Список отменённых проектов американских военных летательных аппаратов
Поделись знанием:
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
Ниже представлен список отменённых проектов американских военных летательных аппаратов с момента зарождения американского военного воздухоплавания (середина XIX века) до настоящего времени. За отправную точку применения американцами летательных аппаратов в военных целях избрана гражданская война в США 1861–1865 гг., в период которой, в структуре Армии Союза был образован Корпус армейского воздухоплавания (англ. Union Army Balloon Corps), аналогичная структура была создана в структуре Армии Конфедерации (англ. Confederate Balloon Corps).
| Общие сведения об отменённых проектах американских военных летательных аппаратов* | ||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Название полностью |
Индекс | Иллюстрация | Тип | Класс | Период работы над проектом |
Изготовитель | Массо-габаритные, лётно-технические и тактико-технические характеристики | Экз. | ||||||||||
| Вооружение и другая полезная нагрузка |
Габариты | Лётные качества |
Люди на борту | |||||||||||||||
| масса, т | ||||||||||||||||||
| длина, м | скорость, км/ч | |||||||||||||||||
| размах, м | потолок, км | экипаж, чел. | ||||||||||||||||
| начало | конец | высота, м | дальность, км | десант, чел. | ||||||||||||||
| ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ↓ | ||
| Aircraft Research BT-11 | BT-11 | С | УТ | 1937 год | 1940 год | Aircraft Research | — | 2,01 | 8,38 | 13 | Н/д | 272 | Н/д | Н/д | 2 | — | 0 | |
| Allied Aviation XLRA | XLRA |  |
П | ДТ | Allied Aviation | — | Н/д | 12,2 | 22 | 3,7 | Н/д | Н/д | Н/д | 2 | 10 | 2 | ||
| American Electric Piranha | Piranha |  |
С | П | 1960 год | 1966 год | American Electric | ракетное (2 × 4 × 127 мм НУРС Zuni); бомбовая нагрузка — 230 кг | 1,451 | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 1 | — | 2 |
| AQM-128 | AQM-128 | БПЛА | МВ | 1983 год | 1984 год | ВМФ США | — | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | — | 0 | |
| Avro Canada VZ-9 Avrocar | VZ-9 |  |
СВВП | МЦ | 1952 год | 1959 год | Avro Canada | — | 2,522 | 5,5 | 1,07 | 56 | 0,91 | 127 | 1 | 1 | 2 | |
| Beechcraft XA-38 Grizzly | XA-38 Grizzly |  |
С | Ш | 1942 год | 1944 год | Beechcraft | стрелково-пушечное (1 × 75 мм T15E1; 6 × 12,7 мм M2 Browning) | 15,996 | 15,77 | 20,52 | 4,72 | 595 | 8,84 | 2615 | 2 | — | 2 |
| Beechcraft XT-36 | XT-36 | С | УТ | 1951 год | 1953 год | Beechcraft | — | 11,34 | Н/д | 21 | Н/д | 563 | 10,363 | 1046 | 2-4 | 12 | 0 | |
| Bell ARH-70 Arapaho | ARH-70 |  |
В | МЦ | 2004 | 2008 | Bell Helicopter | стрелково-пушечное (1 × 12.7 мм GAU-19); ракетное (НУРС 70 мм Hydra 70) | 2,268 | 10,57 | 10,67 | 3,56 | 259 | 6,096 | 300 | 2 | 6 | 4 |
| Bell D-188A | D-188A |  |
СВВП | МЦ | 1955 год | 1961 год | Bell Aircraft | стрелково-пушечное (4 × 20 мм); ракетное (108 × 70 мм НУРС); бомбовая нагрузка — 1800 кг | 10,849 | 18,9 | 7,24 | 3,89 | 2470 | 18 | 3900 | 1 | — | 0 |
| Bell XP-76 | XP-76 | С | И | 1941 год | 1942 год | Bell Aircraft | стрелково-пушечное (1 × 37 мм Oldsmobile T9; 2 × 12,7 мм M2 Browning; 4 × 7,62 мм M1919 Browning); бомбовая нагрузка — 227 кг | 4,05 | 9,7 | 10,9 | Н/д | 620 | Н/д | Н/д | 1 | — | 0 | |
| Bell XP-52 | XP-52 | С | И | 1940 год | октябрь 1940 года | Bell Aircraft | стрелково-пушечное (2 × 20 мм; 3 × 12,7 мм) | 3,969 | 10,3632 | 10,668 | 2,8194 | 684 | 12,192 | 1545 | 1 | — | 0 | |
| Bell XP-59 | XP-59 |  |
С | И | февраль 1941 года | 25 ноября 1941 года | Bell Aircraft | стрелково-пушечное (2 × 20 мм; 3 × 12,7 мм) | Н/д | 10,3632 | 10,668 | 2,8194 | Н/д | Н/д | Н/д | 1 | — | 0 |
| Bell XP-77 | XP-77 |  |
С | И | октябрь 1941 года | декабрь 1944 года | Bell Aircraft | стрелково-пушечное (1 × 20 мм Hispano-Suiza HS.404; 2 × 12,7 мм M2 Browning); бомбовая нагрузка — 147 кг | 1,827 | 6,96 | 8,38 | 2,49 | 530 | 9,18 | 890 | 1 | — | 2 |
| Bell XP-83 | XP-83 |  |
С | И | март 1944 года | 1947 год | Bell Aircraft | стрелково-пушечное (6 × 12,7 мм M2 Browning или 6 × 15,2 мм T17E3, или 4 × 20 мм Hispano-Suiza HS.404, или 1 × 37 мм) | 12,5 | 13,67 | 16,15 | 4,65 | 840 | 14 | 3300 | 1 | 1 | 2 |
| Bell YFM-1 Airacuda | YFM-1 |  |
С | ИП | март 1942 года | Bell Aircraft | стрелково-пушечное (2 × 37 мм M4; 2 × 7,62 мм M1919 Browning; 2 × 12,7 мм M2 Browning); бомбовая нагрузка — 280 кг | 9,809 | 13,67 | 21,29 | 4,14 | 446 | 9,296 | 4,184 | 5 | — | 13 | |
| Boeing B-54 | B-54 |  |
