Список космических запусков в 1986 году
Поделись знанием:
– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.
Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
Список орбитальных запусков, произведённых в 1986 году. Красным цветом выделены неудачные запуски. Жирным выделены пилотируемые КА.
| Дата (UTC) | Стартовый комплекс | Ракета-носитель | NSSDC ID | Имя КА | Тип |
|---|---|---|---|---|---|
| 08.01 11:25 |  Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 78056 -323 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-001A 1986-001A] | Космос-1715[sr] | Облик № 323 |
| 09.01 02:48:00 | Плесецк Пл. 132/2
|
Космос-3М 47122-337 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-002A 1986-002A] | Космос-1716[sr] | Стрела-1М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-002B 1986-002B] | Космос-1717[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-002C 1986-002C] | Космос-1718[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-002D 1986-002D] | Космос-1719[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-002E 1986-002E] | Космос-1720[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-002F 1986-002F] | Космос-1721[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-002G 1986-002G] | Космос-1722[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-002H 1986-002H] | Космос-1723[sr] | Стрела-1М | |||
| 12.01 11:55:00 |  КЦ Кеннеди LC-39A
|
Спейс шаттл | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-003A 1986-003A] | STS-61C | OV-102 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-003B 1986-003B] | Satcom K1[pt] | Satcom K1 | |||
| MSL-2 | MPESS F006 (MSL-2) | ||||
| GBA-1 | GAS Bridge | ||||
| 15.01 14:20 | Плесецк Пл. 41/1
|
Союз-У 76021 -837 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-004A 1986-004A] | Космос-1724[sr] | Кобальт № 824 |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 16.01 11:38:19 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53744-152 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-005A 1986-005A] | Космос-1725[sr] | Парус |
| 17.01 07:21:09 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 51032-308 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-006A 1986-006A] | Космос-1726[sr] | Целина-Д |
| 17.01 10:20:00 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К / ДМ 331-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-007A 1986-007A] | Радуга-18 | Грань № 29L |
| 23.01 18:52:58 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 47122-334 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-008A 1986-008A] | Космос-1727[sr] | Цикада |
| 28.01 08:35 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 76021 -330 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-009A 1986-009A] | Космос-1728[sr] | Облик |
| 28.01 16:38:00 | КЦ Кеннеди LC-39B
|
Спейс шаттл | STS-51L | OV-99 | |
| Spartan-Halley | Spartan 203 | ||||
| TDRS-2[en] | TDRS B | ||||
| 01.02 12:37 |  Сичан LC3
|
Великий поход-3 Y3 (13) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-010A 1986-010A] | Dong Fang Hong-2A 1[pt] | DFH-2 |
| 01.02 18:11:56 | Плесецк Пл. 16/2
|
Молния-М 78056 -677 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-011A 1986-011A] | Космос-1729[en] | Око |
| 04.02 11:15 | Плесецк Пл. 41/1
|
Союз-У 76021 -324 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-012A 1986-012A] | Космос-1730[sr] | Облик № 324 |
| 07.02 08:45 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 77011 -208 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-013A 1986-013A] | Космос-1731[sr] | Янтарь-4КС1М |
| 09.02 10:06 | Ванденберг SLC-3E
|
Атлас-H 6004H | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-014A 1986-014A] | USA-15 | PARCAE 8 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-014E 1986-014E] | USA-16 | SSU | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-014F 1986-014F] | USA-17 | SSU | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-014H 1986-014H] | USA-18 | SSU | |||
| 11.02 06:56:00 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 45014-709 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-015A 1986-015A] | Космос-1732[sr] | Муссон № 16 |
| 12.02 07:55 |  Танэгасима N
|
N-2 N-14(F) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-016A 1986-016A] | ゆり2号b[ja] | BS 2b |
| 19.02 21:28:23 | Байконур Пл. 200/39
|
Протон-К 337-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-017A 1986-017A] | Мир | ДОС-6 № 127-01) |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-017DV 1986-017DV] | Мак-1 | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-017FJ 1986-017FJ] | Naduvaniy gazovoy ballon | Balloon subsatellite | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-017GX 1986-017GX] | Мак-2 | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-017JE 1986-017JE] | GFZ-1[de] | ||||
| 19.02 23:04:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 45041-507 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-018A 1986-018A] | Космос-1733[sr] | Целина-Д |
| 22.02 01:44:35 |  Куру ELA-1
|
Ариан-1 V16 L11 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-019A 1986-019A] | SPOT-1[fr] | SPOT |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-019B 1986-019B] | Викинг[en] | ||||
