Список миллиардеров (2005)
Поделись знанием:
Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.
Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Список людей, состояние которых превышает 1 млрд долл. на февраль 2005 года по версии журнала Forbes (The World's Richest People 2005).
Десять самых богатых людей
- Bill Gates 2004 cr.jpg
1й — Билл Гейтс
США - Warren Buffett KU Visit.jpg
2й — Уоррен Баффет
США - Lakshmimittal22082006.jpg
3й — Лакшми Миттал
Индия - Carlos Slim moustache.jpg
- Paull Allen.JPG
7й — Пол Аллен
США - ALDI Sued-Logo.svg
8й — Карл Альбрехт (владелец сети супермаркетов ALDI Süd)
Германия - Dot.png
10й — Робсон Уолтон
США
Полный список миллиардеров
| № | Имя | Возраст | Состояние, млрд $ | Гражданство | Изменение рейтинга |
|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Билл Гейтс | 49 | 46,5 | США | 0 |
| 2 | Уоррен Баффет | 74 | 44,0 | США | 0 |
| 3 | Лакшми Миттал | 54 | 25,0 | Индия | +59 |
| 4 | Карлос Слим Хелу | 65 | 23,8 | Мексика | +13 |
| 5 | Аль-Валид бен Талал Альсауд | 48 | 21,5 | Саудовская Аравия | −1 |
| 6 | Ингвар Кампрад | 78 | 23,0 | Швеция | +7 |
| 7 | Пол Аллен | 52 | 21,0 | США | −2 |
| 8 | Карл Альбрехт (en) | 85 | 18,5 | Германия | −5 |
| 9 | Лоуренс Элисон | 60 | 18,4 | США | +3 |
| 10 | Сэмюэл Робсон Уолтон (en) | 61 | 18,3 | США | 0 |
| 11 | Джим Уолтон (en) | 57 | 18,2 | США | −3 |
| 12 | Джон Уолтон (en) | 59 | 18,2 | США | −3 |
| 13 | Элис Уолтон (en) | 56 | 18,0 | США | −7 |
| 14 | Хелен Уолтон (en) | 85 | 18,0 | США | −7 |
| 15 | Кеннет Томсон (en) и семья | 81 | 17,9 | Канада | 0 |
| 16 | Лилиан Бетанкур (en) | 82 | 17,2 | Франция | −5 |
| 17 | Бернар Арно | 56 | 17,0 | Франция | +4 |
| 18 | Майкл Делл | 40 | 16,0 | США | 0 |
| 19 | Шелдон Адельсон | 70 | 15,6 | США | +317 |
| 20 | Тео Альбрехт (en) | 83 | 15,5 | Германия | 0 |
| 21 | Роман Абрамович | 38 | 13,3 | Россия | +4 |
| 22 | Ли Цзячжэн (en) | 76 | 13,0 | Гонконг | −3 |
| 23 | Амансио Ортега (en) | 69 | 12,6 | Испания | +10 |
| 24 | Стив Балмер | 48 | 12,1 | США | −4 |
| 25 | Сильвио Берлускони | 68 | 12,0 | Италия | +5 |
| 26 | Эбигэйл Джонсон (en) | 43 | 12,0 | США | +5 |
| 27 | Барбара Кокс Энтони (en) | 81 | 11,7 | США | −3 |
| 28 | Анне Кокс Чемберс (en) | 85 | 11,7 | США | −5 |
| 29 | Стефан Перссон (en) | 57 | 11,2 | Швеция | +8 |
| 30 | Джон Клуге (en) | 90 | 11,0 | США | −4 |
| 31 | Уолтер (en), Томас (en) и Реймонд Квок (en) | — | 10,9 | Гонконг | −9 |
| 32 | Форрест Марс мл, (en) | 73 | 10,4 | США | −5 |
| 32 | Жаклин Марс (en) | 65 | 10,4 | США | −4 |
| 32 | Джон Марс | 68 | 10,4 | США | −3 |
| 35 | Лучано Бенеттон (en) и семья | 69 | 9,9 | Италия | +66 |
| 35 | Пьер Омидьяр | 37 | 9,9 | США | +3 |
| 35 | Гален Уэстон (en) и семья | 64 | 9,9 | Канада | +10 |
| 38 | Ли Чжаоцзи (en) | 77 | 9,3 | Гонконг | +23 |
| 38 | Азим Премджи (en) | 59 | 9,3 | Индия | +20 |
| 40 | Насер аль-Харафи (en) и семья | 61 | 9,0 | Кувейт | −1 |
| 41 | Кирк Керкорян | 87 | 8,9 | США | +25 |
| 42 | Самнер Редстоун (en) | 81 | 8,8 | США | −7 |
| 43 | Леонардо дель Веккьо (en) | 69 | 8,5 | Италия | +12 |
| 43 | Микеле Ферреро (en) | 78 | 8,5 | Италия | +87 |
| 45 | Майкл Отто (en) и семья | 61 | 8,3 | Германия | −3 |
| 46 | Сюзанне Клаттен (en) | 43 | 8,3 | Германия | −6 |
| 46 | Филип Найт (en) | 67 | 8,2 | США | +7 |
| 46 | Ханс Раузинг (en) | 79 | 8,2 | Швеция | −5 |
| 49 | Серж Дассо (en) и семья | 80 | 7,8 | Франция | +11 |
| 49 | Карл Айкан (en) | 69 | 7,8 | США | −2 |
| 49 | Кит Мёрдок (en) | 74 | 7,8 | США | −6 |
| 52 | Рудольф Август Эткер (en) и семья | 88 | 7,7 | Германия | −2 |
| 53 | Биргит Раузинг (en) и семья | 81 | 7,6 | Швеция | −21 |
| 54 | Спирос Лацис (en) и семья | 58 | 7,5 | Греция | +52 |
| 55 | Сергей Брин | 31 | 7,2 | США | +527 |
| 55 | Чарльз Эрген (en) | 52 | 7,2 | США | +21 |
| 55 | Ларри Пейдж | 32 | 7,2 | США | +463 |
| 55 | Джордж Сорос | 74 | 7,2 | США | −1 |
| 55 | Райнхольд Вюрт (en) | 69 | 7,2 | Германия | +50 |
| 60 | Мукеш и Анил Амбани | — | 7,0 | Индия | +7 |
| 60 | Михаил Фридман | 40 | 7,0 | Россия | +14 |
| 60 | Владимир Лисин | 48 | 7,0 | Россия | +67 |
| 60 | Дональд Ньюхаус (en) | 75 | 7,0 | США | −16 |
| 60 | Сэмюель Ньюхаус мл, (en) | 77 | 7,0 | США | −14 |
| 65 | Адольф Меркле (погиб в 2009 году) (en) | 70 | 6,9 | Германия | +13 |
| 66 | Штефан Квандт (en) | 39 | 6,7 | Германия | −7 |
| 67 | Микки Арисон (en) | 55 | 6,5 | США | +2 |
| 68 | Филип и Кристина Грин (en) | — | 6,3 | Британия | +14 |
| 68 | Мария-Элизабет и Георг Шеффлер (en) | — | 6,3 | Германия | −4 |
| 68 | Август фон Финк (en) | 74 | 6,1 | Германия | −11 |
| 71 | Эли Броад (en) | 71 | 6,1 | США | −1 |
| 72 | Курт Энгельхорн (en) | 78 | 6,0 | Германия | −4 |
| 72 | Фридрих Карл Флик (en) | 78 | 6,0 | Германия | −1 |
| 72 | Эдвард Джонсон (en) | 74 | 6,0 | США | +13 |
| 72 | Ники Оппенгеймер (en) и семья | 59 | 6 | ЮАР | +32 |
| 76 | Франсуа Пино (en) | 68 | 5,9 | Франция | +15 |
| 77 | Филип Аншутц (en) | 65 | 5,8 | США | +4 |
| 77 | Эрнесто Бертарелли (en) | 39 | 5,8 | Швейцария | −26 |
| 77 | Садзи Нобутада (en) и семья | 59 | 5,8 | Япония | −21 |
| 80 | Сулейман бен Абдул ар-Раджи (en) | 84 | 5,1 | Саудовская Аравия | +77 |
| 80 | Фукуда Ёситака (en) и семья | 57 | 5,6 | Япония | +27 |
| 80 | Джеральд Кавендиш Гросвенор (en) | 53 | 5,6 | Британия | −44 |
| 80 | Райнхард Мон (en) и семья | 83 | 5,6 | Германия | +33 |
| 84 | Шари Арисон (en) | 47 | 5,5 | Израиль | +14 |
| 84 | Олег Дерипаска | 36 | 5,5 | Россия | +61 |
| 84 | Такэи Ясуо (en) и семья | 75 | 5,5 | Япония | −21 |
| 87 | Жан-Клод Деко (en) и семья | 67 | 5,4 | Франция | +42 |
| 87 | Антония Йонсон (en) | 61 | 5,4 | Швеция | −7 |
| 87 | Йоханна Квандт (en) | 77 | 5,4 | Германия | −8 |
| 90 | Мэрск Мак-Кинни Мёллер (en) | 90 | 5,3 | Дания | −7 |
