Список лауреатов Нобелевской премии по экономике
Поделись знанием:
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
|
|
Премия Шведского государственного банка по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля (швед. Sveriges Riksbanks pris i ekonomisk vetenskap till Alfred Nobels minne), также известная как Нобелевская премия по экономике (швед. Nobelpriset i ekonomi), — самая престижная премия в области экономических наук, основанная банком Швеции в 1968 году по случаю своего 300-летия. Премия впервые была присуждена в 1969 году[1].
Ежегодно в октябре Шведская королевская академия наук объявляет имя лауреата премии, предварительно выбрав его из кандидатур, представленных Комитетом присуждения премии по экономике памяти Альфреда Нобеля[2]. Награждение лауреата премии происходит вместе с лауреатами в других отраслях в годовщину смерти Альфреда Нобеля 10 декабря[3]. Каждому лауреату вручается медаль, диплом и денежное вознаграждение.
Первыми лауреатами Нобелевской премии по экономике стали Рагнар Фриш из Норвегии и Ян Тинберген из Нидерландов[4].
Всего с 1969 по 2013 год премия присуждалась 45 раз, а её лауреатами становились 74 ученых[5]. Расхождение между количеством премий и её лауреатами обусловлена тем, что одна премия может присуждаться сразу нескольким лицам. Так из 45 премий 22 раза её получал один учёный, 17 раз — двое, 6 раз — сразу трое исследователей[5].
Средний возраст лауреатов на момент получения премии составлял 67 лет[5]. Самым молодым лауреатом является американский экономист Кеннет Эрроу, который получил премию по экономике в 1972 году, в возрасте 51 года; самым возрастным стал другой американец — Леонид Гурвич, который получил премию в 2007 году в возрасте 90 лет[5].
Из 74 лауреатов 73 являются мужчинами. Единственной женщиной-лауреатом по экономике стала Элинор Остром, которая получила премию в 2009 году[5].
Отбор кандидатов
Согласно уставу Нобелевского фонда, выдвигать кандидатов могут следующие лица:[6][7][8]
- члены Королевской Шведской академии наук;
- члены комитета мемориальной премии А. Нобеля в области экономики;
- лауреаты премий памяти А. Нобеля в области экономики;
- постоянно работающие профессора соответствующих дисциплин университетов и вузов Швеции, Дании, Финляндии, Исландии и Норвегии;
- заведующие соответствующими кафедрами по меньшей мере шести университетов или институтов, выбранных Академией наук;
- другие учёные, от которых Академия сочтет нужным принять предложения.
Решения в отношении выбора преподавателей и учёных, указанных в пунктах 5 и 6, должны приниматься ежегодно до конца сентября.
1960-е годы
| Год | Портрет | Страна, лауреат | Обоснование награды | Источник информации |
|---|---|---|---|---|
| 1969 | 
|
 Рагнар Фриш(1895—1973) |
«За создание и применение динамических моделей к анализу экономических процессов». | [4] |
|
 Ян Тинберген(1903—1994) |
[4] |
1970-е годы
| Год | Портрет | Страна, лауреат | Обоснование награды | Источник информации |
|---|---|---|---|---|
| 1970 | 
|
 Пол Энтони Самуэльсон(1915—2009) |
«За научную работу, развившую статическую и динамическую экономическую теорию». | [9] |
| 1971 | 
|
Саймон Кузнец (1901—1985) |
«За эмпирически обоснованное толкование экономического роста». | [10] |
| 1972 | 
|
 Джон Ричард Хикс(1904—1989) |
«За новаторский вклад в общую теорию равновесия и теорию благосостояния». | [11] |
|
Кеннет Эрроу (1921) |
[11] | ||
| 1973 | 
|
Василий Леонтьев (1905—1999) |
«За развитие метода „затраты — выпуск“ и за его применение к важным экономическим проблемам». | [12] |
| 1974 | 
|
 Гуннар Мюрдаль(1898—1987) |
«За основополагающие работы по теории денег и экономических колебаний и глубокий анализ взаимозависимости экономических, социальных и институциональных явлений». | [13] |
|
 Фридрих фон Хайек(1899—1992) |
[13] | ||
| 1975 | 
|
 Леонид Канторович(1912—1986) |
«За вклад в теорию оптимального распределения ресурсов». | [14] |
|
Тьяллинг Купманс (1910—1985) |
[14] | ||
| 1976 | 
|
Милтон Фридман (1912—2006) |
