Список космических запусков в 1975 году
Поделись знанием:
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.
Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
Список орбитальных запусков, произведённых в 1975 году. Красным цветом выделены неудачные запуски. Жирным выделены пилотируемые КА.
| Дата (UTC) | Стартовый комплекс | Ракета-носитель | NSSDC ID | Имя КА | Тип |
|---|---|---|---|---|---|
| 10.01 21:43:37 |  Байконур Пл. 1
|
Союз 11А511 Kh15000-022 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-001A 1975-001A] | Союз-17 | Союз 7К-Т № 38 |
| 17.01 09:00:00 | Байконур Пл. 31
|
Восход Kh76001- 33 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-002A 1975-002A] | Космос-702[sr] | Зенит-2М |
| 21.01 11:04:57 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос 11К63 45753-167 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-003A 1975-003A] | Космос-703[en] | ДС-П1-Ю № 70 |
| 22.01 17:55:22 |  Ванденберг SLC-2W
|
Delta 2910 598/D107 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-004A 1975-004A] | Landsat 2[en] | Landsat |
| 23.01 11:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 78031 -775 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-005A 1975-005A] | Космос-704[sr] | Зенит-4МК |
| 28.01 12:05:01 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос 11К63 64643-171 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-006A 1975-006A] | Космос-705[en] | ДС-П1-Ю № 75 |
| 30.01 15:02 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 78031 -574 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-007A 1975-007A] | Космос-706[en] | Око |
| 05.02 13:15 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53753-212 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-008A 1975-008A] | Космос-707[sr] | Целина-ОМ |
| 06.02 04:49 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 76043 -532 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-009A 1975-009A] | Молния-2-12 | Молния-2 |
| 06.02 16:35 |  Куру Diamant
|
Диамант-BP4 № 1 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-010A 1975-010A] | Starlette[de] | |
| 06.02 22:04:00 | Канаверал LC-17B
|
Delta 2914 593/D108 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-011A 1975-011A] | SMS 2 | SMS B |
| 12.02 03:30 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53749-166 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-012A 1975-012A] | Космос-708[sr] | Геоид |
| 12.02 14:30 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 78031 -777? (1 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-013A 1975-013A] | Космос-709[sr] | Зенит-4МК |
| 20.02 23:35:00 | Канаверал LC-36A
|
Атлас SLV-3 AC-33 | Интелсат-IV F-6[pt] | ||
| 24.02 05:25 |  Утиноура M
|
Мю-3C M-3C-2 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-014A 1975-014A] | Taiyo[fr] | SRATS |
| 26.02 09:00:00 | Байконур Пл. 31
|
Восход 78031 -778 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-015A 1975-015A] | Космос-710[sr] | Зенит-4МК |
| 28.02 14:01:59 | Плесецк Пл. 132/2
|
Космос-3М 53749-157 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-016A 1975-016A] | Космос-711[sr] | Стрела-1М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-016B 1975-016B] | Космос-712[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-016C 1975-016C] | Космос-713[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-016D 1975-016D] | Космос-714[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-016E 1975-016E] | Космос-715[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-016F 1975-016F] | Космос-716[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-016G 1975-016G] | Космос-717[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-016H 1975-016H] | Космос-718[sr] | Стрела-1М | |||
| 10.03 04:41 | Ванденберг SLC-4W
|
Титан 34B 34B-1 (3B-50) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-017A 1975-017A] | OPS-2439 | JUMPSEAT 4 |
| 12.03 08:55:00 | Байконур Пл. 31
|
Восход 77019 -750 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-018A 1975-018A] | Космос-719[sr] | Зенит-4МК |
| 21.03 06:50 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У 76041 -851 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-019A 1975-019A] | Космос-720[sr] | Зенит-4МТ |
| 26.03 08:50 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 76041 -199 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-020A 1975-020A] | Космос-721[sr] | Зенит-2М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-020F 1975-020F] | спускаемая капсула | Наука 5КСА № 4[уточнить] | |||