| 91 | Йозеф и Мойше Сафра (en) | — | 5,2 | Бразилия | +1 |
| 91 | Онси Савирис (en) и семья | 75 | 5,2 | Египет | — |
| 93 | Дэн Дункан (en) | 62 | 5,1 | США | — |
| 94 | Майкл Блумберг | 62 | 5,0 | США | −6 |
| 94 | Густаво Сиснерос (en) и семья | 59 | 5,0 | Венесуэла | +1 |
| 94 | Рафаэль дель Пино (en) и семья | 84 | 5,0 | Испания | +73 |
| 94 | Роберт Го Хэнянь (Куок Хокнень) (en) | 81 | 5,0 | Малайзия | +20 |
| 94 | Джеффри Сколл (en) | 40 | 5,0 | Канада | +9 |
| 94 | Виктор Вексельберг | 47 | 5,0 | Россия | +52 |
| 94 | Х. Тай Уорнер (en) | 61 | 5,0 | США | −29 |
| 103 | Шарлен де Карвальё-Хайнекен (en) | 50 | 4,9 | Нидерланды | −9 |
| 103 | Итояма Эйтаро (en) | 62 | 4,9 | Япония | −17 |
| 103 | Рахми Коч (en) и семья | 74 | 4,9 | Турция | 330 |
| 103 | Рональд Перельман (en) | 62 | 4,9 | США | +23 |
| 107 | Карл-Хайнц Кипп (en) | 81 | 4,8 | Германия | −10 |
| 107 | Алексей Мордашов | 39 | 4,8 | Россия | +29 |
| 107 | Джим Паттисон (en) | 76 | 4,8 | Канада | −11 |
| 107 | Ален и Жерар Вертеймер (en) | — | 4,8 | Франция | −34 |
| 111 | Бусудзима Кунио (en) и семья | 79 | 4,7 | Япония | +1 |
| 111 | Майкл Кадури (en) и семья | 64 | 4,7 | Гонконг | +12 |
| 111 | Киносита Кёсукэ (en) и семья | 64 | 4,7 | Япония | −2 |
| 111 | Ферит Сахенк (en) и семья | 41 | 4,7 | Турция | +77 |
| 115 | Роберт Бош мл. (en) и семья | 76 | 4,6 | Германия | +16 |
| 116 | Джорджо Армани (en) | 70 | 4,5 | Италия | +135 |
| 117 | Дэвид Гиффен (en) | 62 | 4,4 | США | 0 |
| 117 | Джеймс, Артур и Джон Ирвинг (en) | — | 4,4 | Канада | +8 |
| 117 | Ивасаки Фукудзо (en) | 80 | 4,4 | Япония | −45 |
| 117 | Владимир Потанин | 44 | 4,4 | Россия | −28 |
| 117 | Михаил Прохоров | 39 | 4,4 | Россия | −27 |
| 122 | Вагит Алекперов | 54 | 4,3 | Россия | +75 |
| 122 | Дональд Брен (en) | 72 | 4,3 | США | −2 |
| 122 | Вальтер Хефнер (en) | 94 | 4,3 | Швейцария | −20 |
| 122 | Эриван Хауб (en) и семья | 72 | 4,3 | Германия | −22 |
| 122 | Ли Гонхи (en) и семья | 63 | 4,3 | Южная Корея | +20 |
| 122 | Гордон Мур | 76 | 4,3 | США | −47 |
| 122 | Анри Перо (en) | 74 | 4,3 | США | +2 |
| 122 | Дэвид Сейнсбери (en) и семья | 64 | 4,3 | Британия | −3 |
| 122 | Сон Масаёси (en) | 47 | 4,3 | Япония | +102 |
| 122 | Уильям Ригли мл, (en) | 41 | 4,3 | США | +13 |
| 132 | Джон Абель (en) | 68 | 4,2 | США | −55 |
| 132 | Чэн Юйтун (en) | 79 | 4,2 | Гонконг | +102 |
| 132 | Джордж Кайзер (en) | 62 | 4,2 | США | +29 |
| 132 | Андронико Лукшич (en) и семья | 78 | 4,2 | Чили | +8 |
| 136 | Джеффри Безос | 41 | 4,1 | США | −54 |
| 136 | Лоренсо Мендоса (en) и семья | 39 | 4,1 | Венесуэла | −21 |
| 138 | Чарльз Кох (en) | 68 | 4,0 | США | −22 |
| 138 | Дэвид Кох (en) | 63 | 4,0 | США | −20 |
| 138 | Ананда Кришнан (en) | 66 | 4,0 | Малайзия | +9 |
| 138 | Гвек Лен Бен (en) и семья | 64 | 4,0 | Сингапур | +41 |
| 138 | Джеймс Соренсон (en) | 83 | 4,0 | США | −16 |
| 143 | Абдул Азиз аль-Гурайр (en) и семья | 51 | 3,9 | ОАЭ | −15 |
| 144 | Лестер Краун (en) и семья | 79 | 3,8 | США | −11 |
| 144 | Томас Шмидхайни (en) | 59 | 3,8 | Швейцария | +31 |
| 144 | Андреас Стругманн (en) | 55 | 3,8 | Германия | — |
| 144 | Томас Стругманн (en) | 55 | 3,8 | Германия | — |
| 149 | Кумар Бирла (en) | 37 | 3,7 | Индия | −1 |
| 149 | Цуцуми Ёсиаки (en) | 70 | 3,7 | Япония | +20 |
| 151 | Херонимо Аранго (en) | 79 | 3,6 | Мексика | −30 |
| 151 | Бернард Экклстоун и семья | 74 | 3,6 | Британия | −14 |
| 151 | Стэнли Хэ Хуншэнь (Хо Хунгсань) (en) | 83 | 3,6 | Гонконг | +284 |
| 151 | Фрэнк Лоуи (en) и семья | 74 | 3,6 | Австралия | +68 |
| 151 | Виктор Рашников | 56 | 3,6 | Россия | — |
| 156 | Йорген Клаусен (en) и семья | 56 | 3,5 | Дания | −17 |
| 156 | Вилли и Изольде Либхерр (en) и семья | — | 3,5 | Швейцария | +47 |
| 156 | Петер Николас (en) | 64 | 3,5 | США | −63 |
| 156 | Хулио Марио Санто Доминго (en) | 81 | 3,5 | Колумбия | +272 |
| 160 | Дэвид и Фредерик Барклай (en) | — | 3,4 | Британия | 0 |
| 160 | Отто Байсхайм | 81 | 3,4 | Германия | +30 |
| 160 | Йон Фредриксен (en) | 60 | 3,4 | Норвегия | 0 |
| 160 | Престон Тиш (en) | 78 | 3,4 | США | +32 |
| 164 | Роберт Басс (en) | 57 | 3,3 | США | +37 |
| 164 | Поль Десмаре (en) | 78 | 3,3 | Канада | +62 |
| 164 | Чарльз Джонсон (en) | 72 | 3,3 | США | +34 |
| 164 | Сунил Миттал (en) | 47 | 3,3 | Индия | +32 |
| 164 | Роберт Роулинг (en) | 51 | 3,3 | США | +30 |
| 164 | Райнер и Михаэль Шмидт-Рутенбек (en) | — | 3,3 | Германия | +29 |
| 170 | Салех бен Абдул Азиз ар-Раджи (en) | 93 | 3,2 | Саудовская Аравия | +204 |
| 170 | Ричард Брэнсон | 54 | 3,2 | Британия | +86 |
| 170 | Уильям Кук (en) | 73 | 3,2 | США | −18 |
| 170 | Алоизио де Андраде Фариа (en) | 84 | 3,2 | Бразилия | 0 |
| 170 | Рольф Герлинг (en) | 50 | 3,2 | Германия | +104 |
| 170 | Джеймс Гуднайт (en) | 62 | 3,2 | США | +2 |
| 170 | Терри Гоу | 54 | 3,2 | Тайвань | +14 |
| 170 | Морис Гринберг (en) | 79 | 3,2 | США | −36 |
| 170 | Клаус-Майкл Кюне (en) | 67 | 3,2 | Германия | +113 |
| 170 | Леонард Лаудер (en) | 71 | 3,2 | США | −16 |
| 170 | Жерар Луи-Дрейфус и семья(en) | 72 | 3,2 | Франция | +1 |
| 170 | Паллонджи Мистри (en) | 75 | 3,2 | Индия | +71 |
| 170 | Мори Акира (en) | 67 | 3,2 | Япония | +46 |
| 170 | Мадлен Шикеданц (en) | 61 | 3,2 | Германия | +67 |
| 170 | Чарльз Шваб (en) | 67 | 3,2 | США | −38 |
| 170 | Джек Тейлор (en) | 82 | 3,2 | США | −6 |
| 170 | Клаус Чира (en) | 63 | 3,2 | Германия | −29 |
| 170 | Янаи Тадаси (en) | 56 | 3,2 | Япония | +138 |
| 188 | Дэвид Фило (en) | 38 | 3,1 | США | +62 |
| 188 | Хейди Хортен (en) | 64 | 3,1 | Австрия | −25 |
| 188 | Сэмми и Юли Офер (en) | — | 3,1 | Израиль | +7 |
| 188 | Нина Ван (Гун Жусинь) (en) | — | 3,1 | Гонконг | +52 |
| 188 | Ван Юнцин (en) | 88 | 3,1 | Тайвань | −3 |
| 188 | Лесли Векснер (en) | 69 | 3,1 | США | −15 |
| 194 | Ричард Де Во (en) | 79 | 3,0 | США | +33 |
