчавый молодой человек с открытым выражением лица. На верхней губе его уже показывались черные волосики, и во всем лице выражались стремительность и восторженность.
Николай покраснел, как только вошел в гостиную. Видно было, что он искал и не находил, что сказать; Борис, напротив, тотчас же нашелся и рассказал спокойно, шутливо, как эту Мими куклу он знал еще молодою девицей с неиспорченным еще носом, как она в пять лет на его памяти состарелась и как у ней по всему черепу треснула голова. Сказав это, он взглянул на Наташу. Наташа отвернулась от него, взглянула на младшего брата, который, зажмурившись, трясся от беззвучного смеха, и, не в силах более удерживаться, прыгнула и побежала из комнаты так скоро, как только могли нести ее быстрые ножки. Борис не рассмеялся.
– Вы, кажется, тоже хотели ехать, maman? Карета нужна? – .сказал он, с улыбкой обращаясь к матери.
– Да, поди, поди, вели приготовить, – сказала она, уливаясь.
Борис вышел тихо в двери и пошел за Наташей, толстый мальчик сердито побежал за ними, как будто досадуя на расстройство, происшедшее в его занятиях.
Из молодежи, не считая старшей дочери графини (которая была четырьмя годами старше сестры и держала себя уже, как большая) и гостьи барышни, в гостиной остались Николай и Соня племянница. Соня была тоненькая, миниатюрненькая брюнетка с мягким, отененным длинными ресницами взглядом, густой черною косой, два раза обвившею ее голову, и желтоватым оттенком кожи на лице и в особенности на обнаженных худощавых, но грациозных мускулистых руках и шее. Плавностью движений, мягкостью и гибкостью маленьких членов и несколько хитрою и сдержанною манерой она напоминала красивого, но еще не сформировавшегося котенка, который будет прелестною кошечкой. Она, видимо, считала приличным выказывать улыбкой участие к общему разговору; но против воли ее глаза из под длинных густых ресниц смотрели на уезжавшего в армию cousin [двоюродного брата] с таким девическим страстным обожанием, что улыбка ее не могла ни на мгновение обмануть никого, и видно было, что кошечка присела только для того, чтоб еще энергичнее прыгнуть и заиграть с своим соusin, как скоро только они так же, как Борис с Наташей, выберутся из этой гостиной.
– Да, ma chere, – сказал старый граф, обращаясь к гостье и указывая на своего Николая. – Вот его друг Борис произведен в офицеры, и он из дружбы не хочет отставать от него; бросает и университет и меня старика: идет в военную службу, ma chere. А уж ему место в архиве было готово, и всё. Вот дружба то? – сказал граф вопросительно.
– Да ведь война, говорят, объявлена, – сказала гостья.
– Давно говорят, – сказал граф. – Опять поговорят, поговорят, да так и оставят. Ma chere, вот дружба то! – повторил он. – Он идет в гусары.
Гостья, не зная, что сказать, покачала головой.
– Совсем не из дружбы, – отвечал Николай, вспыхнув и отговариваясь как будто от постыдного на него наклепа. – Совсем не дружба, а просто чувствую призвание к военной службе.
Он оглянулся на кузину и на гостью барышню: обе смотрели на него с улыбкой одобрения.
– Нынче обедает у нас Шуберт, полковник Павлоградского гусарского полка. Он был в отпуску здесь и берет его с собой. Что делать? – сказал граф, пожимая плечами и говоря шуточно о деле, которое, видимо, стоило ему много горя.
– Я уж вам говорил, папенька, – сказал сын, – что ежели вам не хочется меня отпустить, я останусь. Но я знаю, что я никуда не гожусь, кроме как в военную службу; я не дипломат, не чиновник, не умею скрывать того, что чувствую, – говорил он, всё поглядывая с кокетством красивой молодости на Соню и гостью барышню.
Кошечка, впиваясь в него глазами, казалась каждую секунду готовою заиграть и выказать всю свою кошачью натуру.
– Ну, ну, хорошо! – сказал старый граф, – всё горячится. Всё Бонапарте всем голову вскружил; все думают, как это он из поручиков попал в императоры. Что ж, дай Бог, – прибавил он, не замечая насмешливой улыбки гостьи.
Большие заговорили о Бонапарте. Жюли, дочь Карагиной, обратилась к молодому Ростову:
– Как жаль, что вас не было в четверг у Архаровых. Мне скучно было без вас, – сказала она, нежно улыбаясь ему.
Польщенный молодой человек с кокетливой улыбкой молодости ближе пересел к ней и вступил с улыбающейся Жюли в отдельный разговор, совсем не замечая того, что эта его невольная улыбка ножом ревности резала сердце красневшей и притворно улыбавшейся Сони. – В середине разговора он оглянулся на нее. Соня страстно озлобленно взглянула на него и, едва удерживая на глазах слезы, а на губах притворную улыбку, встала и вышла из комнаты. Всё оживление Николая исчезло. Он выждал первый перерыв разговора и с расстроенным лицом вышел из комнаты отыскивать Соню.
– Как секреты то этой всей молодежи шиты белыми нитками! – сказала Анна Михайловна, указывая на выходящего Николая. – Cousinage dangereux voisinage, [Бедовое дело – двоюродные братцы и сестрицы,] – прибавила она.