| 27.03 08:00:00 | Байконур Пл. 31
|
Восход 78031 -781 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-021A 1975-021A] | Космос-722[sr] | Зенит-4МК |
| 27.03 14:30 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53721-268 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-022A 1975-022A] | Интеркосмос-13 | ДС-У2-ИК № 5 |
| 01.04 12:30:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восток-2М 8А92М 76041 -366 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-023A 1975-023A] | Метеор-1-21 | Метеор-М № 31 |
| 02.04 11:00:00 | Байконур Пл. 90/20
|
Циклон-2 67049-158 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-024A 1975-024A] | Космос-723[sr] | УС-А |
| 05.04 11:04:54 | Байконур Пл. 1
|
Союз 11А511 Kh15000-023 | Союз-18-1 | Союз 7К-Т № 39 | |
| 07.04 11:00:00 | Байконур Пл. 90/20
|
Циклон-2 45023-413-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-025A 1975-025A] | Космос-724[sr] | УС-А |
| 08.04 18:29:56 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос 11К63 64643-172 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-026A 1975-026A] | Космос-725[en] | ДС-П1-Ю № 77 |
| 09.04 23:58:02 | Ванденберг SLC-2W
|
Delta 1410 584/D109 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-027A 1975-027A] | GEOS-3[en] | Geos C |
| 11.04 07:57:14 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 65033-203 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-028A 1975-028A] | Космос-726[sr] | Циклон-Б |
| 13.04 00:51 | Ванденберг SLC-3W
|
Атлас-E/F 71F | P72-2 | ||
| 14.04 17:52:59 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 76043 -531 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-029A 1975-029A] | Молния-3-2 | Молния-3 № 12 |
| 16.04 08:00:01 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 76041 -849 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-030A 1975-030A] | Космос-727[sr] | Зенит-4МК |
| 18.04 10:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 77016 -212 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-031A 1975-031A] | Космос-728[sr] | Зенит-2М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-031G 1975-031G] | спускаемая капсула | Наука 15КС | |||
| 18.04 16:45 | Ванденберг SLC-4W
|
Титан 24B 24B-14 (3B-48) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-032A 1975-032A] | OPS-4883 | GAMBIT-3 Mission 4344 |
| 19.04 07:30 | Капустин Яр 107/2
|
Космос-3М 53731-279 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-033A 1975-033A] | Ариабхата | |
| 22.04 21:10:37 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53731-274 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-034A 1975-034A] | Космос-729[sr] | Залив |
| 24.04 08:04:59 | Плесецк Пл. 43/3
|
Восход 76041 -788 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-035A 1975-035A] | Космос-730[sr] | Зенит-4МК |
| 29.04 10:23:59 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М M15000-064 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-036A 1975-036A] | Молния-1-29 | Молния-1+ |
| 07.05 22:45:01 |  Сан-Марко
|
Скаут F-1 S194C | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-037A 1975-037A] | SAS-3 | |
| 07.05 23:35:26 | Канаверал LC-17B
|
Delta 2914 596/D110 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-038A 1975-038A] | Anik A3[pt] | |
| 17.05 10:32 | Куру Diamant
|
Диамант-BP4 № 2 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-039A 1975-039A] | Pollux[de] | D-5A |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-039B 1975-039B] | Castor[de] | D-5B | |||
| 20.05 14:03:48 | Канаверал LC-40
|
Титан IIIC 23C-7 (3C-25) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-040A 1975-040A] | DSCS II F-5 | DSCS II B-5 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-040B 1975-040B] | DSCS II F-6 | DSCS II B-6 | |||
| 21.05 06:59:32 | Байконур Пл. 31
|
Восход 78031 -195 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-041A 1975-041A] | Космос-731[sr] | Зенит-2М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-041H 1975-041H] | спускаемая капсула | Наука 9КС № 2[уточнить] | |||
| 22.05 22:04:00 | Канаверал LC-36A
|
Атлас SLV-3 AC-35 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-042A 1975-042A] | Интелсат-4 F-1[pt] | |
| 24.05 03:22:41 | Ванденберг SLC-10W
|