| 194 | Генри Хо Индун (Фок Йингдунг) (en) | 81 | 3,0 | Гонконг | +226 |
| 194 | Стивен Джобс | 50 | 3,0 | США | +81 |
| 194 | Энн Уолтон-Кренке (en) | 55 | 3,0 | США | −51 |
| 194 | Джордж Лукас | 60 | 3,0 | США | −32 |
| 194 | Серджо Мантегацца (en) | 77 | 3,0 | Швейцария | −26 |
| 194 | Миучча Прада (en) и семья | 54 | 3,0 | Италия | +206 |
| 194 | Антон Шлекер (en) | 60 | 3,0 | Германия | −50 |
| 194 | Чарен Сиривадханабхакди (en) | 60 | 3,0 | Таиланд | — |
| 203 | Анаклето Анджелини (en) | 91 | 2,9 | Чили | +2 |
| 203 | Ито Масатоси (en) | 80 | 2,9 | Япония | +9 |
| 203 | Барбара Пьясецка Джонсон (en) | 68 | 2,9 | США | +14 |
| 203 | Ричард Шульце (en) | 64 | 2,9 | США | −20 |
| 203 | Штефан Шёргхубер (en) | 43 | 2,9 | Германия | −29 |
| 203 | Цай Ваньцай (en) и семья | — | 2,9 | Тайвань | +43 |
| 203 | Карл Влашек (en) | 87 | 2,9 | Австрия | −14 |
| 203 | Халид бен Махфуз (en) и семья | 58 | 2,9 | Саудовская Аравия | −38 |
| 210 | Чарльз Бронфман (en) | 73 | 2,8 | Канада | +7 |
| 210 | Уильям Дэвидсон (en) | 82 | 2,8 | США | +99 |
| 210 | Джезс де Поланко (en) | 75 | 2,8 | Испания | — |
| 210 | Рахман Халим (en) и семья | 57 | 2,8 | Индонезия | −10 |
| 210 | Ральф Лорен (en) | 66 | 2,8 | США | +33 |
| 210 | Стефан Шмидхайни (en) | 57 | 2,8 | Швейцария | −8 |
| 210 | Эрик Шмидт | 50 | 2,8 | США | — |
| 219 | Альберто Баильерес (en) | 72 | 2,7 | Мексика | +12 |
| 219 | Эдгар Бронфман ст. (en) | 76 | 2,7 | США | −32 |
| 219 | Чарльз Джеральд Джон Кадоган (en) | 68 | 2,7 | Британия | −1 |
| 219 | Отто Хаппель (en) | 57 | 2,7 | Германия | −28 |
| 219 | Брэдли Хьюз (en) | 71 | 2,7 | США | +13 |
| 219 | Рональд Лаудер (en) | 59 | 2,7 | США | +72 |
| 219 | Луис Карлос Сармьенто (en) | 72 | 2,7 | Колумбия | +210 |
| 219 | Стивен Спилберг | 58 | 2,7 | США | −4 |
| 228 | Хуберт Бурда (en) | 65 | 2,6 | Германия | −8 |
| 228 | Майкл Хилти (en) и семья | 58 | 2,6 | Лихтенштейн | +10 |
| 228 | Марта Инграм (en) и семья | 69 | 2,6 | США | −15 |
| 228 | Борис Иванишвили и семья | 49 | 2,6 | США | — |
| 228 | Руперт Джонсон мл. (en) | 63 | 2,6 | США | +29 |
| 228 | Салех Камаль (en) | 63 | 2,6 | Саудовская Аравия | +234 |
| 228 | Жорже Паулу Леманн | 65 | 2,6 | Бразилия | +303 |
| 228 | Лев Леваев | 49 | 2,6 | Израиль | +56 |
| 228 | Хьюго Манн (en) и семья | 91 | 2,6 | Германия | −7 |
| 228 | Хуан Тинфан (Нг Тэнгфонг) (en) и семья | 76 | 2,6 | Сингапур | +11 |
| 228 | Рикардо Салинас Плиего (en) и семья | 49 | 2,6 | Мексика | +105 |
| 228 | Сигэта Ясумицу (en) и семья | 40 | 2,6 | Япония | — |
| 228 | Такидзаки Такэмицу (en) | 59 | 2,6 | Япония | +31 |
| 228 | Дональд Трамп | 59 | 2,6 | США | −20 |
| 228 | Джерри Янг | 36 | 2,6 | США | +73 |
| 228 | Мухаммед аль-Амуди (en) | 59 | 2,6 | Саудовская Аравия | +203 |
| 243 | Джанлуиджи и Рафаэла Апонте (en) | — | 2,5 | Швейцария | — |
| 243 | Джон Дорранс (en) | 61 | 2,5 | Ирландия | −21 |
| 243 | Антонио Эрмирио де Мораэс (en) и семья | 76 | 2,5 | Бразилия | — |
| 243 | Джеффри Гу Ляньсун ст. (en) | — | 2,5 | Тайвань | −44 |
| 243 | Эстер Копловиц (en) | 54 | 2,5 | Испания | +104 |
| 243 | Кьельд Кирк Кристиансен (en) | 57 | 2,5 | Дания | −31 |
| 243 | Эдвард Ламперт (en) | 42 | 2,5 | США | +139 |
| 243 | Нэнси Уолтон Лори (en) | 53 | 2,5 | США | −62 |
| 243 | Майкл Ли-Чин (en) | 54 | 2,5 | Канада | −18 |
| 243 | Дэвид Рокфеллер ст. (en) | 89 | 2,5 | США | −36 |
| 243 | Бернард (Барри) Шерман (en) | 63 | 2,5 | Канада | −84 |
| 243 | Джеймс Симонс | 67 | 2,5 | США | — |
| 243 | Леонард Стерн (en) | 67 | 2,5 | США | +11 |
| 243 | Майкл Ин Лиюань (en) | 55 | 2,5 | Гонконг | +86 |
| 258 | Ринат Ахметов | 38 | 2,5 | Украина | — |
| 258 | Рилей Бехтель (en) | 53 | 2,4 | США | −119 |
| 258 | Стивен Бехтель мл, (en) | 79 | 2,4 | США | −107 |
| 258 | Леонард Блаватник (en) | 47 | 2,4 | США | +45 |
| 258 | Мартэн Буиге (en) и семья | 53 | 2,4 | Франция | +29 |
| 258 | Майкл Херц (en) | 59 | 2,4 | Германия | −78 |
| 258 | Ли Чэнвэй (Ли Сэнгви) (en) и семья | 80 | 2,4 | Сингапур | +70 |
| 258 | Линь Утун (Лим Нготонг) (en) | 87 | 2,4 | Малайзия | +12 |
| 258 | Бернард Маркус (en) | 75 | 2,4 | США | −10 |
| 258 | Эндрю Джеррольд Перенкио (en) | 74 | 2,4 | США | −72 |
| 258 | Эдвард Роджерс (en) | 71 | 2,4 | Канада | +87 |
| 258 | Чжэн Хунбяо (Тэ Хонгпёу) (en) | 74 | 2,4 | Малайзия | — |
| 258 | Стивен Удвар-Хази (en) | 59 | 2,4 | США | −28 |
| 258 | Владимир Евтушенков | 56 | 2,4 | Россия | +146 |
| 272 | Александр Абрамов | 46 | 2,3 | Россия | +281 |
| 272 | Владимир Богданов | 53 | 2,3 | Россия | +82 |
| 272 | Рональд Беркл (en) | 52 | 2,3 | США | −27 |
| 272 | Клив Калдер (en) | 57 | 2,3 | Британия | −37 |
| 272 | Жан-Луи Дюма (en) и семья | 66 | 2,3 | Франция | −4 |
| 272 | Мелинда Эстерази (en) и семья | 84 | 2,3 | Франция | — |
| 272 | Тэцуро Фунаи англ. Tetsuro Funai | 78 | 2,3 | Япония | −12 |
| 272 | Фриц Голдшмединг (en) | 71 | 2,3 | Нидерланды | — |
| 272 | Стейн Эрик Хаген (en) | 48 | 2,3 | Норвегия | +67 |
| 272 | Рей Хант (en) | 62 | 2,3 | США | −28 |
| 272 | Шив Надар (en) | 59 | 2,3 | Индия | +66 |
| 272 | Карл Полад (en) | 89 | 2,3 | США | −23 |
| 272 | Го Линцань (Квек Ленгчан) (en) и семья | 64 | 2,3 | Малайзия | 0 |
| 272 | Йоханн Руперт (en) и семья | 54 | 2,3 | ЮАР | +78 |
| 272 | Хаим Сабан (en) | 60 | 2,3 | США | +76 |
| 272 | Джон Симплот (en) и семья | 96 | 2,3 | США | −62 |
| 272 | Клемми Спэнглер мл, (en) | 72 | 2,3 | США | −8 |
| 272 | Фриде Шпрингер (en) | 62 | 2,3 | Германия | +8 |
| 272 | Хуан Цзуяо (Ви Чояо) (en) | 76 | 2,3 | Сингапур | −11 |
| 272 | Тадахиро Ёсида (en) | 58 | 2,3 | Япония | +131 |
| 292 | Винсент Боллоре (en) | 52 | 2,2 | Франция | — |
| 292 | Чарльз Батт (en) | 66 | 2,2 | США | −59 |
| 292 | Джон Каламос (en) | 65 | 2,2 | США | — |
| 292 | Леона Минди Розенталь Хелмсли (en) | 85 | 2,2 | США | −39 |