| 26.02 13:39:59 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 77011 -838 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-020A 1986-020A] | Космос-1734[sr] | Кобальт № 838 |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 27.02 01:44 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 45086-101 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-021A 1986-021A] | Космос-1735[sr] | УС–ПМ |
| 13.03 12:33:09 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 B15000-012 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-022A 1986-022A] | Союз Т-15 | Союз 7К-СТ № 21L |
| 19.03 10:08:25 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 B15000-010 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-023A 1986-023A] | Прогресс-25[sv] | Прогресс № 134 |
| 21.03 10:05 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 45029-812 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-024A 1986-024A] | Космос-1736[sr] | УС-А |
| 25.03 19:26 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 67029-811 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-025A 1986-025A] | Космос-1737[sr] | УС–ПМ1 |
| 26.03 10:30 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 76021 -328 | Облик[уточнить] | ||
| 28.03 23:30:00 | Куру ELA-2
|
Ариан-3 V17 L17 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-026A 1986-026A] | GStar 2[pt] | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-026B 1986-026B] | BrasilSat A2[pt] | SBTS 2 | |||
| 04.04 03:45:00 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К / ДМ 302-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-027A 1986-027A] | Космос-1738 | Гейзер № 13L |
| 09.04 08:00 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 76021 -836 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-028A 1986-028A] | Космос-1739[sr] | Кобальт |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 15.04 11:40:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 76021 -332 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-029A 1986-029A] | Космос-1740[sr] | Облик № 326 |
| 17.04 21:02:00 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53726-198 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-030A 1986-030A] | Космос-1741[sr] | Стрела-2М |
| 18.04 18:45:01 | Ванденберг SLC-4E
|
Титан 34D 34D-9 (04D-2) | KH9-20 | KH-9 Hexagon | |
| KH9-20 | PEARL RUBY? | ||||
| 18.04 19:50:02 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 77046 -673 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-031A 1986-031A] | Молния-3-28 | Молния-3 № 43 |
| 23.04 19:40:05 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 B15000-009 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-032A 1986-032A] | Прогресс-26[sv] | Прогресс № 136 |
| 03.05 22:18 | Канаверал LC-17A
|
Delta 3914 D178 | GOES-G[en] | GOES | |
| 14.05 12:40:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 77011 -336 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-033A 1986-033A] | Космос-1742[sr] | Облик № 329 |
| 15.05 04:26:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 45032-304 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-034A 1986-034A] | Космос-1743[sr] | Целина-Д |
| 21.05 08:21:51 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 B15000-013 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-035A 1986-035A] | Союз ТМ-1[en] | Союз 7К-СТМ № 51 |
| 21.05 16:30:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Союз-У I15000-498 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-036A 1986-036A] | Космос-1744[sr] | Фотон 34КС № 2L |
| 23.05 12:54:22 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53772-362 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-037A 1986-037A] | Космос-1745[sr] | Парус |
| 24.05 01:42:00 | Байконур Пл. 200/39
|
Протон-К / ДМ 333-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-038A 1986-038A] | Экран-15[pt] | Экран № 30L |
| 27.05 09:30:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 67076-109 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-039A 1986-039A] | Метеор-2-14 | Метеор-2 № 18 |
| 28.05 07:50:01 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 76048 -158 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-040A 1986-040A] | Космос-1746[sr] | Ресурс-Ф1 17Ф41 № 58 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-040C 1986-040C] | MKA subsatelite[уточнить] | ||||
| 29.05 09:20 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 78056 -915 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-041A 1986-041A] | Космос-1747[sr] | Облик |
| 31.05 00:53:03 | Куру ELA-1
|
Ариан-2 V18 L18 | Интелсат-514[pt] | INTELSAT VA F14 | |
| 06.06 03:57:00 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 47172-364 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-042A 1986-042A] | Космос-1748[sr] | Стрела-1М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-042B 1986-042B] | Космос-1749[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-042C 1986-042C] | Космос-1750[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-042D 1986-042D] | Космос-1751[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-042E 1986-042E] | Космос-1752[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-042F 1986-042F] | Космос-1753[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-042G 1986-042G] | Космос-1754[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-042H 1986-042H] | Космос-1755[sr] | Стрела-1М | |||