Тор-Барнер 2A 197/BIIA-24 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-043A 1975-043A] | DMSP 10533 | DMSP Block 5C F-2 |
| 24.05 14:58:10 | Байконур Пл. 1
|
Союз 11А511 F15000-033 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-044A 1975-044A] | Союз-18 | Союз 7К-Т № 40 |
| 28.05 00:25:01 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53731-272 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-045A 1975-045A] | Космос-732[sr] | Стрела-1М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-045B 1975-045B] | Космос-733[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-045C 1975-045C] | Космос-734[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-045D 1975-045D] | Космос-735[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-045E 1975-045E] | Космос-736[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-045F 1975-045F] | Космос-737[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-045G 1975-045G] | Космос-738[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-045H 1975-045H] | Космос-739[sr] | Стрела-1М | |||
| 28.05 07:29:59 | Байконур Пл. 31
|
Восход 77016 -655 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-046A 1975-046A] | Космос-740[sr] | Зенит-4МК |
| 30.05 06:45 | Плесецк Пл. 43/3
|
Восход 77016 -215 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-047A 1975-047A] | Космос-741[sr] | Гектор-Природа |
| 03.06 09:00 | Капустин Яр 107/2
|
Космос-3М 53721-257 | ДС-У3-ИК № 5 | ||
| 03.06 13:20:48 | Плесецк Пл. 43/3
|
Восход 76029 -756 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-048A 1975-048A] | Космос-742[sr] | Зенит-4МК |
| 05.06 01:37:59 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 76041 -579 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-049A 1975-049A] | Молния-1-30 | Молния-1+ № 24 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-049B 1975-049B] | SRET 2[de] | ||||
| 08.06 02:38:00 | Байконур Пл. 81/24
|
Протон-К / Блок Д 286-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-050A 1975-050A] | Венера-9 | 4В-1 № 660 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-050D 1975-050D] | спускаемый аппарат | ||||
| 08.06 18:30 | Ванденберг SLC-4E
|
Титан IIID 23D-10 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-051A 1975-051A] | OPS-6381 | KH-9 Hexagon |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-051C 1975-051C] | SSU 1 | P-226 № 1 | |||
| 12.06 08:12:01 | Ванденберг SLC-2W
|
Delta 2910 595/D111 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-052A 1975-052A] | NIMBUS–6[hu] | Nimbus F |
| 12.06 12:30:27 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У 76041 -850 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-053A 1975-053A] | Космос-743[sr] | Зенит-4МК |
| 14.06 03:00:31 | Байконур Пл. 81/24
|
Протон-К / Блок Д 285-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-054A 1975-054A] | Венера-10 | 4В-1 № 661 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-054D 1975-054D] | спускаемый аппарат | ||||
| 18.06 09:00:00 | Канаверал LC-13
|
Атлас SLV-3 5506A | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-055A 1975-055A] | OPS-4966 | CANYON 6 |
| 20.06 06:54 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восток-2М 8А92М 76043 -324 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-056A 1975-056A] | Космос-744[sr] | Целина-Д |
| 21.06 11:43:00 | Канаверал LC-17B
|
Delta 1910 586/D112 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-057A 1975-057A] | OSO-8 | OSO I |
| 24.06 12:04:58 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос 11К63 45753-173 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-058A 1975-058A] | Космос-745[en] | ДС-П1-Ю № 76 |
| 25.06 12:59:58 | Плесецк Пл. 43/3
|
Восход 76041 -785 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-059A 1975-059A] | Космос-746[sr] | Зенит-4МК |
| 27.06 13:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 76041 -198 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-060A 1975-060A] | Космос-747[sr] | Зенит-2М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-060F 1975-060F] | спускаемая капсула | Наука 22КС | |||
| 03.07 13:40 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 76041 -776 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-061A 1975-061A] | Космос-748[sr] | Зенит-4МК |
| 04.07 00:56:07 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53721-259 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-062A 1975-062A] | Космос-749[sr] | Целина-ОМ |
