Список космических запусков в 1990 году
Поделись знанием:
Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
Список орбитальных запусков, произведённых в 1990 году. Красным цветом выделены неудачные запуски. Жирным выделены пилотируемые КА.
| Дата (UTC) | Стартовый комплекс | Ракета-носитель | NSSDC ID | Имя КА | Тип |
|---|---|---|---|---|---|
| 01.01 00:07 |  Канаверал LC-40
|
Commercial Titan 3 CT-1 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-001A 1990-001A] | Skynet 4A[pt] | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-001B 1990-001B] | JCSAT-2[pt] | JCSAT 2 | |||
| 09.01 12:35:00 | КЦ Кеннеди LC-39A
|
Спейс шаттл | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-002A 1990-002A] | STS-32 | OV-102 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-002B 1990-002B] | Leasat 5 | Syncom IV-5 | |||
| 17.01 14:45:00 |  Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У 78047 -148 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-003A 1990-003A] | Космос-2055[sr] | Облик № 810 |
| 18.01 12:52:00 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 65061-247 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-004A 1990-004A] | Космос-2056[sr] | Стрела-2М |
| 22.01 01:35:27 |  Куру ELA-2
|
Ариан-40 V35 L408 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-005A 1990-005A] | SPOT 2 | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-005B 1990-005B] | UoSAT-3[en] | UoSAT 3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-005C 1990-005C] | UoSAT-4[en] | UoSAT 4 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-005D 1990-005D] | AMSAT-OSCAR 16[en] | Pacsat | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-005E 1990-005E] | Dove-OSCAR 17[en] | Dove | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-005F 1990-005F] | WEBERSAT-OSCAR-18 | Webersat | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-005G 1990-005G] | OSCAR 19[de] | Lusat | |||
| 23.01 02:51:59 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 77015 -527 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-006A 1990-006A] | Молния-3-37 | Молния-3 № 53 |
| 24.01 11:46:00 |  Утиноура M1
|
Мю-3S M-3S2-5 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-007A 1990-007A] | Хитэн | MUSES-A |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-007B 1990-007B] | Hagoromo | MUSES-A Subsatellite | |||
| 24.01 22:55:01 | Канаверал LC-17A
|
Дельта-2 6925 D191 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-008A 1990-008A] | USA-50[en] | NAVSTAR GPS |
| 25.01 17:15:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 77059 -971 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-009A 1990-009A] | Космос-2057[sr] | Кобальт № 526 |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 30.01 11:20:00 | Плесецк Пл. 32/1[уточнить]
|
Циклон-3 45095-604 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-010A 1990-010A] | Космос-2058[sr] | Целина-Р |
| 04.02 12:27:03 |  Сичан LC3
|
Великий поход-3 Y6 (21) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-011A 1990-011A] | Chinasat 3[pt] | DFH 2A |
| 06.02 16:30:00 | Плесецк Пл. 132/2
|
Космос-3М 53711-237 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012A 1990-012A] | Космос-2059[sr] | Дуга-К |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012C 1990-012C] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012D 1990-012D] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012E 1990-012E] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012F 1990-012F] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012G 1990-012G] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012H 1990-012H] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012J 1990-012J] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012K 1990-012K] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012L 1990-012L] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-012M 1990-012M] | калибровочная цель | ||||
| 07.02 01:33:00 | Танэгасима N
|
H-I H-21(F) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-013A 1990-013A] | もも1号b[ja] | Mos-1b |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-013B 1990-013B] | Orizuru[pl] | DEBUT | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-013C 1990-013C] | JAS 1B[de] | JAS-1b | |||
| 11.02 06:16:00 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 T15000-038 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-014A 1990-014A] | Союз ТМ-9 | Союз 7К-СТМ № 60 |
| 14.02 16:15:01 | Канаверал LC-17B
|
Дельта-2 6920-8 D192 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-015A 1990-015A] | LACE[es] | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-015B 1990-015B] | Relay Mirror Experiment[es] | ||||
| 15.02 07:52:00 | Байконур Пл. 81/23
|
Протон-К / ДМ-2 363-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-016A 1990-016A] | Радуга-25 | Грань № 35L |
| 22.02 23:17:00 | Куру ELA-2
|
Ариан-44L V36 L407 | Superbird B[pt] | ||
| BS-2X[ja] | |||||
| 27.02 20:59:42 | Плесецк Пл. 132/2
|
Космос-3М 53711-228 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-017A 1990-017A] | Надежда-2 | Надежда 17Ф118 № 405 |
| 28.02 00:55:00 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 45027-909 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-018A 1990-018A] | Океан-2 | Океан-О1 № 5/NKhM No. 7 |
| 28.02 07:50:22 | КЦ Кеннеди LC-39A
|
Спейс шаттл | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-019A 1990-019A] | STS-36 | OV-104 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-019B 1990-019B] | USA-53 | KH-11[уточнить] | |||
| 28.02 23:10:57 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 T15000-040 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-020A 1990-020A] | Прогресс M-3[en] | Прогресс-M № 203 |
| 14.03 11:52:31 | Канаверал LC-40
|
Commercial Titan 3 CT-2 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-021A 1990-021A] | Интелсат-603[en] | INTELSAT VI F-3 |
