Список морганатического потомства Романовых
Поделись знанием:
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
Список морганатического потомства Романовых включает потомство (по мужской линии) членов императорской фамилии от официально объявленных неравнородных браков (см. Список морганатических супругов Романовых). Дети эмигрантов не указаны.
Содержание
XVIII век
- Царевна Прасковья Иоанновна + Дмитриев-Мамонов, Иван Ильич.
- Родился сын (имя не указывается), умерший в детстве.
- Nikitin Praskovia.jpg
Царевна Прасковья
XIX век
Строгановы
| Списки Романовых |
|---|
|
- Великая княжна Мария Николаевна (дочь Николая I) + Строганов, Григорий Александрович:
- граф Строганов, Григорий Григорьевич (1857—1859). Умер в детстве
- графиня Строганова, Елена Григорьевна (1861—1908), замужем сначала за Владимиром Алексеевичем Шереметевым (1847—1893), флигель-адъютантом, командиром императорского конвоя; затем — за Григорием Никитичем Милашевичем (1860—1918), офицером свиты Его императорского величества.
- Мария ник гау 1838.jpg
Великая княжна Мария Николаевна
- Stroganov by Hau.jpg
Строганов, Григорий Александрович
- Elena Grigoriyevna Stroganova.jpg
Строганова, Елена Григорьевна
Фон Остернбург
Брак был заключен в 1868. От великого герцога Ольденбургского 13 июля 1863 года новобрачная получила титул графини Остенбург для себя и своего потомства.
- Его высочество принц Ольденбургский, Николай Петрович + Булацель, Мария Ильинична.
- Фон Остернбург, Александра Николаевна (1864—1952), с 1885 года замужем за Павлом Петровичем Веролем (1863—1931)
- Фон Остернбург, Пётр Николаевич (1866—1868), умер в детстве.
- Фон Остернбург, Ольга Николаевна (1868—1869), умер в детстве.
- Фон Остернбург, Вера Николаевна (1871—1888).
- OldenburgNicolai.jpg
Николай Петрович Ольденбургский и его жена графиня Мария Ильинична
Искандеры
Брак состоялся в 1878 году.
- Великий князь Николай Константинович + Дрейер, Надежда Александровна. Дети — князья Искандер:
- Искандер, Артемий Николаевич (род. 19 [31] декабря 1878 года в Самаре), высочайше пожалован фамилией «Искандер» и правами, личному дворянину присвоенными, 12 (24) августа 1889 года. По одной версии погиб во время Гражданской войны, сражаясь на стороне белых, по другой — умер от тифа в Ташкенте в 1919 году.
- Искандер, Александр Николаевич (род. 15 [27] ноября 1887 года в Ташкенте), высочайше пожалован фамилией «Искандер» и правами, личному дворянину присвоенными, 10 (22) марта 1894 года. Боевой офицер, участвовал в антибольшевистском восстании в Ташкенте в январе 1919 года, сражался в Русской армии Врангеля, потом эвакуировался в Галлиполи, а затем — во Францию, где и умер в городе Грасе в 1957 году. Жены: 1) 1912-? — Ольга Иосифовна Роговская (1893—1962), развелась, осталась в России. Дети от этого брака носили фамилию отчима «Андросов»; 2) 1930 — Наталья Константиновна Ханыкова (30.12.1893-?)
- Кирилл Николаевич Андросов (князь К. А. Искандер; 1915—1992)
- Наталья Николаевна Андросова (княжна Н. А. Искандер; 1917—1999), всю жизнь прожила в СССР и России; занималась мотогонками, выступала в цирке (гонки по вертикали), мастер спорта СССР по мотогонкам; в Великую Отечественную войну была водителем на «полуторке».
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Великий князь Николай Константинович с женой Надеждой Александровной
- Ошибка создания миниатюры: Файл не найден
Искандер, Александр Николаевич
Лейхтенбергские
- Его императорское высочество Николай Максимилианович, 4-й герцог Лейхтенбергский + Акинфова, Надежда Сергеевна. Дети рождены до заключения брака (1878).
- герцог Лейхтенбергский, Николай Николаевич (1868—1928). Жена - графиня Мария Николаевна Граббе (1869—1948)
- Александра (1895—1960), в 1916 вышла замуж за князя Левана Меликова (1893—1928), разведена, в 1922 вышла замуж за Николая Терещенко (1894—1926).