| 06.06 12:40 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 77011 -335 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-043A 1986-043A] | Космос-1756[sr] | Кобальт |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 10.06 00:49:00 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К / ДМ 322-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-044A 1986-044A] | Горизонт-12[pt] | Горизонт № 24L |
| 11.06 07:44:59 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 76021 -326 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-045A 1986-045A] | Космос-1757[sr] | Облик № 332 (Priroda) |
| 12.06 04:43:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 51086-102 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-046A 1986-046A] | Космос-1758[sr] | Целина-Д |
| 18.06 20:03:49 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53722-341 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-047A 1986-047A] | Космос-1759[sr] | Парус |
| 19.06 10:30 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 76048 -348 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-048A 1986-048A] | Космос-1760[sr] | Облик |
| 19.06 21:09:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 76054 -653 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-049A 1986-049A] | Молния-3-29 | Молния-3 № 44 |
| 05.07 01:16:46 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 76021 -683 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-050A 1986-050A] | Космос-1761[en] | Око |
| 10.07 08:00:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 76048 -159 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-051A 1986-051A] | Космос-1762[sr] | Ресурс-Ф1 14Ф40 № 59 |
| 16.07 04:21:00 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 53722-365 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-052A 1986-052A] | Космос-1763[sr] | Стрела-2М |
| 17.07 12:30 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 77011 -916 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-053A 1986-053A] | Космос-1764[sr] | Кобальт |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 24.07 12:30:01 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 77011 -337 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-054A 1986-054A] | Космос-1765[sr] | Облик № 334 |
| 28.07 21:07:59 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 51061-502 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-055A 1986-055A] | Космос-1766[sr] | Океан-О1 НХМ № 3 |
| 30.07 08:30:00 | Байконур Пл. 45/1
|
Зенит-2 45061-501 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-056A 1986-056A] | Космос-1767[sr] | ЕПН № 03.695 |
| 30.07 15:06:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 76021 -688 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-057A 1986-057A] | Молния-1-67 | Молния-1Т |
| 02.08 09:20:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 78028 -160 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-058A 1986-058A] | Космос-1768[sr] | Ресурс-Ф1 14Ф40 № 60 |
| 04.08 05:08 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 67099-805 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-059A 1986-059A] | Космос-1769[sr] | УС–ПМ1 |
| 06.08 13:30 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 78056 -445 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-060A 1986-060A] | Космос-1770[sr] | Янтарь-4КС1 |
| 12.08 20:45:00 | Танэгасима N
|
H-I H-15(F) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-061A 1986-061A] | EGP | EGP |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-061B 1986-061B] | JAS 1[de] | JAS-1 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-061C 1986-061C] | MABES[en] | MABES | |||
| 20.08 12:58 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 67099-808 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-062A 1986-062A] | Космос-1771[sr] | УС-А |
| 21.08 11:05:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 76021 -329 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-063A 1986-063A] | Космос-1772[sr] | Облик № 336 |
| 27.08 11:40 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 77011 -917 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-064A 1986-064A] | Космос-1773[sr] | Кобальт |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 28.08 08:02:43 | Плесецк Пл. 16/2
|
Молния-М 76021 -687 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-065A 1986-065A] | Космос-1774[en] | Око |
| 03.09 07:59:59 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 76048 -351 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-066A 1986-066A] | Космос-1775[sr] | Облик |
