Список книг серии «Эврика»
Поделись знанием:
– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.
Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.
Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
| Эврика | |
 Обложка книги из серии «Эврика» с логотипом серии вверху, 1990 год | |
| Жанр: |
научно-популярная литература |
|---|---|
| Страна: | |
| Язык оригинала: | |
| Издательство: | |
| Даты публикации: |
1963-1991 |
«Эврика» — серия научно-популярных, научно-публицистических книг и альманахов-ежегодников, выпускавшихся издательством «Молодая гвардия» во второй половине 20-го века.
Альманах-ежегодник «Эврика» впервые увидел свет в 1963 году и с тех пор выходил ежегодно. На его страницах читателей знакомили, в доступной и интересной форме, с новейшими достижениями мира науки и техники. С примером типичного содержания альманаха можно ознакомиться [www.bibliotekar.ru/evrika2/index.htm тут]. Собственно сама серия «Эврика» была основана в 1965 году[1].
Всего в серии было выпущено 340 книг (включая переиздания) совокупным тиражом более 32 миллионов экземпляров.
В списке представлены книги, изданные в книжной серии «Эврика» в 1963—1991 годах. Названия книг и фамилии авторов отсортированы по годам выхода книг и фамилиям авторов в алфавитом порядке. Если авторов более одного, они указываются в том порядке, в каком указаны в аннотации книги. Также приводится информация об объёме тиража книги.
Содержание |
1960-е
1963
- Эврика. [Идеи. Поиски. Решения. Сборник] / сост. Арский Ф. Н., Борин А., Владимиров Л. — 352 с. — 40 000 экз.
1964
- Эврика. [Очерки по различным отраслям знаний] / сост. Иванов Н., Ливанов А. К., Федченко В. А. — М.: Молодая гвардия, 1964. — 279 с. — 50 000 экз.
1965
- Эврика-65. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А., Ливанов А. К. — 358 с. — 50 000 экз.
- Акимушкин И. И. Тропою легенд. — 2-е изд. — 288 с. — 50 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Арский Ф. Н. В стране мифов. — 184 с. — 30 000 экз.
- Белькович В. М., Клейненберг С. Е., Яблоков А. В. Загадка океана. — 176 с. — 50 000 экз.
- Власов Л. Г., Трифонов Д. Н. Занимательно о химии. — 254 с. — 50 000 экз.
- Глязер Г. Драматическая медицина (Пер. с нем.). — 2-е изд. — 216 с. — 100 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Зубков Б. В., Муслин Е. С. О стихиях `Цидо` и реальности фантастики. — 152 с. — 41 000 экз. (в каталог впоследствии не включена из-за эмиграции Е.Муслина)
- Крупин В. Д. Карлики рождают гигантов. — 200 с. — 47 000 экз.
- Малахов А. А. Под покровом мантии. — 2-е изд. — 208 с. — 33 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Смилга В. П. В погоне за красотой. — 240 с. — 60 000 экз.
- Ценципер М. Б. Разговор о жизни. — 2-е изд. — 272 с. — 50 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
1966
- Эврика-66. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А., Ливанов А. К. — 360 с. — 100 000 экз.
- Молодым изобретателям. [Сборник] / сост. Борин А., Пресняков А. — 272 с. — 50 000 экз.
- Бобров Л. В. По следам сенсаций. — 272 с. — 100 000 экз.
- Данин Д. С. Неизбежность странного мира. — 3-е изд. — 376 с. — 50 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Глязер Г. Новейшие победы медицины. — 192 с. — 100 000 экз.
- Заянчковский И. Ф. Враги наших врагов. — 272 с. — 65 000 экз.
- Зыков И. М. Три аксиомы. — 352 с. — 65 000 экз.
- Лучник Н. В. Почему я похож на папу. — 320 с. — 65 000 экз.
- Малахов А. А. Наперекор судьбе. — 176 с. — 65 000 экз.
- Подольный Р. Г. По образу и подобию. — 272 с. — 50 000 экз.
- Радунская И. Л. Превращения гиперболоида инженера Гарина. — 288 с. — 65 000 экз.
- Седов Е.А. Занимательно об электронике. - 352 с. - 65 000 экз.
- Седов Е. А. Репортаж с ничейной земли. Рассказы об информации. — 2-е изд. — 304 с. — 50 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Смилга В. П. Очевидное? Нет, ещё неизведанное. — 2-е изд. — 352 с. — 50 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Эйнштейн А., Инфельд Л. Эволюция физики (Пер. с англ.). — 4-е изд. — 272 с. — 50 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
1967
- Эврика-67. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А., Ливанов А. К., Федченко В. А. — 400 с. — 100 000 экз.
- Акимушкин И. И. Занимательная биология. — 336 с. — 100 000 экз.
- Белькович В. М., Клейненберг С. Е., Яблоков А. В. Наш друг — дельфин. — 336 с. — 65 000 экз.
- Долматовский Ю. А. Мне нужен автомобиль. — 304 с. — 65 000 экз.
- Китайгородский А. И. Реникса. — 240 с. — 65 000 экз.
- Кобринский А. Е. Кто кого? — 2-е изд. — 304 с. — 65 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Кудрявцев Б. Б. Биография великана. — 256 с. — 65 000 экз.
- Леви В. Л. Охота за мыслью. — 336 с. — 65 000 экз.
- Петер Р. Игра с бесконечностью (Пер. с нем.). — 368 с. — 50 000 экз.
- Петров Р. В. Сфинксы XX века. — 208 с. — 50 000 экз.
- Радунская И. Л. Безумные идеи. — 2-е изд. — 368 с. — 100 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Сапарина Е. В. «Ага!» и его секреты. — 240 с. — 65 000 экз.
- Седов Е. А. Занимательно об электронике. — 352 с. — 65 000 экз.[2]
- Хургин Я. И. Ну и что? — 320 с. — 50 000 экз.
- Эйдельман Н. Я. Ищу предка. — 256 с. — 65 000 экз.
1968
- Эврика-68. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А., Ливанов А. К., Федченко В. А. — 400 с. — 100 000 экз.
- Золотой опыт / сост. Ерошкевич М. Я., Иедлинский Б. Н., Лазарев Н. А., Маслов Б. С. — 568 с. — 50 000 экз.
- Маленькие рассказы о большом космосе / сост. Ф. Наумов. — 3-е изд. — 304 с. — 100 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Арский Ф. Н. В стране мифов. — 2-е изд. — 224 с. — 65 000 экз.
- Бобров Л. В. В поисках чуда. — 336 с. — 65 000 экз.
- Власов Л. Г., Трифонов Д. Н. Занимательно о химии. — 2-е изд. — 256 с. — 100 000 экз.
- Гагарин Ю. А., Лебедев В. И. Психология и космос. — 208 с. — 65 000 экз.
- Ивченко С. И. Загадки Цинхоны. — 2-е изд. — 256 с. — 50 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Крупин В. Д. Так начиналось… — 256 с. — 65 000 экз.
- Кузьмищев В. А. Тайна жрецов Майя. — 368 с. — 100 000 экз.
- Ливанова А. М. Физики о физиках. — 256 с. — 65 000 экз.
- Лучник Н. В. Невидимый современник. — 256 с. — 65 000 экз.
- Лысогоров Н. В. Когда отступает фантастика. — 2-е изд. — 256 с. — 65 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Смилга В. П. В погоне за красотой. — 2-е изд. — 288 с. — 50 000 экз.
- Чернов А. А. Гомо акватикус. — 320 с. — 100 000 экз.
1969
- Эврика-69. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А., Федченко В. А. — 432 с. — 200 000 экз.
- Амосов Н. М. Мысли и сердце. — 352 с. — 100 000 экз.
- Блинов Б. С. Загадочный импульс. — 176 с. — 100 000 экз.
- Галлай М. Л. Через невидимые барьеры. Испытано в небе. — 3-е изд. — 512 с. — 50 000 экз. (В «Эврике» книга издана впервые)
- Заянчковский И. Ф. Враги наших врагов. — 2-е изд. — 336 с. — 50 000 экз.
- Ивченко С. И. Занимательно о ботанике. — 240 с. — 65 000 экз.
- Кобринский А. Е., Кобринский Н. Е. Много ли человеку нужно? — 336 с. — 65 000 экз.