«За достижения в области анализа потребления, истории денежного обращения и разработки монетарной теории, а также за практический показ сложности политики экономической стабилизации». | [15] |
| 1977 | 
|
Бертиль Олин (1899—1979) |
«За первопроходческий вклад в теорию международной торговли и международного движения капитала». | [16] |
|
Джеймс Мид (1907—1995) |
[16] | ||
| 1978 | 
|
Герберт Саймон (1916—2001) |
«За новаторские исследования процесса принятия решений в рамках экономических организаций». | [17] |
| 1979 | 
|
Теодор Шульц (1902—1998) |
«За новаторские исследования экономического развития в приложении к проблемам развивающихся стран». | [18] |
|
 Артур Льюис(1915—1991) |
[18] |
1980-е годы
| Год | Портрет | Страна, лауреат | Обоснование награды | Источник информации |
|---|---|---|---|---|
| 1980 | 
|
Лоуренс Клейн (1920—2013) |
«За создание экономических моделей и их применение к анализу колебаний экономики и экономической политики». | [19] |
| 1981 | 
|
Джеймс Тобин (1918—2002) |
«За анализ состояния финансовых рынков и их влияния на политику принятия решений в области расходов, на положение с безработицей, производством и ценами». | [20] |
| 1982 | 
|
Джордж Стиглер (1911—1991) |
«За новаторские исследования промышленных структур, функционирования рынков, причин и результатов государственного регулирования». | [21] |
| 1983 | 
|
Жерар Дебрё (1921—2004) |
«За вклад в наше понимание теории общего равновесия и условий, при которых общее равновесие существует в некоторой абстрактной экономике». | [22] |
| 1984 | 
|
Ричард Стоун (1913—1991) |
«За существенный вклад в развитие экономической науки». | [23] |
| 1985 | 
|
 Франко Модильяни(1918—2003) |
«За анализ поведения людей в отношении сбережений, что имеет исключительно важное прикладное значение в создании национальных пенсионных программ». | [24] |
| 1986 | 
|
Джеймс Бьюкенен (1919—2013) |
«За исследование договорных и конституционных основ теории принятия экономических и политических решений». | [25] |
| 1987 | 
|
Роберт Солоу (1924) |
«За вклад в теорию экономического роста». | [26] |
| 1988 | 
|
 Морис Алле(1911—2010) |
«За его новаторский вклад в теорию рынков и эффективного использования ресурсов». | [27] |
| 1989 | 
|
Трюгве Ховельмо (1911—1999) |
«За его разъяснения в основах теории вероятностей и анализ одновременных экономических структур». | [28] |
1990-е годы
| Год | Портрет | Страна, лауреат | Обоснование награды | Источник информации |
|---|---|---|---|---|
| 1990 | 
|
Гарри Марковиц (1927) |
«За вклад в теорию формирования цены финансовых активов». | [29] |
|
Мертон Миллер (1923—2000) |
[29] | ||
|
Уильям Шарп (1934) |
[29] | ||
| 1991 | 
|
Рональд Коуз (1910—2013) |
«За открытие и иллюстрацию важности трансакционных издержек и прав собственности для институциональных структур и функционирования экономики». | [30] |
| 1992 | 
|
Гэри Беккер (1930—2014) |
«За исследования широкого круга проблем человеческого поведения и реагирования, не ограничивающегося только рыночным поведением». | [31] |
| 1993 | 
|
Роберт Фогель (1926—2013) |
«За новое исследование экономической истории с помощью экономической теории и количественных методов для объяснения экономических и институциональных изменений». | [32] |
|
Дуглас Норт (1920—2015) |
[32] | ||
| 1994 | 
|
Джон Харсаньи (1920—2000) |
«За анализ равновесия в теории некоалиционных игр». | [33] |
|
Джон Нэш (1928—2015) |
[33] | ||
|
 Райнхард Зелтен(1930) |
[33] | ||
| 1995 |
|
Роберт Лукас (1937) |
«За развитие и применение гипотезы рациональных ожиданий, трансформацию макроэкономического анализа и углубление понимания экономической политики». | [34] |
| 1996 |
|
Джеймс Миррлис (1936) |
«За фундаментальный вклад в экономическую теорию стимулов и асимметричной информации». | [35] |
|
Уильям Викри (1914—1996) |
[35] | ||
| 1997 | 
|
Роберт К. Мёртон (1944) |
«За их метод оценки производных финансовых инструментов». | [36] |
|
 Майрон Шоулз(1941) |
[36] | ||
| 1998 | 
|
 Амартия Сен(1933) |
«За его вклад в экономику благосостояния». | [37] |
| 1999 | 
|
Роберт Манделл (1932) |
«За анализ монетарной и фискальной политики при различных обменных курсах и за анализ оптимальных валютных зон». | [38] |