| 08.07 05:05 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 78019 -552 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-063A 1975-063A] | Молния-2-13 | Молния-2 |
| 11.07 04:15:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восток-2М 8А92М 77016 -383 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-064A 1975-064A] | Метеор-2-1 | Метеор-2 № 1 |
| 15.07 12:20:00 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У F15000-017 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-065A 1975-065A] | Союз-19 | Союз 7К-ТМ № 75 |
| 15.07 19:50:01 | КЦ Кеннеди LC-39B
|
Сатурн-1Б SA-210 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-066A 1975-066A] | Аполлон (ЭПАС) | Аполлон CM-111 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-066C 1975-066C] | Docking Module 2 | Apollo DM-2 | |||
| 17.07 09:10:01 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос 11К63 64653-175 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-067A 1975-067A] | Космос-750[en] | ДС-П1-И № 15 |
| 23.07 13:00 | Плесецк Пл. 43/3
|
Восход 76041 -200 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-068A 1975-068A] | Космос-751[sr] | Зенит-2М |
| 24.07 19:00:01 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53721-254 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-069A 1975-069A] | Космос-752[sr] | Вектор |
| 26.07 13:30 |  Цзюцюань LA2B
|
Фэнбао-1 701-05 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-070A 1975-070A] | Kína–3[hu] | JSSW |
| 31.07 13:00 | Плесецк Пл. 43/3
|
Восход 76041 -786 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-071A 1975-071A] | Космос-753[sr] | Зенит-4МК |
| 09.08 01:48:00 | Ванденберг SLC-2W
|
Delta 2913 602/D113 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-072A 1975-072A] | Cos-B | |
| 13.08 07:21:04 | Байконур Пл. 31
|
Восход 78031 -782 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-073A 1975-073A] | Космос-754[sr] | Зенит-4МК |
| 14.08 13:29:21 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53731-288 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-074A 1975-074A] | Космос-755[sr] | Циклон-Б |
| 20.08 21:22:00 | Канаверал LC-41
|
Титан IIIE 23E-4/TC-4 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-075A 1975-075A] | Викинг-1 | Викинг |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-075C 1975-075C] | Viking Lander 1 | Викинг | |||
| 22.08 02:10:59 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восток-2М 8А92М 76031 -371 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-076A 1975-076A] | Космос-756[sr] | Целина-Д |
| 27.08 01:41:00 | Канаверал LC-17A
|
Delta 2914 594/D114 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-077A 1975-077A] | Symphonie 2[pt] | Symphonie MV2 |
| 27.08 14:45 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 76041 -787 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-078A 1975-078A] | Космос-757[sr] | Зенит-4МК |
| 02.09 13:09 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 78031 -571 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-079A 1975-079A] | Молния-1-31 | Молния-1+ |
| 05.09 14:49:59 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У A15000-016 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-080A 1975-080A] | Космос-758[sr] | Янтарь-2К № 3 |
| 09.09 00:19:06 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 76029 -560 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-081A 1975-081A] | Молния-2-14 | Молния-2 |
| 09.09 05:30 | Танэгасима N
|
N-1 N-1(F) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-082A 1975-082A] | Кику-1[ja] | ETS 1 |
| 09.09 18:39:00 | Канаверал LC-41
|
Титан IIIE 23E-3/TC-3 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-083A 1975-083A] | Викинг-2 | Викинг |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-083C 1975-083C] | Viking Lander 2 | Викинг | |||
| 12.09 05:30 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У 77016 -662 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-084A 1975-084A] | Космос-759[sr] | Зенит-4МТ |
| 16.09 09:00:00 | Байконур Пл. 31
|
Восход 76041 -789 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-085A 1975-085A] | Космос-760[sr] | Зенит-4МК |