| 03.09 09:00:00 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 65022-342 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067A 1986-067A] | Космос-1776[sr] | Ромб |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067G 1986-067G] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067H 1986-067H] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067J 1986-067J] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067K 1986-067K] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067L 1986-067L] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067M 1986-067M] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067N 1986-067N] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067P 1986-067P] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067Q 1986-067Q] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067R 1986-067R] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067S 1986-067S] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067T 1986-067T] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067U 1986-067U] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067V 1986-067V] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067W 1986-067W] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067X 1986-067X] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067Y 1986-067Y] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067Z 1986-067Z] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067AA 1986-067AA] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067AB 1986-067AB] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067AC 1986-067AC] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067AD 1986-067AD] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067AE 1986-067AE] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-067AF 1986-067AF] | калибровочная цель | ||||
| 05.09 09:12:59 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 76048 -505 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-068A 1986-068A] | Молния-1-68 | Молния-1Т |
| 05.09 15:08:01 | Канаверал LC-17B
|
Delta 3920 D180 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-069A 1986-069A] | USA-19 | Payload Adapter System |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-069B 1986-069B] | Delta 180 Sensor Module | DM 43 Sensor Module | |||
| 10.09 01:45:00 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 47196-164 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-070A 1986-070A] | Космос-1777[sr] | Стрела-2М |
| 16.09 11:38:09 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К / ДМ-2 336-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-071A 1986-071A] | Космос-1778[sr] | Ураган № 24L |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-071B 1986-071B] | Космос-1779[sr] | Ураган № 25L | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-071C 1986-071C] | Космос-1780[sr] | Ураган № 26L | |||
| 17.09 07:59 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 76048 -349 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-072A 1986-072A] | Космос-1781[sr] | Облик |
| 17.09 15:52 | Ванденберг SLC-3W
|
Атлас-E 52E | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-073A 1986-073A] | NOAA 10 | NOAA G |
| 30.09 18:34:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 67032-309 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-074A 1986-074A] | Космос-1782[sr] | Целина-Д |
| 03.10 13:05:41 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 77011 -694 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-075A 1986-075A] | Космос-1783[en] | Око |
| 06.10 05:40 | Цзюцюань LA2B
|
Великий поход-2C Y5 (14) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-076A 1986-076A] | Fanhui Shi Weixing | Jianbing-1 № 9 |
| FSW RV | |||||
| 06.10 07:40 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 77011 -447 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-077A 1986-077A] | Космос-1784[sr] | Силуэт № 6 |
| 15.10 05:24:08 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 67061-503 | Стрела-3 | ||
| Стрела-3 | |||||
| Стрела-3 | |||||
| Стрела-3 | |||||
| Стрела-3 | |||||
| Стрела-3 | |||||
| 15.10 09:29:18 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 76021 -684 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-078A 1986-078A] | Космос-1785[en] | Око |
| 20.10 08:49:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 77049 -645 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-079A 1986-079A] | Молния-3-30 | Молния-3 № 41 |
| 22.10 08:00:00 | Байконур Пл. 45/1
|
Зенит-2 67041-503 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-080A 1986-080A] | Космос-1786[sr] | Тайфун-1Б |
| 22.10 09:00 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 76048 -353 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-081A 1986-081A] | Космос-1787[sr] | Облик |
| 25.10 15:43:00 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К / ДМ 335-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-082A 1986-082A] | Радуга-19 | Грань № 30L |
| 27.10 12:40:00 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 53748-411 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-083A 1986-083A] | Космос-1788[sr] | Вектор |
| 31.10 08:00:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 78028 -161 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-084A 1986-084A] | Космос-1789[sr] | Ресурс-Ф1 14Ф40 № 61 |