2000-е годы
| Год | Портрет | Страна, лауреат | Обоснование награды | Источник информации |
|---|---|---|---|---|
| 2000 | 
|
Джеймс Хекман (1944) |
«За развитие теории и методов анализа дискретного выбора». | [39] |
|
Дэниел Макфадден (1937) |
[39] | ||
| 2001 | 
|
Джордж Акерлоф (1940) |
«За их анализ рынков с асимметричной информацией». | [40] |
|
Майкл Спенс (1943) |
[40] | ||
|
Джозеф Стиглиц (1943) |
[40] | ||
| 2002 | 
|
 Даниэль Канеман(1934) |
«За исследования в области принятия решений и механизмов альтернативных рынков». | [41] |
|
Вернон Смит (1927) |
[41] | ||
| 2003 | 
|
Роберт Энгл (1942) |
«За разработку метода анализа временных рядов в экономике на основе математической модели с авторегрессионной условной гетероскедастичностью (ARCH)». | [42] |
|
Клайв Грэнджер (1934—2009) |
«За разработку метода коинтеграции для анализа временных рядов в экономике». | [42] | |
| 2004 | 
|
Финн Кидланд (1943) |
«За их вклад в изучение влияния фактора времени на экономическую политику и за исследования движущих сил деловых циклов». | [43] |
|
Эдвард Прескотт (1940) |
[43] | ||
| 2005 | 
|
Роберт Ауман (1930) |
«За углубление нашего понимания сути конфликта и сотрудничества путём анализа теории игр». | [44] |
|
Томас Шеллинг (1921) |
[44] | ||
| 2006 | 
|
Эдмунд Фелпс (1933) |
«За анализ межвременного обмена в макроэкономической политике». | [45] |
| 2007 | 
|
Леонид Гурвич (1917—2008) |
«За создание основ теории оптимальных механизмов». | [46] |
|
Эрик Мэскин (1950) |
[46] | ||
|
Роджер Майерсон (1951) |
[46] | ||
| 2008 | 
|
Пол Кругман (1953) |
«За анализ структуры торговли и размещения экономической активности». | [47] |
| 2009 | 
|
Элинор Остром (1933—2012) |
«За исследования в области экономической организации». | [48] |
|
Оливер Уильямсон (1932) |
[48] |
2010-е годы
| Год | Портрет | Страна, лауреат | Обоснование награды | Источник информации |
|---|---|---|---|---|
| 2010 | 
|
Питер Даймонд (1940) |
«За исследования рынков с моделями поиска» | [49] |
|
Дэйл Мортенсен (1939—2014) |
[49] | ||
|
 Кристофер Писсаридес(1948) |
[49] | ||
| 2011 | 
|
Томас Сарджент (1943) |
«За эмпирические исследования причинно-следственных связей в макроэкономике» | [50] |
|
Кристофер Симс (1942) |
[50] | ||
| 2012 | 
|
Ллойд Стауэлл Шепли (1923—2016) |
«За теорию стабильного распределения и практики устройства рынков» | [51] |
|
Элвин Элиот Рот (1951) |
[51] | ||
| 2013 | 
|
Юджин Фама (1939) |
«За эмпирический анализ изменения цены активов» | [52] |
|
Ларс Петер Хансен (1952) |
[52] | ||
|
Роберт Шиллер (1946) |
[52] | ||
| 2014 | 
|
Жан Тироль (1953) |
«За анализ рыночной власти и её регулирования» | [53] |
| 2015 | 
|
Дитон, Энгус (1945) |
«За анализ проблем потребления, бедности и социального обеспечения» | [54] |
| 2016 | Оливер Харт (1948) |
«За их вклад в развитие теории контрактов» | [55] | |
|
 Бенгт Хольмстрём(1949) |
[55] |
Статистика по странам
| <timeline>
ImageSize = width:30 height:183 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:61 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:50 color:oceanblue align:center from:50 till:53 color:skyblue align:center from:53 till:53 align:center at:53 shift:(1,5) text:50+3 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:54 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:18 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:6 color:oceanblue align:center from:6 till:10 color:skyblue align:center from:10 till:10 align:center at:10 shift:(1,5) text:6+4 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:33 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:11 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:3 color:oceanblue align:center from:3 till:3 color:skyblue align:center from:3 till:3 align:center at:3 shift:(1,5) text:3 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:30 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:10 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:2 color:oceanblue align:center from:2 till:2 color:skyblue align:center from:2 till:2 align:center at:2 shift:(1,5) text:2 