| 14.03 15:27:00 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 67076-103 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-022A 1990-022A] | Космос-2060[sr] | УС–ПМ |
| 20.03 00:25:22 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 47161-245 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-023A 1990-023A] | Космос-2061[sr] | Парус |
| 22.03 07:20:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 78039 -385 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-024A 1990-024A] | Космос-2062[sr] | Облик № 384 |
| 26.03 02:45:01 | Канаверал LC-17A
|
Дельта-2 6925 D193 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-025A 1990-025A] | USA-54[en] | NAVSTAR GPS |
| 27.03 16:40:08 | Плесецк Пл. 43/3
|
Молния-М 77059 -566 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-026A 1990-026A] | Космос-2063[en] | Око |
| 03.04 12:02 |  Пальмахим
|
Шавит 2 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-027A 1990-027A] | Офек-2[hu] | Офек |
| 03.04 18:00:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 76047 -975 | спускаемая капсула | ||
| спускаемая капсула | |||||
| Кобальт № 527 | |||||
| 05.04 19:10:17 | Эдвардс
|
Пегас 001/F1 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-028A 1990-028A] | Pegsat[es] | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-028B 1990-028B] | SECS[de] | SECS | |||
| 06.04 03:13:00 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 65061-259 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-029A 1990-029A] | Космос-2064[sr] | Стрела-1М |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-029B 1990-029B] | Космос-2065[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-029C 1990-029C] | Космос-2066[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-029D 1990-029D] | Космос-2067[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-029E 1990-029E] | Космос-2068[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-029F 1990-029F] | Космос-2069[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-029G 1990-029G] | Космос-2070[sr] | Стрела-1М | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-029H 1990-029H] | Космос-2071[sr] | Стрела-1М | |||
| 07.04 13:30:02 | Сичан LC3
|
Великий поход-3 Y7 (22) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-030A 1990-030A] | АзиаСат-1[pt] | |
| 11.04 15:00 | Ванденберг SLC-3W
|
Атлас-E/F 28E | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-031A 1990-031A] | POGS | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-031B 1990-031B] | TEX | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-031C 1990-031C] | SCE | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-031D 1990-031D] | PDD | Payload Deployment Device | |||
| 11.04 17:00:00 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У G15000-590 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-032A 1990-032A] | Фотон-6 | Фотон 34КС № 6L |
| 13.04 18:53:16 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 76035 -714 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-033A 1990-033A] | Космос-2072[sr] | Янтарь-4КС1М |
| 13.04 22:28:00 | Канаверал LC-17B
|
Дельта-2 6925-8 D194 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-034A 1990-034A] | Palapa B2R[pt] | |
| 17.04 08:00:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 77053 -814 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-035A 1990-035A] | Космос-2073[sr] | Облик № 811 |
| 20.04 18:41:08 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 53726-195 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-036A 1990-036A] | Космос-2074[sr] | Парус |
| 24.04 12:33:52 | КЦ Кеннеди LC-39B
|
Спейс шаттл | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-037A 1990-037A] | STS-31 | OV-103 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-037B 1990-037B] | телескоп Хаббл | ||||
| 25.04 13:00:00 | Плесецк Пл. 132/2
|
Космос-3М 65061-253 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038A 1990-038A] | Космос-2075[sr] | Ромб |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038D 1990-038D] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038E 1990-038E] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038F 1990-038F] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038G 1990-038G] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038H 1990-038H] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038J 1990-038J] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038K 1990-038K] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038L 1990-038L] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038M 1990-038M] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038N 1990-038N] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038P 1990-038P] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038Q 1990-038Q] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-038R 1990-038R] | калибровочная цель | ||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| калибровочная цель | |||||
| 26.04 01:37:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 77015 -525 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-039A 1990-039A] | Молния-1-77 | Молния-1Т |
| 28.04 11:37:02 | Плесецк Пл. 16/2
|
Молния-М 76047 -570 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-040A 1990-040A] | Космос-2076[en] | Око |
| 05.05 20:44:01 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 T15000-041 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-041A 1990-041A] | Прогресс-42[sv] | Прогресс № 150 |
| 07.05 18:39:59 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 77059 -973 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-042A 1990-042A] | Космос-2077[sr] | Кобальт № 850 |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 09.05 17:50 | Ванденберг SLC-5
|
