Список ныне живущих архиереев Сербской Православной Церкви
Поделись знанием:
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
Список ныне живущих архиереев Сербской Православной Церкви В списке представлены ныне живущие архиереи Сербской Православной Церкви.
Епископат Сербской Православной Церкви насчитывает (на 7 августа 2016 года) 49 человек, из них 38 — епархиальные архиереи, в том числе Предстоятель Церкви Патриарх Ириней, 4 — викарные архиереи, 7 архиерев пребывают на покое[1].
Список составлен в порядке старшинства по сану, при одинаковом сане по старшинству епископской хиротонии (первая дата в скобках после имени).
Старейший по возрасту архиерей Сербской православной церкви — Патриарх Ириней (1930 года рождения); самый молодой — епископ Арсений (Главчич) (1978 года рождения).
Содержание
Патриаршество патриарха Германа
Хиротонии 1967 года
- Лаврентий (Трифунович), епископ Шабацкий (16 июля 1967; на кафедре с 24 июня 1989)
Хиротонии 1974 года
- Ириней (Гаврилович), архиепископ Печский, Митрополит Белградско-Карловацкий, Патриарх Сербский (14 июля 1974; на кафедре с 22 января 2010)
Хиротонии 1978 года
- Василий (Качавенда), епископ б. Зворницко-Тузланский (25 июня 1978; на покое с 1 июня 2013)
- Василий (Вадич), епископ Сремский (3 сентября 1978; на кафедре с 14 сентября 1986)
- Ефрем (Милутинович), епископ Баня-Лукский (17 сентября 1978; на кафедре с 19 мая 1980)
Хиротонии 1984 года
- Лукиан (Пантелич), епископ Будимский (1 июля 1984; на кафедре с 31 мая 2002)
- Георгий (Джокич), б. епископ Канадский (8 июля 1984; ; на покое с 20 мая 2015)
Хиротонии 1985 года
- Амфилохий (Радович), митрополит Черногорско-Приморский (16 июня 1985; на кафедре с 30 декабря 1991)
- Никанор (Богунович), епископ Банатский (11 августа 1985; на кафедре с 19 мая 2003)
- Лонгин (Крчо), епископ Новограчаницкий и Среднезападноамериканский (20 октября 1985; на кафедре с 23 мая 1998)
Хиротонии 1987 года
- Митрофан (Кодич), епископ Канадский (12 июля 1987; на кафедре с 26 мая 2016)
Хиротонии 1990 года
- Ириней (Булович), епископ Бачский (20 мая 1990; на кафедре с 24 декабря 1990)
- Досифей (Мотика), епископ Британско-Скандинавский (22 мая 1990; на кафедре с 1 декабря 1990)
Патриаршество патриарха Павла
Хиротонии 1991 года
- Афанасий (Евтич), епископ б. Захумско-Герцеговинский (7 июля 1991; на покое с 18 сентября 1999)
- Хризостом (Евич), епископ Зворницко-Тузланский (12 июля 1991; на кафедре с 1 июня 2013)
- Лукиан (Владулов), епископ Осечкопольско-Бараньский (14 июля 1991; на кафедре со дня хиротонии)
- Константин (Джокич), епископ б. Среднеевропейский (21 июля 1991; на покое с 14 декабря 2012)
Хиротонии 1992 года
- Иустин (Стефанович), епископ Жичский (1 июля 1992; на кафедре с 24 мая 2014)
- Лука (Ковачевич), епископ Западно-Европейский (17 августа 1992; на кафедре с 13 мая 1999)
- Пахомий (Гачич), епископ Враньский (10 сентября 1992; на кафедре со дня хиротонии)
Хиротонии 1993 года
- Иоанн (Младенович), епископ Шумадийский (25 июля 1993; на кафедре с 31 мая 2002)
Хиротонии 1994 года
- Савва (Юрич), епископ б. Славонский (17 июня 1994; на покое с 1 ноября 2013)
- Игнатий (Мидич), епископ Браничевский (26 июня 1994; на кафедре со дня хиротонии)
Хиротонии 1998 года
- Иоанн (Вранишковский), архиепископ Охридский, митрополит Скопийский (19 июля 1998; на кафедре с 24 мая 2005)[2]
Хиротонии 1999 года
- Филарет (Мичевич), епископ бывший Милешевский (23 мая 1999; на покое с 23 мая 2015)