| 292 | Вольфганг Херц (en) | 54 | 2,2 | Германия | −88 |
| 292 | Эмос Остеттер младший (en) | 68 | 2,2 | США | −45 |
| 292 | Рёити Дзиннай (en) и семья | 78 | 2,2 | Япония | −63 |
| 292 | Питер Келлог (en) | 63 | 2,2 | США | −50 |
| 292 | Михаил Ходорковский | 41 | 2,2 | Россия | −276 |
| 292 | Эмануэль (Лино) Сапуто (en) и семья | 68 | 2,2 | Канада | +54 |
| 292 | Стеф Вертхеймер и семья | 79 | 2,2 | Израиль | — |
| 292 | Чалео Ювидхья (en) | 73 | 2,2 | Таиланд | +67 |
| 292 | Лоренсо Самбрано (en) и семья | 561 | 2,2 | Мексика | −137 |
| 292 | Сэмюэль Зелл (en) | 63 | 2,2 | США | −34 |
| 306 | Хайнц Бауэр (en) | 65 | 2,1 | Германия | −54 |
| 306 | Франческо Гаэтано Кальтаджироне (en) и семья | 62 | 2,2 | Италия | +137 |
| 306 | Гордон Гетти (en) | 72 | 2,1 | США | −39 |
| 306 | Николя Хайек (en) | 76 | 2,1 | Швейцария | −51 |
| 306 | Герман Кан | 43 | 2,1 | Россия | +112 |
| 306 | Херберт Келер (en) и семья | 66 | 2,1 | США | +81 |
| 306 | Крейг Мак-Ко (en) | 55 | 2,1 | США | −130 |
| 306 | Ричард Рейнуотер (en) | 60 | 2,1 | США | −17 |
| 306 | Гарольд Симмонс (en) | 73 | 2,1 | США | +80 |
| 306 | Фредерик Смит | 60 | 2,1 | США | +109 |
| 306 | Джон Страйкер (en) | 46 | 2,1 | США | +20 |
| 306 | Ронда Страйкер (en) | 50 | 2,1 | США | +28 |
| 306 | Николай Цветков | 44 | 2,1 | Россия | +151 |
| 306 | Патрик Ван англ. Patrick Wang и семья | 54 | 2,1 | Гонконг | −124 |
| 306 | Стивен Уинн (en) | 64 | 2,1 | США | +243 |
| 321 | Херберт Аллен младший (en) | 65 | 2,0 | США | −3 |
| 321 | Исак Андик (en) | 50 | 2,1 | Испания | +42 |
| 321 | Леоноре Анненберг (en) | 87 | 2,0 | США | −36 |
| 321 | Рональд Арнол (en) | 66 | 2,0 | США | — |
| 321 | Мэтью Баксбаум (en) | 79 | 2,0 | США | — |
| 321 | Чэнь Тинхуа (en) | 82 | 2,0 | Гонконг | +89 |
| 321 | Стивен Коэн (en) | 49 | 2,0 | США | +263 |
| 321 | Джон де Мол (en) | 49 | 2,0 | Нидерланды | +1 |
| 321 | Эннио Дорис (en) | 64 | 2,0 | Италия | −42 |
| 321 | Леонид Федун | 48 | 2,0 | Россия | +131 |
| 321 | Филипп Форьель-Дестезе (en) | 69 | 2,0 | Франция | −50 |
| 321 | Луис Гонда (en) | 56 | 2,0 | США | −16 |
| 321 | Роберт Буди Хартоно (Хуан Хуэйчжун) (en) | 64 | 2,0 | Индонезия | — |
| 321 | Роберто Эрнандес (en) | 63 | 2,0 | Мексика | −31 |
| 321 | Гюнтер Херц (en) | 64 | 2,0 | Германия | −22 |
| 321 | Джон Хантсмен (en) | 67 | 2,0 | США | −110 |
| 321 | Ричард Киндер (en) | 61 | 1,0 | США | +50 |
| 321 | Брюс Ковнер (en) | 59 | 2,0 | США | −9 |
| 321 | Фредрик Лундберг (en) | 53 | 2,0 | Швеция | +95 |
| 321 | Джон Мэлоун (en) | 64 | 2,0 | США | +3 |
| 321 | Дитрих Матешитц (en) | 60 | 2,0 | Австрия | +92 |
| 321 | Патрик Мак-Гаверн (en) | 67 | 2,0 | США | −33 |
| 321 | Росалия Мера (en) | 61 | 2,0 | Испания | +52 |
| 321 | Ричард Пратт (en) | 70 | 2,0 | Австралия | +51 |
| 321 | Митчелл Рэйлс (en) | 48 | 2,0 | США | −15 |
| 321 | Стивен Рэйлс (en) | 52 | 2,0 | США | −29 |
| 321 | Роберт Рич старший англ. Robert Rich Sr. | 91 | 2,0 | США | −14 |
| 321 | Херманн Шнабель (en) | 83 | 2,0 | Германия | +168 |
| 321 | Бруно Шрёдер (en) и семья | 72 | 2,0 | Британия | −28 |
| 321 | Евгений Швидлер | 40 | 2,0 | США | −23 |
| 321 | Роберт Эдвард Тёрнер III (en) | 66 | 2,0 | США | −93 |
| 321 | Ойген Фихоф (en) и семья | 88 | 2,0 | Германия | −24 |
| 321 | Альберт фон Турн унд Таксис (en) | 21 | 2,0 | Германия | −58 |
| 321 | Питер У Гуанчжэн (Ву Гвонгцзинг) (en) и семья | 59 | 2,0 | Гонконг | +49 |
| 355 | Ли Басс (en) | 48 | 1,9 | США | +39 |
| 355 | Эмилио Ботин (en) | 70 | 1,9 | Испания | −40 |
| 355 | Чарльз Долан (en) | 78 | 1,9 | США | −42 |
| 355 | Ади Годрей (en) и семья | 62 | 1,9 | Индия | −44 |
| 355 | Уильям Херст III (en) | 55 | 1,9 | США | +118 |
| 355 | Даниела Херц (en) | 51 | 1,9 | Германия | −61 |
| 355 | Гарри Уэйн Хёйзенга (en) | 67 | 1,9 | США | −36 |
| 355 | Мелвин Симон (en) | 78 | 1,9 | США | +144 |
| 355 | Эрнест Стемпел англ. Ernest Stempel | 88 | 1,9 | США | −59 |
| 355 | Глен Тейлор (en) | 63 | 1,9 | США | −55 |
| 366 | С. Дэниэл Эйбрахам (en) | 80 | 1,8 | США | −31 |
| 366 | Мария Асунсьон Арамбурусабала (en) | 41 | 1,8 | Мексика | +33 |
| 366 | Франклин Бут младший (en) | 82 | 1,8 | США | −50 |
| 366 | Фиби Херст Кук англ. Phoebe Hearst Cooke | 78 | 1,8 | США | +136 |
| 366 | Жан Кутю (en) | 77 | 1,8 | Канада | +59 |
| 366 | Остин Хёрст (en) | 52 | 1,8 | США | +110 |
| 366 | Дэвид Хёрст младший (en) | 59 | 1,8 | США | +115 |
| 366 | Джордж Хёрст младший (en) | 78 | 1,8 | США | +120 |
| 366 | Мин Се (en) | 49 | 1,8 | США | 0 |
| 366 | Джесс Джексон (en) | 75 | 1,8 | США | −45 |
| 366 | Карл Линднер младший (en) | 85 | 1,8 | США | −8 |
| 366 | Клейтон Мэтайл (en) | 64 | 1,8 | США | −24 |
| 366 | Уоллес МакКейн (en) | 75 | 1,8 | Канада | +39 |
| 366 | Файез Сарофим (en) | 76 | 1,8 | США | +17 |
| 366 | Патрик Чэнь Сунсюн (en) | 53 | 1,8 | США | +66 |
| 366 | Сильвия Штрехер (en) | 50 | 1,8 | Германия | +70 |
| 366 | Вильма Тиш нем. Wilma Tisch | 76 | 1,8 | Германия | — |
| 366 | Алишер Усманов | 51 | 1,8 | Россия | — |
| 366 | Деннис Вашингтон (en) | 70 | 1,8 | США | −52 |
| 366 | Хироси Ямаути (en) | 77 | 1,8 | Япония | +22 |
| 387 | Данин Шераванон (en) и семья | 65 | 1,7 | Таиланд | −43 |
| 387 | Бельмиру де Асеведу (en) | 67 | 1,7 | Португалия | +90 |
| 387 | Стэнли Дракенмиллер | 52 | 1,7 | США | −12 |
| 387 | Джон Джей Фишер (en) | 43 | 1,7 | США | — |
| 387 | Роберт Фишер | 51 | 1,7 | США | — |
| 387 | Том Горс (en) | 40 | 1,7 | США | −11 |
| 387 | Йоахим Херц (en) | 62 | 1,7 | Германия | +106 |
| 387 | Энос Стэнли Кронке (en) | 57 | 1,7 | США | +27 |
| 387 | Питер Льюис (en) | 70 | 1,7 | США | −18 |
| 387 | Мери Элис Дорранс Мэлоун (en) | 55 | 1,7 | США | −36 |
| 387 | Ричард Мэриотт (en) | 66 | 1,7 | США | −73 |
| 387 | Чарльз Мангер | 80 | 1,7 | США | −27 |