Скаут G-1 S212C | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-043A 1990-043A] | MACSAT 1 | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-043B 1990-043B] | MACSAT 2 | ||||
| 15.05 09:55:00 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У 77059 -472 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-044A 1990-044A] | Космос-2078[sr] | Янтарь-1КФТ № 12 |
| 19.05 08:32:33 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К / ДМ-2 350-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-045A 1990-045A] | Космос-2079[sr] | Ураган № 46L |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-045B 1990-045B] | Космос-2080[sr] | Ураган № 51L | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-045C 1990-045C] | Космос-2081[sr] | Ураган № 52L | |||
| 22.05 05:14:02 | Байконур Пл. 45/2
|
Зенит-2 67065-613 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-046A 1990-046A] | Космос-2082[sr] | Целина-2 |
| 29.05 07:19:59 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 77053 -149 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-047A 1990-047A] | Ресурс Ф-6 | Ресурс-Ф1 14Ф43 № 50 |
| 31.05 10:33:20 | Байконур Пл. 200/39
|
Протон-К 360-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-048A 1990-048A] | Кристалл | |
| 01.06 21:48:00 | Канаверал LC-17A
|
Дельта-2 6920-10 D195 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-049A 1990-049A] | ROSAT | |
| 08.06 05:21:41 | Канаверал LC-41
|
Titan 405A K-4 (45H-4) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-050A 1990-050A] | USA-59 | SLDCOM 1 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-050B 1990-050B] | USA-60 | NOSS B-1 SSU-1 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-050C 1990-050C] | USA-61 | NOSS B-1 SSU-2 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-050D 1990-050D] | USA-62 | NOSS B-1 SSU-3 | |||
| 12.06 05:52 | Канаверал LC-17B
|
Delta 4925-8 D196 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-051A 1990-051A] | INSAT-1D[pt] | |
| 13.06 01:07:00 | Плесецк Пл. 43/3
|
Молния-М 77015 -530 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-052A 1990-052A] | Молния-3-38 | Молния-3 № 47 |
| 19.06 08:45:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 77053 -815 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-053A 1990-053A] | Космос-2083[sr] | Облик № 821 |
| 20.06 23:36:00 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К / ДМ 342-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-054A 1990-054A] | Горизонт-20[pt] | Горизонт № 30L |
| 21.06 20:45:52 | Плесецк Пл. 43/3
|
Молния-М 78039 -560 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-055A 1990-055A] | Космос-2084[en] | Око |
| 23.06 11:19 | Канаверал LC-40
|
Commercial Titan 3 CT-3 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-056A 1990-056A] | Интелсат-604[en] | INTELSAT VI F-4 |
| 27.06 22:30:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 51095-605 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-057A 1990-057A] | Метеор-2-19 | Метеор-2 № 23 |
| 03.07 19:19:58 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 77015 -874 | спускаемая капсула | ||
| спускаемая капсула | |||||
| Кобальт № 531 | |||||
| 11.07 10:00:00 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 G15000-035 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-058A 1990-058A] | Гамма | |
| 16.07 00:40 | Сичан LC2
|
Великий поход-2E Y1 (23) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-059A 1990-059A] | Badr-1[en] | |
| HS-601 Model | |||||
| 17.07 09:29:59 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У ПВБ 78023 -265 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-060A 1990-060A] | Ресурс Ф-7 | Ресурс-Ф2 17Ф42 № 5 |
| 18.07 21:46:00 | Байконур Пл. 200/39
|
Протон-К / ДМ-2 340-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-061A 1990-061A] | Космос-2085[sr] | Гейзер № 17L |
| 20.07 08:40:00 | Плесецк Пл. 43/3
|
Союз-У 78023 -816 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-062A 1990-062A] | Космос-2086[sr] | Облик № 818 |
| 24.07 22:25:00 | Куру ELA-2
|
Ариан-44L V37 L409 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-063A 1990-063A] | TDF-2[pt] | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-063B 1990-063B] | DFS-Kopernikus 2[pt] | DFS 2 | |||
| 25.07 18:13:56 | Плесецк Пл. 16/2
|
Молния-М ПВБ 77017 -572 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-064A 1990-064A] | Космос-2087[en] | Око |
| 25.07 19:21 | Канаверал LC-36B
|
Атлас-1 AC-69 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-065A 1990-065A] | CRRES[en] | |
| 30.07 00:06:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 45079-204 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-066A 1990-066A] | Космос-2088[sr] | Муссон № 22 |
| 01.08 09:32:21 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 G15000-043 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-067A 1990-067A] | Союз ТМ-10 | Союз 7К-СТМ № 61A |
| 02.08 05:39:00 | Канаверал LC-17A
|
Дельта-2 6925 D197 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-068A 1990-068A] | USA-63[en] | NAVSTAR GPS |
| 03.08 19:45:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У ПВБ 76047 -976 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-069A 1990-069A] | Космос-2089[sr] | Кобальт № 532 |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 08.08 04:15:07 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 67079-203 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-070A 1990-070A] | Космос-2090[sr] | Стрела-3 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-070B 1990-070B] | Космос-2091[sr] | Стрела-3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-070C 1990-070C] | Космос-2092[sr] | Стрела-3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-070D 1990-070D] | Космос-2093[sr] | Стрела-3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-070E 1990-070E] | Космос-2094[sr] | Стрела-3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-070F 1990-070F] | Космос-2095[sr] | Стрела-3 | |||