- Николай (1896—1937).
- Надежда (1898—1962), в 1929 вышла замуж за Александра Могилевского (1885—1963).
- Максимилиан (1900—1905).
- Сергей (1903—1966), в 1925 женился на Анне Александровне Наумовой (1900—?), 4 детей в этом браке, разведён в 1938. В 1939 женился на Кире Николаевне Волковой (род. в 1915), двое детей в этом браке, разведён в 1942). Женился на Ольге Сергеевне Викберг (Wickberg) (род. в 1926).
- Михаил (1905—1928)
- Мария (1907—1992, с 1929 — жена графа Николая Менгден-Альтенвога (1899—1973)
- герцог Лейхтенбергский, Георгий Николаевич (1872—1929). Жена - княжна Ольга Николаевна Репнина-Волконская (1872—1953)
- Елена (1896—1977) — с 1920 года Угричич-Требинская;
- Дмитрий (1898—1972)— герцог Лейхтенбергский, женат на Екатерине Александровне Араповой (1900—1991);
- Наталья (1900—1995) — в замужестве баронесса Меллер-Закомельская;
- Тамара (род. 1901) — в замужестве Каранфилова;
- Андрей (1903—1920) — умер в Нарве от тифа:
- Константин (1905—1983) — герцог Лейхтенбергский.
- герцог Лейхтенбергский, Николай Николаевич (1868—1928). Жена - графиня Мария Николаевна Граббе (1869—1948)
По указу Александра III от 11 (23) ноября 1890 года воспитанникам его Императорского высочества князя Николая Максимилиановича Романовского, герцога Лейхтенбергского — Николаю и Георгию Николаевичам — предоставлено право пользоваться титулом герцогов Лейхтенбергских с наименованием светлости,[1] совершенным отделением от императорской фамилии и внесением в родословные книги С.-Петербургской губернии; герб их — в XV части «Общего гербовника».
- Leihtenbergsky-mineral-russia.png
Николай Максимилианович, 4-й герцог Лейхтенбергский
- N.S. Akinfieva.jpg
Акинфова, Надежда Сергеевна
- LeuchtenbergNN1868.jpg
Лейхтенбергский, Николай Николаевич
- 1903 ball - duchess Leuchtenberg.jpg
Мария Николаевна, ур. графиня Граббе
- Dmitriy Georgievich Leuchtenbergskiy.jpg
Лейхтенбергский, Георгий Николаевич
- 1903 ball - Olga Nik of Leuchtenberg.jpeg
Ольга Николаевна, ур. Репнина-Волконская
- Family of Georgy Leuchtenberg.jpg
Семья Георгия Николаевича
- Его императорское высочество Евгений Максимилианович, 5-й герцог Лейхтенбергский + Дарья Константиновна Опочинина (1844—1870)
- LeichtenbergEugen.jpg
Евгений Максимилианович, 5-й герцог Лейхтенбергский
- Daria Konstantinovna Opochinina.jpg
Опочинина, Дарья Константиновна
- BogharnaisDarija.jpg
Богарнэ, Дарья Евгеньевна
Юрьевские
Венчание состоялось 6 июля 1880 года. Указом от 5 декабря 1880 года новобрачной жаловался титул Светлейшей Княгини Юрьевской, что соотносилось с одним из фамильных имён бояр Романовых; их дети (все рождённые вне брака, но узаконенные задним числом) получали фамилию Юрьевские.
-
Император Александр II + Долгорукова, Екатерина Михайловна. Дети (внебрачные, позднее узаконены) — светлейшие князья Юрьевские:
- Георгий Александрович Юрьевский (1872—1913). Вступил в брак с графиней Александрой Константиновной Зарнекау (1883—1957), дочерью принца Константина Петровича Ольденбургского
- Юрьевский, Александр Георгиевич (1900—1988) — сын светлейшего князя Г. А. Юрьевского. С 1957 года был женат на Урсуле Бир де Грюнек (1925—2001).
- Ольга Александровна Юрьевская (1873—1925), замужем за Георгом-Николаем фон Меренберг (1871—1948), сыном Натальи Пушкиной.