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:30 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:10 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:2 color:oceanblue align:center from:2 till:2 color:skyblue align:center from:2 till:2 align:center at:2 shift:(1,5) text:2 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:30 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:10 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:2 color:oceanblue align:center from:2 till:2 color:skyblue align:center from:2 till:2 align:center at:2 shift:(1,5) text:2 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:30 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:10 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:0 color:oceanblue align:center from:0 till:2 color:skyblue align:center from:2 till:2 align:center at:2 shift:(1,5) text:2 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> |
<timeline>
ImageSize = width:30 height:27 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:9 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:1 color:oceanblue align:center from:1 till:1 color:skyblue align:center from:1 till:1 align:center at:1 shift:(1,5) text:1 </timeline> | ||||||||
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
| ||||||||
| <timeline>
ImageSize = width:30 height:30 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:15 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:15 color:oceanblue align:center from:15 till:15 color:skyblue align:center from:15 till:15 </timeline> Лауреаты с одним гражданством | |||||||||||||||||||||||
| <timeline>
ImageSize = width:30 height:30 PlotArea = right:0 left:0 bottom:0 top:0 Period = from:0 till:15 TimeAxis = orientation:vertical PlotData= width:30 color:brightblue align:center from:start till:0 color:oceanblue align:center from:0 till:15 color:skyblue align:center from:15 till:15 </timeline> Лауреаты, не имеющие однозначной государственной принадлежности | |||||||||||||||||||||||
См. также
Напишите отзыв о статье "Список лауреатов Нобелевской премии по экономике"
Примечания
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/ Премия Шведского государственного банка по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля]. Nobelprize.org. Проверено 11 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXO6yg5T Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/nomination/ Номинация и выбор лауреатов премии по экономическим наукам]. Nobelprize.org. Проверено 11 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXO85J3C Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/ Нобелевская премия]. Nobelprize.org. Проверено 11 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXO8mLJe Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1969/# Нобелевская премия по экономике 1969 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOARkcC Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/shortfacts.html Факты про премию по экономике]. Nobelprize.org. Проверено 11 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXO9fmE3 Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [nobelprize.org/nomination/economics/process.html Nomination of the Laureates in Economics]. The Nobel Foundation. Проверено 14 октября 2012. [web.archive.org/web/20110716200421/nobelprize.org/nobel_prizes/economics/nomination/ Архивировано из первоисточника 16 июля 2011].
- ↑ [nobelprize.org/nobelfoundation/statutes-eco.html Statutes for The Sveriges Riksbank Prize in Economic Sciences in Memory of Alfred Nobel approved by the Crown on the 19th day of December 1968]. The Nobel Foundation. Проверено 18 октября 2007. [web.archive.org/web/20071020211408/nobelprize.org/nobelfoundation/statutes-eco.html Архивировано из первоисточника 20 октября 2007].
- ↑ [nobelprize.org/nomination/economics/process.html Nomination and Selection of the Laureates in Economics]. The Nobel Foundation. Проверено 18 октября 2007. [web.archive.org/web/20071013012028/nobelprize.org/nomination/economics/process.html Архивировано из первоисточника 13 октября 2007].