| 09.08 20:18:59 | Байконур Пл. 200/39
|
Протон-К / ДМ-2 345-02 | Ekran-M 14L[pt] | Экран-М № 14L | |
| 10.08 20:18:58 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 77011 -693 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-071A 1990-071A] | Молния-1-78 | Молния-1Т |
| 15.08 04:00:41 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 G15000-042 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-072A 1990-072A] | Прогресс M-4[en] | Прогресс-M № 204 |
| 16.08 09:54:59 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У ПВБ 77053 -150 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-073A 1990-073A] | Ресурс Ф-8 | Ресурс-Ф1 14Ф43 № 49 |
| 18.08 00:42:00 | Канаверал LC-17B
|
Дельта-2 6925 D198 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-074A 1990-074A] | Thor 1[de] | Thor |
| 23.08 16:17:00 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 45076-104 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-075A 1990-075A] | Космос-2096[sr] | УС–ПМ |
| 28.08 07:49:13 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М ПВБ - -575 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-076A 1990-076A] | Космос-2097[en] | Око |
| 28.08 09:05 | Танэгасима N
|
H-I H-22(F) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-077A 1990-077A] | ゆり3号a[ja] | BS 3A |
| 28.08 15:45:00 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 53711-240 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-078A 1990-078A] | Космос-2098[sr] | Вектор |
| 30.08 22:46:00 | Куру ELA-2
|
Ариан-44LP V38 L410b | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-079A 1990-079A] | Skynet 4C[pt] | |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-079B 1990-079B] | Eutelsat 2F1[pl] | Eutelsat II F-1 | |||
| 31.08 08:00:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 77053 -811 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-080A 1990-080A] | Космос-2099[sr] | Облик № 815 |
| 03.09 00:53 | Тайюань LC7
|
Великий поход-4 Y2 (24) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-081A 1990-081A] | Фэнъюнь-1B | Фэнъюнь |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-081B 1990-081B] | Da Qui Weixing 1 | DQ-1A | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-081C 1990-081C] | Da Qui Weixing 2 | DQ-1B | |||
| 07.09 11:59:59 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У ПВБ 78023 -151 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-082A 1990-082A] | Ресурс Ф-9 | Ресурс-Ф1 14Ф43 № 51 |
| 14.09 05:59:07 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 65048-403 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-083A 1990-083A] | Космос-2100[sr] | Парус |
| 20.09 20:16:59 | Плесецк Пл. 43/4
|
Молния-М 77059 -562 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-084A 1990-084A] | Молния-3-39 | Молния-3 № 54 |
| 27.09 10:37:42 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 G15000-044 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-085A 1990-085A] | Прогресс M-5[en] | Прогресс-M № 206 |
| VBK Raduga | VBK-1 | ||||
| 28.09 07:30:00 | Плесецк Пл. 32/1
|
Циклон-3 51065-611 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-086A 1990-086A] | Метеор-2-20 | Метеор-2 № 25 |
| 01.10 11:00:00 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 G15000-047 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-087A 1990-087A] | Космос-2101[sr] | Орлец |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 01.10 21:56:00 | Канаверал LC-17A
|
Дельта-2 6925 D199 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-088A 1990-088A] | USA-64[en] | NAVSTAR GPS |
| 04.10 04:28:00 | Байконур Пл. 45/2
|
Зенит-2 45079-216/15L | Целина-2 | ||
| 05.10 06:14 | Цзюцюань LA2B
|
Великий поход-2C Y9 (25) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-089A 1990-089A] | Fanhui Shi Weixing | Jianbing-1A № 3 |
| FSW RV | |||||
| 06.10 11:47:16 | КЦ Кеннеди LC-39B
|
Спейс шаттл | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-090A 1990-090A] | STS-41 | OV-103 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-090B 1990-090B] | Улисс | ||||
| 12.10 22:58:18 | Куру ELA-2
|
Ариан-44L V39 L411b | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-091A 1990-091A] | SBS-6[pt] | SBS 6 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-091B 1990-091B] | Galaxy 6[pt] | Westar 6S | |||
| 16.10 19:00:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У 76047 -977 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-092A 1990-092A] | Космос-2102[sr] | Кобальт № 528 |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 30.10 23:16:00 | Канаверал LC-17B
|
Дельта-2 6925 D200 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-093A 1990-093A] | Inmarsat-2 F1[pt] | INMARSAT II F-1 |
| 03.11 14:40:00 | Байконур Пл. 81/23
|
Протон-К / ДМ-2 370-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-094A 1990-094A] | Горизонт-21[pt] | Горизонт № 32L |
| 13.11 00:37:02 | Канаверал LC-41
|
Titan 402A/IUS K-6 (45D-2) | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-095A 1990-095A] | DSP F15 | DSP 15 |
| 14.11 06:33:40 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 67061-503 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-096A 1990-096A] | Космос-2103[sr] | УС–ПМ |
| 15.11 23:48:15 | КЦ Кеннеди LC-39A
|
Спейс шаттл | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-097A 1990-097A] | STS-38 | OV-104 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-097B 1990-097B] | USA-67 | QUASAR 8 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-097E 1990-097E] | Prowler[en] | ||||
| 16.11 16:30:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 77053 -812 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-098A 1990-098A] | Космос-2104[sr] | Облик № 813 |
| 20.11 02:33:14 | Плесецк Пл. 16/2
|
Молния-М ПВБ 76047 -568 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-099A 1990-099A] | Космос-2105[en] | Око |