- Крупин В. Д. Карлики рождают гигантов. — 2-е изд. — 224 с. — 50 000 экз.
- Леви В. Л. Я и Мы. — 288 с. — 65 000 экз.
- Лучник Н. В. Почему я похож на папу. — 2-е изд. — 336 с. — 65 000 экз.
- Малахов А. А. Занимательно о геологии. — 250 с. — 65 000 экз.
- Растригин Л. А. Этот случайный, случайный, случайный мир. — 224 с. — 65 000 экз.
- Сергеев Б. Ф. Занимательная физиология. — 336 с. — 65 000 экз.
- Успенский Л. В. Загадки топонимики. — 272 с. — 65 000 экз.
1970-е
1970
- Эврика-70. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А., Наумов Ф. — 432 с. — 150 000 экз.
- Опережай время! Молодым изобретателям. [Сборник] / сост. Борин А., Пресняков А. — 3-е изд. — 288 с. — 65 000 экз.
- Иванов А. Д. Первые ступени. — 176 с. — 100 000 экз.
- Коломинский Я. Л. Человек среди людей. — 224 с. — 65 000 экз.
- Любарский М. Г., Санов В. И. Немые свидетели. (Рассказы о криминалистике). — 224 с. — 65 000 экз.
- Наровчатов С. С. Необычное литературоведение. — 336 с. — 100 000 экз.
- Петрович Н. Т. Кто вы? — 240 с. — 65 000 экз.
- Седов Е. А. Занимательно об электронике. — 2-е изд. — 352 с. — 65 000 экз.
- Томилин А. Н. Занимательно об астрономии. — 304 с. — 65 000 экз.
- Хургин Я. И. Ну и что? — 2-е изд. — 320 с. — 65 000 экз.
- Чернов А. А. Гомо акватикус. — 2-е изд. — 304 с. — 100 000 экз.
- Эйдельман Н. Я. Ищу предка. — 2-е изд. — 240 с. — 90 000 экз.
1971
- Эврика-71. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А., Наумов Ф. — 432 с. — 150 000 экз.
- Акимушкин И. И. Мир животных. Том 1. Рассказы об утконосе. — 336 с. — 200 000 экз.
- Бобров Л. В. Фундамент оптимизма. — 240 с. — 65 000 экз.
- Гагарин Ю. А., Лебедев В. И. Психология и космос. — 2-е изд. — 208 с. — 100 000 экз.
- Кривин Ф. Д. Несерьёзные Архимеды. — 224 с. — 100 000 экз.
- Ларичев В. Е. Охотники за черепами. — 272 с. — 100 000 экз.
- Леви В. Л. Охота за мыслью. — 2-е изд. — 224 с. — 100 000 экз.
- Петров Р. В. Сфинксы XX века. — 2-е изд. — 256 с. — 65 000 экз.
- Пономарёв Л. И. По ту сторону кванта. — 304 с. — 100 000 экз.
- Радунская И. Л. Крушение парадоксов. — 224 с. — 65 000 экз.
- Томилин А. Н. Занимательно о космологии. — 336 с. — 65 000 экз.
1972
- Эврика-72. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А. — 496 с. — 150 000 экз.
- Акимушкин И. И. Мир животных. Том 2. Рассказы о зверях крылатых. — 304 с. — 200 000 экз.
- Акимушкин И. И. Занимательная биология. — 2-е изд. — 303 с. — 100 000 экз.
- Башкирова Г. Б. Наедине с собой. — 256 с. — 100 000 экз.
- Дёжкин В. В., Фетисов Т. И. Профиль равновесия. — 224 с. — 100 000 экз.
- Ивченко С. Н. Занимательно о ботанике. — 2-е изд. — 224 с. — 100 000 экз.
- Китайгородский А. И. Невероятно — не факт. — 256 с. — 100 000 экз.
- Кобринский А. Е., Кобринский Н. Е. Много ли человеку нужно? — 2-е изд. — 320 с. — 100 000 экз.
- Новиков Ю. Ф. Осторожно: terra! — 224 с. — 65 000 экз.
- Сагатовский В. Н. Вселенная философа. — 224 с. — 100 000 экз.
1973
- Эврика-73. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А. — 480 с. — 150 000 экз.
- Спутник сельской молодёжи. [Сборник] / сост. Антонюк Л. Д., Саленко В. Я. — 208 с. — 65 000 экз.
- Спутник молодого рабочего. [Сборник] / сост. Тархановский В. А. — 192 с. — 100 000 экз.
- Акимушкин И. И. Мир животных. Том 3. Рассказы о птицах. — 384 с. — 200 000 экз.
- Китайгородский А. И. Реникса. — 192 с. — 100 000 экз.
- Коломинский Я. Л. Человек среди людей. — 2-е изд. — 240 с. — 100 000 экз.
- Леви В. Л. Я и Мы. — 2-е изд. — 288 с. — 100 000 экз.
- Наровчатов С. С. Необычное литературоведение. — 2-е изд. — 400 с. — 100 000 экз.
- Петрович Н. Т. Поговорим об информации. — 208 с. — 65 000 экз.
- Успенский Л. В. Загадки топонимики. — 2-е изд. — 272 с. — 100 000 экз.
- Успенский Л. В. По закону буквы. — 240 с. — 100 000 экз.
- Черногорова В. А. Загадки микромира. — 224 с. — 100 000 экз.
1974
- Эврика-74. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А. — 400 с. — 150 000 экз.
- Эврика-73. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А. — 2-е изд. — 480 с. — 50 000 экз.
- Спутник молодого рабочего. [Сборник] / сост. Ефимов А. И., Морозов А. Г. — 176 с. — 75 000 экз.
- Возраст познания. [Сборник] / сост. Филипповский Н. Н. — 192 с. — 100 000 экз.
- Заглянем в будущее / сост. Федченко В. А. — 256 с. — 100 000 экз.
- Акимушкин И. И. Мир животных. Том 4. Рассказы о змеях. — 320 с. — 250 000 экз.
- Бобров Л. В. Поговорим о демографии. — 224 с. — 100 000 экз.
- Кузин А. М. Когда миры соприкасаются. — 208 с. — 100 000 экз.
- Петрович Н. Т. Кто вы? — 2-е изд. — 240 с. — 100 000 экз.
- Растригин Л. А. Этот случайный, случайный, случайный мир. — 2-е изд. — 208 с. — 100 000 экз.
- Сергеев Б. Ф. Тайны памяти. — 272 с. — 100 000 экз.
1975
- Эврика-75. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А. — 368 с. — 150 000 экз.
- Эврика-74. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А. — 2-е изд. — 400 с. — 50 000 экз.
- Спутник сельской молодёжи. [Сборник] / сост. Антонюк Л. Д., Саленко В. Я. — 224 с. — 65 000 экз.
- Акимушкин И. И. Мир животных. Том 5. Рассказы о насекомых. — 240 с. — 200 000 экз.
- Башкирова Г. Б. Наедине с собой. — 2-е изд. — 208 с. — 100 000 экз.
- Божко А. Н., Городинская В. С. Год в «Звездолете». — 160 с. — 100 000 экз.
- Воробьёв Г. Г. Человек — человек. — 192 с. — 100 000 экз.
- Дёжкин В. В. Беседы об экологии. — 192 с. — 100 000 экз.
- Иванов А. Д. Первые ступени. — 2-е изд. — 160 с. — 100 000 экз.
- Кузьмищев В. А. Тайна жрецов Майя. — 2-е изд. — 256 с. — 100 000 экз.
- Новиков Ю. Ф. Беседы о животноводстве. — 224 с. — 100 000 экз.
- Растригин Л. А., Граве П. С. Кибернетика как она есть. — 208 с. — 100 000 экз.
- Томилин А. Н. Занимательно о космогонии. — 208 с. — 100 000 экз.
- Чудакова М. О. Беседы об архивах. — 224 с. — 100 000 экз.
1976
- Эврика-76. [Сборник-ежегодник] / сост. Малинов А. В. — 336 с. — 300 000 экз.
- Формула творчества. [Сборник-ежегодник] / сост. Королёв Б. В. — 160 с. — 100 000 экз.
- Амосов Н. М. Мысли и сердце. — 2-е изд. — 320 с. — 100 000 экз.
- Бобров Л. В. Фундамент оптимизма. — 2-е изд. — 208 с. — 100 000 экз.