| 387 | Давид Мудрок (en) | 81 | 1,7 | США | −45 |
| 387 | Генри Николас (en) | 45 | 1,7 | США | −106 |
| 387 | Кацуо Окада (en) | 62 | 1,7 | Япония | −21 |
| 387 | Роджер Пенске (en) | 68 | 1,7 | США | — |
| 387 | Грегорио Перес Компанк (en) и семья | 70 | 1,7 | Аргентина | −25 |
| 387 | Стефано Пессина (en) | 63 | 1,7 | Италия | +196 |
| 387 | Дидье Прима (en) | 60 | 1,7 | Франция | +25 |
| 387 | Томас Прицкер (en) | 53 | 7,6 | США | −338 |
| 387 | Син Гёкхо (en) и семья | 82 | 1,7 | Южная Корея | −50 |
| 387 | Джон Сперлинг (en) | 84 | 1,7 | США | −62 |
| 387 | Питер Сперлинг (en) | 45 | 1,7 | США | −56 |
| 387 | Пэт Страйкер (en) | 48 | 1,7 | США | +14 |
| 387 | Люсио Тань (Чэнь Юнцзай) (en) | 70 | 1,7 | Филиппины | +10 |
| 387 | Джон Уиттакер (en) | 63 | 1,7 | Великобритания | — |
| 413 | Хулио Босано (en) | 69 | 1,6 | Бразилия | −22 |
| 413 | Хайнц-Хорст Дайхманн (en) | 78 | 1,6 | Германия | +6 |
| 413 | Беннет Дорранс (en) | 56 | 1,6 | США | −34 |
| 413 | Сидней Франк (en) | 85 | 1,6 | США | — |
| 413 | Дональд Гордон (en) | 74 | 1,6 | ЮАР | — |
| 413 | Дональд Холл (en) | 76 | 1,6 | США | −118 |
| 413 | Альфредо Арп Элу (en) | 61 | 1,6 | Мексика | −103 |
| 413 | Ханс-Вернер Хектор (en) | 65 | 1,6 | Германия | −64 |
| 413 | Ирвин Джейкобс (en) | 71 | 1,6 | США | +10 |
| 413 | Мануэль Джоув (en) | 63 | 1,6 | Spain | — |
| 413 | Дэрил Кац (en) | 43 | 1,6 | Канада | −32 |
| 413 | Майкл Красный (en) | 51 | 1,6 | США | −108 |
| 413 | Алексей Кузьмичов (en) | 42 | 1,6 | Россия | — |
| 413 | Александр Лебедев | 45 | 1,6 | Россия | — |
| 413 | Джозеф Льюис (en) | 68 | 1,6 | Британия | −48 |
| 413 | Искандер Махмудов | 42 | 1,6 | Россия | — |
| 413 | Джон Мариотт мл. (en) | 73 | 1,6 | США | +81 |
| 413 | Э. Маршалл англ. E. Marshall | 66 | 1,6 | США | +29 |
| 413 | Пенни Прицкер (en) | 45 | 1,6 | США | — |
| 413 | Ларри Жун Чжицзянь (Юнг Цзигинь) (en) | 43 | 1,6 | Китай | +101 |
| 413 | Генри Сэмюэли (en) | 50 | 1,6 | США | −96 |
| 413 | Оллен Смит (en) | 78 | 1,6 | США | +88 |
| 413 | Артур Вильямс мл. (en) | 62 | 1,6 | США | −35 |
| 413 | Мортимер Цукерман (en) | 67 | 1,6 | США | +43 |
| 437 | Сид Басс (en) | 62 | 1,5 | США | +109 |
| 437 | Петер Бак (en) | 74 | 1,5 | США | 0 |
| 437 | Карджилл, Джеймс (en) | 80 | 1,5 | США | −47 |
| 437 | Карджилл, Маргарет (en) | 85 | 1,5 | США | −39 |
| 437 | Чон Монгу (en) | 67 | 1,5 | Южная Корея | — |
| 437 | Фред ДеЛюка (en) | 57 | 1,5 | США | — |
| 437 | Рэй Долби (en) | 71 | 1,5 | США | — |
| 437 | Густав Дуглас (en) | 67 | 1,5 | Швеция | +8 |
| 437 | Арчи Альдис (Ред) Эммерсон (en) | 75 | 1,5 | США | +37 |
| 437 | Ричард Фармер (en) | 70 | 1,5 | США | −85 |
| 437 | Джеральд Форд | 60 | 1,5 | США | −52 |
| 437 | Соитиро Фукутакэ (en) и семья | 59 | 1,5 | Япония | +71 |
| 437 | Чарльз Гейтс мл. (en) | 83 | 1,5 | США | +3 |
| 437 | Лесли Гонда (en) | 83 | 1,5 | США | −42 |
| 437 | Нареш Гоял (en) | 55 | 1,5 | Индия | — |
| 437 | Джонатан Хармсворт (en) | 37 | 1,5 | Британия | +59 |
| 437 | Владимир Йорич | 46 | 1,5 | Россия | — |
| 437 | Герберт Фиск Джонсон (en) | 46 | 1,5 | США | — |
| 437 | Имоджин Пауэрс Джонсон (en) | 75 | 1,5 | США | — |
| 437 | Хелена Джонсон-Лейпольд (en) | 48 | 1,5 | США | — |
| 437 | Винни Джонсон-Маркварт (en) | 45 | 1,5 | США | — |
| 437 | С. Кёртис Джонсон (en) | 49 | 1,5 | США | — |
| 437 | Генри Крэвис (en) | 61 | 1,5 | США | +11 |
| 437 | Роберт Мак-Наир (en) | 67 | 1,5 | США | +24 |
| 437 | Джордж Митчелл (en) | 85 | 1,5 | США | −76 |
| 437 | Йорген Филипп-Соренсен (en) | 66 | 1,5 | США | — |
| 437 | Энтони Прицкер (en) | 44 | 1,5 | США | — |
| 437 | Даниэль Прицкер (en) | 46 | 1,5 | США | — |
| 437 | Джэймс Прицкер (en) | 53 | 1,5 | США | — |
| 437 | Джэй Роберт (Джи Би) Прицкер (en) | 40 | 1,5 | США | — |
| 437 | Джин (Гиги) Прицкер (en) | 43 | 1,5 | США | — |
| 437 | Джон Прицкер (en) | 52 | 1,5 | США | — |
| 437 | Карен Прицкер (en) | 47 | 1,5 | США | — |
| 437 | Линда Прицкер (en) | 51 | 1,5 | США | — |
| 437 | Уильям Пульте (en) | 72 | 1,5 | США | — |
| 437 | Эрнест Рэйди (en) | 67 | 1,5 | США | — |
| 437 | Джей Рикеттс (en) и семья | 63 | 1,5 | США | −168 |
| 437 | Джордж Робертс (en) | 60 | 1,5 | США | +7 |
| 437 | Джон Сэлл (en) | 55 | 1,5 | США | −10 |
| 437 | Дилип Шангви (en) | 49 | 1,5 | Индия | — |
| 437 | Джон Собрато (en) | 65 | 1,5 | США | +12 |
| 437 | Джексон Стивенс (en) и семья | 81 | 1,5 | США | −48 |
| 437 | Альберт Уэльчи (en) | 87 | 1,5 | США | −31 |
| 437 | Сэнфорд Уэйл (en) | 72 | 1,5 | США | −35 |
| 437 | Маргарет Уитман (en) | 48 | 1,5 | США | +16 |
| 437 | Хуан Гуанъюй (Вонг Гвонгъю) (en) | 35 | 1,5 | Китай | — |
| 480 | Дэниэл Зифф (en) | 33 | 1,5 | США | +43 |
| 437 | Дирк Зифф (en) | 40 | 1,5 | США | +43 |
| 437 | Роберт Зифф (en) | 38 | 1,5 | США | +70 |
| 437 | Хайме Собель де Аяла (en) и семья | 70 | 1,5 | Филиппины | — |
| 437 | Игорь Зюзин | 44 | 1,5 | Россия | — |
| 488 | Анил Агарвал (en) | 51 | 1,4 | Индия | +67 |
| 488 | Фрэнк Баттен ст. (en) | 78 | 1,4 | США | −104 |
| 488 | Нэнси Лернер Бек (en) | 44 | 1,4 | США | −121 |
| 488 | Бьёрголфур Тор Бьёрголфссон (en) | 38 | 1,4 | Исландия | — |
| 488 | Артур Бланк (en) | 62 | 1,4 | США | −13 |
| 488 | Эдвард Дебартоло мл. (en) | 58 | 1,4 | США | −5 |
| 488 | Барбара Карлсон Кейдж (en) и семья | 63 | 1,4 | США | −80 |
| 488 | Маргерит Харберт (en) | 81 | 1,4 | США | +26 |
| 488 | Алисия Коплович (en) | 52 | 1,4 | Испания | −82 |
| 488 | Норма Лернер (en) | 69 | 1,4 | США | −120 |
| 488 | Джордж Линдеман (en) и семья | 69 | 1,4 | США | −1 |
| 488 | Альфред Манн (en) | 79 | 1,4 | США | +66 |
| 488 | Джеймс Моран (en) | 86 | 1,4 | США | −64 |
| 488 | Мэрилин Карлсон Нельсон (en) и семья | 66 | 1,4 | США | −58 |
| 488 | Кэнсин Осима (en) | 57 | 1,4 | Япония | — |