| 20.11 23:11:00 | Куру ELA-2
|
Ариан-42P V40 L412b | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-100A 1990-100A] | Satcom C1[pt] | Satcom C1 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-100B 1990-100B] | GStar 4[pt] | ||||
| 23.11 03:51:00 | Плесецк Пл. 43/3
|
Молния-М 77015 -529 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-101A 1990-101A] | Молния-1-79 | Молния-1Т |
| 23.11 13:22:00 | Байконур Пл. 200/39
|
Протон-К / ДМ-2 348-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-102A 1990-102A] | Горизонт-22[pt] | Горизонт № 33L |
| 26.11 21:39:01 | Канаверал LC-17A
|
Дельта-2 7925 D201 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-103A 1990-103A] | USA-66[en] | NAVSTAR GPS |
| 28.11 16:33:58 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 45013-302 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104A 1990-104A] | Космос-2106[sr] | Кольцо |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104C 1990-104C] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104D 1990-104D] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104E 1990-104E] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104G 1990-104G] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104F 1990-104F] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104H 1990-104H] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104K 1990-104K] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104L 1990-104L] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104M 1990-104M] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104N 1990-104N] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104P 1990-104P] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104Q 1990-104Q] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104R 1990-104R] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104S 1990-104S] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104T 1990-104T] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104U 1990-104U] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104V 1990-104V] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104X 1990-104X] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104Y 1990-104Y] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104Z 1990-104Z] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104AA 1990-104AA] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104AB 1990-104AB] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104AC 1990-104AC] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104AD 1990-104AD] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104AE 1990-104AE] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104AF 1990-104AF] | калибровочная цель | ||||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-104AG 1990-104AG] | калибровочная цель | ||||
| 01.12 15:57 | Ванденберг SLC-3W
|
Атлас-E 61E | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-105A 1990-105A] | DMSP F-10 | DMSP Block 5D-2 S-10 |
| 02.12 06:49:00 | КЦ Кеннеди LC-39B
|
Спейс шаттл | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-106A 1990-106A] | STS-35 | OV-102 |
| Spacelab Astro 1 Fwd | PLT F010/IGLOO (Astro 1) | ||||
| Spacelab Astro 1 Aft | PLT F002 (Astro 1) | ||||
| BBXRT | Спейсхэб Astro-1 BBXRT/TA | ||||
| 02.12 08:13:32 | Байконур Пл. 1
|
Союз-У2 T15000-046 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-107A 1990-107A] | Союз ТМ-11 | Союз 7К-СТМ № 61 |
| 04.12 00:48:31 | Байконур Пл. 90
|
Циклон-2 45061-501 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-108A 1990-108A] | Космос-2107[sr] | УС–ПМ |
| 04.12 18:30:00 | Плесецк Пл. 43/4
|
Союз-У 76047 -978 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-109A 1990-109A] | Космос-2108[sr] | Кобальт № 529 |
| спускаемая капсула | |||||
| спускаемая капсула | |||||
| 08.12 02:43:00 | Байконур Пл. 200/40
|
Протон-К / ДМ-2 366-02 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-110A 1990-110A] | Космос-2109[sr] | Ураган № 47L |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-110B 1990-110B] | Космос-2110[sr] | Ураган № 48L | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-110C 1990-110C] | Космос-2111[sr] | Ураган № 49L | |||
| 10.12 07:54:59 | Плесецк Пл. 133/3
|
Космос-3М 47126-203 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-111A 1990-111A] | Космос-2112[sr] | Стрела-2М |
| 20.12 11:35:00 | Байконур Пл. 81/23
|
Протон-К / ДМ-2 361-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-112A 1990-112A] | Радуга-26 | Грань № 37L |
| 21.12 06:20:11 | Байконур Пл. 1[уточнить]
|
Союз-У 77017 -739 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-113A 1990-113A] | Космос-2113[sr] | Янтарь-4КС1М |
| 22.12 07:28:53 | Плесецк Пл. 32/2
|
Циклон-3 67065-609 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-114A 1990-114A] | Космос-2114[sr] | Стрела-3 |
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-114B 1990-114B] | Космос-2115[sr] | Стрела-3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-114C 1990-114C] | Космос-2116[sr] | Стрела-3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-114D 1990-114D] | Космос-2117[sr] | Стрела-3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-114E 1990-114E] | Космос-2118[sr] | Стрела-3 | |||
| [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-114F 1990-114F] | Космос-2119[sr] | Стрела-3 | |||
| 26.12 11:10:00 | Плесецк Пл. 16/2
|
Союз-У ПВБ 77053 -813 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-115A 1990-115A] | Космос-2120[sr] | Облик № 816 |
| 27.12 11:08:00 | Байконур Пл. 200/39
|
Протон-К / ДМ-2 342-01 | [nssdc.gsfc.nasa.gov/nmc/spacecraftOrbit.do?id=1990-116A 1990-116A] | Радуга 1-2 | Глобус № 12 |
См. также
Напишите отзыв о статье "Список космических запусков в 1990 году"
Ссылки
- Jonathan McDowell. [planet4589.org/space/log/launch.html Launch Log] (en). Проверено 12 июня 2012.