– Да, – сказала графиня, после того как луч солнца, проникнувший в гостиную вместе с этим молодым поколением, исчез, и как будто отвечая на вопрос, которого никто ей не делал, но который постоянно занимал ее. – Сколько страданий, сколько беспокойств перенесено за то, чтобы теперь на них радоваться! А и теперь, право, больше страха, чем радости. Всё боишься, всё боишься! Именно тот возраст, в котором так много опасностей и для девочек и для мальчиков.
– Всё от воспитания зависит, – сказала гостья.
– Да, ваша правда, – продолжала графиня. – До сих пор я была, слава Богу, другом своих детей и пользуюсь полным их доверием, – говорила графиня, повторяя заблуждение многих родителей, полагающих, что у детей их нет тайн от них. – Я знаю, что я всегда буду первою confidente [поверенной] моих дочерей, и что Николенька, по своему пылкому характеру, ежели будет шалить (мальчику нельзя без этого), то всё не так, как эти петербургские господа.
– Да, славные, славные ребята, – подтвердил граф, всегда разрешавший запутанные для него вопросы тем, что всё находил славным. – Вот подите, захотел в гусары! Да вот что вы хотите, ma chere!
– Какое милое существо ваша меньшая, – сказала гостья. – Порох!
– Да, порох, – сказал граф. – В меня пошла! И какой голос: хоть и моя дочь, а я правду скажу, певица будет, Саломони другая. Мы взяли итальянца ее учить.
– Не рано ли? Говорят, вредно для голоса учиться в эту пору.
– О, нет, какой рано! – сказал граф. – Как же наши матери выходили в двенадцать тринадцать лет замуж?
– Уж она и теперь влюблена в Бориса! Какова? – сказала графиня, тихо улыбаясь, глядя на мать Бориса, и, видимо отвечая на мысль, всегда ее занимавшую, продолжала. – Ну, вот видите, держи я ее строго, запрещай я ей… Бог знает, что бы они делали потихоньку (графиня разумела: они целовались бы), а теперь я знаю каждое ее слово. Она сама вечером прибежит и всё мне расскажет. Может быть, я балую ее; но, право, это, кажется, лучше. Я старшую держала строго.
– Да, меня совсем иначе воспитывали, – сказала старшая, красивая графиня Вера, улыбаясь.
Но улыбка не украсила лица Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно.
Старшая, Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что она сказала, было справедливо и уместно; но, странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
– Всегда с старшими детьми мудрят, хотят сделать что нибудь необыкновенное, – сказала гостья.
– Что греха таить, ma chere! Графинюшка мудрила с Верой, – сказал граф. – Ну, да что ж! всё таки славная вышла, – прибавил он, одобрительно подмигивая Вере.
Гостьи встали и уехали, обещаясь приехать к обеду.
– Что за манера! Уж сидели, сидели! – сказала графиня, проводя гостей.
Когда Наташа вышла из гостиной и побежала, она добежала только до цветочной. В этой комнате она остановилась, прислушиваясь к говору в гостиной и ожидая выхода Бориса. Она уже начинала приходить в нетерпение и, топнув ножкой, сбиралась было заплакать оттого, что он не сейчас шел, когда заслышались не тихие, не быстрые, приличные шаги молодого человека.
Наташа быстро бросилась между кадок цветов и спряталась.
Борис остановился посереди комнаты, оглянулся, смахнул рукой соринки с рукава мундира и подошел к зеркалу, рассматривая свое красивое лицо. Наташа, притихнув, выглядывала из своей засады, ожидая, что он будет делать. Он постоял несколько времени перед зеркалом, улыбнулся и пошел к выходной двери. Наташа хотела его окликнуть, но потом раздумала. «Пускай ищет», сказала она себе. Только что Борис вышел, как из другой двери вышла раскрасневшаяся Соня, сквозь слезы что то злобно шепчущая. Наташа удержалась от своего первого движения выбежать к ней и осталась в своей засаде, как под шапкой невидимкой, высматривая, что делалось на свете. Она испытывала особое новое наслаждение. Соня шептала что то и оглядывалась на дверь гостиной. Из двери вышел Николай.
– Соня! Что с тобой? Можно ли это? – сказал Николай, подбегая к ней.
– Ничего, ничего, оставьте меня! – Соня зарыдала.
– Нет, я знаю что.
– Ну знаете, и прекрасно, и подите к ней.
– Соооня! Одно слово! Можно ли так мучить меня и себя из за фантазии? – говорил Николай, взяв ее за руку.
Соня не вырывала у него руки и перестала плакать.
Наташа, не шевелясь и не дыша, блестящими главами смотрела из своей засады. «Что теперь будет»? думала она.
– Соня! Мне весь мир не нужен! Ты одна для меня всё, – говорил Николай. – Я докажу тебе.
– Я не люблю, когда ты так говоришь.
– Ну не буду, ну прости, Соня! – Он притянул ее к себе и поцеловал.
«Ах, как хорошо!» подумала Наташа, и когда Соня с Николаем вышли из комнаты, она пошла за ними и вызвала к себе Бориса.
– Борис, подите сюда, – сказала она с значительным и хитрым видом. – Мне нужно сказать вам одну вещь. Сюда, сюда, – сказала она и привела его в цветочную на то место между кадок, где она была спрятана. Борис, улыбаясь, шел за нею.
– Какая же это одна вещь ? – спросил он.
Она смутилась, оглянулась вокруг себя и, увидев брошенную на кадке свою куклу, взяла ее в руки.