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1970/ Нобелевская премия по экономике 1970 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOB87XU Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1971/ Нобелевская премия по экономике 1971 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOBnRCc Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1972/ Нобелевская премия по экономике 1972 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOCScHa Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1973/ Нобелевская премия по экономике 1973 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOD6oGa Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1974/ Нобелевская премия по экономике 1974 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXODlknB Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1975/ Нобелевская премия по экономике 1975 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOEQzFe Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1976/ Нобелевская премия по экономике 1976 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOF7522 Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1977/ Нобелевская премия по экономике 1977 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOFlsRD Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1978/ Нобелевская премия по экономике 1978 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOGQ9cf Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1979/ Нобелевская премия по экономике 1979 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOH4KJA Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1980/ Нобелевская премия по экономике 1980 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOHj3pd Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1981/ Нобелевская премия по экономике 1981 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOIPSJj Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1982/ Нобелевская премия по экономике 1982 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOJ50nH Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1983/ Нобелевская премия по экономике 1983 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOJk9XO Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1984/ Нобелевская премия по экономике 1984 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOKQ358 Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1985/ Нобелевская премия по экономике 1985 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOL5RAR Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1986/ Нобелевская премия по экономике 1986 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOLkfMv Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1987/ Нобелевская премия по экономике 1987 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOMOaSQ Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1988/ Нобелевская премия по экономике 1988 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXON2SPz Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1989/ Нобелевская премия по экономике 1989 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXONhXGG Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1990/ Нобелевская премия по экономике 1990 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOOMirw Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1991/ Нобелевская премия по экономике 1991 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOP1USx Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1992/ Нобелевская премия по экономике 1992 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOPfEdT Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1993/ Нобелевская премия по экономике 1993 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOQKGMp Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1994/ Нобелевская премия по экономике 1994 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOQzJNg Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1995/ Нобелевская премия по экономике 1995 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXORdWfM Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1996/ Нобелевская премия по экономике 1996 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOSID59 Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1997/ Нобелевская премия по экономике 1997 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOSwalF Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1998/ Нобелевская премия по экономике 1998 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOTbKHa Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/1999/ Нобелевская премия по экономике 1999 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOUFAww Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2000/ Нобелевская премия по экономике 2000 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOUtY75 Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2001/ Нобелевская премия по экономике 2001 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOVYWSh Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2002/ Нобелевская премия по экономике 2002 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOWDVq9 Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2003/ Нобелевская премия по экономике 2003 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOWsvkE Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2004/ Нобелевская премия по экономике 2004 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOXaQIy Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2005/ Нобелевская премия по экономике 2005 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOYFGco Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2006/ Нобелевская премия по экономике 2006 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOYtcEf Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2007/ Нобелевская премия по экономике 2007 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOZY1Tx Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2008/ Нобелевская премия по экономике 2008 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOaGWDY Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2009/ Нобелевская премия по экономике 2009 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOauzM4 Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2010/ Нобелевская премия по экономике 2010 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXObZu3l Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2011/ Нобелевская премия по экономике 2011 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOcFKzy Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economics/laureates/2012/ Нобелевская премия по экономике 2012 года]. Nobelprize.org. Проверено 15 октября 2012. [www.webcitation.org/6HXOctn6y Архивировано из первоисточника 21 июня 2013]. (англ.)
- ↑ 1 2 3 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/2013/ Нобелевская премия по экономике 2013 года]. Nobelprize.org. Проверено 14 октября 2013. [www.webcitation.org/6MNL7rl1Y Архивировано из первоисточника 4 января 2014]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/2014/ Нобелевская премия по экономике 2014 года]. Nobelprize.org. Проверено 15 октября 2014. [www.webcitation.org/6TLxAwRum Архивировано из первоисточника 15 октября 2014]. (англ.)
- ↑ [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/2015/press.html The Prize in Economic Sciences 2015 - Press Release]. www.nobelprize.org. Проверено 12 октября 2015.
- ↑ 1 2 [www.nobelprize.org/nobel_prizes/economic-sciences/laureates/2016/ Нобелевская премия по экономике 2016 года]. Nobelprize.org. Проверено 10 октября 2016. (англ.)
Ссылки
- [nobelprize.org/nobel_prizes/economics Официальный сайт Нобелевской премии] (англ.)
- [www.nobel-winners.com/Economics/ Список лауреатов Нобелевской премии по экономике] (англ.)
- [www.riksbank.com/templates/Page.aspx?id=20286 Официальный сайт Шведского государственного банка по экономическим наукам памяти Альфреда Нобеля] (англ.)
- [www.kva.se/en/ Официальный сайт Шведской королевской академии наук] (англ.)
- [n-t.ru/nl/ek/ Наука и техника: Нобелевские лауреаты: Премия по экономике]
| ||||||
| ||||||||||||||
|
Этот список входит в число избранных списков и порталов русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Список лауреатов Нобелевской премии по экономике
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
Порядок какой то убивал его – Пьера, лишал его жизни, всего, уничтожал его.