- Фотий (Сладоевич), епископ Далматинский (30 мая 1999; на кафедре со дня хиротонии)
- Афанасий (Ракита), епископ Бихачско-Петровацкий (31 мая 1999; на кафедре с 1 июня 2013)
- Иоанникий (Мичович), епископ Будимлянско-Никшичский (3 июня 1999; на кафедре с 31 мая 2002)
- Порфирий (Перич), митрополит Загребско-Люблянский (13 июня 1999; на кафедре с 24 мая 2014)
- Григорий (Дурич), епископ Захумско-Герцеговинский (5 июля 1999; на кафедре с 18 октября 1999)
Хиротонии 2003 года
- Милутин (Кнежевич), епископ Валевский (20 июля 2003; на кафедре с 27 мая 2006)
- Иоаким (Йовческий), епископ Положско-Куманский (30 ноября 2003; на кафедре с 14 августа 2004)
- Марк (Кимев), епископ Брегалницкий (7 декабря 2003; на кафедре с 29 июня 2006)
Хиротонии 2004 года
- Феодосий (Шибалич), епископ Рашско-Призренский (20 июня 2004; на кафедре с 18 ноября 2010)
- Иоанн (Пурич), епископ бывший Нишский (4 июля 2004; на покое с 26 мая 2016)
- Максим (Василиевич), епископ Западно-Американский (18 июля 2004; на кафедре с 27 мая 2006)
- Герасим (Попович), епископ Горнокарловацкий (25 июля 2004; на кафедре со дня хиротонии)
Хиротонии 2006 года
- Ириней (Добриевич), епископ Восточноамериканский (15 июля 2006; на кафедре с 26 мая 2016)
- Антоний (Пантелич), епископ Моравичский, викарий патриарха Сербского (23 июля 2006; на кафедре со дня хиротонии)
Хиротонии 2007 года
- Давид (Нинов), епископ Стобийский, управляющий Струмицкой епархией (17 июня 2007; на кафедре со дня хиротонии)
Патриаршество патриарха Иринея
Хиротонии 2011 года
- Давид (Перович), епископ Крушевацкий (24 июля 2011; на кафедре со дня хиротонии)
- Иоанн (Чулибрк), епископ Славонский (4 сентября 2011; на кафедре с 24 мая 2014)
- Андрей (Чилерджич), епископ Австрийский и Швейцарский (18 сентября 2011; на кафедре с 24 мая 2014)
Хиротонии 2014 года
- Сергий (Каранович), епископ Франкфуртский и всея Германии (26 июля 2014; на кафедре со дня хиротонии)
- Иларион (Голубович), епископ Тимокский (10 августа 2014; на кафедре со дня хиротонии)
- Арсений (Главчич), епископ Топличский, викарий патриарха Сербского (31 августа 2014; на кафедре со дня хиротонии)
- Иероним (Мочевич), епископ Егарский, викарий Бачской епархии (28 сентября 2014; на кафедре со дня хиротонии)
Хиротонии 2016 года
- Кирилл (Богович), епископ Диоклийский, викарий Черногорской митрополии (31 июля 2016; на кафедре со дня хиротонии)
- Силуан (Мракич), епископ Австралийский и Новозеландский (7 августа 2016; на кафедре со дня хиротонии)
Избранные в архиереи
Изверженные из сана
- Дамаскин (Давидович)[2], бывший епископ Западноевропейский (22 июля 1990; на покое с 13 мая 1999, 18 ноября 2003 лишён сана и монашества за раскольническую деятельность)
- Артемий (Радосавлевич), бывший епископ Рашско-Призренский (23 июня 1991; на покое с 4 мая 2010, 19 ноября 2010 лишён сана за попытку силового захвата власти в епархии, от управления которой он был отстранён из-за финансовых нарушений, 29 мая 2015 отлучён от Церкви)
Напишите отзыв о статье "Список ныне живущих архиереев Сербской Православной Церкви"
Примечания
Ссылки
- [drevo-info.ru/articles/12725.html Епископат Сербской Православной Церкви] на сайте «Древо»
| Константинпольская • Александрийская • Антиохийская • Иерусалимская • Русская • Грузинская • Сербская • Румынская • Болгарская • Кипрская • Элладская • Албанская • Польская • Чехии и Словакии • Американская |
Отрывок, характеризующий Список ныне живущих архиереев Сербской Православной Церкви
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