С | СБ | 1947 год | 18 апреля 1949 года | Boeing | пулемётное (14 x 12,7 мм); бомбовая нагрузка — 16000 кг | 104,326 | 34 | 49 | 9,96 | 692 | 12,192 | 14484 | 10 | — | 0 |
| Boeing C-127 Beaver | C-127 |  |
С | ДТ | Boeing | — | 2,313 | 9,22 | 14,63 | 2,74 | 255 | 5,486 | 1464 | 1 | Н/д | 0 | ||
| Boeing Skyfox | Skyfox |  |
С | УТ | 1958 год | 1986 год | Boeing | боевая нагрузка — 2700 кг | 7,364 | 13,41 | 11,83 | 3,76 | Н/д | 12,192 | 3630 | 2 | — | 1 |
| Boeing Vertol XCH-62 | XCH-62 |  |
В | ДТ | май 1971 года | октябрь 1974 года | Boeing Vertol | — | 60 | 26,59 | 28 | 9,83 | 269 | Н/д | 2800 | Н/д | 12 | 1 |
| Boeing X-20 Dyna-Soar | X-20 |  |
РП | МЦ | 24 октября 1957 года | 10 декабря 1963 года | Boeing | — | 5,165 | 10,77 | 6,34 | 2,59 | 28165 | 160 | 40700 | 1 | — | 1 |
| Boeing X-46 | X-46 |  |
БПЛА | РУ | июнь 2000 года | апрель 2003 года | Boeing | Н/д | 5,53 | 8,08 | 10,3 | 1,13 | 926 | 10,7 | 920 | — | — | 0 |
| Boeing XB-55 | XB-55 | С | СБ | октябрь 1947 года | 29 января 1949 года | Boeing | стрелково-пушечное (10 × 20 мм); бомбовая нагрузка — 10900 кг | 76,204 | 36,25 | 41,15 | 10,26 | 789 | 13 | 8056 | 10 | — | 0 | |
| Boeing XB-56 | XB-56 |  |
С | БСД | январь 1950 года | декабрь 1952 года | Boeing | пулемётное (2 × 12,7 мм); бомбовая нагрузка — 11340 кг | Н/д | 32,64 | 35,36 | 8,53 | 789 | 12,86 | 7825 | 3 | — | 1 |
| Boeing XB-59 | XB-59 |  |
С | БСД | 1949 год | 1952 год | Boeing | стрелково-пушечное (1 × 30 мм) | 67,268 | 37,59 | 24,79 | 7,75 | 2470 | 15,545 | 3830 | 3 | — | 0 |
| Boeing XP3B | XP3B | С | МП | Boeing | Н/д | 57,606 | 33,2 | 38 | 10,01 | 731 | Н/д | Н/д | Н/д | — | 0 | |||
| Boeing XPBB Sea Ranger | XPBB |  |
ЛЛ | МЦ | 1941 год | 1947 год | Boeing | пулемётное (8 × 12,7 мм); ; бомбовая нагрузка — 9100 кг | 45,968 | 28,89 | 42,59 | 10,42 | 345 | 6,83 | 10000 | 10 | — | 1 |
| Boeing YC-14 | YC-14 |  |
СУВП | ДТ | 1972 год | 1979 год | Boeing | грузоподьёмность — 31400 кг | 113,85 | 40,14 | 39,32 | 14,74 | 811 | 13,716 | 5136 | 3 | 150 | 2 |
| Boeing Y1B-20 | Y1B-20 | С | ТБ | 1938 год | 1938 год | Boeing | пулемётное (3 × 7,62 мм, 4 × 12,7 мм); бомбовая нагрузка — 6620 кг | 47,7 | 33,3 | 47,8 | 7,1 | 415 | Н/д | 6400 | 10 | — | 0 | |
| Boeing-Sikorsky RAH-66 Comanche | RAH-66 |  |
В | МЦ | октябрь 1988 года | 23 февраля 2004 года | Boeing Helicopters | стрелково-пушечное (1 × 20 мм XM301); ракетное (6+8 × УРВП AGM-114 Hellfire или 12+16 × УРВВ AIM-92 Stinger, или 24+56 × 70 мм НУРС Hydra 70) | 7,896 | 14,28 | 11,9 | 3,37 | 324 | 4,566 | 485 | 2 | — | 2 |
| Sikorsky | ||||||||||||||||||
| BQM-90 | BQM-90 | БПЛА | СМ | 1970 год | 1973 год | ВМФ США | — | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 3704 | 24 | Н/д | — | — | Н/д | |
| Brewster XA-32 | XA-32 |  |
С | ПШ | 1941 год | 1944 год | Brewster Aeronautical | стрелково-пушечное (8 × 12,7 или 4 × 37 мм); бомбовая нагрузка — 1360 кг | 6,123 | 12,37 | 13,74 | 3,44 | 501 | 7,925 | 805 | 1 | — | 2 |
| Bristol XLRQ | XLRQ |  |
П | ДТ | май 1941 года | 1943 год | Bristol Aeronautical | — | Н/д | 12,2 | 22 | 3,7 | Н/д | Н/д | Н/д | 2 | 10 | 2 |
| Cessna 308 | 308 | С | РК | 1951 год | Cessna | боевая нагрузка — 454 кг | 1,905 | Н/д | 14 | Н/д | Н/д | Н/д | 1287 | 1 | 3 | 1 | ||
| Columbia XJL | XJL |  |
СА | МЦ | 1946 год | февраль 1949 года | Columbia Aircraft | Н/д | 5,897 | 14 | 15,24 | 4,88 | 322 | Н/д | 3330 | 2 | 6 | 3 |
| Consolidated XP4Y Corregidor | XP4Y |  |
ЛЛ | МП | 1938 год | 1943 год | Consolidated Aircraft | стрелково-пушечное (1 × 37 мм, 2 × 12,7 мм); бомбовая нагрузка — 1814 кг | 21,772 | 22,58 | 33,53 | 7,67 | 398 | 6,52 | 5279 | Н/д | — | 1 |
| Consolidated XPB3Y | XPB3Y | ЛЛ | МЦ | 1938 год | 4 ноября 1942 года | Consolidated Aircraft | стрелково-пушечное (2 × 20 мм, 10 × 12,7 мм); бомбовая нагрузка — 10000 кг | 55,111 | 31,9 | 51,5 | Н/д | 388 | Н/д | Н/д | Н/д | — | 0 | |
| Convair F2Y Sea Dart | F2Y |  |
ГС | И | 1948 год | 1957 год | Convair | стрелково-пушечное (4 × 20 мм Colt Mk12); ракетное (2 × УРВВ, НУРС FFAR) | 9,75 | 16 | 10,3 | 4,9 | 1,325 | 16,7 | 826 | 1 | — | 5 |
| Convair Kingfish | Kingfish |  |
С | Р | 1956 год | 1959 год | Convair | — | 46,811 | 22,4282 | 18,288 | 5,588 | 3951 | 28,65 | 6297 | 1 | — | 0 |
| Convair WS-125 | WS-125 | АЛ | СБ | 1954 год | 28 марта 1961 года | Convair | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | 0 | |
| Convair X-6 | X-6 |  |
АЛ | МЦ | 1951 год | 1961 год | Convair | Н/д | 163 | 49,38 | 70,1 | 14,26 | 628 | 12,2 | Н/д | 5 | — | 0 |