| 17.09 07:10 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53746-311 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-086A 1975-086A] | Космос-761[sr] | Стрела-1М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-086B 1975-086B] | Космос-762[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-086C 1975-086C] | Космос-763[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-086D 1975-086D] | Космос-764[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-086E 1975-086E] | Космос-765[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-086F 1975-086F] | Космос-766[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-086G 1975-086G] | Космос-767[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-086H 1975-086H] | Космос-768[sr] | Стрела-1М | |||
| 18.09 00:12 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восток-2М 8А92М 76029 -354 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-087A 1975-087A] | Метеор-1-22 | Метеор-М № 28 |
| 23.09 09:59:59 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 77016 -214 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-088A 1975-088A] | Космос-769[sr] | Зенит-2М |
| спускаемая капсула | FEU-170-13 № 5L | ||||
| 24.09 12:00 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53721-260 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-089A 1975-089A] | Космос-770[sr] | Геоид |
| 25.09 09:49:59 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У 77016 -011 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-090A 1975-090A] | Космос-771[sr] | Фрам |
| 26.09 00:17:00 | Канаверал LC-36B
|
Атлас SLV-3 AC-36 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-091A 1975-091A] | Интелсат-4A F-1[pt] | |
| 27.09 08:37 | Куру Diamant
|
Диамант-BP4 № 3 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-092A 1975-092A] | Aura[hu] | D-2B |
| 29.09 04:15:00 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У F15000-021 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-093A 1975-093A] | Космос-772[en] | Союз 7К-С № 2L |
| 30.09 18:37:59 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53721-258 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-094A 1975-094A] | Космос-773[sr] | Стрела-2М |
| 01.10 08:30:00 | Байконур Пл. 31
|
Восход 76041 -790 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-095A 1975-095A] | Космос-774[sr] | Зенит-4МК |
| 06.10 09:00:00 | Ванденберг SLC-2W
|
Delta 2910 600/D115 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-096A 1975-096A] | Эксплорер-54[es] | |
| 08.10 00:30:00 | Байконур Пл. 81/23
|
Протон-К / ДМ 286-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-097A 1975-097A] | Космос-775[en] | Око[уточнить] |
| 09.10 19:15 | Ванденберг SLC-4W
|
Титан 24B 24B-13 (3B-47) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-098A 1975-098A] | OPS-5499 | GAMBIT-3 Mission 4345 |
| 12.10 06:39:36 | Ванденберг SLC-5
|
Скаут D-1 S195C | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-099A 1975-099A] | TIP 2 | |
| 16.10 04:04:56 | Байконур Пл. 81/23
|
Протон-К / Блок Д1 287-02 | Луна-24А | Е-8-5М № 412 | |
| Луна-24А | |||||
| 16.10 22:40:00 | Канаверал LC-17B
|
Delta 2914 597/D116 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-100A 1975-100A] | GOES 1[en] | GOES |
| 17.10 14:29:59 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восход 77041 -216 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-101A 1975-101A] | Космос-776[sr] | Зенит-2М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-101D 1975-101D] | спускаемая капсула | Наука 20КС | |||
| 29.10 11:00:00 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 51014-420L | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-102A 1975-102A] | Космос-777[sr] | УС–П |
| 04.11 10:12:53 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53731-275 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-103A 1975-103A] | Космос-778[sr] | Циклон-Б |
| 04.11 15:19:58 | Плесецк Пл. 43/3
|
Восход 76041 -791 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-104A 1975-104A] | Космос-779[sr] | Зенит-4МК |
| 14.11 19:13:58 | Плесецк Пл. 43/3
|
Молния-М 77016 -588 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-105A 1975-105A] | Молния-3-3 | Молния-3 № 13 |
| 17.11 14:36:37 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У K15000-15 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-106A 1975-106A] | Союз-20 | Союз 7К-Т/А9 № 64 |
| 20.11 02:06:48 | Канаверал LC-17B
|
Delta 2910 604/D117 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-107A 1975-107A] | Эксплорер-55[es] | |
| 21.11 09:20:00 | Байконур Пл. 31