- Борис Александрович Юрьевский (1876) — умер в младенчестве
- Екатерина Александровна Юрьевская (1878—1959), замужем за С. П. Оболенским
- Георгий Александрович Юрьевский (1872—1913). Вступил в брак с графиней Александрой Константиновной Зарнекау (1883—1957), дочерью принца Константина Петровича Ольденбургского
- Alexander II of Russia by Monogrammist V.G. (1888, Hermitage) detail.jpg
Александр II
- 1866. Княжна Е.М.Долгорукова.jpg
Екатерина Долгорукова
- Tsar Alexander II, Princess Catherine Dolgorukova with their children George and Olga.jpg
Александр II с Екатериной Долгорукой и их детьми Георгием и Ольгой
- Georgiy Alexandrovich Yuryevskiy.jpg
Георгий Александрович Юрьевский
- Olga Alexandrovna Yuryevskaya.jpg
Ольга Александровна Юрьевская
- MerenbergGeorg.jpg
Георг-Николай фон Меренберг
- Ekaterina Alexandrovna Yuryevskaya5.jpg
Екатерина Александровна Юрьевская
Зарнекау
Брак был заключен в 1882 году. 20 октября 1882 года от герцога Ольденбургского Агриппина получила для себя и своего потомства титул графов Царнекау (при русском дворе использовался вариант — Зарнекау).
- Джапаридзе, Агриппина Константиновна + Ольденбургский, Константин Петрович
- Зарнекау, Александра Константиновна (1883—1957)
- Зарнекау, Екатерина Константиновна (1884—1963).
- Зарнекау, Николай Константинович (1886—1976). В 1-м браке с Марианной Эриковной фон Дерфельден (дочерью княгини Ольги Валерьяновны Палей). Во 2-м браке с Андрианной Аристуа.
- Зарнекау, Алексей Константинович (1887—1918). В браке с с Анной Джамгаровой, урожд. Берс (1891—1959). В сентябре 1918 — женился и через десять дней был арестован в Петрограде как заложник и расстрелян.
- Зарнекау, Петр Константинович (1889—1961). В 1-м браке с княжной Тамарой Прокопьевной Шервашидзе. Во 2-м браке с 08.07.1934 с Александрой Фёдоровной, урожд. Анненковой.
- Зарнекау, Константин Петрович (1916—1977)
- Зарнекау, Нина Петровна (р. 1919).
- Зарнекау, Нина Константиновна (1892—1922)
- Duke Constantine Petrovich of Oldenburg in 1890.jpg
[Ольденбургский, Константин Петрович
- Georgian Nobility - Agrippina Japaridze, Countess Zarnekau.jpg
Зарнекау, Агриппина Константиновна
- 1903 ball - Ek. Konst. Zarnekau 2.jpeg
Зарнекау, Екатерина Константиновна
Карловы
Бракосочетание состоялось в 1890 году. После бракосочетания Наталье Фёдоровне был дарован титул графини Карловой.
- Его высочество герцог Георгий Георгиевич Мекленбург-Стрелицкий + Вонлярлярская, Наталья Фёдоровна
- Екатерина Георгиевна (1891—1940), 28 января (10 февраля) 1913 года вышла замуж за князя Владимира Эммануиловича Голицына (1884—1954). Супруги имели трёх сыновей (Николая (1913—1999), Георгия (1916—1992), Эммануила (1918—2002). Погибла во время бомбардировки Лондона;
- Мария Георгиевна (1893—1979), 14 (27) ноября 1916 года в Тифлисе вышла замуж за князя Бориса Дмитриевича Голицына (1892—1919), погибшего в бою за г. Царицын. Дети от этого брака — Дмитрий (1917, Кисловодск — 1944, Нидерланды) и Наталья (1920, Ялта-?). В 1929 году вышла замуж за графа Владимира Петровича Клейнмихеля (1901—1982), от этого брака — дочь Софья;
- Наталья Георгиевна (1894—1913);
- Георгий Георгиевич (Георг Александр) (1899—1963), герцог Мекленбургский. В браке родилось трое детей.
- Georg Alexander of Mecklenburg-Strelitz 1859 -1909.jpg
Георгий Георгиевич Мекленбург-Стрелицкий
- 1903 ball - Natalia Fed. Karlova.jpg
Вонлярлярская, Наталья Фёдоровна
- Mecklenburg-Karlovi.jpg
С четырьмя детьми
Де Торби
Бракосочетание состоялось в 1891 году. 4 (16) августа 1892 года Софья Николаевна получила от герцога Нассауского для себя и потомства титул графов Торби. Его придумал сам Михаил Михайлович в память о деревне Тори в боржомском имении отца, великого князя Михаила Николаевича.