| 488 | Пол Рэймонд (en) | 80 | 1,4 | Великобритания | — |
| 488 | Александр Шнайдер | 36 | 1,4 | Канада | — |
| 488 | Теодоре Уэйт (en) | 42 | 1,4 | США | −23 |
| 507 | Елена Батурина | 42 | 1,3 | Россия | — |
| 507 | Пьер Беллон (en) и семья | 75 | 1,3 | Франция | −4 |
| 507 | Вильям Бойд (en) | 73 | 1,3 | США | — |
| 507 | Чжан Жунфа (Юнфа) (en) | 78 | 1,3 | Тайвань | −29 |
| 507 | Марк Кьюбан (en) | 47 | 1,3 | США | −53 |
| 507 | Барри Диллер (en) | 63 | 1,3 | США | −98 |
| 507 | Абилиу душ Сантуш Динис (en) и семья | 68 | 1,3 | Бразилия | −70 |
| 507 | Дэвид Даффилд (en) | 64 | 1,3 | США | −96 |
| 507 | Габриэл Эскаррер (en) | 70 | 1,3 | США | — |
| 507 | Дональд Фишер (en) | 76 | 1,3 | США | −242 |
| 507 | Дорис Файгенбаум Фишер (en) | 73 | 1,3 | США | −241 |
| 507 | Джеймс Франс (en) | 60 | 1,3 | США | −16 |
| 507 | Уильям Франс мл. (en) | 72 | 1,3 | США | +5 |
| 507 | Джон Гендель (en) и семья | 70 | 1,3 | Австралия | +22 |
| 507 | Кристофер Голдсбери (en) | 62 | 1,2 | США | −28 |
| 507 | Алек Горс (en) | 52 | 1,3 | США | −151 |
| 507 | Джон Харгрейвз (en) и семья | 61 | 1,3 | Великобритания | +64 |
| 507 | Роберт Холдинг (en) | 78 | 1,3 | США | −2 |
| 507 | Джозеф Джамаил мл. (en) | 79 | 1,3 | США | −10 |
| 507 | Джеймс Джаннард (en) | 55 | 1,3 | США | −15 |
| 507 | Стивен Ярисловски (en) | 79 | 1,3 | Канада | +41 |
| 507 | Гао Миньхуань (en) | 56 | 1,3 | США | −52 |
| 507 | Барри Линь Байли (Лам Баклэй) (en) | 55 | 1,3 | Тайвань | −69 |
| 507 | Винсент Ло Канжуй (en) | — | 1,3 | Гонконг | — |
| 507 | Джон Мордридж (en) | 71 | 1,3 | США | −225 |
| 507 | Хидэо Морита (en) и семья | 53 | 1,3 | Япония | −85 |
| 507 | Роберт Найфи (en) | 83 | 1,3 | США | −73 |
| 507 | Лизелотт Перссон (en) | — | 1,3 | Швеция | +68 |
| 507 | Виктор Пинчук | 44 | 1,3 | Украина | — |
| 507 | Ханс Ригель (en) | 82 | 1,3 | Германия | −61 |
| 507 | Пол Ригель (en) | 78 | 1,3 | Германия | −59 |
| 507 | Филипп Руфин (en) | 69 | 1,3 | США | — |
| 507 | Эдуард Шифрин (en) | 44 | 1,3 | Великобритания | — |
| 507 | Томас Сибель (en) | 52 | 1,3 | США | −41 |
| 507 | Гарри Тригубов (en) | 72 | 1,3 | Австралия | −60 |
| 507 | Петер Юнгер (en) | 60 | 1,3 | Германия | — |
| 507 | Йоп ван дер Энде (en) | 63 | 1,3 | Нидерланды | −57 |
| 507 | Дин Уайт (en) | 81 | 1,3 | США | +52 |
| 507 | Арне Вильгельмсен и семья(en) | 75 | 1,3 | Норвегия | −197 |
| 507 | Опра Уинфри | 51 | 1,3 | США | +32 |
| 548 | Мухаммед А аль-Бахар (en) | — | 1,2 | Кувейт | −48 |
| 548 | Халаф аль-Хабтур (en) | — | 1,2 | ОАЭ | +24 |
| 548 | Джордж Аргирос (en) | 68 | 1,2 | США | +16 |
| 548 | Эдвард Басс (en) | 60 | 1,2 | США | — |
| 548 | Карл Берг (en) | 67 | 1,2 | США | −109 |
| 548 | Вильям Коннор II (en) | 55 | 1,2 | США | — |
| 548 | Дэвид Коплей (en) | 53 | 1,2 | США | — |
| 548 | Ллойд Дорфман (en) | 52 | 1,2 | США | — |
| 548 | Бюлент Эджзаджыбаши (en) | 55 | 1,2 | Турция | +9 |
| 548 | Вильям Фишер | 47 | 1,2 | США | — |
| 548 | Томас Флэтли (en) | 71 | 1,2 | США | −38 |
| 548 | Виктор Фэн Гоцзин (Фунг Говкгинг) (en) | 60 | 1,2 | Гонконг | −71 |
| 548 | Уильям Фэн Голунь (Фунг Гвоклунь) (en) | 57 | 1,2 | Гонконг | −79 |
| 548 | Алан Джерри (en) | 75 | 1,2 | США | −34 |
| 548 | Дэвид Грин (en) | 64 | 1,2 | США | −27 |
| 548 | Саад Харири (en) | 33 | 1,2 | Саудовская Аравия | — |
| 548 | Стэнли Стаб Хаббард (en) | 71 | 1,2 | США | −85 |
| 548 | Томас Хантер (en) | 43 | 1,2 | США | — |
| 548 | Ом Джиндал (en) | 74 | 1,2 | США | — |
| 548 | Гай Лалиберт (en) | 45 | 1,2 | Канада | −24 |
| 548 | Кеннет Лангон (en) | 69 | 1,2 | США | — |
| 548 | Томас Ли (en) | 60 | 1,2 | США | — |
| 548 | Кэнъити Мабути (en) и семья | 82 | 1,2 | Япония | −97 |
| 548 | Мэгги Магерко (en) | 39 | 1,2 | США | −97 |
| 548 | Билли Джо (Ред) МакКомс (en) | 77 | 1,2 | США | −29 |
| 548 | Андрей Мельниченко | 32 | 1,2 | Россия | −33 |
| 548 | Сергей Попов | 32 | 1,2 | Россия | +33 |
| 548 | Шон Куин (en) | 58 | 1,2 | Ирландия | — |
| 548 | Винторп Рокфеллер (en) | 56 | 1,2 | США | −35 |
| 548 | Исаак Саба Раффул (en) и семья | 81 | 1,2 | Мексика | −21 |
| 548 | Ричард Скейф (en) | 72 | 1,2 | США | −5 |
| 548 | Марсель Теллез (en) | 55 | 1,2 | Бразилия | — |
| 548 | Олав Тон (en) | 81 | 1,2 | Норвегия | +30 |
| 548 | Мартин Виессман (en) | 51 | 1,2 | Германия | — |
| 548 | Элизабет Уискеман (en) | — | 1,2 | США | −64 |
| 584 | Аннелизе Брост (en) | 84 | 1,1 | Германия | −111 |
| 584 | Джон Браун | 70 | 1,1 | США | — |
| 584 | Роберт Дэй (en) | 60 | 1,1 | США | — |
| 584 | Рой Эдвард Дисней (en) | 75 | 1,1 | США | −4 |
| 584 | Ричард Эган (en) | 69 | 1,1 | США | −147 |
| 584 | Роберт Фридланд (en) | 54 | 1,1 | США | −40 |
| 584 | Томас Фрист мл. англ. Thomas Frist Jr. и семья | 66 | 1,1 | США | −231 |
| 584 | Малькольм Глэйзер (en) | 77 | 1,1 | США | −50 |
| 584 | Блэйз Голисано (en) | 63 | 1,1 | США | −227 |
| 584 | Дэвид Готтесман (en) | 78 | 1,1 | США | — |
| 584 | Пинкус Грин (en) | 69 | 1,1 | США | −44 |
| 584 | Альберт Гюбэй (en) | 79 | 1,1 | Великобритания | — |
| 584 | Хан Чханъу (en) | 74 | 1,1 | Япония | — |
| 584 | Марвин Херб (en) | 68 | 1,1 | США | −47 |
| 584 | Джордж Джозеф (en) | 83 | 1,1 | США | — |
| 584 | Уильям Келлог (en) | 61 | 1,1 | США | −33 |
| 584 | Ричард Ли Цзэкай (en) | 38 | 1,1 | Гонконг | −43 |
| 584 | Лестер Лоури Мэйс (en) | 69 | 1,1 | США | −188 |
| 584 | Кеннет Моррисон (en) | 73 | 1,1 | Британия | −257 |
| 584 | Энтони О'Рейли (en) | 68 | 1,1 | Ирландия | −68 |
| 584 | Бернард Ошер (en) | 77 | 1,1 | США | — |
| 584 | Нельсон Пельтц (en) | 62 | 1,1 | США | — |
| 584 | Майкл Прайс (en) | 52 | 1,1 | США | — |
| 584 | Николас Прицкер II (en) | 61 | 1,1 | США | — |
| 584 | Марк Рич (en) | 70 | 1,1 | США | −49 |
| 584 | Джесс Робинсон (en) | 81 | 1,1 | США | — |
| 584 | Эдвард Роски мл. (en) | 66 | 1,1 | США | — |