От дома князя Щербатова пленных повели прямо вниз по Девичьему полю, левее Девичьего монастыря и подвели к огороду, на котором стоял столб. За столбом была вырыта большая яма с свежевыкопанной землей, и около ямы и столба полукругом стояла большая толпа народа. Толпа состояла из малого числа русских и большого числа наполеоновских войск вне строя: немцев, итальянцев и французов в разнородных мундирах. Справа и слева столба стояли фронты французских войск в синих мундирах с красными эполетами, в штиблетах и киверах.
Преступников расставили по известному порядку, который был в списке (Пьер стоял шестым), и подвели к столбу. Несколько барабанов вдруг ударили с двух сторон, и Пьер почувствовал, что с этим звуком как будто оторвалась часть его души. Он потерял способность думать и соображать. Он только мог видеть и слышать. И только одно желание было у него – желание, чтобы поскорее сделалось что то страшное, что должно было быть сделано. Пьер оглядывался на своих товарищей и рассматривал их.
Два человека с края были бритые острожные. Один высокий, худой; другой черный, мохнатый, мускулистый, с приплюснутым носом. Третий был дворовый, лет сорока пяти, с седеющими волосами и полным, хорошо откормленным телом. Четвертый был мужик, очень красивый, с окладистой русой бородой и черными глазами. Пятый был фабричный, желтый, худой малый, лет восемнадцати, в халате.
Пьер слышал, что французы совещались, как стрелять – по одному или по два? «По два», – холодно спокойно отвечал старший офицер. Сделалось передвижение в рядах солдат, и заметно было, что все торопились, – и торопились не так, как торопятся, чтобы сделать понятное для всех дело, но так, как торопятся, чтобы окончить необходимое, но неприятное и непостижимое дело.
Чиновник француз в шарфе подошел к правой стороне шеренги преступников в прочел по русски и по французски приговор.
Потом две пары французов подошли к преступникам и взяли, по указанию офицера, двух острожных, стоявших с края. Острожные, подойдя к столбу, остановились и, пока принесли мешки, молча смотрели вокруг себя, как смотрит подбитый зверь на подходящего охотника. Один все крестился, другой чесал спину и делал губами движение, подобное улыбке. Солдаты, торопясь руками, стали завязывать им глаза, надевать мешки и привязывать к столбу.
Двенадцать человек стрелков с ружьями мерным, твердым шагом вышли из за рядов и остановились в восьми шагах от столба. Пьер отвернулся, чтобы не видать того, что будет. Вдруг послышался треск и грохот, показавшиеся Пьеру громче самых страшных ударов грома, и он оглянулся. Был дым, и французы с бледными лицами и дрожащими руками что то делали у ямы. Повели других двух. Так же, такими же глазами и эти двое смотрели на всех, тщетно, одними глазами, молча, прося защиты и, видимо, не понимая и не веря тому, что будет. Они не могли верить, потому что они одни знали, что такое была для них их жизнь, и потому не понимали и не верили, чтобы можно было отнять ее.
Пьер хотел не смотреть и опять отвернулся; но опять как будто ужасный взрыв поразил его слух, и вместе с этими звуками он увидал дым, чью то кровь и бледные испуганные лица французов, опять что то делавших у столба, дрожащими руками толкая друг друга. Пьер, тяжело дыша, оглядывался вокруг себя, как будто спрашивая: что это такое? Тот же вопрос был и во всех взглядах, которые встречались со взглядом Пьера.
На всех лицах русских, на лицах французских солдат, офицеров, всех без исключения, он читал такой же испуг, ужас и борьбу, какие были в его сердце. «Да кто жо это делает наконец? Они все страдают так же, как и я. Кто же? Кто же?» – на секунду блеснуло в душе Пьера.
– Tirailleurs du 86 me, en avant! [Стрелки 86 го, вперед!] – прокричал кто то. Повели пятого, стоявшего рядом с Пьером, – одного. Пьер не понял того, что он спасен, что он и все остальные были приведены сюда только для присутствия при казни. Он со все возраставшим ужасом, не ощущая ни радости, ни успокоения, смотрел на то, что делалось. Пятый был фабричный в халате. Только что до него дотронулись, как он в ужасе отпрыгнул и схватился за Пьера (Пьер вздрогнул и оторвался от него). Фабричный не мог идти. Его тащили под мышки, и он что то кричал. Когда его подвели к столбу, он вдруг замолк. Он как будто вдруг что то понял. То ли он понял, что напрасно кричать, или то, что невозможно, чтобы его убили люди, но он стал у столба, ожидая повязки вместе с другими и, как подстреленный зверь, оглядываясь вокруг себя блестящими глазами.