- Гагарин Ю. А., Лебедев В. И. Психология и космос. — 3-е изд. — 208 с. — 100 000 экз.
- Губарев В. С. Космические мосты. — 208 с. — 100 000 экз.
- Долматовский Ю. А. Беседы об автомобиле. — 208 с. — 100 000 экз.
- Драчук В. С. Дорогами тысячелетий. — 256 с. — 100 000 экз.
- Коломинский Я. Л. Беседы о тайнах психики. — 208 с. — 100 000 экз.
- Максимович Г. В. Беседы с академиком В. Глушковым. — 208 с. — 100 000 экз.
- Новиков Ю. Ф. Осторожно: terra! — 2-е изд. — 224 с. — 100 000 экз.
- Петров Р. В. Беседы о новой иммунологии. — 224 с. — 100 000 экз.
- Романцев Е. Ф. Закономерные чудеса. — 176 с. — 100 000 экз.
- Черногорова В. А. Беседы об атомном ядре. — 208 с. — 100 000 экз.
1977
- Эврика-77. [Сборник-ежегодник]. — М.: Молодая гвардия, 1977. — 288 с. — 150 000 экз.
- Эврика. Каталог. 1965—1976 / сост. Лазарев Н. А. — 320 с. — 100 000 экз.
- Академики рассказывают (Учёные — о достижениях советской науки). — 240 с. — 100 000 экз.
- Возраст познания. — М.: Молодая гвардия, 1977. — 192 с.
- Формула творчества / сост. Б. Королёв. — 208 с. — 100 000 экз.
- Артоболевский И. И., Кобринский А. Е. Знакомьтесь-роботы! — 240 с. — 100 000 экз.
- Бусленко Н. П., Бусленко В. Н. Беседы о поколениях ЭВМ. — 240 с. — 100 000 экз.
- Власов П. В. Беседы о рентгеновских лучах. — 224 с. — 150 000 экз.
- Галактионов С. Г., Никифорович Г. В. Беседы о жизни. — 208 с. — 100 000 экз.
- Дёжкин В. В, Фетисов Т. И. Профиль равновесия. — 2-е изд. — 208 с. — 100 000 экз.
- Драчук В. С. Дорогами тысячелетий. О чём поведали письмена. — М.: Молодая гвардия, 1977. — 256 с. — 150 000 экз.
- Португал В. М. Беседы об АСУ. — 208 с. — 100 000 экз.
- Потупа А. С. Бег за бесконечностью. — 224 с. — 100 000 экз.
- Сергеев Б. Ф. Занимательная физиология. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия, 1977. — 304 с.
1978
- Эврика-78. [Сборник-ежегодник]. — М.: Молодая гвардия, 1978. — 256 с. — 200 000 экз.
- Дерзновенная молодость / сост. Зудов И. А. — 254 с. — 100 000 экз.
- Формула творчества. — М.: Молодая гвардия, 1978. — 208 с.
- Амосов Н. М. Раздумья о здоровье. — 192 с. — 100 000 экз.
- Максимович Г. В. Беседы с академиком В. Глушковым. — 2-е изд. — 224 с. — 100 000 экз.
- Моисеев Н. Н. Слово о научно-технической революции. — 224 с. — 100 000 экз.
- Новиков Ю. Ф. Беседы о сельском хозяйстве. — 208 с. — 100 000 экз.
- Петров Р. В. Беседы о новой иммунологии. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия, 1978. — 224 с.
- Петрович Н. Т. Беседы об изобретательстве. — 192 с. — 100 000 экз.
- Сухотин А. К. Парадоксы науки. — 240 с. — 100 000 экз.
- Учёнова В. В. Беседы о журналистике. — 1978. — 208 с. — 100 000 экз.
- Чачко А. Г. Искусственный разум. — 224 с. — 100 000 экз.
- Черногорова В. А. Загадки микромира. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия, 1978. — 222 с. — 100 000 экз.
1979
- Эврика-79. [Сборник-ежегодник] / сост. Н. Лазарев. — М.: Молодая гвардия, 1979. — 352 с. — 150 000 экз.
- Формула творчества. — М.: Молодая гвардия, 1979. — 224 с.
- Амосов Н. М. Раздумья о здоровье. — 2-е изд. — 191 с. — 100 000 экз.
- Артоболевский И. И., Кобринский А. Е. Знакомьтесь — роботы! — 2-е изд. — 239 с. — 100 000 экз.
- Бобров Р. В. Беседы о лесе. — 240 с. — 100 000 экз.
- Власов П. В. Беседы о рентгеновских лучах. — 2-е изд. — 222 с. — 100 000 экз.
- Воробьёв Г. Г. Человек — человек. — 2-е изд. — 191 с. — 100 000 экз.
- Дёжкин В. В. Беседы об экологии. — 2-е изд. — 190 с. — 100 000 экз.
- Окладников А. П. Открытие Сибири. — М.: Молодая гвардия, 1979. — 223 с. — 100 000 экз.
- Похлёбкин В. В. Тайны хорошей кухни. — М.: Молодая гвардия, 1979. — 190 с. — 200 000 экз.
- Смирнов А. В. Мир растений. Том 1. Рассказы о саксауле. — 319 с. — 100 000 экз.
- Смородинцев А. А. Беседы о вирусах. — 207 с. — 100 000 экз.
- Столяров Ю. С., Ревский Б. В. Патент на творчество. — 191 с. — 100 000 экз.
- Успенский Л. В. По закону буквы. — 2-е изд. — 240 с. — 100 000 экз.
1980-е
1980
- Эврика-80. [Сборник-ежегодник]. — М.: Молодая гвардия, 1981. — 319 с. — 100 000 экз.
- Аганбегян А. Г., Ибрагимова З. М. Сибирь не понаслышке. — 252 с. — 100 000 экз.
- Бабаев А. Г. Пустыня как она есть. — 207 с. — 100 000 экз.
- Бароян О. В. Блики на портрете. — 160 с. — 100 000 экз.
- Бошке Ф. Л. Непознанное (Сокр. пер. с нем.). — 240 с. — 100 000 экз.
- Лаврентьев М. А. …прирастать будет Сибирью. — 175 с. — 100 000 экз.
- Мухин Л. М. Планеты и жизнь. — 190 с. — 100 000 экз.
- Новиков Ю. Беседы о животноводстве. — 224 с. — 100 000 экз.
- Похлёбкин В. В. Тайны хорошей кухни. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия, 1980. — 190 с. — 200 000 экз.
- Проценко А. Н. Энергия будущего. — 222 с. — 100 000 экз.
- Сухотин А. К. Парадоксы науки. — 2-е изд. — М.: Молодая гвардия, 1980. — 240 с. — 100 000 экз.
- Чудакова М. О. Беседы об архивах. — 2-е изд. — 224 с. — 50 000 экз.
1981
- Эврика-80. [Сборник-ежегодник]. — М.: Молодая гвардия, 1981. — 320 с.
- Аганбегян А. Г., Ибрагимова З. М. Сибирь не понаслышке. — 252 с. — 100 000 экз.
- Акимушкин И. И. Исчезнувший мир. — М.: Молодая гвардия, 1981. — 192 с.
- Акимушкин И. И. Мир животных. Том 6. Рассказы о домашних животных. — 238 с. — 200 000 экз.
- Береговой Г. Т. Космос - землянам. — 192 с. — 100 000 экз.
- Васильева Е. Н, Халифман И. А. Пчёлы. Повесть о биологии пчелиной семьи и победах науки о пчёлах. — 304 с. — 100 000 экз.
- Гагарин Ю. А., Лебедев В. И. Психология и космос. — 4-е изд. — 192 с. — 100 000 экз.
- Окладников А. П. Открытие Сибири. — 2-е изд. — 223 с. — 100 000 экз.
- Рухманов А. А. Познать себя. — 208 с. — 100 000 экз.
- Сергеев Б. Ф. Тайны памяти. — 2-е изд. — 272 с. — 100 000 экз.
- Смирнов А. В. Мир растений. Том 2. Рассказы о кофе, лилиях, пшенице и пальмах. — 303 с. — 100 000 экз.
- Чирков Ю. Г. Занимательно об энергетике. — 207 с. — 100 000 экз.
- Швалев В. Н. Молодость и сердце. — 176 с. — 100 000 экз.