|
Список космических запусков | 
| ||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1950-е | 1957 | 1958 | 1959 | |||||||||
| 1960-е | 1960 | 1961 | 1962 | 1963 | 1964 | 1965 | 1966 | 1967 | 1968 | 1969 | ||
| 1970-е | 1970 | 1971 | 1972 | 1973 | 1974 | 1975 | 1976 | 1977 | 1978 | 1979 | ||
| 1980-е | 1980 | 1981 | 1982 | 1983 | 1984 | 1985 | 1986 | 1987 | 1988 | 1989 | ||
| 1990-е | 1990 | 1991 | 1992 | 1993 | 1994 | 1995 | 1996 | 1997 | 1998 | 1999 | ||
| 2000-е | 2000 | 2001 | 2002 | 2003 | 2004 | 2005 | 2006 | 2007 | 2008 | 2009 | ||
| 2010-е | 2010 | 2011 | 2012 | 2013 | 2014 | 2015 | 2016 | 2017 | 2018 | 2019 | ||
Отрывок, характеризующий Список космических запусков в 1990 году
И старый ротмистр Кирстен кричал воодушевленно и не менее искренно, чем двадцатилетний Ростов.Когда офицеры выпили и разбили свои стаканы, Кирстен налил другие и, в одной рубашке и рейтузах, с стаканом в руке подошел к солдатским кострам и в величественной позе взмахнув кверху рукой, с своими длинными седыми усами и белой грудью, видневшейся из за распахнувшейся рубашки, остановился в свете костра.
– Ребята, за здоровье государя императора, за победу над врагами, урра! – крикнул он своим молодецким, старческим, гусарским баритоном.
Гусары столпились и дружно отвечали громким криком.
Поздно ночью, когда все разошлись, Денисов потрепал своей коротенькой рукой по плечу своего любимца Ростова.
– Вот на походе не в кого влюбиться, так он в ца'я влюбился, – сказал он.
– Денисов, ты этим не шути, – крикнул Ростов, – это такое высокое, такое прекрасное чувство, такое…
– Ве'ю, ве'ю, д'ужок, и 'азделяю и одоб'яю…
– Нет, не понимаешь!
И Ростов встал и пошел бродить между костров, мечтая о том, какое было бы счастие умереть, не спасая жизнь (об этом он и не смел мечтать), а просто умереть в глазах государя. Он действительно был влюблен и в царя, и в славу русского оружия, и в надежду будущего торжества. И не он один испытывал это чувство в те памятные дни, предшествующие Аустерлицкому сражению: девять десятых людей русской армии в то время были влюблены, хотя и менее восторженно, в своего царя и в славу русского оружия.
На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
– Une lecon de geographie, [Урок из географии,] – проговорил он как бы про себя, но довольно громко, чтобы его слышали.
Пржебышевский с почтительной, но достойной учтивостью пригнул рукой ухо к Вейротеру, имея вид человека, поглощенного вниманием. Маленький ростом Дохтуров сидел прямо против Вейротера с старательным и скромным видом и, нагнувшись над разложенною картой, добросовестно изучал диспозиции и неизвестную ему местность. Он несколько раз просил Вейротера повторять нехорошо расслышанные им слова и трудные наименования деревень. Вейротер исполнял его желание, и Дохтуров записывал.
Когда чтение, продолжавшееся более часу, было кончено, Ланжерон, опять остановив табакерку и не глядя на Вейротера и ни на кого особенно, начал говорить о том, как трудно было исполнить такую диспозицию, где положение неприятеля предполагается известным, тогда как положение это может быть нам неизвестно, так как неприятель находится в движении. Возражения Ланжерона были основательны, но было очевидно, что цель этих возражений состояла преимущественно в желании дать почувствовать генералу Вейротеру, столь самоуверенно, как школьникам ученикам, читавшему свою диспозицию, что он имел дело не с одними дураками, а с людьми, которые могли и его поучить в военном деле. Когда замолк однообразный звук голоса Вейротера, Кутузов открыл глава, как мельник, который просыпается при перерыве усыпительного звука мельничных колес, прислушался к тому, что говорил Ланжерон, и, как будто говоря: «а вы всё еще про эти глупости!» поспешно закрыл глаза и еще ниже опустил голову.
Стараясь как можно язвительнее оскорбить Вейротера в его авторском военном самолюбии, Ланжерон доказывал, что Бонапарте легко может атаковать, вместо того, чтобы быть атакованным, и вследствие того сделать всю эту диспозицию совершенно бесполезною. Вейротер на все возражения отвечал твердой презрительной улыбкой, очевидно вперед приготовленной для всякого возражения, независимо от того, что бы ему ни говорили.
– Ежели бы он мог атаковать нас, то он нынче бы это сделал, – сказал он.
– Вы, стало быть, думаете, что он бессилен, – сказал Ланжерон.
– Много, если у него 40 тысяч войска, – отвечал Вейротер с улыбкой доктора, которому лекарка хочет указать средство лечения.