Пьер уже не мог взять на себя отвернуться и закрыть глаза. Любопытство и волнение его и всей толпы при этом пятом убийстве дошло до высшей степени. Так же как и другие, этот пятый казался спокоен: он запахивал халат и почесывал одной босой ногой о другую.
Когда ему стали завязывать глаза, он поправил сам узел на затылке, который резал ему; потом, когда прислонили его к окровавленному столбу, он завалился назад, и, так как ему в этом положении было неловко, он поправился и, ровно поставив ноги, покойно прислонился. Пьер не сводил с него глаз, не упуская ни малейшего движения.
Должно быть, послышалась команда, должно быть, после команды раздались выстрелы восьми ружей. Но Пьер, сколько он ни старался вспомнить потом, не слыхал ни малейшего звука от выстрелов. Он видел только, как почему то вдруг опустился на веревках фабричный, как показалась кровь в двух местах и как самые веревки, от тяжести повисшего тела, распустились и фабричный, неестественно опустив голову и подвернув ногу, сел. Пьер подбежал к столбу. Никто не удерживал его. Вокруг фабричного что то делали испуганные, бледные люди. У одного старого усатого француза тряслась нижняя челюсть, когда он отвязывал веревки. Тело спустилось. Солдаты неловко и торопливо потащили его за столб и стали сталкивать в яму.
Все, очевидно, несомненно знали, что они были преступники, которым надо было скорее скрыть следы своего преступления.
Пьер заглянул в яму и увидел, что фабричный лежал там коленами кверху, близко к голове, одно плечо выше другого. И это плечо судорожно, равномерно опускалось и поднималось. Но уже лопатины земли сыпались на все тело. Один из солдат сердито, злобно и болезненно крикнул на Пьера, чтобы он вернулся. Но Пьер не понял его и стоял у столба, и никто не отгонял его.
Когда уже яма была вся засыпана, послышалась команда. Пьера отвели на его место, и французские войска, стоявшие фронтами по обеим сторонам столба, сделали полуоборот и стали проходить мерным шагом мимо столба. Двадцать четыре человека стрелков с разряженными ружьями, стоявшие в середине круга, примыкали бегом к своим местам, в то время как роты проходили мимо них.
Пьер смотрел теперь бессмысленными глазами на этих стрелков, которые попарно выбегали из круга. Все, кроме одного, присоединились к ротам. Молодой солдат с мертво бледным лицом, в кивере, свалившемся назад, спустив ружье, все еще стоял против ямы на том месте, с которого он стрелял. Он, как пьяный, шатался, делая то вперед, то назад несколько шагов, чтобы поддержать свое падающее тело. Старый солдат, унтер офицер, выбежал из рядов и, схватив за плечо молодого солдата, втащил его в роту. Толпа русских и французов стала расходиться. Все шли молча, с опущенными головами.
– Ca leur apprendra a incendier, [Это их научит поджигать.] – сказал кто то из французов. Пьер оглянулся на говорившего и увидал, что это был солдат, который хотел утешиться чем нибудь в том, что было сделано, но не мог. Не договорив начатого, он махнул рукою и пошел прочь.
После казни Пьера отделили от других подсудимых и оставили одного в небольшой, разоренной и загаженной церкви.
Перед вечером караульный унтер офицер с двумя солдатами вошел в церковь и объявил Пьеру, что он прощен и поступает теперь в бараки военнопленных. Не понимая того, что ему говорили, Пьер встал и пошел с солдатами. Его привели к построенным вверху поля из обгорелых досок, бревен и тесу балаганам и ввели в один из них. В темноте человек двадцать различных людей окружили Пьера. Пьер смотрел на них, не понимая, кто такие эти люди, зачем они и чего хотят от него. Он слышал слова, которые ему говорили, но не делал из них никакого вывода и приложения: не понимал их значения. Он сам отвечал на то, что у него спрашивали, но не соображал того, кто слушает его и как поймут его ответы. Он смотрел на лица и фигуры, и все они казались ему одинаково бессмысленны.
С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.
В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.
Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.