1982
- Эврика-81. [Сборник-ежегодник] / сост. Лазарев Н. А., Лельевр А. В. — 351 с. — 150 000 экз.
- ...и до 1990 года / сост. Федченко В. — 191 с. — 100 000 экз.
- Акимушкин И. И. Исчезнувший мир. — 192 с. — 100 000 экз.
- Бароян О. В. Блики на портрете. — 2-е изд. — 160 с. — 100 000 экз.
- Бобров Р. В. Беседы о лесе. — 2-е изд. — 240 с. — 100 000 экз.
- Володарский Л. М. Статистика рассказывает. — 191 с. — 100 000 экз.
- Кузьмищев В. А. Царство сынов Солнца. — 255 с. — 100 000 экз.
- Лаврентьев М. А. …прирастать будет Сибирью. — 2-е. — 175 с. — 100 000 экз.
- Наумов Д. В. Мир океана: Рассказы о флоре и фауне океана. — 351 с. — 100 000 экз.
- Петрович Н. Т. Беседы об изобретательстве. — 2-е изд. — 189 с. — 100 000 экз.
- Скулачёв В. П. Рассказы о биоэнергетике. — 192 с. — 100 000 экз.
- Смирнов А. В. Мир растений. Том 3. Рассказы о соснах и можжевельниках. — 335 с. — 100 000 экз.
- Смородинцев А. А. Беседы о вирусах. — 2-е изд. — 207 с. — 100 000 экз.
1983
- Эврика-82. [Сборник-ежегодник] / сост. Лельевр А. В. — 431 с. — 150 000 экз.
- Всенародное дело / сост. Антонюк Л. — 192 с. — 100 000 экз.
- Бабаев А. Г. Пустыня как она есть. — 207 с. — 100 000 экз.
- Береговой Г. Т. Космос — землянам. — 2-е изд. — 1983. — 191 с. — 100 000 экз.
- Воробьёв Г. Г. Ищи свой талант. — 208 с. — 100 000 экз.
- Ивин А. А. По законам логики. — 208 с. — 100 000 экз.
- Мигдал А. Б. Поиски истины. — 239 с. — 100 000 экз.
- Мухин Л. М. В нашей Галактике. — 192 с. — 100 000 экз.
- Наумов Д. В. Мир океана: Рассказы о морской стихии и освоении её человеком. — 335 с. — 100 000 экз.
- Новиков Ю. Ф. Внимание: вода! — 207 с. — 100 000 экз.
- Петров Р. В. Я или не я: Иммунологические мобили. — 272 с. — 100 000 экз.
- Рухманов А. А. Познать себя. — 2-е изд. — 208 с. — 100 000 экз.
- Сухотин А. К. Ритмы и алгоритмы. — 224 с. — 100 000 экз.
- Углов Ф. Г., Дроздов И. В. Живём ли мы свой век. — 239 с. — 150 000 экз.
- Шилейко А. В., Шилейко Т. И. Информация или интуиция? — 208 с. — 100 000 экз.
1984
- Эврика 83—84. [Сборник-ежегодник]. — 288 с. — 200 000 экз.
- Учёные против войны / сост. Федченко В. А. — 190 с. — 100 000 экз.
- Аганбегян А. Г., Ибрагимова 3. М. Сибирь не понаслышке. — 2-е изд. — 240 с. — 50 000 экз.
- Амосов Н. М. Книга о счастье и несчастьях: Дневник с воспоминаниями и отступлениями. — 287 с. — 100 000 экз.
- Бусленко В. Н. Наш коллега — робот. — 222 с. — 100 000 экз.
- Моисеев Н. Н. Люди и кибернетика. — 224 с. — 100 000 экз.
- Монин А. С., Войтов В. И. Чёрные приливы. — 160 с. — 100 000 экз.
- Мухин Л. М. Планеты и жизнь. — 2-е изд. — 192 с. — 100 000 экз.
- Радкевич Е. А. Наш дом — Земля. — 208 с. — 100 000 экз.
- Рыбаков Б. А. Мир истории. Начальные века русской истории. — 352 с. — 100 000 экз.
- Свиридонов Г. М. Лесной огород. — 223 с. — 150 000 экз.
- Сергеев Б. Ф. Ум хорошо… — 192 с. — 100 000 экз.
1985
- Эврика-85. [Сборник-ежегодник]. — М.: Молодая гвардия, 1985. — 302 с. — 155 000 экз.
- Акимушкин И. И. Проблемы этологии. — 191 с. — 150 000 экз.
- Гиляров М. С., Криволуцкий Д. А. Жизнь в почве. — 191 с. — 100 000 экз.
- Гутнов А. Э. Мир архитектуры: Язык архитектуры. — 351 с. — 100 000 экз.
- Ивченко С. И. Занимательно о фитогеографии. — 176 с. — 100 000 экз.
- Кузьмищев В. А. Царство сынов Солнца. — 2-е изд. — 255 с. — 100 000 экз.
- Михайлов В. С., Палько А. С. Выбираем здоровье! — 191 с. — 150 000 экз.
- Моисеев Н. Н. Слово о научно-технической революции. — 2-е изд. — 238 с. — 100 000 экз.
- Новиков И. Д. Чёрные дыры и Вселенная. — 190 с. — 100 000 экз.
- Похлёбкин В. В. Тайны хорошей кухни. — 3-е изд. — 191 с. — 100 000 экз.
- Проценко А. Н. Энергия будущего. — 2-е изд. — 222 с. — 100 000 экз.
- Скулачёв В. П. Рассказы о биоэнергетике. — 2-е изд. — 190 с. — 100 000 экз.
- Учёнова В. В. Беседы о журналистике. — 2-е изд. — 1985. — 205 с. — 95 000 экз.
- Чирков Ю. Г. Охота за кварками. — 223 с. — 100 000 экз.
1986
- Эврика-86. [Сборник-ежегодник] / сост. Лельевр А. В. — 303 с. — 155 000 экз.
- Амосов Н. М. Книга о счастье и несчастьях. — М.: Молодая гвардия, 1986. — 287 с.
- Вельховер Е. С., Никифоров В. Г., Радыш Б. Б. Локаторы здоровья. — 207 с. — 75 000 экз.
- Воробьёв Г. Г. Кибернетика стучится в школу. — 206 с. — 200 000 экз.
- Греков И. Б., Шахмагонов Ф. Ф. Мир истории. (Русские земли в XIII-XV веках). — 334 с. — 100 000 экз.
- Деревянко А. П. Ожившие древности: Рассказы археолога. — 240 с. — 150 000 экз.
- Матвеев К. П., Сазонов А. А. Земля Древнего Двуречья: История, мифы, легенды, находки и открытия. — 160 с. — 100 000 экз.
- Никифорович Г. В. Почти природные лекарства. — 207[1] с. — 100 000 экз.
- Петрович Н. Т., Цуриков В. М. Путь к изобретению. — 222 с. — 100 000 экз.
- Платонов К. К. Занимательная психология. — 224 с. — 100 000 экз.
- Растригин Л. А. По воле случая. — 208 с. — 100 000 экз.
- Свиридонов Г. М. Родники здоровья. — 223 с. — 150 000 экз.
1987
- Эврика-87. [Сборник-ежегодник] / Сост. Лельевр А. В. — 316[2] с. — 155 000 экз.
- Бобров Р. В. Всё о национальных парках. — 222 с. — 100 000 экз.
- Губарев В. С. Зарево над Припятью: Записки журналиста. — 239[1] с. — 150 000 экз.
- Жаворонков Н. М. Создано человеком! — 221[3] с. — 100 000 экз.
- Журавлёв А. П. Диалог с компьютером. — 205[3] с. — 100 000 экз.
- Кедров Б. М. О творчестве в науке и технике. — 192 с. — 100 000 экз.
- Михайлов В. С., Палько А. С. Выбираем здоровье! — М.: Молодая гвардия, 1987. — 190 с. — 150 000 экз.
- Мухин Л. М. Мир астрономии. Рассказы о Вселенной, звездах и галактиках. — 207[1] с. — 100 000 экз.
- Петров Р. В. Я или не я: Иммунологические мобили. — 2-е изд. — 304 с. — 100 000 экз.
- Проценко А. Н. Энергетика сегодня и завтра. — 220[4] с. — 100 000 экз.