| Convair XB-53 | XB-53 |  |
С | БСД | 1945 год | 1949 год | Convair | бомбовая нагрузка —5443 кг | 27,216 | 24,2 | 24,6 | 7,22 | 933 | 13 | Н/д | 4 | — | 0 |
| Convair XP6Y | XP6Y |  |
ЛЛ | МЦ | Convair | ракетное; бомбовое | 42,801 | 37 | 38,86 | 12 | 648 | 7,711 | 2222 | Н/д | — | 0 | ||
| Cornelius XBG-3 | XBG-3 | П | СС | 1942 год | 1942 год | Cornelius Aircraft | боевая часть | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | — | 0 | |
| Culver PQ-10 | PQ-10 |  |
БПЛА | СМ | 1941 год | 1941 год | Culver Aircraft | — | Н/д | 5,05 | 9,1 | 1,37 | Н/д | Н/д | Н/д | — | — | 0 |
| Curtiss P-60 | P-60 |  |
С | И | 1 октября 1940 года | 22 декабря 1944 года | Curtiss-Wright | пулемётное (4 × 12,7 мм M2 Browning) | 4,892 | 10,34 | 12,6 | 3,76 | 666 | 11,6 | Н/д | 1 | — | 5 |
| Curtiss XO-30 | XO-30 | С | РК | Curtiss | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | 0 | |||
| Curtiss XP-18 | XP-18 | С | МЦ | 1930 год | 1930 год | Curtiss | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 1 | — | 0 | |
| Curtiss XP-19 | XP-19 | С | МЦ | 1930 год | 1930 год | Curtiss | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 1 | — | 0 | |
| Curtiss XP-71 | XP-71 |  |
С | ИС | ноябрь 1941 года | 1942 год | Curtiss-Wright | стрелково-пушечное (1 × 75 мм, 2 × 37 мм) | 21,295 | 18,85 | 25,07 | 5,79 | 690 | 12,192 | 4800 | 2 | — | 0 |
| Curtiss XSB3C | XSB3C | С | ПБ | 3 февраля 1941 года | 1942 год | Curtiss-Wright | стрелково-пушечное (6 × 12,7 мм или 4 × 20 мм); бомбовая нагрузка — 2030 кг | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 2 | — | 0 | |
| Curtiss-Wright XF-87 Blackhawk | XF-87 |  |
С | ИП | 1945 год | 10 октября 1948 года | Curtiss-Wright | стрелково-пушечное (4 × 20 мм) | 22,682 | 19,15 | 18,28 | 6,09 | 966 | 12,5 | 1610 | 2 | — | 2 |
| Curtiss-Wright XP-55 Ascender | XP-55 |  |
С | И | 22 июня 1940 года | 27 мая 1945 года | Curtiss-Wright | пулемётное (4 × 12,7 мм) | 3,6 | 9 | 12,4 | 3 | 628 | 10,5 | 1020 | 1 | — | 3 |
| De Lackner HZ-1 Aerocycle | HZ-1 |  |
В | МЦ | 1950 год | 1956 год | De Lackner Helicopters | — | 0,206 | 4,6 | 2,1 | 121 | 1,524 | 24 | 1 | — | 12 | |
| Douglas 1211-J | 1211-J | С | СБ | 1946 год | 1954 год | Douglas Aircraft | стрелково-пушечное (2 × 20 мм); бомбовое управляемое (2 × УАБ); бомбовая нагрузка — 19504 кг | 146,06 | 48,92 | 69,34 | Н/д | 833 | 15,24 | 20372 | 9 | — | 0 | |
| Douglas 423 | 423 | С | СБ | апрель 1941 года | Douglas Aircraft | стрелково-пушечное (6 × 12,7 мм, 2 × 37 мм); бомбовая нагрузка — 11340 кг | 89,813 | 35,74 | 63,09 | 14,5 | Н/д | Н/д | 16090 | 8 | — | 0 | ||
| Douglas C-132 | C-132 |  |
С | ДТ | 1951 год | 1957 год | Douglas Aircraft | грузоподъёмность — 62142 кг | 212,836 | 56,0324 | 56,896 | 17,653 | 774 | Н/д | 4100 | 2 | Н/д | 0 |
| Douglas D-906 | D-906 | С | ДТ | Douglas Aircraft | грузоподъёмность — 88451 кг | 274,877 | 58,13 | 58,59 | Н/д | Н/д | Н/д | 6040 | Н/д | Н/д | 0 | |||
| Douglas F6D Missileer | F6D |  |
С | ПИ | 1959 год | декабрь 1961 года | Douglas Aircraft | ракетное (6 × УРВВ AAM-N-10 Eagle) | 27,216 | 16,15 | 21,33 | 5,51 | 879 | Н/д | Н/д | 3 | — | 0 |
| Douglas XB-31 | XB-31 | С | ТБ | 1938 год | 1940 год | Douglas Aircraft | стрелково-пушечное (6 × 12,7 мм; 1 × 20 мм); бомбовая нагрузка —10892 кг | 48,532 | 27,04 | 42,82 | 8,6 | 607 | 9,632 | 8640 | 8 | — | 0 | |
| Douglas XP-48 | XP-48 |  |
С | И | 1939 год | 1940 год | Douglas Aircraft | пулемётное (1 × 7,62 and 1 × 12,7 мм) | 1,542 | 6,63 | 9,8 | 2,7 | 563 | Н/д | Н/д | 1 | — | 0 |
| Douglas XT-30 | XT-30 | С | УТ | 1948 год | 1948 год | Douglas Aircraft | — | 2,721 | 11,214 | 11,07 | Н/д | 460 | 9,02 | 306 | 2 | — | 0 | |
| Douglas XTB2D Skypirate | XTB2D |  |
С | Т | Douglas Aircraft | пулемётное (7 × 12,7); бомбовая или торпедная нагрузка — 3810 кг | 15,767 | 14,02 | 21,34 | 6,88 | 546 | 7,45 | 2013 | 3 | — | ед | ||
| Edo OSE | OSE |  |
ГС | МЦ | Edo Aircraft | пулемётное (2 × 12,7 мм); бомбовая нагрузка —318 кг | 2,751 | 9,47 | 11,57 | 4,55 | 319 | 6,8 | 1448 | 1 | — | 10 | ||
| Engineering Division XCO-6 | XCO-6 |  |
С | РК | Армия США | — | Н/д | 9,04 | 14,63 | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 2 | — | 2 | ||
| Fairchild BQ-3 | BQ-3 |  |
БПЛА | СС | октябрь 1942 года | 1944 год | Fairchild Aircraft | боевая часть — 1800 кг | 6,94 | 16,05 | 11 | 9,47 | 354 | Н/д | 2414 | 2 | — | 2 |
| Fairchild SM-73 Bull Goose | XSM-73 |  |