| 04.11 11:50:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 76048 -352 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-085A 1986-085A] | Космос-1790[sr] | Облик № 350 |
| 13.11 06:10:25 | Плесецк Пл. 132/2
|
Космос-3М 53748-414 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-086A 1986-086A] | Космос-1791[sr] | Цикада |
| 13.11 10:59:59 | Байконур Пл. 31
|
Союз-У 77011 -333 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-087A 1986-087A] | Космос-1792[en] | Кобальт |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 14.11 00:23 | Ванденберг SLC-5
|
Скаут G-1 S199C | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-088A 1986-088A] | Polar BEAR P87-1 | NNS O-17 |
| 15.11 21:35:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Молния-М 76048 -508 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-089A 1986-089A] | Молния-1-69 | Молния-1Т |
| 18.11 14:08:03 | Байконур Пл. 200/39
|
Протон-К / ДМ 334-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-090A 1986-090A] | Горизонт-13[pt] | Горизонт № 22L |
| 20.11 12:09:20 | Плесецк Пл. 16/2
|
Молния-М 77011 -689 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-091A 1986-091A] | Космос-1793[en] | Око |
| 21.11 02:00:00 | Плесецк Пл. 132/2
|
Космос-3М 53796-168 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-092A 1986-092A] | Космос-1794[sr] | Стрела-1М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-092B 1986-092B] | Космос-1795[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-092C 1986-092C] | Космос-1796[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-092D 1986-092D] | Космос-1797[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-092E 1986-092E] | Космос-1798[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-092F 1986-092F] | Космос-1799[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-092G 1986-092G] | Космос-1800[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-092H 1986-092H] | Космос-1801[sr] | Стрела-1М | |||
| 24.11 21:43:13 | Плесецк Пл. 132/2
|
Космос-3М 47122-349 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-093A 1986-093A] | Космос-1802[sr] | Парус |
| 29.11 08:00 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К 338-01 | Алмаз № 303 | ||
| 02.12 07:00:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 45086-104 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-094A 1986-094A] | Космос-1803[sr] | Муссон № 18 |
| 04.12 10:10 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 76048 -851 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-095A 1986-095A] | Космос-1804[sr] | Облик |
| 05.12 02:30:01 | Канаверал LC-36B
|
Атлас-G / Центавр AC-66 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-096A 1986-096A] | FLTSATCOM F7 | FLTSATCOM |
| 10.12 07:30:00 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 67086-103 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-097A 1986-097A] | Космос-1805 | Целина-Р |
| 12.12 18:35:36 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 76048 -509 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-098A 1986-098A] | Космос-1806[en] | Око |
| 16.12 14:00 | Плесецк Пл. 41/1
|
Союз-У 78056 -318 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-099A 1986-099A] | Космос-1807[sr] | Кобальт № 509 |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 17.12 17:02:32 | Плесецк Пл. 132/1
|
Космос-3М 53772-353 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-100A 1986-100A] | Космос-1808[sr] | Парус |
| 18.12 08:00:00 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 45061-501 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-101A 1986-101A] | Космос-1809[es] | АУОС-З 501 Ионозонд-Е |
| 26.12 11:00 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 78056 -206 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-102A 1986-102A] | Космос-1810[sr] | Янтарь-4КС1М |
| 26.12 15:25:59 | Плесецк Пл. 43/3
|
Молния-М 78028 -512 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1986-103A 1986-103A] | Молния-1-70 | Молния-1Т |
См. также
Напишите отзыв о статье "Список космических запусков в 1986 году"
Ссылки
- Jonathan McDowell. [planet4589.org/space/log/launch.html Launch Log] (en). Проверено 12 июня 2012.
|
Список космических запусков | 
| ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1950-е | 1957 | 1958 | 1959 | |||||||||
| 1960-е | 1960 | 1961 | 1962 | 1963 | 1964 | 1965 | 1966 | 1967 | 1968 | 1969 | ||
| 1970-е | 1970 | 1971 | 1972 | 1973 | 1974 | 1975 | 1976 | 1977 | 1978 | 1979 | ||
| 1980-е | 1980 | 1981 | 1982 | 1983 | 1984 | 1985 | 1986 | 1987 | 1988 | 1989 | ||
| 1990-е | 1990 | 1991 | 1992 | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | 1998 | 1999 | ||
| 2000-е | 2000 | 2001 | 2002 | 2003 | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 | 2008 | 2009 | ||
| 2010-е | 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | 2015 | 2016 | 2017 | 2018 | 2019 | ||
Отрывок, характеризующий Список космических запусков в 1986 году
Вся цель его речи теперь уже, очевидно, была в том, чтобы только возвысить себя и оскорбить Александра, то есть именно сделать то самое, чего он менее всего хотел при начале свидания.– Говорят, вы заключили мир с турками?
Балашев утвердительно наклонил голову.