– В таком случае он идет на свою погибель, ожидая нашей атаки, – с тонкой иронической улыбкой сказал Ланжерон, за подтверждением оглядываясь опять на ближайшего Милорадовича.
Но Милорадович, очевидно, в эту минуту думал менее всего о том, о чем спорили генералы.
– Ma foi, [Ей Богу,] – сказал он, – завтра всё увидим на поле сражения.
Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.
Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»
Ростов в эту ночь был со взводом во фланкёрской цепи, впереди отряда Багратиона. Гусары его попарно были рассыпаны в цепи; сам он ездил верхом по этой линии цепи, стараясь преодолеть сон, непреодолимо клонивший его. Назади его видно было огромное пространство неясно горевших в тумане костров нашей армии; впереди его была туманная темнота. Сколько ни вглядывался Ростов в эту туманную даль, он ничего не видел: то серелось, то как будто чернелось что то; то мелькали как будто огоньки, там, где должен быть неприятель; то ему думалось, что это только в глазах блестит у него. Глаза его закрывались, и в воображении представлялся то государь, то Денисов, то московские воспоминания, и он опять поспешно открывал глаза и близко перед собой он видел голову и уши лошади, на которой он сидел, иногда черные фигуры гусар, когда он в шести шагах наезжал на них, а вдали всё ту же туманную темноту. «Отчего же? очень может быть, – думал Ростов, – что государь, встретив меня, даст поручение, как и всякому офицеру: скажет: „Поезжай, узнай, что там“. Много рассказывали же, как совершенно случайно он узнал так какого то офицера и приблизил к себе. Что, ежели бы он приблизил меня к себе! О, как бы я охранял его, как бы я говорил ему всю правду, как бы я изобличал его обманщиков», и Ростов, для того чтобы живо представить себе свою любовь и преданность государю, представлял себе врага или обманщика немца, которого он с наслаждением не только убивал, но по щекам бил в глазах государя. Вдруг дальний крик разбудил Ростова. Он вздрогнул и открыл глаза.
«Где я? Да, в цепи: лозунг и пароль – дышло, Ольмюц. Экая досада, что эскадрон наш завтра будет в резервах… – подумал он. – Попрошусь в дело. Это, может быть, единственный случай увидеть государя. Да, теперь недолго до смены. Объеду еще раз и, как вернусь, пойду к генералу и попрошу его». Он поправился на седле и тронул лошадь, чтобы еще раз объехать своих гусар. Ему показалось, что было светлей. В левой стороне виднелся пологий освещенный скат и противоположный, черный бугор, казавшийся крутым, как стена. На бугре этом было белое пятно, которого никак не мог понять Ростов: поляна ли это в лесу, освещенная месяцем, или оставшийся снег, или белые дома? Ему показалось даже, что по этому белому пятну зашевелилось что то. «Должно быть, снег – это пятно; пятно – une tache», думал Ростов. «Вот тебе и не таш…»
«Наташа, сестра, черные глаза. На… ташка (Вот удивится, когда я ей скажу, как я увидал государя!) Наташку… ташку возьми…» – «Поправей то, ваше благородие, а то тут кусты», сказал голос гусара, мимо которого, засыпая, проезжал Ростов. Ростов поднял голову, которая опустилась уже до гривы лошади, и остановился подле гусара. Молодой детский сон непреодолимо клонил его. «Да, бишь, что я думал? – не забыть. Как с государем говорить буду? Нет, не то – это завтра. Да, да! На ташку, наступить… тупить нас – кого? Гусаров. А гусары в усы… По Тверской ехал этот гусар с усами, еще я подумал о нем, против самого Гурьева дома… Старик Гурьев… Эх, славный малый Денисов! Да, всё это пустяки. Главное теперь – государь тут. Как он на меня смотрел, и хотелось ему что то сказать, да он не смел… Нет, это я не смел. Да это пустяки, а главное – не забывать, что я нужное то думал, да. На – ташку, нас – тупить, да, да, да. Это хорошо». – И он опять упал головой на шею лошади. Вдруг ему показалось, что в него стреляют. «Что? Что? Что!… Руби! Что?…» заговорил, очнувшись, Ростов. В то мгновение, как он открыл глаза, Ростов услыхал перед собою там, где был неприятель, протяжные крики тысячи голосов. Лошади его и гусара, стоявшего подле него, насторожили уши на эти крики. На том месте, с которого слышались крики, зажегся и потух один огонек, потом другой, и по всей линии французских войск на горе зажглись огни, и крики всё более и более усиливались. Ростов слышал звуки французских слов, но не мог их разобрать. Слишком много гудело голосов. Только слышно было: аааа! и рррр!
– Что это? Ты как думаешь? – обратился Ростов к гусару, стоявшему подле него. – Ведь это у неприятеля?
Гусар ничего не ответил.
– Что ж, ты разве не слышишь? – довольно долго подождав ответа, опять спросил Ростов.
– А кто ё знает, ваше благородие, – неохотно отвечал гусар.
– По месту должно быть неприятель? – опять повторил Ростов.