БПЛА | СС | декабрь 1952 года | декабрь 1958 года | Fairchild Aircraft | боевая часть | 4,057 | 10,21 | 7,44 | 2,16 | 1049 | 15,2 | (7681 | — | — | Н/д |
| Firestone XR-14 | XR-14 | В | РК | 1946 год | 1946 год | Firestone Aircraft | — | 0,9 | Н/д | 9,15 | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 2 | — | 0 | |
| Fleetwings BQ-1 | BQ-1 |  |
БПЛА | СС | 10 июля 1942 года | май 1944 года | Fleetwings | боевая часть — 910 кг | 3,493 | Н/д | 14,81 | Н/д | 362 | Н/д | 2763 | 1 | — | 1 |
| Fleetwings BQ-2 | BQ-2 |  |
БПЛА | СС | 10 июля 1942 года | декабрь 1943 года | Fleetwings | боевая часть — 910 кг | 3,493 | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 2 | — | 1 |
| Frankfort OQ-16 | OQ-16 | БПЛА | СМ | 1945 год | 1945 год | Frankfort Sailplane | — | 61 | Н/д | 3,7 | Н/д | 241 | 4,572 | Н/д | — | — | 0 | |
| Gallaudet DB-1 | DB-1 | С | Ш | декабрь 1920 года | 1923 год | Gallaudet Aircraft | пулемётное (4 × 7,62 мм); БН — 272 кг | 3,9 | 12,8 | 20,32 | 3,35 | 204 | 4,085 | 870 | 2 | — | 2 | |
| General Dynamics-Grumman F-111B | F-111B |  |
СИГК | ПИ | октябрь 1961 года | июль 1968 года | General Dynamics | стрелково-пушечное (1 × 20 мм M61 Vulcan); ракетное (6 × УРВВ AIM-54 Phoenix) | 39,9 | 20,98 | 21,3 | 4,8 | 2330 | 19,8 | 3390 | 2 | — | 7 |
| Grumman | ||||||||||||||||||
| Grumman XF5F Skyrocket | XF5F |  |
С | ПИ | 1938 год | 11 декабря 1944 года | Grumman | стрелково-пушечное (2 × 12,7 мм или 2 × 20 мм Madsen); бомбовая нагрузка —150 кг | 5,45 | 8,76 | 12,8 | 3,45 | 616 | 11 | 1800 | 1 | — | 1 |
| Grumman F11F-1F Super Tiger | F11F-1F |  |
С | ПИ | 1955 год | 1961 год | Grumman | стрелково-пушечное (4 × 20 мм Colt Mk 12); ракетное (4 × УРВВ AIM-9 Sidewinder) | 11,833 | 14,85 | 9,65 | 4,36 | 2253 | 17,98 | 1826 | 1 | — | 2 |
| Grumman G-116 | G-116 | С | ДТ | Grumman | — | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 0 | |||
| Grumman G-118 | G-118 | С | ИП | 1955 год | июль 1956 года | Grumman | Н/д | 16,919 | 17,83 | 13,38 | 4,52 | 2470 | 18,29 | Н/д | 1 | — | 0 | |
| Grumman XTB2F | XTB2F | С | Т | 1944 год | 1944 год | Grumman | стрелково-пушечное (1 × 75 мм; 8 × 12,7 мм); бомбовая или торпедная нагрузка — 1600 кг | 19,929 | 15,85 | 22,56 | 5,18 | 502 | 9,6 | Н/д | 3 | — | 0 | |
| Grumman XTSF | XTSF | С | Т | июнь 1944 года | январь 1945 года | Grumman | пулемётное (4 × 12,7 мм); бомбовая или торпедная нагрузка — 2500 кг | 11,871 | 14,12 | 18,08 | 4,9 | 666 | 11,125 | 1569 | 2 | — | 0 | |
| Gulfstream Peregrine 600 | 600 |  |
С | УТ | 1980 год | 1985 год | Gulfstream American | — | 2,812 | 11,68 | 10,5 | 4,09 | 730 | 15 | 2000 | 2 | — | 1 |
| Hughes XF-11 | XF-11 |  |
С | Р | 1943 год | май 1945 года | Hughes Aircraft | — | 26,4 | 19,94 | 30,89 | 7,06 | 720 | 13,415 | 8000 | 2 | — | 2 |
| Interstate XBDR | XBDR |  |
БПЛА | СС | 29 октября 1943 года | 1944 год | Interstate Aircraft | боевая часть | 4,899 | Н/д | 15,75 | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | — | 0 |
| Kaiser-Fleetwings A-39 | A-39 | С | Ш | 1942 год | 1943 год | Kaiser-Fleetwings | стрелково-пушечное (2 × 12,7 мм, 2 × 37 мм); бомбовая нагрузка —1360 кг | 9,299 | 13,03 | 16,99 | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 1 | — | 0 | |
| Kaiser-Fleetwings XBTK | XBTK |  |
С | Т | февраль 1942 года | 3 сентября 1946 года | Kaiser-Fleetwings | стрелково-пушечное (2 × 20 мм); ракетное (8 × 12,7 мм НУРС HVAR); бомбовая или торпедная нагрузка — 1810 кг | 7,159 | 11,86 | 14,83 | 4,78 | 600 | 10,18 | 2253 | 1 | — | 5 |
| Lockheed AH-56 Cheyenne | AH-56 |  |
В | У | 26 марта 1964 года | 10 апреля 1969 года | Lockheed | стрелково-пушечное (1 × 7,62 мм XM196 или 1 × 40 мм M129; а также 1 × 30 мм XM140); ракетное (6 × 70 мм НУРС FFA или 6 × УРВП BGM-71 TOW) | 11,74 | 16,66 | 15,62 | 4,18 | 393 | 6,1 | 1971 | 2 | — | 10 |
| Lockheed CL-1200 Lancer | CL-1200 |  |
С | ИП | 1969 год | 20 ноября 1970 года | Lockheed | стрелково-пушечное (1 × 20 мм M61 Vulcan или 1 × 30 мм DEFA); боевая нагрузка — 5400 кг | 15,9 | 17,45 | 8,89 | 5,23 | 2720 | 18,3 | 3400 | 1 | — | 0 |
| Lockheed CL-1201 | CL-1201 | АЛ | ДТ | Lockheed | ракетное (УРВВ AIM-54 Phoenix); до 22 многоцелевых боевых самолётов на внешней подвеске; грузоподъёмность — 1050000 кг | 5375 | 170,7 | 341,4 | 46,63 | 988 | Н/д | Н/д | 472-845 | Н/д | 0 | |||
| АМ | — | Н/д | Н/д | |||||||||||||||
| Lockheed CL-400 Suntan | CL-400 | С | Р | 1956 год | 1958 год | Lockheed | грузоподъёмность — 680 кг | 31,736 | 50,2412 | 25,527 | 9,144 | 3087 | 30 | Н/д | 2 | — | 0 | |