– Мир заключен… – начал он. Но Наполеон не дал ему говорить. Ему, видно, нужно было говорить самому, одному, и он продолжал говорить с тем красноречием и невоздержанием раздраженности, к которому так склонны балованные люди.
– Да, я знаю, вы заключили мир с турками, не получив Молдавии и Валахии. А я бы дал вашему государю эти провинции так же, как я дал ему Финляндию. Да, – продолжал он, – я обещал и дал бы императору Александру Молдавию и Валахию, а теперь он не будет иметь этих прекрасных провинций. Он бы мог, однако, присоединить их к своей империи, и в одно царствование он бы расширил Россию от Ботнического залива до устьев Дуная. Катерина Великая не могла бы сделать более, – говорил Наполеон, все более и более разгораясь, ходя по комнате и повторяя Балашеву почти те же слова, которые ои говорил самому Александру в Тильзите. – Tout cela il l'aurait du a mon amitie… Ah! quel beau regne, quel beau regne! – повторил он несколько раз, остановился, достал золотую табакерку из кармана и жадно потянул из нее носом.
– Quel beau regne aurait pu etre celui de l'Empereur Alexandre! [Всем этим он был бы обязан моей дружбе… О, какое прекрасное царствование, какое прекрасное царствование! О, какое прекрасное царствование могло бы быть царствование императора Александра!]
Он с сожалением взглянул на Балашева, и только что Балашев хотел заметить что то, как он опять поспешно перебил его.
– Чего он мог желать и искать такого, чего бы он не нашел в моей дружбе?.. – сказал Наполеон, с недоумением пожимая плечами. – Нет, он нашел лучшим окружить себя моими врагами, и кем же? – продолжал он. – Он призвал к себе Штейнов, Армфельдов, Винцингероде, Бенигсенов, Штейн – прогнанный из своего отечества изменник, Армфельд – развратник и интриган, Винцингероде – беглый подданный Франции, Бенигсен несколько более военный, чем другие, но все таки неспособный, который ничего не умел сделать в 1807 году и который бы должен возбуждать в императоре Александре ужасные воспоминания… Положим, ежели бы они были способны, можно бы их употреблять, – продолжал Наполеон, едва успевая словом поспевать за беспрестанно возникающими соображениями, показывающими ему его правоту или силу (что в его понятии было одно и то же), – но и того нет: они не годятся ни для войны, ни для мира. Барклай, говорят, дельнее их всех; но я этого не скажу, судя по его первым движениям. А они что делают? Что делают все эти придворные! Пфуль предлагает, Армфельд спорит, Бенигсен рассматривает, а Барклай, призванный действовать, не знает, на что решиться, и время проходит. Один Багратион – военный человек. Он глуп, но у него есть опытность, глазомер и решительность… И что за роль играет ваш молодой государь в этой безобразной толпе. Они его компрометируют и на него сваливают ответственность всего совершающегося. Un souverain ne doit etre a l'armee que quand il est general, [Государь должен находиться при армии только тогда, когда он полководец,] – сказал он, очевидно, посылая эти слова прямо как вызов в лицо государя. Наполеон знал, как желал император Александр быть полководцем.
– Уже неделя, как началась кампания, и вы не сумели защитить Вильну. Вы разрезаны надвое и прогнаны из польских провинций. Ваша армия ропщет…
– Напротив, ваше величество, – сказал Балашев, едва успевавший запоминать то, что говорилось ему, и с трудом следивший за этим фейерверком слов, – войска горят желанием…
– Я все знаю, – перебил его Наполеон, – я все знаю, и знаю число ваших батальонов так же верно, как и моих. У вас нет двухсот тысяч войска, а у меня втрое столько. Даю вам честное слово, – сказал Наполеон, забывая, что это его честное слово никак не могло иметь значения, – даю вам ma parole d'honneur que j'ai cinq cent trente mille hommes de ce cote de la Vistule. [честное слово, что у меня пятьсот тридцать тысяч человек по сю сторону Вислы.] Турки вам не помощь: они никуда не годятся и доказали это, замирившись с вами. Шведы – их предопределение быть управляемыми сумасшедшими королями. Их король был безумный; они переменили его и взяли другого – Бернадота, который тотчас сошел с ума, потому что сумасшедший только, будучи шведом, может заключать союзы с Россией. – Наполеон злобно усмехнулся и опять поднес к носу табакерку.