| 584 | Эрол Сабанджи (en) | 67 | 1,1 | Турция | — |
| 584 | Шевкет Сабанджи (en) | 69 | 1,1 | Турция | — |
| 584 | Герберт Сандлер (en) | 73 | 1,1 | США | — |
| 584 | Мэрион Сандлер (en) | 74 | 1,1 | США | — |
| 584 | Герберт Сигель (en) | 77 | 1,1 | США | −58 |
| 584 | Александр Спанос (en) | 81 | 1,1 | США | — |
| 584 | Джойс Рэйли Тил (en) | 74 | 1,1 | США | — |
| 584 | Кенни Трутт (en) | 57 | 1,1 | США | −52 |
| 584 | Шарлотт Колкет Уэбер (en) | 62 | 1,1 | США | −64 |
| 584 | Джон Андерсон | 87 | 1,0 | США | −50 |
| 620 | Эдмунд Ансин (en) | 69 | 1,0 | США | — |
| 620 | Джон Аррилага (en) | 67 | 1,0 | США | — |
| 620 | Надхми Ауджи (en) | 67 | 1,0 | США | — |
| 620 | Эмилио Аскаррага Джин (en) | 37 | 1,0 | Мексика | — |
| 620 | Томас Бэйли (en) | 68 | 1,0 | США | — |
| 620 | Пэрри Басс (en) | 90 | 1,0 | США | — |
| 620 | Амар Боус (en) | 76 | 1,0 | США | — |
| 620 | Томас Бруч (en) | 54 | 1,0 | Германия | — |
| 620 | Джон Кодуэлл (en) | 52 | 1,0 | Британия | −194 |
| 620 | Харвей Чаплин (en) и семья | 76 | 1,0 | США | — |
| 620 | Патох Чодиев (en) | 51 | 1,0 | Казахстан | — |
| 620 | Гэри Комер (en) | 77 | 1,0 | США | −57 |
| 620 | Скотт Кук (en) | 52 | 1,0 | США | −75 |
| 620 | Аэдин Доган (en) | — | 1,0 | Турция | — |
| 620 | Джон Эдсон (en) | 72 | 1,0 | США | — |
| 620 | Пауль Файрман (en) | 61 | 1,0 | США | — |
| 620 | Джей Флауэрс (en) | 47 | 1,0 | США | — |
| 620 | Уильям Форд ст. (en) | 79 | 1,0 | США | −33 |
| 620 | Вильям Гросс (en) | 80 | 1,0 | США | — |
| 620 | Дорранс Гамильтон (en) | 76 | 1,0 | США | — |
| 620 | Ингебург Херц (en) | — | 1,0 | Германия | −130 |
| 620 | Уильям Баррон Хилтон (en) | 77 | 1,0 | США | — |
| 620 | Дитмар Хопп (en) | 64 | 1,0 | Германия | −68 |
| 620 | Алиджан Ибрагимов (en) | 51 | 1,0 | Казахстан | — |
| 620 | Джереми Якобс ст. (en) | 65 | 1,0 | США | — |
| 620 | Джеррал Джонс (en) | 62 | 1,0 | США | −52 |
| 620 | Поль Джонс (en) | 51 | 1,0 | США | — |
| 620 | Моррис Кан (en) | 75 | 1,0 | Израиль | −44 |
| 620 | Джеффри Катценберг (en) | 54 | 1,0 | США | — |
| 620 | Нассер Халили (en) | 59 | 1,0 | Великобритания | — |
| 620 | Джеймс Ким (en) и семья | 69 | 1,0 | США | −300 |
| 620 | Джером Кольберг мл. (en) | 79 | 1,0 | США | −53 |
| 620 | Ян Кульчик (en) | 55 | 1,0 | Польша | — |
| 620 | Леон Левин (en) и семья | 67 | 1,0 | США | −122 |
| 620 | Гэри Магнесс (en) | 51 | 1,0 | США | −97 |
| 620 | Ричард Манугъян (en) | 68 | 1,0 | США | — |
| 620 | Стено Марчегалья (en) и семья | 74 | 1,0 | Италия | −156 |
| 620 | Энн Виндфор Марион (en) | 65 | 1,0 | США | — |
| 620 | Александр Машкевич (en) | 50 | 1,0 | Казахстан | — |
| 620 | Теренс (Терри) Мэттьюз (en) | 61 | 1,0 | Великобритания | −111 |
| 620 | Ален Мерьё (en) и семья | 67 | 1,0 | Франция | — |
| 620 | Арнон Милчан (en) | 60 | 1,0 | Израиль | −103 |
| 620 | Майкл Милкен (en) | 58 | 1,0 | США | — |
| 620 | Уильям Морен (en) | 49 | 1,0 | США | −149 |
| 620 | Аксель Обервелланд (en) | 38 | 1,0 | Германия | — |
| 620 | Клаус Обервелланд (en) | 66 | 1,0 | Германия | — |
| 620 | Хюсню Эзьегин (en) | 60 | 1,0 | Турция | — |
| 620 | Ричард Пири (en) | 64 | 1,0 | США | −78 |
| 620 | Стюарт Рар (en) | 59 | 1,0 | США | — |
| 620 | Артур Рок (en) | 78 | 1,0 | США | −102 |
| 518 | Уилбур Росс мл. (en) | 67 | 1,0 | США | — |
| 620 | Джоан Роулинг (en) | 39 | 1,0 | Британия | −51 |
| 620 | Лили Сафра (en) | 67 | 1,0 | Монако | −46 |
| 620 | Моника Шеллер (en) | 66 | 1,0 | Германия | −82 |
| 620 | Сюй (Ши) Вэньлун и семья (en) | 77 | 1,0 | Тайвань | −265 |
| 620 | Карлос Сикупира (en) | 57 | 1,0 | Бразилия | — |
| 620 | Чарльз Симони (Карой Шимоньи) (en) | 57 | 1,0 | США | −62 |
| 620 | Зигмунт Солож-Жак (en) | 48 | 1,0 | Польша | — |
| 620 | Марта Стюарт (en) | 63 | 1,0 | США | — |
| 620 | Кэрри Строукс (en) | 63 | 1,0 | Австралия | — |
| 620 | Сергий Тарута (en) | 50 | 1,0 | Украина | — |
| 620 | Адольф Альфред Таубман (en) | 80 | 1,0 | США | −68 |
| 620 | Чжан Сяоцин (Тёнг Хюкинг) (en) | 69 | 1,0 | Малайзия | 0 |
| 620 | Хоуп Хилл Ван Бейрен (en) | 71 | 1,0 | США | −55 |
| 620 | Андреас фон Бехтольшайм (en) | 49 | 1,0 | США | — |
| 620 | Дитер фон Хольцбринк (en) | 63 | 1,0 | Германия | −98 |
| 620 | Штефан фон Хольцбринк (en) | 41 | 1,0 | Германия | −73 |
| 620 | Тод Вагнер (en) | 44 | 1,0 | США | — |
| 620 | Сэмюэл Вили (en) | 69 | 1,0 | США | — |
| 620 | Ахмет Зорлу (tr) | 60 | 1,0 | Турция |
Напишите отзыв о статье "Список миллиардеров (2005)"
Примечания
- Согласно «Veckans Affarer», Ингвар Кампрад являлся в 2005 году самым богатым человеком. Однако это заявление опровергнуто IKEA Corp., которая отметила, что Кампрад больше не владеет компанией, и она не должна быть включена в его личное состояние.
- Сэм Уолтон (en), будь он жив, был бы самым богатым в мире, в 2 раза богаче Билла Гейтса.
Ссылки
- [www.forbes.com/2005/03/09/bill05land.html The World’s Richest People 2005].
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Список миллиардеров (2005)
Воззрение это, сильно распространенное в высших сферах армии, находило себе поддержку и в Петербурге, и в канцлере Румянцеве, по другим государственным причинам стоявшем тоже за мир.Пятые были приверженцы Барклая де Толли, не столько как человека, сколько как военного министра и главнокомандующего. Они говорили: «Какой он ни есть (всегда так начинали), но он честный, дельный человек, и лучше его нет. Дайте ему настоящую власть, потому что война не может идти успешно без единства начальствования, и он покажет то, что он может сделать, как он показал себя в Финляндии. Ежели армия наша устроена и сильна и отступила до Дриссы, не понесши никаких поражений, то мы обязаны этим только Барклаю. Ежели теперь заменят Барклая Бенигсеном, то все погибнет, потому что Бенигсен уже показал свою неспособность в 1807 году», – говорили люди этой партии.