| Lockheed L-133 | L-133 | С | И | 1939 год | 1942 год | Lockheed | стрелково-пушечное (4 × 20 мм) | Н/д | 14,73 | 14,22 | Н/д | 985 | Н/д | Н/д | 1 | — | 0 | |
| Lockheed L-193 | L-193 | С | ТЗ | 1949 год | 1953 год | Lockheed | — | 67,132 | 34,19 | 32 | 11,18 | 995 | Н/д | Н/д | 5 | — | 0 | |
| Lockheed L-301 | L-301 |  |
С | МЦ | январь 1977 года | сентябрь 1977 года | Lockheed | Н/д | Н/д | 22,8092 | 7,366 | 6,2738 | 9878 | >27 | Н/д | Н/д | — | 0 |
| Lockheed P-7 | P-7 |  |
С | МП | январь 1987 года | 20 июня 1990 года | Lockheed | ракетное (12 × УРВП); боевая нагрузка — 3400 кг | 77,723 | 34,34 | 32,49 | 10,03 | 660 | Н/д | 3975 | 13+ | — | 0 |
| Lockheed Senior Peg | ATA-B | С | БСД | 1979 год | 1981 год | Lockheed | ракетное; бомбовое управляемое (УАБ); боевая нагрузка — 4535 кг | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 15 | 3701 | 2 | — | 0 | |
| Lockheed Senior Prom | Senior Prom | БПЛА | МЦ | 1977 год | 1982 год | Lockheed | боевая часть или аппаратура для аэрофотосъёмки | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | 6 | |
| Lockheed XB-30 | XB-30 | С | ТБ | 1938 год | Lockheed | стрелково-пушечное (10 × 12,7 мм; 1 × 20 мм); бомбовая нагрузка —7257 кг | 42,64 | 31,91 | 37,5 | 7,25 | 615 | 5,44 | 8045 | 12 | — | 0 | ||
| Lockheed XFM-2 | XFM-2 | С | ИП | 1935 год | 1936 год | Lockheed | стрелково-пушечное (2 × 37 мм) | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 2 | — | 0 | |
| ИС | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 0 | ||||||||||
| Lockheed XFV Salmon | XFV |  |
СВВП | ПИ | 1948 год | июнь 1955 года | Lockheed | стрелково-пушечное (4 × 20 мм) или ракетное (48 × 70 мм НУРС) | 7,358 | 11,23 | 8,36 | 11,23 | 930 | 13,1 | Н/д | 1 | — | 2 |
| Lockheed XP-49 | XP-49 |  |
С | И | октябрь 1939 года | 1943 год | Lockheed | стрелково-пушечное (4 × 12,7 мм, 2 × 20 мм) | 8,505 | 12,2 | 15,8 | 3 | 653 | Н/д | 1093 | 1 | — | 1 |
| Lockheed XV-4 Hummingbird | XV-4 |  |
СВВП | РК | 1960 год | 1964 год | Lockheed | — | 3,266 | 9,96 | 7,82 | 3,58 | 833 | Н/д | 965 | 2 | — | 1 |
| XV-4B | 1966 год | 1969 год | 3,834 | 10 | 8 | 4 | 745 | Н/д | 965 | 1 | ||||||||
| Lockheed YF-12 | YF-12 |  |
С | ИП | 1959 год | 17 ноября 1979 года | Lockheed | ракетное (3 × УРВВ AIM-47A) | 63,504 | 30,97 | 16,95 | 5,64 | 3661 | 27,4 | 4800 | 2 | — | 3 |
| Lockheed Martin FB-22 | FB-22 | С | БСД | 2002 | 2006 | Lockheed Martin | ракетное (2 × УРВВ AIM-120 AMRAAM); бомбовое управляемое (30 × УАБ GBU-39) | 54,431 | Н/д | Н/д | Н/д | 2371 | Н/д | 3334 | 1+1 | — | 0 | |
| Lockheed Martin RQ-3 DarkStar | RQ-3 |  |
БПЛА | Р | 1995 год | 28 января 1999 года | Lockheed Martin | — | 3,86 | 4,6 | 21,3 | 1,1 | 464 | 13,5 | 925 | — | — | 3 |
| Lockheed Martin X-44 MANTA | X-44 |  |
С | МЦ | 1999 год | 2000 | Lockheed Martin | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | 0 |
| LTV XQM-93 | XQM-93 |  |
БПЛА | РТ | 1969 год | 1972 год | Ling-Temco-Vought | — | 2,404 | 9,02 | 17,37 | 3,25 | 170 | >15 | Н/д | — | — | 3 |
| Martin Marietta Model 845 | 845 | БПЛА | РТ | 1971 год | 1972 год | Martin Marietta | — | 1,050 | 7,74 | 18,01 | 2,9 | 240 | Н/д | Н/д | — | — | 2 | |
| Martin P6M SeaMaster | P6M |  |
ЛЛ | СБ | апрель 1951 года | 21 августа 1959 года | Glenn L. Martin | стрелково-пушечное (2 × 20 мм); аппаратура для аэрофотосъёмки; грузоподъёмность — 39390 кг | 86,183 | 40,94 | 31,26 | 10,31 | 1104 | 15,24 | 3200 | 4 | — | 12 |
| Martin XB-68 | XB-68 | С | ФБ | 1954 год | 1954 год | Glenn L. Martin Company | стрелково-пушечное (1 × 20 мм M61 Vulcan); бомбовое (1 ЯБ) | 46,590 | 33,43 | 16,2 | 7,77 | 2,564 | 13,65 | 4910 | 3 | — | 0 | |
| McDonnell Douglas YC-15 | YC-15 |  |
СУВП | ДТ | 1972 год | 1979 год | McDonnell Douglas | — | 98,286 | 37,9 | 40,4 | 13,2 | 949 | 9,144 | 4810 | 3 | 150 / 35 т | 2 |
| McDonnell Douglas-General Dynamics A-12 Avenger II | A-12 II |  |
С | ПШ | 1983 год | 1991 год | McDonnell Douglas | ракетное (2 × УРВВ AIM-120 AMRAAM, 2 × УРВП AGM-88 HARM), бомбовое управляемое (УАБ) и неуправляемое; боевая нагрузка — 2300 кг | 36,3 | 11,5 | 21,4 | 3,4 | 930 | 12,2 | 1480 | 2 | — | 0 |
| General Dynamics | ||||||||||||||||||
| McDonnell XF-85 Goblin | XF-85 |  |
С | ИС | январь 1945 года | 1949 год | McDonnell Aircraft | пулемётное (4 × 12,7 мм M3 Browning) | 2,5 | 4,5 | 6,4 | 2,5 | 1069 | 14,6 | Н/д | 1 | — | 2 |
| McDonnell XF-88 Voodoo | XF-88 |  |