- Романцев Е. Ф. Закономерные чудеса. — 191 с. — 100 000 экз.
- Рыбаков Б. А. Мир истории: Начальные века русской истории. — 2-е изд. — 351 с. — 155 000 экз.
- Свиридонов Г. М. Лесной огород. — 2-е изд. — 223 с. — 200 000 экз.
- Царфис П. Г. В союзе с природой. — 207[1] с. — 100 000 экз.
- Щелоков А. А. Свидетели истории. — 191 с. — 150 000 экз.
1988
- Эврика-88. [Сборник-ежегодник] / сост. Лельевр А. В. — 301[3] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00064-1.
- Галактионов С. Г. Биологически активные. — 270[2] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00707-7.
- Греков И. Б., Шахмагонов Ф. Ф. Мир истории: Русские земли в XIII—XV веках. — 2-е изд. — 334 с. — 155 000 экз. — ISBN 5-235-00702-6.
- Кветной И. М. Вездесущие гормоны. — 190[2] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00597-X.
- Королюк И. П., Цыб А. Ф. Беседы о ядерной медицине. — 192 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00599-6.
- Моисеев Н. Н. Экология человечества глазами математика: (Человек, природа и будущее цивилизации). — 254[2] с. — 155 000 экз. — ISBN 5-235-00061-7.
- Радкевич Е. А. Наш дом — Земля. — 2-е изд. — 208 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00058-7.
- Родиков В. Е. Приключения радиолуча. — 304 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00094-3.
- Сергеев Б. Ф. Жизнь лесных дебрей. — 254[2] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00679-8.
- Смирнов А. В. Мир растений. Том 4. Рассказы о культурных растениях. — 303[1] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00613-5.
- Сухотин А. К. Ритмы и алгоритмы. — 223[1] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00062-5.
- Толстых А. В. Возрасты жизни. — 223[1] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00590-2.
1989
- Эврика-89. [Сборник-ежегодник] / сост. В. Ксионжек. — 302[1] с. — 155 000 экз.
- Ахметов С. Ф. Беседы о геммологии. — 237[3] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00499-X.
- Буганов В. И. Мир истории: Россия в XVII столетии. — 318[1] с. — 155 000 экз. — ISBN 5-235-00501-5.
- Вакула В. Л. Биотехнология: что это такое? — 301[3] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00642-9.
- Голубев Д. Б., Солоухин В. З. Размышления и споры о вирусах. — 221[3] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00493-0.
- Кованов В. В. Эксперимент в хирургии. — 239[1] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00488-4.
- Матвеев К. П., Сазонов А. А. Пять жизней древней Сури. — 188[4] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00497-3.
- Никитин А. Т. Откуда берутся дети. — 254[2] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00492-2.
- Чирков Ю. Г. Яблони на Марсе. — 288 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00494-9.
- Шилейко Т. И., Шилейко А. В. Беседы об информатике. — 287[1] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00496-5.
1990-е
1990
- Эврика-90. [Сборник-ежегодник] / сост. В. Ксионжек. — 1990. — 303[1] с. — 150 000 экз.
- Амосов Н. М. Книга о счастье и несчастьях. Книга 2. — 238[2] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-01486-3.
- Бочков Н. П. Гены и судьбы. — 255[1] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00804-9.
- Васютинский Н. А. Золотая пропорция. — 238[2] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00806-5.
- Гутнов А. Э., Глазычев В. Л. Мир архитектуры: Лицо города. — 352 с. — 200 000 экз. — ISBN 5-235-00487-6.
- Князева М. Л. Ключ к самосозиданию. — 256 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00802-2.
- Мельникова А. С. Булат и злато. — 207[1] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00801-4.
- Новиков И. Д. Куда течёт река времени? — 238[2] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00805-7.
- Свиридонов Г. М. Здоровья кладезь — природа. — 271[1] с. — 150 000 экз. — ISBN 5-235-00799-9.
- Седов Е. А. Мир электроники. — 444[4] с. — 150 000 экз. — ISBN 5-235-00797-2.
- Сергеев Б. Ф. Жизнь океанских глубин. — 301[3] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00811-1.
- Шилов Ю. А. Космические тайны курганов. — 270[2] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-00803-0.
1991
- Вельховер Е. С., Никифоров В. Г., Радыш Б. Б. Локаторы здоровья. — 2-е изд. — 208 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-01901-6.
- Государев Н. А. Треугольный человек. — 270[2] с. — 150 000 экз. — ISBN 5-235-01286-0.
- Плужников М. С., Рязанцев С. В. Среди запахов и звуков. — 270 с. — 150 000 экз. — ISBN 5-235-01287-9.
- Сухотин А. К. Превратности научных идей. — 271[1] с. — 100 000 экз. — ISBN 5-235-01489-8.
Напишите отзыв о статье "Список книг серии «Эврика»"
Литература
- Эврика. Каталог. 1965—1976 / Сост. Н. А. Лазарев. Худ. А. Косаргин. — М.: Молодая гвардия, 1977. — 320 с. — (Эврика). — 100 000 экз.
Ссылки
- [www.buklit.ru/?mode=search&sub=adv&serial=%D0%AD%D0%B2%D1%80%D0%B8%D0%BA%D0%B0&tmpl=serials Книги серии «Эврика» с изображениями обложек и подробными аннотациями на сайте Buklit]
- [www.livelib.ru/series/7405 Книги серии «Эврика» на сайте livelib.ru]
Примечания
- ↑ [gvardiya.ru/publishing/history/1965 Молодая Гвардия — История издательства]
- ↑ В 1967 книга получила диплом II степени на Всесоюзном конкурсе книг научно-популярного жанра, проводившемся Всесоюзным обществом «Знание» и Госкомпечатью СССР, см. [www.chronos.msu.ru/old/biographies/sedov.htm]
- ↑ [gvardiya.ru/publishing/history/1968 Молодая Гвардия — История издательства]
|
|||||||
Отрывок, характеризующий Список книг серии «Эврика»
– Ты уж попался раз на petite fille [девочке], – сказал Долохов, знавший про женитьбу Анатоля. – Смотри!– Ну уж два раза нельзя! А? – сказал Анатоль, добродушно смеясь.
Следующий после театра день Ростовы никуда не ездили и никто не приезжал к ним. Марья Дмитриевна о чем то, скрывая от Наташи, переговаривалась с ее отцом. Наташа догадывалась, что они говорили о старом князе и что то придумывали, и ее беспокоило и оскорбляло это. Она всякую минуту ждала князя Андрея, и два раза в этот день посылала дворника на Вздвиженку узнавать, не приехал ли он. Он не приезжал. Ей было теперь тяжеле, чем первые дни своего приезда. К нетерпению и грусти ее о нем присоединились неприятное воспоминание о свидании с княжной Марьей и с старым князем, и страх и беспокойство, которым она не знала причины. Ей всё казалось, что или он никогда не приедет, или что прежде, чем он приедет, с ней случится что нибудь. Она не могла, как прежде, спокойно и продолжительно, одна сама с собой думать о нем. Как только она начинала думать о нем, к воспоминанию о нем присоединялось воспоминание о старом князе, о княжне Марье и о последнем спектакле, и о Курагине. Ей опять представлялся вопрос, не виновата ли она, не нарушена ли уже ее верность князю Андрею, и опять она заставала себя до малейших подробностей воспоминающею каждое слово, каждый жест, каждый оттенок игры выражения на лице этого человека, умевшего возбудить в ней непонятное для нее и страшное чувство. На взгляд домашних, Наташа казалась оживленнее обыкновенного, но она далеко была не так спокойна и счастлива, как была прежде.
В воскресение утром Марья Дмитриевна пригласила своих гостей к обедни в свой приход Успенья на Могильцах.
– Я этих модных церквей не люблю, – говорила она, видимо гордясь своим свободомыслием. – Везде Бог один. Поп у нас прекрасный, служит прилично, так это благородно, и дьякон тоже. Разве от этого святость какая, что концерты на клиросе поют? Не люблю, одно баловство!
Марья Дмитриевна любила воскресные дни и умела праздновать их. Дом ее бывал весь вымыт и вычищен в субботу; люди и она не работали, все были празднично разряжены, и все бывали у обедни. К господскому обеду прибавлялись кушанья, и людям давалась водка и жареный гусь или поросенок. Но ни на чем во всем доме так не бывал заметен праздник, как на широком, строгом лице Марьи Дмитриевны, в этот день принимавшем неизменяемое выражение торжественности.