|
Восход 77016 -213 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-108A 1975-108A] | Космос-780[sr] | Зенит-2М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-108D 1975-108D] | спускаемая капсула | Наука 20КС | |||
| 21.11 17:11 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53731-271 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-109A 1975-109A] | Космос-781[sr] | Целина-ОК |
| 25.11 17:00 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У F15000-022 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-110A 1975-110A] | Космос-782[en] | Бион № 3 |
| 26.11 03:27:52 | Цзюцюань LA2B
|
Великий поход-2C №1 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-111A 1975-111A] | Kína–4[hu] | FSW № 2 |
| FSW RV | |||||
| 28.11 00:10:08 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53721-252 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-112A 1975-112A] | Космос-783[sr] | Стрела-2М |
| 03.12 10:00 | Плесецк Пл. 43/3
|
Восход 76041 -201 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-113A 1975-113A] | Космос-784[sr] | Зенит-2М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-113G 1975-113G] | спускаемая капсула | Наука 22КС | |||
| 04.12 20:30 | Ванденберг SLC-4E
|
Титан IIID 23D-13 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-114A 1975-114A] | OPS-4428 | KH-9 Hexagon |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-114B 1975-114B] | S3-2 | ||||
| 06.12 03:35:01 | Ванденберг SLC-5
|
Скаут F-1 S196C | DAD-A | ||
| DAD-B | |||||
| 11.12 17:00:01 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53746-308 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-115A 1975-115A] | Интеркосмос-14[es] | ДС-У2-ИК № 6 |
| 12.12 12:45:00 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 51011-110 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-116A 1975-116A] | Космос-785[sr] | УС-А |
| 13.12 01:56:14 | Канаверал LC-17A
|
Delta 3914 607/D118 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-117A 1975-117A] | Satcom 1[pt] | RCA-A |
| 14.12 05:15:00 | Канаверал LC-40
|
Титан IIIC 23C-11 (3C-29) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-118A 1975-118A] | DSP F5 | DSP 8 |
| 16.12 09:21 | Цзюцюань LA2B
|
Фэнбао-1 701-06 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-119A 1975-119A] | Kína–5[hu] | JSSW |
| 16.12 09:50:00 | Байконур Пл. 31
|
Восход 76041 -792 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-120A 1975-120A] | Космос-786[sr] | Зенит-4МК |
| 17.12 11:06:01 | Плесецк Пл. 43/3
|
Молния-М 78031 -567 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-121A 1975-121A] | Молния-2-15 | Молния-2 |
| 19.12 14:00 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53721-263 | Лира | ||
| 22.12 02:08:00 | Байконур Пл. 31
|
Молния-М 76041 -575 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-122A 1975-122A] | Прогноз-4 | Прогноз № 504 |
| 22.12 13:00:00 | Байконур Пл. 81/24
|
Протон-К / ДМ 288-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-123A 1975-123A] | Радуга-1 | Грань № 11L |
| 25.12 19:00:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Восток-2М 8А92М 76041 -368 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-124A 1975-124A] | Метеор-1-23 | Метеор № 38 |
| 27.12 10:22:02 | Плесецк Пл. 43/3
|
Молния-М F15000-142 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1975-125A 1975-125A] | Молния-3-4 | Молния-3 № 15 |
См. также
Напишите отзыв о статье "Список космических запусков в 1975 году"
Ссылки
- Jonathan McDowell. [planet4589.org/space/log/launch.html Launch Log] (en). Проверено 12 июня 2012.
|
Список космических запусков | 
| ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1950-е | 1957 | 1958 | 1959 | |||||||||
| 1960-е | 1960 | 1961 | 1962 | 1963 | 1964 | 1965 | 1966 | 1967 | 1968 | 1969 | ||
| 1970-е | 1970 | 1971 | 1972 | 1973 | 1974 | 1975 | 1976 | 1977 | 1978 | 1979 | ||
| 1980-е | 1980 | 1981 | 1982 | 1983 | 1984 | 1985 | 1986 | 1987 | 1988 | 1989 | ||
| 1990-е | 1990 | 1991 | 1992 | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | 1998 | 1999 | ||
| 2000-е | 2000 | 2001 | 2002 | 2003 | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 | 2008 | 2009 | ||
| 2010-е | 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | 2015 | 2016 | 2017 | 2018 | 2019 | ||
Отрывок, характеризующий Список космических запусков в 1975 году
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.
Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?
Доктор говорил, что выражаемое им беспокойство ничего не значило, что оно имело физические причины; но княжна Марья думала (и то, что ее присутствие всегда усиливало его беспокойство, подтверждало ее предположение), думала, что он что то хотел сказать ей. Он, очевидно, страдал и физически и нравственно.
Надежды на исцеление не было. Везти его было нельзя. И что бы было, ежели бы он умер дорогой? «Не лучше ли бы было конец, совсем конец! – иногда думала княжна Марья. Она день и ночь, почти без сна, следила за ним, и, страшно сказать, она часто следила за ним не с надеждой найти призкаки облегчения, но следила, часто желая найти признаки приближения к концу.
Как ни странно было княжне сознавать в себе это чувство, но оно было в ней. И что было еще ужаснее для княжны Марьи, это было то, что со времени болезни ее отца (даже едва ли не раньше, не тогда ли уж, когда она, ожидая чего то, осталась с ним) в ней проснулись все заснувшие в ней, забытые личные желания и надежды. То, что годами не приходило ей в голову – мысли о свободной жизни без вечного страха отца, даже мысли о возможности любви и семейного счастия, как искушения дьявола, беспрестанно носились в ее воображении. Как ни отстраняла она от себя, беспрестанно ей приходили в голову вопросы о том, как она теперь, после того, устроит свою жизнь. Это были искушения дьявола, и княжна Марья знала это. Она знала, что единственное орудие против него была молитва, и она пыталась молиться. Она становилась в положение молитвы, смотрела на образа, читала слова молитвы, но не могла молиться. Она чувствовала, что теперь ее охватил другой мир – житейской, трудной и свободной деятельности, совершенно противоположный тому нравственному миру, в который она была заключена прежде и в котором лучшее утешение была молитва. Она не могла молиться и не могла плакать, и житейская забота охватила ее.
Оставаться в Вогучарове становилось опасным. Со всех сторон слышно было о приближающихся французах, и в одной деревне, в пятнадцати верстах от Богучарова, была разграблена усадьба французскими мародерами.
Доктор настаивал на том, что надо везти князя дальше; предводитель прислал чиновника к княжне Марье, уговаривая ее уезжать как можно скорее. Исправник, приехав в Богучарово, настаивал на том же, говоря, что в сорока верстах французы, что по деревням ходят французские прокламации и что ежели княжна не уедет с отцом до пятнадцатого, то он ни за что не отвечает.
Княжна пятнадцатого решилась ехать. Заботы приготовлений, отдача приказаний, за которыми все обращались к ней, целый день занимали ее. Ночь с четырнадцатого на пятнадцатое она провела, как обыкновенно, не раздеваясь, в соседней от той комнаты, в которой лежал князь. Несколько раз, просыпаясь, она слышала его кряхтенье, бормотанье, скрип кровати и шаги Тихона и доктора, ворочавших его. Несколько раз она прислушивалась у двери, и ей казалось, что он нынче бормотал громче обыкновенного и чаще ворочался. Она не могла спать и несколько раз подходила к двери, прислушиваясь, желая войти и не решаясь этого сделать. Хотя он и не говорил, но княжна Марья видела, знала, как неприятно было ему всякое выражение страха за него. Она замечала, как недовольно он отвертывался от ее взгляда, иногда невольно и упорно на него устремленного. Она знала, что ее приход ночью, в необычное время, раздражит его.