С | И | 1946 год | август 1950 года | McDonnell Aircraft | стрелково-пушечное (6 × 20 мм M39) | 8,392 | 16,51 | 12,09 | 5,26 | 1136 | 12,009 | 2779 | 1 | — | 2 |
| McDonnell XP-67 Bat | XP-67 |  |
С | ИП | 1940 год | 1944 год | McDonnell Aircraft | стрелково-пушечное (6 × 37 мм M4) | 11,521 | 13,65 | 16,76 | 4,8 | 650 | 11,4 | 3837 | 1 | — | 1 |
| MTC MQ-17 SpyHawk | MQ-17 | БПЛА | Р | январь 2008 года | MTC Technologies | — | 0,039 | Н/д | 3,89 | Н/д | 167 | 4,5 | 90 | — | — | 0 | ||
| North American F-107 | F-107 |  |
С | Ш | июнь 1953 года | 25 ноября 1957 года | North American Aviation | бомбовая нагрузка — 4500 кг | 18,841 | 18,85 | 11,15 | 5,89 | 2470 | 16,22 | 3885 | 1 | — | 3 |
| North American XA2J Super Savage | XA2J |  |
С | ПШ | декабрь 1947 года | 1953 год | North American Aviation | стрелково-пушечное (2 × 20 мм); боевая нагрузка — 763 кг | 27,76 | 21,42 | 21,8 | 7,37 | 726 | 11,4 | 3508 | 3 | — | 1 |
| North American XB-70 Valkyrie | XB-70 |  |
С | СБ | 1955 год | 4 февраля 1969 года | North American Aviation | ядерное бомбовое | 246 | 57,6 | 32 | 9,1 | 3309 | 23,6 | 6900 | 2 | — | 2 |
| North American XF-108 Rapier | XF-108 |  |
С | ИП | North American Aviation | стрелково-пушечное (2 × 20 мм); ракетное (3 × УРВВ GAR-9A); бомбовая нагрузка —1814 кг | 46,508 | 27,2 | 17,5 | 6,7 | 3190 | 24,4 | 2033 | 2 | — | 0 | ||
| North American YF-93 | YF-93 |  |
С | И | 1947 год | 1949 год | North American Aviation | стрелково-пушечное (6 × 20 мм) | 12,027 | 13,44 | 11,81 | 4,78 | 1139 | 14,265 | 3166 | 1 | — | 2 |
| Northrop F-20 Tigershark | F-20 |  |
С | И | 1975 год | 1986 год | Northrop | стрелково-пушечное (2 × 20 мм M39A2); ракетное управляемое (2 × УРВВ AIM-9 Sidewinder; 4 x УРВВ AIM-7 Sparrow; до 5 x УРВП AGM-65 Maverick) и неуправляемое (2 × ОРО SUU-5003 по 4 × 70 мм НУРС CRV7 каждый или 2 × ОРО LAU-10 по 4 × 127 мм НУРС Zuni 5 каждый, или 2 × ОРО Matra по 18 × 68 мм НУРС SNEB каждый); бомбовое управляемое или неуправляемое; боевая нагрузка — 3600 кг | 12,474 | 14,4 | 8,53 | 4,2 | 2123 | 16,8 | 2759 | 1 | — | 3 |
| Northrop Grumman E-10 MC2A | E-10 | С | МЦ | 2003 | 2006 | Northrop Grumman | Н/д | 204,116 | 61,3 | 51,9 | 16,8 | 913 | 12,2 | 10370 | 2+N | Н/д | 0 | |
| Northrop XP-56 Black Bullet | XP-56 |  |
С | ИП | 1939 год | 1946 год | Northrop | стрелково-пушечное (4 × 12,7 мм, 2 × 20 мм) | 5,52 | 8,38 | 12,96 | 3,35 | 749 | 10,061 | 1063 | 1 | — | 2 |
| Northrop XP-79 | XP-79 |  |
С | И | 1942 год | 12 сентября 1945 года | Northrop | пулемётное (4 × 12,7 мм) | 3,932 | 4,27 | 11,58 | 2,29 | 880 | 12,2 | 1,598 | 1 | — | 1 |
| Northrop YA-9 | YA-9 |  |
С | Ш | 1970 год | 1973 год | Northrop | стрелково-пушечное (1 × 20 мм M61 Vulcan); боевая нагрузка — 7260 кг | 18,597 | 16,3 | 17,68 | 5,15 | 837 | Н/д | 926 | 1 | — | 2 |
| Northrop YB-49 | YB-49 |  |
С | ТБ | 1944 год | 1 декабря 1953 года | Northrop | пулемётное (4 × 12,7 мм); бомбовая нагрузка —14500 кг | 87,969 | 16,18 | 52,43 | 6,17 | 793 | 13,9 | 16057 | 7 | — | 3 |
| NSRDC BQM-108 | BQM-108 |  |
БПЛА | МЦ | 1975 год | 1976 год | Naval Weapons Center | — | 254 | 3,58 | 2,21 | Н/д | 644 | Н/д | Н/д | — | — | 1 |
| Piasecki H-16 Transporter | H-16 |  |
В | ДТ | 1956 год | Piasecki Helicopter | — | 20,729 | 23,65 | Н/д | 7,62 | 251 | 4,755 | 348 | 3 | 47 | 2 | |
| Piasecki PA-97 Helistat | PA-97 |  |
Д | АМ | 1980 год | 1986 год | Piasecki Aircraft | четыре вертолёта Sikorsky H-34J на внешней подвеске | 50,469 | 74,07 | 60,05 | Н/д | 132 | 3,810 | 3307 | 2 | — | 1 |
| Piasecki VZ-8 Airgeep | VZ-8 |  |
СВВП | ДТ | 1957 год | 1962 год | Piasecki Aircraft | стрелково-пушечное (безоткатное орудие) | 2,177 | 7,45 | 2,82 | 1,78 | 136 | 0,914 | 56 | 2 | 3 | 2 |
| Piper LBP | LBP-1 |  |
П | СС | 1940 год | 1945 год | Piper Aircraft | боевая часть — 1800 кг | 3,13 | 8,76 | 10 | Н/д | 483 | Н/д | Н/д | 1 | — | Н/д |
| Piper PA-48 Enforcer | PA-48 |  |
С | П | 1968 год | 1984 год | Piper Aircraft | ракетное (до 6 УРВП или ОРО); боевая нагрузка — 2576 кг | 6,35 | 10,41 | 12,6 | 2,67 | 556 | H | 1480 | 1 | — | 4 |
| Platt-LePage XR-1 | XR-1 |  |
В | МЦ | 1939 год | апрель 1945 года | Platt-LePage Aircraft | пулемётное (4 × 12,7 мм) | 2,145 | 8,94 | 19,81 | 2,74 | 177 | Н/д | Н/д | 2 | — | 2 |
| Pratt-Read LBE | LBE |  |
П | СС | 1940 год | август 1945 года | Pratt-Read | боевая часть — 1810 кг | 3,238 | 8,877 | 9,91 | Н/д | 483 | Н/д | Н/д | 1 | — | 4 |
| Radioplane RP-77 | RP-77 |  |