Когда напились кофе после обедни, в гостиной с снятыми чехлами, Марье Дмитриевне доложили, что карета готова, и она с строгим видом, одетая в парадную шаль, в которой она делала визиты, поднялась и объявила, что едет к князю Николаю Андреевичу Болконскому, чтобы объясниться с ним насчет Наташи.
После отъезда Марьи Дмитриевны, к Ростовым приехала модистка от мадам Шальме, и Наташа, затворив дверь в соседней с гостиной комнате, очень довольная развлечением, занялась примериваньем новых платьев. В то время как она, надев сметанный на живую нитку еще без рукавов лиф и загибая голову, гляделась в зеркало, как сидит спинка, она услыхала в гостиной оживленные звуки голоса отца и другого, женского голоса, который заставил ее покраснеть. Это был голос Элен. Не успела Наташа снять примериваемый лиф, как дверь отворилась и в комнату вошла графиня Безухая, сияющая добродушной и ласковой улыбкой, в темнолиловом, с высоким воротом, бархатном платье.
– Ah, ma delicieuse! [О, моя прелестная!] – сказала она красневшей Наташе. – Charmante! [Очаровательна!] Нет, это ни на что не похоже, мой милый граф, – сказала она вошедшему за ней Илье Андреичу. – Как жить в Москве и никуда не ездить? Нет, я от вас не отстану! Нынче вечером у меня m lle Georges декламирует и соберутся кое кто; и если вы не привезете своих красавиц, которые лучше m lle Georges, то я вас знать не хочу. Мужа нет, он уехал в Тверь, а то бы я его за вами прислала. Непременно приезжайте, непременно, в девятом часу. – Она кивнула головой знакомой модистке, почтительно присевшей ей, и села на кресло подле зеркала, живописно раскинув складки своего бархатного платья. Она не переставала добродушно и весело болтать, беспрестанно восхищаясь красотой Наташи. Она рассмотрела ее платья и похвалила их, похвалилась и своим новым платьем en gaz metallique, [из газа цвета металла,] которое она получила из Парижа и советовала Наташе сделать такое же.
– Впрочем, вам все идет, моя прелестная, – говорила она.
С лица Наташи не сходила улыбка удовольствия. Она чувствовала себя счастливой и расцветающей под похвалами этой милой графини Безуховой, казавшейся ей прежде такой неприступной и важной дамой, и бывшей теперь такой доброй с нею. Наташе стало весело и она чувствовала себя почти влюбленной в эту такую красивую и такую добродушную женщину. Элен с своей стороны искренно восхищалась Наташей и желала повеселить ее. Анатоль просил ее свести его с Наташей, и для этого она приехала к Ростовым. Мысль свести брата с Наташей забавляла ее.
Несмотря на то, что прежде у нее была досада на Наташу за то, что она в Петербурге отбила у нее Бориса, она теперь и не думала об этом, и всей душой, по своему, желала добра Наташе. Уезжая от Ростовых, она отозвала в сторону свою protegee.
– Вчера брат обедал у меня – мы помирали со смеху – ничего не ест и вздыхает по вас, моя прелесть. Il est fou, mais fou amoureux de vous, ma chere. [Он сходит с ума, но сходит с ума от любви к вам, моя милая.]
Наташа багрово покраснела услыхав эти слова.
– Как краснеет, как краснеет, ma delicieuse! [моя прелесть!] – проговорила Элен. – Непременно приезжайте. Si vous aimez quelqu'un, ma delicieuse, ce n'est pas une raison pour se cloitrer. Si meme vous etes promise, je suis sure que votre рromis aurait desire que vous alliez dans le monde en son absence plutot que de deperir d'ennui. [Из того, что вы любите кого нибудь, моя прелестная, никак не следует жить монашенкой. Даже если вы невеста, я уверена, что ваш жених предпочел бы, чтобы вы в его отсутствии выезжали в свет, чем погибали со скуки.]
«Стало быть она знает, что я невеста, стало быть и oни с мужем, с Пьером, с этим справедливым Пьером, думала Наташа, говорили и смеялись про это. Стало быть это ничего». И опять под влиянием Элен то, что прежде представлялось страшным, показалось простым и естественным. «И она такая grande dame, [важная барыня,] такая милая и так видно всей душой любит меня, думала Наташа. И отчего не веселиться?» думала Наташа, удивленными, широко раскрытыми глазами глядя на Элен.
К обеду вернулась Марья Дмитриевна, молчаливая и серьезная, очевидно понесшая поражение у старого князя. Она была еще слишком взволнована от происшедшего столкновения, чтобы быть в силах спокойно рассказать дело. На вопрос графа она отвечала, что всё хорошо и что она завтра расскажет. Узнав о посещении графини Безуховой и приглашении на вечер, Марья Дмитриевна сказала:
– С Безуховой водиться я не люблю и не посоветую; ну, да уж если обещала, поезжай, рассеешься, – прибавила она, обращаясь к Наташе.
Граф Илья Андреич повез своих девиц к графине Безуховой. На вечере было довольно много народу. Но всё общество было почти незнакомо Наташе. Граф Илья Андреич с неудовольствием заметил, что всё это общество состояло преимущественно из мужчин и дам, известных вольностью обращения. M lle Georges, окруженная молодежью, стояла в углу гостиной. Было несколько французов и между ними Метивье, бывший, со времени приезда Элен, домашним человеком у нее. Граф Илья Андреич решился не садиться за карты, не отходить от дочерей и уехать как только кончится представление Georges.
Анатоль очевидно у двери ожидал входа Ростовых. Он, тотчас же поздоровавшись с графом, подошел к Наташе и пошел за ней. Как только Наташа его увидала, тоже как и в театре, чувство тщеславного удовольствия, что она нравится ему и страха от отсутствия нравственных преград между ею и им, охватило ее. Элен радостно приняла Наташу и громко восхищалась ее красотой и туалетом. Вскоре после их приезда, m lle Georges вышла из комнаты, чтобы одеться. В гостиной стали расстанавливать стулья и усаживаться. Анатоль подвинул Наташе стул и хотел сесть подле, но граф, не спускавший глаз с Наташи, сел подле нее. Анатоль сел сзади.
M lle Georges с оголенными, с ямочками, толстыми руками, в красной шали, надетой на одно плечо, вышла в оставленное для нее пустое пространство между кресел и остановилась в ненатуральной позе. Послышался восторженный шопот. M lle Georges строго и мрачно оглянула публику и начала говорить по французски какие то стихи, где речь шла о ее преступной любви к своему сыну. Она местами возвышала голос, местами шептала, торжественно поднимая голову, местами останавливалась и хрипела, выкатывая глаза.
– Adorable, divin, delicieux! [Восхитительно, божественно, чудесно!] – слышалось со всех сторон. Наташа смотрела на толстую Georges, но ничего не слышала, не видела и не понимала ничего из того, что делалось перед ней; она только чувствовала себя опять вполне безвозвратно в том странном, безумном мире, столь далеком от прежнего, в том мире, в котором нельзя было знать, что хорошо, что дурно, что разумно и что безумно. Позади ее сидел Анатоль, и она, чувствуя его близость, испуганно ждала чего то.
После первого монолога всё общество встало и окружило m lle Georges, выражая ей свой восторг.
– Как она хороша! – сказала Наташа отцу, который вместе с другими встал и сквозь толпу подвигался к актрисе.
– Я не нахожу, глядя на вас, – сказал Анатоль, следуя за Наташей. Он сказал это в такое время, когда она одна могла его слышать. – Вы прелестны… с той минуты, как я увидал вас, я не переставал….
– Пойдем, пойдем, Наташа, – сказал граф, возвращаясь за дочерью. – Как хороша!
Наташа ничего не говоря подошла к отцу и вопросительно удивленными глазами смотрела на него.
После нескольких приемов декламации m lle Georges уехала и графиня Безухая попросила общество в залу.