Шестые, бенигсенисты, говорили, напротив, что все таки не было никого дельнее и опытнее Бенигсена, и, как ни вертись, все таки придешь к нему. И люди этой партии доказывали, что все наше отступление до Дриссы было постыднейшее поражение и беспрерывный ряд ошибок. «Чем больше наделают ошибок, – говорили они, – тем лучше: по крайней мере, скорее поймут, что так не может идти. А нужен не какой нибудь Барклай, а человек, как Бенигсен, который показал уже себя в 1807 м году, которому отдал справедливость сам Наполеон, и такой человек, за которым бы охотно признавали власть, – и таковой есть только один Бенигсен».
Седьмые – были лица, которые всегда есть, в особенности при молодых государях, и которых особенно много было при императоре Александре, – лица генералов и флигель адъютантов, страстно преданные государю не как императору, но как человека обожающие его искренно и бескорыстно, как его обожал Ростов в 1805 м году, и видящие в нем не только все добродетели, но и все качества человеческие. Эти лица хотя и восхищались скромностью государя, отказывавшегося от командования войсками, но осуждали эту излишнюю скромность и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе штаб квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и практиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушевления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству относилась к другим, как 99 к 1 му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни наступательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещивающихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противником его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе, между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу, зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза государю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разноплеменности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интересами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых, разумных, государственно опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределенная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связанного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо, которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от государя позволением рассуждать об общем ходе дел, он почтительно и под предлогом необходимости для государя воодушевить к войне народ в столице, предлагал государю оставить войско.
Одушевление государем народа и воззвание к нему для защиты отечества – то самое (насколько оно произведено было личным присутствием государя в Москве) одушевление народа, которое было главной причиной торжества России, было представлено государю и принято им как предлог для оставления армии.
Х
Письмо это еще не было подано государю, когда Барклай за обедом передал Болконскому, что государю лично угодно видеть князя Андрея, для того чтобы расспросить его о Турции, и что князь Андрей имеет явиться в квартиру Бенигсена в шесть часов вечера.
В этот же день в квартире государя было получено известие о новом движении Наполеона, могущем быть опасным для армии, – известие, впоследствии оказавшееся несправедливым. И в это же утро полковник Мишо, объезжая с государем дрисские укрепления, доказывал государю, что укрепленный лагерь этот, устроенный Пфулем и считавшийся до сих пор chef d'?uvr'ом тактики, долженствующим погубить Наполеона, – что лагерь этот есть бессмыслица и погибель русской армии.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там, но Чернышев, флигель адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.
Чернышев сидел с книгой французского романа у окна первой комнаты. Комната эта, вероятно, была прежде залой; в ней еще стоял орган, на который навалены были какие то ковры, и в одном углу стояла складная кровать адъютанта Бенигсена. Этот адъютант был тут. Он, видно, замученный пирушкой или делом, сидел на свернутой постеле и дремал. Из залы вели две двери: одна прямо в бывшую гостиную, другая направо в кабинет. Из первой двери слышались голоса разговаривающих по немецки и изредка по французски. Там, в бывшей гостиной, были собраны, по желанию государя, не военный совет (государь любил неопределенность), но некоторые лица, которых мнение о предстоящих затруднениях он желал знать. Это не был военный совет, но как бы совет избранных для уяснения некоторых вопросов лично для государя. На этот полусовет были приглашены: шведский генерал Армфельд, генерал адъютант Вольцоген, Винцингероде, которого Наполеон называл беглым французским подданным, Мишо, Толь, вовсе не военный человек – граф Штейн и, наконец, сам Пфуль, который, как слышал князь Андрей, был la cheville ouvriere [основою] всего дела. Князь Андрей имел случай хорошо рассмотреть его, так как Пфуль вскоре после него приехал и прошел в гостиную, остановившись на минуту поговорить с Чернышевым.
Пфуль с первого взгляда, в своем русском генеральском дурно сшитом мундире, который нескладно, как на наряженном, сидел на нем, показался князю Андрею как будто знакомым, хотя он никогда не видал его. В нем был и Вейротер, и Мак, и Шмидт, и много других немецких теоретиков генералов, которых князю Андрею удалось видеть в 1805 м году; но он был типичнее всех их. Такого немца теоретика, соединявшего в себе все, что было в тех немцах, еще никогда не видал князь Андрей.
Пфуль был невысок ростом, очень худ, но ширококост, грубого, здорового сложения, с широким тазом и костлявыми лопатками. Лицо у него было очень морщинисто, с глубоко вставленными глазами. Волоса его спереди у висков, очевидно, торопливо были приглажены щеткой, сзади наивно торчали кисточками. Он, беспокойно и сердито оглядываясь, вошел в комнату, как будто он всего боялся в большой комнате, куда он вошел. Он, неловким движением придерживая шпагу, обратился к Чернышеву, спрашивая по немецки, где государь. Ему, видно, как можно скорее хотелось пройти комнаты, окончить поклоны и приветствия и сесть за дело перед картой, где он чувствовал себя на месте. Он поспешно кивал головой на слова Чернышева и иронически улыбался, слушая его слова о том, что государь осматривает укрепления, которые он, сам Пфуль, заложил по своей теории. Он что то басисто и круто, как говорят самоуверенные немцы, проворчал про себя: Dummkopf… или: zu Grunde die ganze Geschichte… или: s'wird was gescheites d'raus werden… [глупости… к черту все дело… (нем.) ] Князь Андрей не расслышал и хотел пройти, но Чернышев познакомил князя Андрея с Пфулем, заметив, что князь Андрей приехал из Турции, где так счастливо кончена война. Пфуль чуть взглянул не столько на князя Андрея, сколько через него, и проговорил смеясь: «Da muss ein schoner taktischcr Krieg gewesen sein». [«То то, должно быть, правильно тактическая была война.» (нем.) ] – И, засмеявшись презрительно, прошел в комнату, из которой слышались голоса.
Видно, Пфуль, уже всегда готовый на ироническое раздражение, нынче был особенно возбужден тем, что осмелились без него осматривать его лагерь и судить о нем. Князь Андрей по одному короткому этому свиданию с Пфулем благодаря своим аустерлицким воспоминаниям составил себе ясную характеристику этого человека. Пфуль был один из тех безнадежно, неизменно, до мученичества самоуверенных людей, которыми только бывают немцы, и именно потому, что только немцы бывают самоуверенными на основании отвлеченной идеи – науки, то есть мнимого знания совершенной истины. Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя лично, как умом, так и телом, непреодолимо обворожительным как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, что он взволнован и забывает легко и себя и других. Русский самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать что нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину, науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина. Таков, очевидно, был Пфуль. У него была наука – теория облического движения, выведенная им из истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей истории войн Фридриха Великого, и все, что встречалось ему в новейшей военной истории, казалось ему бессмыслицей, варварством, безобразным столкновением, в котором с обеих сторон было сделано столько ошибок, что войны эти не могли быть названы войнами: они не подходили под теорию и не могли служить предметом науки.
В 1806 м году Пфуль был одним из составителей плана войны, кончившейся Иеной и Ауерштетом; но в исходе этой войны он не видел ни малейшего доказательства неправильности своей теории. Напротив, сделанные отступления от его теории, по его понятиям, были единственной причиной всей неудачи, и он с свойственной ему радостной иронией говорил: «Ich sagte ja, daji die ganze Geschichte zum Teufel gehen wird». [Ведь я же говорил, что все дело пойдет к черту (нем.) ] Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою теорию, что забывают цель теории – приложение ее к практике; он в любви к теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел. Он даже радовался неуспеху, потому что неуспех, происходивший от отступления в практике от теории, доказывал ему только справедливость его теории.
Он сказал несколько слов с князем Андреем и Чернышевым о настоящей войне с выражением человека, который знает вперед, что все будет скверно и что даже не недоволен этим. Торчавшие на затылке непричесанные кисточки волос и торопливо прилизанные височки особенно красноречиво подтверждали это.
Он прошел в другую комнату, и оттуда тотчас же послышались басистые и ворчливые звуки его голоса.
Не успел князь Андрей проводить глазами Пфуля, как в комнату поспешно вошел граф Бенигсен и, кивнув головой Болконскому, не останавливаясь, прошел в кабинет, отдавая какие то приказания своему адъютанту. Государь ехал за ним, и Бенигсен поспешил вперед, чтобы приготовить кое что и успеть встретить государя. Чернышев и князь Андрей вышли на крыльцо. Государь с усталым видом слезал с лошади. Маркиз Паулучи что то говорил государю. Государь, склонив голову налево, с недовольным видом слушал Паулучи, говорившего с особенным жаром. Государь тронулся вперед, видимо, желая окончить разговор, но раскрасневшийся, взволнованный итальянец, забывая приличия, шел за ним, продолжая говорить:
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