БПЛА | СМ | 1955 год | 1958 год | Radioplane | — | 476 | 4,53 | 4,66 | 1,58 | 684 | 14,326 | Н/д | — | — | 24 |
| Republic XF-103 | XF-103 |  |
С | ИП | 1949 год | 21 августа 1957 года | Republic Aviation | ракетное управляемое (6 × УРВВ AIM-4 Falcon или 4 × УРВВ AIM-4 Falcon и 2 × УРВВ с ЯБЧ) и неуправляемое (36 × 70 мм НУРС FFAR) | 19,443 | 23,5 | 10,5 | 5,1 | 3700 | 24,39 | 2486 | 1 | — | 0 |
| Republic XF-12 Rainbow | XF-12 |  |
С | Р | 1943 год | июнь 1952 года | Republic Aviation | аппаратура для аэрофотосъёмки; грузоподъёмность — 16511 кг | 45,994 | 28,56 | 39,37 | 8,55 | 724 | 13,716 | 7242 | 7 | — | 1 |
| Rockwell XFV-12 | XFV-12 |  |
С | И | 1972 год | 1981 год | Rockwell International | стрелково-пушечное (2 × 20 мм M61 Vulcan); ракетное (4 × УРВВ AIM-7 Sparrow или 2 × УРВВ AIM-7 Sparrow и 2 × УРВВ AIM-9L Sidewinder) | 11 | 13,4 | 8,7 | Н/д | 2963 | Н/д | Н/д | 1 | — | 1 |
| Ryan XV-5 Vertifan | XV-5 |  |
СВВП | МЦ | 1960 год | 1971 год | Ryan Aeronautical | — | 6,169 | 13,56 | 9,09 | 4,5 | 880 | 12 | Н/д | 2 | — | 2 |
| Sikorsky XBLR-3 | XBLR-3 | С | ТБ | 5 февраля 1935 года | 29 февраля 1936 года | Sikorsky Aircraft | стрелково-пушечное и бомбовое неуправляемое | 54,422 | 36,58 | 62,45 | 10,67 | 355 | 5,547 | 12312 | Н/д | — | 0 | |
| Sikorsky XV-2 | XV-2 | К | МЦ | 1950 год | 1954 год | Sikorsky Aircraft | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 0 | |
| T-48 MPATS | T-48 | С | УТ | 2003 | 2004 | ВМФ США | — | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | 0 | |
| Taylorcraft LBT | LBT | П | СС | апрель 1941 года | 1944 год | Taylorcraft | боевая часть — 910 кг | 1,783 | 7,67 | 11 | Н/д | 505 | Н/д | Н/д | 1 | — | 25 | |
| Temco XKDT Teal | XKDT |  |
БПЛА | СМ | 1957 год | Temco Aircraft | — | 159 | 3,61 | 1,5 | 3 | 1173 | 16 | Н/д | — | — | Н/д | |
| Vought-General Dynamics Model 1600 | 1600 | С | ПИ | 2 мая 1975 года | Vought General Dynamics |
Н/д | 14,166 | 16 | 10,1 | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 1 | — | Н/д | ||
| Vought XF5U Flying Flapjack | XF5U |  |
С | ПИ | 1945 год | 17 марта 1947 года | Vought | стрелково-пушечное (6 × 12,7 мм или 4 × 20 мм); бомбовая нагрузка —907 кг | 8,533 | 8,73 | 9,91 | 4,5 | 765 | 10,516 | 1703 | 1 | — | 2 |
| Vought XF8U-3 Crusader III | XF8U-3 |  |
С | И | 1955 год | 1958 год | Chance Vought | стрелково-пушечное (4 × 20 мм Colt Mk 12); ракетное (3 × УРВВ AIM-7 Sparrow; 4 × УРВВ AIM-9 Sidewinder) | 17,59 | 17,88 | 12,16 | 4,98 | 2951 | 19,8 | 3290 | 1 | — | 5 |
| Vought XS2U | XS2U | С | ПЛ | 25 января 1950 года | 27 апреля 1950 года | Chance Vought | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | — | 0 | |
| Vought YA-7F Strikefighter | YA-7F |  |
С | Ш | 1985 год | 1990 год | Ling-Temco-Vought | стрелково-пушечное (1 × 20 мм M61 Vulcan); боевая нагрузка — 7711 кг | 20,865 | 15,253 | 11,81 | 5,16 | 1480 | 16,764 | 3705 | 1 | — | 2 |
| Vultee XP-54 Swoose Goose | XP-54 |  |
С | И | 1940 год | 1943 год | Vultee Aircraft | стрелково-пушечное (2 × 12,7 мм M2 Browning; 2 × 37 mm T-12/T-13) | 8,771 | 16,69 | 16,41 | 4,42 | 613 | 11,3 | 805 | 1 | — | 2 |
| Vultee XP-68 Tornado | XP-68 | С | ИП | 1941 год | 22 ноября 1941 года | Vultee Aircraft | стрелково-пушечное | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | Н/д | 1 | — | 0 | |
| Waco C-62 | C-62 |  |
С | ДТ | октябрь 1941 года | сентябрь 1943 года | Waco Aircraft | грузоподъёмность — 2000 кг | 13,381 | 22,5 | 30,48 | 5,82 | 241 | 5,182 | 966 | 2 | 22 | 0 |
| Wittemann-Lewis NBL-1 Barling Bomber | XNBL-1 |  |
С | ТБ | 15 мая 1920 года | 1930 год | Wittemann-Lewis | пулемётное (7 × 7,62 мм); бомбовая нагрузка —2300 кг | 19,309 | 19,81 | 36,58 | 8,23 | 155 | 2,355 | 274 | 7 | — | 1 |
| * Представленные образцы перечислены в алфавитном порядке (англ. алфавита). — сиреневым цветом выделены воздушно-космические проекты. | ||||||||||||||||||
Рекомендации по работе с таблицей
Дополнение списка приветствуется. Для удобства редактирования, при добавлении в список сведений о нереализованных проектах летательных аппаратов целесообразно пользоваться следующей заготовкой, предварительно вписав в её поля в актуальную информацию о конкретном летательном аппарате вместо содержащихся там сведений (сохранив вертикальные разделители || и вики-разметку):
|- |'''[[Полное название л/а]]'''||''[[:en:Название статьи в англоязычном разделе Википедии|Краткий индекс л/а]]''||[[Файл:Имя файла|100px]]||Тип||Класс||Дата1||Дата2||[[Изготовитель]]||Вооружение||Масса на старте||Длина||Размах крыла||Высота||Скорость||Потолок практический||Экипаж||Десант или пассажировместимость||Экземпляров произведено