Граф хотел уехать, но Элен умоляла не испортить ее импровизированный бал. Ростовы остались. Анатоль пригласил Наташу на вальс и во время вальса он, пожимая ее стан и руку, сказал ей, что она ravissante [обворожительна] и что он любит ее. Во время экосеза, который она опять танцовала с Курагиным, когда они остались одни, Анатоль ничего не говорил ей и только смотрел на нее. Наташа была в сомнении, не во сне ли она видела то, что он сказал ей во время вальса. В конце первой фигуры он опять пожал ей руку. Наташа подняла на него испуганные глаза, но такое самоуверенно нежное выражение было в его ласковом взгляде и улыбке, что она не могла глядя на него сказать того, что она имела сказать ему. Она опустила глаза.
– Не говорите мне таких вещей, я обручена и люблю другого, – проговорила она быстро… – Она взглянула на него. Анатоль не смутился и не огорчился тем, что она сказала.
– Не говорите мне про это. Что мне зa дело? – сказал он. – Я говорю, что безумно, безумно влюблен в вас. Разве я виноват, что вы восхитительны? Нам начинать.
Наташа, оживленная и тревожная, широко раскрытыми, испуганными глазами смотрела вокруг себя и казалась веселее чем обыкновенно. Она почти ничего не помнила из того, что было в этот вечер. Танцовали экосез и грос фатер, отец приглашал ее уехать, она просила остаться. Где бы она ни была, с кем бы ни говорила, она чувствовала на себе его взгляд. Потом она помнила, что попросила у отца позволения выйти в уборную оправить платье, что Элен вышла за ней, говорила ей смеясь о любви ее брата и что в маленькой диванной ей опять встретился Анатоль, что Элен куда то исчезла, они остались вдвоем и Анатоль, взяв ее за руку, нежным голосом сказал:
– Я не могу к вам ездить, но неужели я никогда не увижу вас? Я безумно люблю вас. Неужели никогда?… – и он, заслоняя ей дорогу, приближал свое лицо к ее лицу.
Блестящие, большие, мужские глаза его так близки были от ее глаз, что она не видела ничего кроме этих глаз.
– Натали?! – прошептал вопросительно его голос, и кто то больно сжимал ее руки.
– Натали?!
«Я ничего не понимаю, мне нечего говорить», сказал ее взгляд.
Горячие губы прижались к ее губам и в ту же минуту она почувствовала себя опять свободною, и в комнате послышался шум шагов и платья Элен. Наташа оглянулась на Элен, потом, красная и дрожащая, взглянула на него испуганно вопросительно и пошла к двери.
– Un mot, un seul, au nom de Dieu, [Одно слово, только одно, ради Бога,] – говорил Анатоль.
Она остановилась. Ей так нужно было, чтобы он сказал это слово, которое бы объяснило ей то, что случилось и на которое она бы ему ответила.
– Nathalie, un mot, un seul, – всё повторял он, видимо не зная, что сказать и повторял его до тех пор, пока к ним подошла Элен.
Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.
Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.
Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…
– Три дня, – сказала Наташа. – Мне кажется, я сто лет люблю его. Мне кажется, что я никого никогда не любила прежде его. Ты этого не можешь понять. Соня, постой, садись тут. – Наташа обняла и поцеловала ее.
– Мне говорили, что это бывает и ты верно слышала, но я теперь только испытала эту любовь. Это не то, что прежде. Как только я увидала его, я почувствовала, что он мой властелин, и я раба его, и что я не могу не любить его. Да, раба! Что он мне велит, то я и сделаю. Ты не понимаешь этого. Что ж мне делать? Что ж мне делать, Соня? – говорила Наташа с счастливым и испуганным лицом.
– Но ты подумай, что ты делаешь, – говорила Соня, – я не могу этого так оставить. Эти тайные письма… Как ты могла его допустить до этого? – говорила она с ужасом и с отвращением, которое она с трудом скрывала.
– Я тебе говорила, – отвечала Наташа, – что у меня нет воли, как ты не понимаешь этого: я его люблю!
– Так я не допущу до этого, я расскажу, – с прорвавшимися слезами вскрикнула Соня.
– Что ты, ради Бога… Ежели ты расскажешь, ты мой враг, – заговорила Наташа. – Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб нас разлучили…
Увидав этот страх Наташи, Соня заплакала слезами стыда и жалости за свою подругу.
– Но что было между вами? – спросила она. – Что он говорил тебе? Зачем он не ездит в дом?
Наташа не отвечала на ее вопрос.
– Ради Бога, Соня, никому не говори, не мучай меня, – упрашивала Наташа. – Ты помни, что нельзя вмешиваться в такие дела. Я тебе открыла…
– Но зачем эти тайны! Отчего же он не ездит в дом? – спрашивала Соня. – Отчего он прямо не ищет твоей руки? Ведь князь Андрей дал тебе полную свободу, ежели уж так; но я не верю этому. Наташа, ты подумала, какие могут быть тайные причины ?
Наташа удивленными глазами смотрела на Соню. Видно, ей самой в первый раз представлялся этот вопрос и она не знала, что отвечать на него.
– Какие причины, не знаю. Но стало быть есть причины!
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.
– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
Анатоль последнее время переселился к Долохову. План похищения Ростовой уже несколько дней был обдуман и приготовлен Долоховым, и в тот день, когда Соня, подслушав у двери Наташу, решилась оберегать ее, план этот должен был быть приведен в исполнение. Наташа в десять часов вечера обещала выйти к Курагину на заднее крыльцо. Курагин должен был посадить ее в приготовленную тройку и везти за 60 верст от Москвы в село Каменку, где был приготовлен расстриженный поп, который должен был обвенчать их. В Каменке и была готова подстава, которая должна была вывезти их на Варшавскую дорогу и там на почтовых они должны были скакать за границу.
У Анатоля были и паспорт, и подорожная, и десять тысяч денег, взятые у сестры, и десять тысяч, занятые через посредство Долохова.
Два свидетеля – Хвостиков, бывший приказный, которого употреблял для игры Долохов и Макарин, отставной гусар, добродушный и слабый человек, питавший беспредельную любовь к Курагину – сидели в первой комнате за чаем.
В большом кабинете Долохова, убранном от стен до потолка персидскими коврами, медвежьими шкурами и оружием, сидел Долохов в дорожном бешмете и сапогах перед раскрытым бюро, на котором лежали счеты и пачки денег. Анатоль в расстегнутом мундире ходил из той комнаты, где сидели свидетели, через кабинет в заднюю комнату, где его лакей француз с другими укладывал последние вещи. Долохов считал деньги и записывал.
– Ну, – сказал он, – Хвостикову надо дать две тысячи.
– Ну и дай, – сказал Анатоль.
– Макарка (они так звали Макарина), этот бескорыстно за тебя в огонь и в воду. Ну вот и кончены счеты, – сказал Долохов, показывая ему записку. – Так?
– Да, разумеется, так, – сказал Анатоль, видимо не слушавший Долохова и с улыбкой, не сходившей у него с лица, смотревший вперед себя.
Долохов захлопнул бюро и обратился к Анатолю с насмешливой улыбкой.
– А знаешь что – брось всё это: еще время есть! – сказал он.
– Дурак! – сказал Анатоль. – Перестань говорить глупости. Ежели бы ты знал… Это чорт знает, что такое!
– Право брось, – сказал Долохов. – Я тебе дело говорю. Разве это шутка, что ты затеял?
– Ну, опять, опять дразнить? Пошел к чорту! А?… – сморщившись сказал Анатоль. – Право не до твоих дурацких шуток. – И он ушел из комнаты.
Долохов презрительно и снисходительно улыбался, когда Анатоль вышел.
– Ты постой, – сказал он вслед Анатолю, – я не шучу, я дело говорю, поди, поди сюда.
Анатоль опять вошел в комнату и, стараясь сосредоточить внимание, смотрел на Долохова, очевидно невольно покоряясь ему.
– Ты меня слушай, я тебе последний раз говорю. Что мне с тобой шутить? Разве я тебе перечил? Кто тебе всё устроил, кто попа нашел, кто паспорт взял, кто денег достал? Всё я.
– Ну и спасибо тебе. Ты думаешь я тебе не благодарен? – Анатоль вздохнул и обнял Долохова.