- Великий князь Михаил Михайлович + Меренберг, София Николаевна
- Де Торби, Анастасия Михайловна (1892—1977) — с 1917 года супруга сэра Харолда Огастеса Уэрнера, 3-го баронета (1893—1972).
- Де Торби, Надежда Михайловна (1896—1963) — с 1916 года супруга лорда Джорджа Маунтбеттена (настоящее имя — принц Георг Баттенберг), 2-го маркиза Милфорд-Хейвен — родного племянника императрицы Александры Фёдоровны.
- Де Торби, Михаил Михайлович (1898—1959). Не женат, потомства не оставил.
- Grand Duke Michael Mikailovich of Russia.jpg
Вел. кн. Михаил Михайлович
- Sofija Torby.jpg
Меренберг, София Николаевна
- Miche- Miche and his children.JPG
C тремя детьми
- Countess Anastasia de Torby (LOC ggbain.16854).jpg
Де Торби, Анастасия Михайловна
- Nadejda Mountbatten, Marchioness of Milford Haven (LOC ggbain.16855).jpg
Де Торби, Надежда Михайловна
- Michael de Torby.png
Де Торби, Михаил Михайлович
ХХ век
Палей
10 октября 1902 года в итальянском Ливорно вступил во второй (морганатический) брак с Ольгой Валерьяновной Пистолькорс, урождённой Карнович. Внебрачные дети были узаконены.
После этого супруги не смогли вернуться в Россию. В 1904 году Ольга Валериановна получила для себя и детей баварский титул графов фон Гогенфельзен, а 28 августа 1915 года — российский титул князей Палей.
- Великий князь Павел Александрович + Палей, Ольга Валериановна
- князь Палей, Владимир Павлович (1896—1918) — сын Павла Александровича и Ольги Валериановны. Поэт. Убит большевиками под Алапаевском.
- княжна Палей, Ирина Павловна (1903—1990) — замужем за князем императорской крови Фёдором Александровичем (сыном вел.кн. Александра Михайловича). Сын Михаил.
- княжна Палей, Наталья Павловна (1905—1981) — манекенщица и актриса. Бездетна.
- 1897 Serow Pavel Aleksandrovich.JPG
Великий князь Павел Александрович
- Olga Valerianovna Palej.jpg
Палей, Ольга Валериановна
- Olga Valerianowna Paley with family.jpg
С тремя детьми
- Prince Vladimir Pavlovitch Paley en 1916.JPG
Палей, Владимир Павлович
- Feodor Alexandrovich and Irina Paley.JPG
Ирина Павловна Палей с мужем князем Фёдором Александровичем Романовым
- Natalia Paley.jpg
Палей, Наталья Павловна
Багратионы
24 августа 1911 года в узком семейном кругу состоялась свадьба.
- Княжна императорской крови Татьяна Константиновна + Багратион-Мухранский, Константин Александрович
- Багратион-Мухранский, Теймураз Константинович (1912—1992),
- Багратион-Мухранская, Наталья Константиновна (1914—1984), жена британского политика и поэта Хепбёрна-Джонстона Чарльза.
- Tatiana Konstantinovna of Russia.jpg
Княжна Татьяна Константиновна
- Georgian Prince Konstantine Bagration of Mukhrani (1889–1915).jpg
Багратион-Мухранский, Константин Александрович
- Teymuraz Konst. Bagration-Mukhranskiy.jpg
Багратион-Мухранский, Теймураз Константинович
- Georgian Nobility - Natalie of Bagration Mukhrani. (Natasha, Lady Johnston).jpg
Багратион-Мухранская, Наталья Константиновна
Брасовы
Бракосочетание произошло 17 октября 1912 года. В 1915 году Наталья и её сын получили от императора титулы графов Брасовых (по имению князя Брасово).
- Великий князь Михаил Александрович + Шереметьевская, Наталья Сергеевна
- Брасов, Георгий Михайлович (внебрачный, узаконен)
- Mikhail Aleksandrovich by Repin.JPG
Михаил Александрович
- Brasova.jpg
Шереметьевская, Наталья Сергеевна
- Grand Duke Michael alexandrovich his wife and son.jpg
C сыном
- Georgiy Brasov.jpeg
Брасов, Георгий Михайлович
Юсуповы
Свадьба состоялась в 1914 году.