На каждую из фраз Наполеона Балашев хотел и имел что возразить; беспрестанно он делал движение человека, желавшего сказать что то, но Наполеон перебивал его. Например, о безумии шведов Балашев хотел сказать, что Швеция есть остров, когда Россия за нее; но Наполеон сердито вскрикнул, чтобы заглушить его голос. Наполеон находился в том состоянии раздражения, в котором нужно говорить, говорить и говорить, только для того, чтобы самому себе доказать свою справедливость. Балашеву становилось тяжело: он, как посол, боялся уронить достоинство свое и чувствовал необходимость возражать; но, как человек, он сжимался нравственно перед забытьем беспричинного гнева, в котором, очевидно, находился Наполеон. Он знал, что все слова, сказанные теперь Наполеоном, не имеют значения, что он сам, когда опомнится, устыдится их. Балашев стоял, опустив глаза, глядя на движущиеся толстые ноги Наполеона, и старался избегать его взгляда.
– Да что мне эти ваши союзники? – говорил Наполеон. – У меня союзники – это поляки: их восемьдесят тысяч, они дерутся, как львы. И их будет двести тысяч.
И, вероятно, еще более возмутившись тем, что, сказав это, он сказал очевидную неправду и что Балашев в той же покорной своей судьбе позе молча стоял перед ним, он круто повернулся назад, подошел к самому лицу Балашева и, делая энергические и быстрые жесты своими белыми руками, закричал почти:
– Знайте, что ежели вы поколеблете Пруссию против меня, знайте, что я сотру ее с карты Европы, – сказал он с бледным, искаженным злобой лицом, энергическим жестом одной маленькой руки ударяя по другой. – Да, я заброшу вас за Двину, за Днепр и восстановлю против вас ту преграду, которую Европа была преступна и слепа, что позволила разрушить. Да, вот что с вами будет, вот что вы выиграли, удалившись от меня, – сказал он и молча прошел несколько раз по комнате, вздрагивая своими толстыми плечами. Он положил в жилетный карман табакерку, опять вынул ее, несколько раз приставлял ее к носу и остановился против Балашева. Он помолчал, поглядел насмешливо прямо в глаза Балашеву и сказал тихим голосом: – Et cependant quel beau regne aurait pu avoir votre maitre! [A между тем какое прекрасное царствование мог бы иметь ваш государь!]
Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.
После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..
Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.
Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.
Кроме этих поименованных лиц, русских и иностранных (в особенности иностранцев, которые с смелостью, свойственной людям в деятельности среди чужой среды, каждый день предлагали новые неожиданные мысли), было еще много лиц второстепенных, находившихся при армии потому, что тут были их принципалы.
В числе всех мыслей и голосов в этом огромном, беспокойном, блестящем и гордом мире князь Андрей видел следующие, более резкие, подразделения направлений и партий.
Первая партия была: Пфуль и его последователи, теоретики войны, верящие в то, что есть наука войны и что в этой науке есть свои неизменные законы, законы облического движения, обхода и т. п. Пфуль и последователи его требовали отступления в глубь страны, отступления по точным законам, предписанным мнимой теорией войны, и во всяком отступлении от этой теории видели только варварство, необразованность или злонамеренность. К этой партии принадлежали немецкие принцы, Вольцоген, Винцингероде и другие, преимущественно немцы.
Вторая партия была противуположная первой. Как и всегда бывает, при одной крайности были представители другой крайности. Люди этой партии были те, которые еще с Вильны требовали наступления в Польшу и свободы от всяких вперед составленных планов. Кроме того, что представители этой партии были представители смелых действий, они вместе с тем и были представителями национальности, вследствие чего становились еще одностороннее в споре. Эти были русские: Багратион, начинавший возвышаться Ермолов и другие. В это время была распространена известная шутка Ермолова, будто бы просившего государя об одной милости – производства его в немцы. Люди этой партии говорили, вспоминая Суворова, что надо не думать, не накалывать иголками карту, а драться, бить неприятеля, не впускать его в Россию и не давать унывать войску.