– Я тебе помогал, но всё же я тебе должен правду сказать: дело опасное и, если разобрать, глупое. Ну, ты ее увезешь, хорошо. Разве это так оставят? Узнается дело, что ты женат. Ведь тебя под уголовный суд подведут…
– Ах! глупости, глупости! – опять сморщившись заговорил Анатоль. – Ведь я тебе толковал. А? – И Анатоль с тем особенным пристрастием (которое бывает у людей тупых) к умозаключению, до которого они дойдут своим умом, повторил то рассуждение, которое он раз сто повторял Долохову. – Ведь я тебе толковал, я решил: ежели этот брак будет недействителен, – cказал он, загибая палец, – значит я не отвечаю; ну а ежели действителен, всё равно: за границей никто этого не будет знать, ну ведь так? И не говори, не говори, не говори!
– Право, брось! Ты только себя свяжешь…
– Убирайся к чорту, – сказал Анатоль и, взявшись за волосы, вышел в другую комнату и тотчас же вернулся и с ногами сел на кресло близко перед Долоховым. – Это чорт знает что такое! А? Ты посмотри, как бьется! – Он взял руку Долохова и приложил к своему сердцу. – Ah! quel pied, mon cher, quel regard! Une deesse!! [О! Какая ножка, мой друг, какой взгляд! Богиня!!] A?
Долохов, холодно улыбаясь и блестя своими красивыми, наглыми глазами, смотрел на него, видимо желая еще повеселиться над ним.
– Ну деньги выйдут, тогда что?
– Тогда что? А? – повторил Анатоль с искренним недоумением перед мыслью о будущем. – Тогда что? Там я не знаю что… Ну что глупости говорить! – Он посмотрел на часы. – Пора!
Анатоль пошел в заднюю комнату.
– Ну скоро ли вы? Копаетесь тут! – крикнул он на слуг.
Долохов убрал деньги и крикнув человека, чтобы велеть подать поесть и выпить на дорогу, вошел в ту комнату, где сидели Хвостиков и Макарин.
Анатоль в кабинете лежал, облокотившись на руку, на диване, задумчиво улыбался и что то нежно про себя шептал своим красивым ртом.
– Иди, съешь что нибудь. Ну выпей! – кричал ему из другой комнаты Долохов.
– Не хочу! – ответил Анатоль, всё продолжая улыбаться.
– Иди, Балага приехал.
Анатоль встал и вошел в столовую. Балага был известный троечный ямщик, уже лет шесть знавший Долохова и Анатоля, и служивший им своими тройками. Не раз он, когда полк Анатоля стоял в Твери, с вечера увозил его из Твери, к рассвету доставлял в Москву и увозил на другой день ночью. Не раз он увозил Долохова от погони, не раз он по городу катал их с цыганами и дамочками, как называл Балага. Не раз он с их работой давил по Москве народ и извозчиков, и всегда его выручали его господа, как он называл их. Не одну лошадь он загнал под ними. Не раз он был бит ими, не раз напаивали они его шампанским и мадерой, которую он любил, и не одну штуку он знал за каждым из них, которая обыкновенному человеку давно бы заслужила Сибирь. В кутежах своих они часто зазывали Балагу, заставляли его пить и плясать у цыган, и не одна тысяча их денег перешла через его руки. Служа им, он двадцать раз в году рисковал и своей жизнью и своей шкурой, и на их работе переморил больше лошадей, чем они ему переплатили денег. Но он любил их, любил эту безумную езду, по восемнадцати верст в час, любил перекувырнуть извозчика и раздавить пешехода по Москве, и во весь скок пролететь по московским улицам. Он любил слышать за собой этот дикий крик пьяных голосов: «пошел! пошел!» тогда как уж и так нельзя было ехать шибче; любил вытянуть больно по шее мужика, который и так ни жив, ни мертв сторонился от него. «Настоящие господа!» думал он.
Анатоль и Долохов тоже любили Балагу за его мастерство езды и за то, что он любил то же, что и они. С другими Балага рядился, брал по двадцати пяти рублей за двухчасовое катанье и с другими только изредка ездил сам, а больше посылал своих молодцов. Но с своими господами, как он называл их, он всегда ехал сам и никогда ничего не требовал за свою работу. Только узнав через камердинеров время, когда были деньги, он раз в несколько месяцев приходил поутру, трезвый и, низко кланяясь, просил выручить его. Его всегда сажали господа.
– Уж вы меня вызвольте, батюшка Федор Иваныч или ваше сиятельство, – говорил он. – Обезлошадничал вовсе, на ярманку ехать уж ссудите, что можете.
И Анатоль и Долохов, когда бывали в деньгах, давали ему по тысяче и по две рублей.
Балага был русый, с красным лицом и в особенности красной, толстой шеей, приземистый, курносый мужик, лет двадцати семи, с блестящими маленькими глазами и маленькой бородкой. Он был одет в тонком синем кафтане на шелковой подкладке, надетом на полушубке.
Он перекрестился на передний угол и подошел к Долохову, протягивая черную, небольшую руку.
– Федору Ивановичу! – сказал он, кланяясь.
– Здорово, брат. – Ну вот и он.
– Здравствуй, ваше сиятельство, – сказал он входившему Анатолю и тоже протянул руку.
– Я тебе говорю, Балага, – сказал Анатоль, кладя ему руки на плечи, – любишь ты меня или нет? А? Теперь службу сослужи… На каких приехал? А?
– Как посол приказал, на ваших на зверьях, – сказал Балага.
– Ну, слышишь, Балага! Зарежь всю тройку, а чтобы в три часа приехать. А?
– Как зарежешь, на чем поедем? – сказал Балага, подмигивая.
– Ну, я тебе морду разобью, ты не шути! – вдруг, выкатив глаза, крикнул Анатоль.
– Что ж шутить, – посмеиваясь сказал ямщик. – Разве я для своих господ пожалею? Что мочи скакать будет лошадям, то и ехать будем.
– А! – сказал Анатоль. – Ну садись.
– Что ж, садись! – сказал Долохов.
– Постою, Федор Иванович.
– Садись, врешь, пей, – сказал Анатоль и налил ему большой стакан мадеры. Глаза ямщика засветились на вино. Отказываясь для приличия, он выпил и отерся шелковым красным платком, который лежал у него в шапке.
– Что ж, когда ехать то, ваше сиятельство?
– Да вот… (Анатоль посмотрел на часы) сейчас и ехать. Смотри же, Балага. А? Поспеешь?
– Да как выезд – счастлив ли будет, а то отчего же не поспеть? – сказал Балага. – Доставляли же в Тверь, в семь часов поспевали. Помнишь небось, ваше сиятельство.
– Ты знаешь ли, на Рожество из Твери я раз ехал, – сказал Анатоль с улыбкой воспоминания, обращаясь к Макарину, который во все глаза умиленно смотрел на Курагина. – Ты веришь ли, Макарка, что дух захватывало, как мы летели. Въехали в обоз, через два воза перескочили. А?
– Уж лошади ж были! – продолжал рассказ Балага. – Я тогда молодых пристяжных к каурому запрег, – обратился он к Долохову, – так веришь ли, Федор Иваныч, 60 верст звери летели; держать нельзя, руки закоченели, мороз был. Бросил вожжи, держи, мол, ваше сиятельство, сам, так в сани и повалился. Так ведь не то что погонять, до места держать нельзя. В три часа донесли черти. Издохла левая только.
Анатоль вышел из комнаты и через несколько минут вернулся в подпоясанной серебряным ремнем шубке и собольей шапке, молодцовато надетой на бекрень и очень шедшей к его красивому лицу. Поглядевшись в зеркало и в той самой позе, которую он взял перед зеркалом, став перед Долоховым, он взял стакан вина.
– Ну, Федя, прощай, спасибо за всё, прощай, – сказал Анатоль. – Ну, товарищи, друзья… он задумался… – молодости… моей, прощайте, – обратился он к Макарину и другим.
Несмотря на то, что все они ехали с ним, Анатоль видимо хотел сделать что то трогательное и торжественное из этого обращения к товарищам. Он говорил медленным, громким голосом и выставив грудь покачивал одной ногой. – Все возьмите стаканы; и ты, Балага. Ну, товарищи, друзья молодости моей, покутили мы, пожили, покутили. А? Теперь, когда свидимся? за границу уеду. Пожили, прощай, ребята. За здоровье! Ура!.. – сказал он, выпил свой стакан и хлопнул его об землю.
– Будь здоров, – сказал Балага, тоже выпив свой стакан и обтираясь платком. Макарин со слезами на глазах обнимал Анатоля. – Эх, князь, уж как грустно мне с тобой расстаться, – проговорил он.