– Може он, а може, и так, – проговорил гусар, – дело ночное. Ну! шали! – крикнул он на свою лошадь, шевелившуюся под ним.
Лошадь Ростова тоже торопилась, била ногой по мерзлой земле, прислушиваясь к звукам и приглядываясь к огням. Крики голосов всё усиливались и усиливались и слились в общий гул, который могла произвести только несколько тысячная армия. Огни больше и больше распространялись, вероятно, по линии французского лагеря. Ростову уже не хотелось спать. Веселые, торжествующие крики в неприятельской армии возбудительно действовали на него: Vive l'empereur, l'empereur! [Да здравствует император, император!] уже ясно слышалось теперь Ростову.
– А недалеко, – должно быть, за ручьем? – сказал он стоявшему подле него гусару.
Гусар только вздохнул, ничего не отвечая, и прокашлялся сердито. По линии гусар послышался топот ехавшего рысью конного, и из ночного тумана вдруг выросла, представляясь громадным слоном, фигура гусарского унтер офицера.
– Ваше благородие, генералы! – сказал унтер офицер, подъезжая к Ростову.
Ростов, продолжая оглядываться на огни и крики, поехал с унтер офицером навстречу нескольким верховым, ехавшим по линии. Один был на белой лошади. Князь Багратион с князем Долгоруковым и адъютантами выехали посмотреть на странное явление огней и криков в неприятельской армии. Ростов, подъехав к Багратиону, рапортовал ему и присоединился к адъютантам, прислушиваясь к тому, что говорили генералы.
– Поверьте, – говорил князь Долгоруков, обращаясь к Багратиону, – что это больше ничего как хитрость: он отступил и в арьергарде велел зажечь огни и шуметь, чтобы обмануть нас.
– Едва ли, – сказал Багратион, – с вечера я их видел на том бугре; коли ушли, так и оттуда снялись. Г. офицер, – обратился князь Багратион к Ростову, – стоят там еще его фланкёры?
– С вечера стояли, а теперь не могу знать, ваше сиятельство. Прикажите, я съезжу с гусарами, – сказал Ростов.
Багратион остановился и, не отвечая, в тумане старался разглядеть лицо Ростова.
– А что ж, посмотрите, – сказал он, помолчав немного.
– Слушаю с.
Ростов дал шпоры лошади, окликнул унтер офицера Федченку и еще двух гусар, приказал им ехать за собою и рысью поехал под гору по направлению к продолжавшимся крикам. Ростову и жутко и весело было ехать одному с тремя гусарами туда, в эту таинственную и опасную туманную даль, где никто не был прежде его. Багратион закричал ему с горы, чтобы он не ездил дальше ручья, но Ростов сделал вид, как будто не слыхал его слов, и, не останавливаясь, ехал дальше и дальше, беспрестанно обманываясь, принимая кусты за деревья и рытвины за людей и беспрестанно объясняя свои обманы. Спустившись рысью под гору, он уже не видал ни наших, ни неприятельских огней, но громче, яснее слышал крики французов. В лощине он увидал перед собой что то вроде реки, но когда он доехал до нее, он узнал проезженную дорогу. Выехав на дорогу, он придержал лошадь в нерешительности: ехать по ней, или пересечь ее и ехать по черному полю в гору. Ехать по светлевшей в тумане дороге было безопаснее, потому что скорее можно было рассмотреть людей. «Пошел за мной», проговорил он, пересек дорогу и стал подниматься галопом на гору, к тому месту, где с вечера стоял французский пикет.
– Ваше благородие, вот он! – проговорил сзади один из гусар.
И не успел еще Ростов разглядеть что то, вдруг зачерневшееся в тумане, как блеснул огонек, щелкнул выстрел, и пуля, как будто жалуясь на что то, зажужжала высоко в тумане и вылетела из слуха. Другое ружье не выстрелило, но блеснул огонек на полке. Ростов повернул лошадь и галопом поехал назад. Еще раздались в разных промежутках четыре выстрела, и на разные тоны запели пули где то в тумане. Ростов придержал лошадь, повеселевшую так же, как он, от выстрелов, и поехал шагом. «Ну ка еще, ну ка еще!» говорил в его душе какой то веселый голос. Но выстрелов больше не было.
Только подъезжая к Багратиону, Ростов опять пустил свою лошадь в галоп и, держа руку у козырька, подъехал к нему.
Долгоруков всё настаивал на своем мнении, что французы отступили и только для того, чтобы обмануть нас, разложили огни.
– Что же это доказывает? – говорил он в то время, как Ростов подъехал к ним. – Они могли отступить и оставить пикеты.
– Видно, еще не все ушли, князь, – сказал Багратион. – До завтрашнего утра, завтра всё узнаем.
– На горе пикет, ваше сиятельство, всё там же, где был с вечера, – доложил Ростов, нагибаясь вперед, держа руку у козырька и не в силах удержать улыбку веселья, вызванного в нем его поездкой и, главное, звуками пуль.
– Хорошо, хорошо, – сказал Багратион, – благодарю вас, г. офицер.
– Ваше сиятельство, – сказал Ростов, – позвольте вас просить.
– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