- Княжна императорской крови Ирина Александровна + Юсупов, Феликс Феликсович
- Irina Alekszandrovna of Russia.jpg
Ирина Александровна
- Portrait of Count Felix Sumarokov-Elston.jpg
Юсупов, Феликс Феликсович
- FelixIrinaBebe.jpg
C дочерью
Куликовские
Свадьба прошла 16 ноября 1916 года.
- Великая княжна Ольга Александровна + Куликовский, Николай Александрович
- Куликовский-Романов, Тихон Николаевич (25 августа 1917, Ай-Тодор, Крым — 8 апреля 1993, Торонто). Жена — Куликовская-Романова, Ольга Николаевна.
- Куликовский, Гурий Николаевич (23 апреля 1919, Новоминская, Кубань — 11 сентября 1984, Бруквилль, Канада)
- Olga alexandrovna com marida.jpg
Куликовский, Николай Александрович и Ольга Александровна
- Grand Duchess Olga with her second husband and their two sons.JPG
C мужем и сыновьями
Напишите отзыв о статье "Список морганатического потомства Романовых"
Примечания
- ↑ Любимов С. В. Титулованные роды Российской империи: Опыт подробного перечисления всех титулованных дворянских фамилий, с указанием происхождения каждой фамилии, а также времени получения титула и утверждения в нём / Гос. публ. ист. б-ка России. — М.: ФАИР-ПРЕСС, 2004. — С. 260. — 3000 экз. — ISBN 5-8183-0777-8.
Библиография
- Барташев Д. С. Морганатические браки в Российской императорской фамилии и потомство от них // Гербовед. 1996. № 2(10); 1997. № 7(19).
- [www.iot-ekb.ru/roman911.htm Думин С. В. Совещание великих князей в 1911 г.: Неравные браки в Российском императорском доме] // Дворянский вестник. 1998. № 3 (46).
- А. В. Манько. Брачные союзы Дома Романовых
Отрывок, характеризующий Список морганатического потомства Романовых
Долго Ростовы не имели известий о Николушке; только в середине зимы графу было передано письмо, на адресе которого он узнал руку сына. Получив письмо, граф испуганно и поспешно, стараясь не быть замеченным, на цыпочках пробежал в свой кабинет, заперся и стал читать. Анна Михайловна, узнав (как она и всё знала, что делалось в доме) о получении письма, тихим шагом вошла к графу и застала его с письмом в руках рыдающим и вместе смеющимся. Анна Михайловна, несмотря на поправившиеся дела, продолжала жить у Ростовых.
– Mon bon ami? – вопросительно грустно и с готовностью всякого участия произнесла Анна Михайловна.
Граф зарыдал еще больше. «Николушка… письмо… ранен… бы… был… ma сhere… ранен… голубчик мой… графинюшка… в офицеры произведен… слава Богу… Графинюшке как сказать?…»
Анна Михайловна подсела к нему, отерла своим платком слезы с его глаз, с письма, закапанного ими, и свои слезы, прочла письмо, успокоила графа и решила, что до обеда и до чаю она приготовит графиню, а после чаю объявит всё, коли Бог ей поможет.
Всё время обеда Анна Михайловна говорила о слухах войны, о Николушке; спросила два раза, когда получено было последнее письмо от него, хотя знала это и прежде, и заметила, что очень легко, может быть, и нынче получится письмо. Всякий раз как при этих намеках графиня начинала беспокоиться и тревожно взглядывать то на графа, то на Анну Михайловну, Анна Михайловна самым незаметным образом сводила разговор на незначительные предметы. Наташа, из всего семейства более всех одаренная способностью чувствовать оттенки интонаций, взглядов и выражений лиц, с начала обеда насторожила уши и знала, что что нибудь есть между ее отцом и Анной Михайловной и что нибудь касающееся брата, и что Анна Михайловна приготавливает. Несмотря на всю свою смелость (Наташа знала, как чувствительна была ее мать ко всему, что касалось известий о Николушке), она не решилась за обедом сделать вопроса и от беспокойства за обедом ничего не ела и вертелась на стуле, не слушая замечаний своей гувернантки. После обеда она стремглав бросилась догонять Анну Михайловну и в диванной с разбега бросилась ей на шею.
– Тетенька, голубушка, скажите, что такое?
– Ничего, мой друг.
– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.
12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