Но никогда ей так жалко не было, так страшно не было потерять его. Она вспоминала всю свою жизнь с ним, и в каждом слове, поступке его она находила выражение его любви к ней. Изредка между этими воспоминаниями врывались в ее воображение искушения дьявола, мысли о том, что будет после его смерти и как устроится ее новая, свободная жизнь. Но с отвращением отгоняла она эти мысли. К утру он затих, и она заснула.
Она проснулась поздно. Та искренность, которая бывает при пробуждении, показала ей ясно то, что более всего в болезни отца занимало ее. Она проснулась, прислушалась к тому, что было за дверью, и, услыхав его кряхтенье, со вздохом сказала себе, что было все то же.
– Да чему же быть? Чего же я хотела? Я хочу его смерти! – вскрикнула она с отвращением к себе самой.
Она оделась, умылась, прочла молитвы и вышла на крыльцо. К крыльцу поданы были без лошадей экипажи, в которые укладывали вещи.
Утро было теплое и серое. Княжна Марья остановилась на крыльце, не переставая ужасаться перед своей душевной мерзостью и стараясь привести в порядок свои мысли, прежде чем войти к нему.
Доктор сошел с лестницы и подошел к ней.
– Ему получше нынче, – сказал доктор. – Я вас искал. Можно кое что понять из того, что он говорит, голова посвежее. Пойдемте. Он зовет вас…
Сердце княжны Марьи так сильно забилось при этом известии, что она, побледнев, прислонилась к двери, чтобы не упасть. Увидать его, говорить с ним, подпасть под его взгляд теперь, когда вся душа княжны Марьи была переполнена этих страшных преступных искушений, – было мучительно радостно и ужасно.
– Пойдемте, – сказал доктор.
Княжна Марья вошла к отцу и подошла к кровати. Он лежал высоко на спине, с своими маленькими, костлявыми, покрытыми лиловыми узловатыми жилками ручками на одеяле, с уставленным прямо левым глазом и с скосившимся правым глазом, с неподвижными бровями и губами. Он весь был такой худенький, маленький и жалкий. Лицо его, казалось, ссохлось или растаяло, измельчало чертами. Княжна Марья подошла и поцеловала его руку. Левая рука сжала ее руку так, что видно было, что он уже давно ждал ее. Он задергал ее руку, и брови и губы его сердито зашевелились.
Она испуганно глядела на него, стараясь угадать, чего он хотел от нее. Когда она, переменя положение, подвинулась, так что левый глаз видел ее лицо, он успокоился, на несколько секунд не спуская с нее глаза. Потом губы и язык его зашевелились, послышались звуки, и он стал говорить, робко и умоляюще глядя на нее, видимо, боясь, что она не поймет его.
Княжна Марья, напрягая все силы внимания, смотрела на него. Комический труд, с которым он ворочал языком, заставлял княжну Марью опускать глаза и с трудом подавлять поднимавшиеся в ее горле рыдания. Он сказал что то, по нескольку раз повторяя свои слова. Княжна Марья не могла понять их; но она старалась угадать то, что он говорил, и повторяла вопросительно сказанные им слона.
– Гага – бои… бои… – повторил он несколько раз. Никак нельзя было понять этих слов. Доктор думал, что он угадал, и, повторяя его слова, спросил: княжна боится? Он отрицательно покачал головой и опять повторил то же…
– Душа, душа болит, – разгадала и сказала княжна Марья. Он утвердительно замычал, взял ее руку и стал прижимать ее к различным местам своей груди, как будто отыскивая настоящее для нее место.
– Все мысли! об тебе… мысли, – потом выговорил он гораздо лучше и понятнее, чем прежде, теперь, когда он был уверен, что его понимают. Княжна Марья прижалась головой к его руке, стараясь скрыть свои рыдания и слезы.
Он рукой двигал по ее волосам.
– Я тебя звал всю ночь… – выговорил он.
– Ежели бы я знала… – сквозь слезы сказала она. – Я боялась войти.
Он пожал ее руку.
– Не спала ты?
– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.
Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.
Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