См. также
- Список отменённых проектов американских летательных аппаратов гражданской авиации
- Список ранних проектов ракетных вооружений Армии и ВВС США
- Список неосуществлённых проектов советской военной авиации
- Список неосуществлённых проектов современной российской авиации
Напишите отзыв о статье "Список отменённых проектов американских военных летательных аппаратов"
Литература
- [www.airwar.ru/ Авиационная энциклопедия «Уголок неба»] (электронный ресурс)
- Everett, H. R. [books.google.ru/books?id=fNjgCgAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Unmanned Systems of World Wars I and II (англ.)]. — Cambridge, Mass.: MIT Press, 2015. — 768 p. — (Intelligent robotics and autonomous agents) — ISBN 0-262-02922-7.
- Jenkins, Dennis R. ; Landis, Tony R. [books.google.ru/books?id=GqhnBwAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Experimental and Prototype U.S. Air Force Jet Fighters (англ.)]. — North Branch, MN: Specialty Press, 2008. — 260 p. — ISBN 1-58007-111-2.
- Johnson, E. R. [books.google.ru/books?id=GmFhOCYckfQC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false American Attack Aircraft Since 1926 (англ.)]. — Jefferson, N.C.: McFarland, 2012. — 455 p. — ISBN 0-7864-5189-0.
- Jones, Lloyd S. U.S. Fighters (англ.). — Fallbrook, CA: Aero Publishers, 1975. — 352 p. — ISBN 0-8168-9200-8.
- Haydon, Frederick Stansbury. [books.google.ru/books?id=Z-us-l3qOVwC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Military Ballooning During the Early Civil War (англ.)]. — Baltimore, MD: The Johns Hopkins University Press, 2000. — 421 p. - ISBN 0-8018-6442-9.
- Munson, Kenneth. World Unmanned Aircraft (англ.). — L.: Jane’s, 1988. — 221 p. — ISBN 0-7106-0401-7.
- Pearcy, Arthur. Flying the Frontiers: NACA and NASA Experimental Aircraft (англ.). — Annapolis, MD: Naval Institute Press, 1993. — 200 p. — ISBN 1-55750-258-7.
- Waters, Andrew W. All the U.S. Air Force Airplanes, 1907–1983 (англ.). — N.Y.: Hippocrene Books, 1985. — 413 p. — ISBN 0-87052-031-8.
Отрывок, характеризующий Список отменённых проектов американских военных летательных аппаратов
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
– Однако мочи нет, – сказал Ильин, замечавший, что Ростову не нравится разговор Здржинского. – И чулки, и рубашка, и под меня подтекло. Пойду искать приюта. Кажется, дождик полегче. – Ильин вышел, и Здржинский уехал.
Через пять минут Ильин, шлепая по грязи, прибежал к шалашу.
– Ура! Ростов, идем скорее. Нашел! Вот тут шагов двести корчма, уж туда забрались наши. Хоть посушимся, и Марья Генриховна там.
Марья Генриховна была жена полкового доктора, молодая, хорошенькая немка, на которой доктор женился в Польше. Доктор, или оттого, что не имел средств, или оттого, что не хотел первое время женитьбы разлучаться с молодой женой, возил ее везде за собой при гусарском полку, и ревность доктора сделалась обычным предметом шуток между гусарскими офицерами.
Ростов накинул плащ, кликнул за собой Лаврушку с вещами и пошел с Ильиным, где раскатываясь по грязи, где прямо шлепая под утихавшим дождем, в темноте вечера, изредка нарушаемой далекими молниями.
– Ростов, ты где?
– Здесь. Какова молния! – переговаривались они.
В покинутой корчме, перед которою стояла кибиточка доктора, уже было человек пять офицеров. Марья Генриховна, полная белокурая немочка в кофточке и ночном чепчике, сидела в переднем углу на широкой лавке. Муж ее, доктор, спал позади ее. Ростов с Ильиным, встреченные веселыми восклицаниями и хохотом, вошли в комнату.
– И! да у вас какое веселье, – смеясь, сказал Ростов.
– А вы что зеваете?
– Хороши! Так и течет с них! Гостиную нашу не замочите.
– Марьи Генриховны платье не запачкать, – отвечали голоса.
Ростов с Ильиным поспешили найти уголок, где бы они, не нарушая скромности Марьи Генриховны, могли бы переменить мокрое платье. Они пошли было за перегородку, чтобы переодеться; но в маленьком чуланчике, наполняя его весь, с одной свечкой на пустом ящике, сидели три офицера, играя в карты, и ни за что не хотели уступить свое место. Марья Генриховна уступила на время свою юбку, чтобы употребить ее вместо занавески, и за этой занавеской Ростов и Ильин с помощью Лаврушки, принесшего вьюки, сняли мокрое и надели сухое платье.
В разломанной печке разложили огонь. Достали доску и, утвердив ее на двух седлах, покрыли попоной, достали самоварчик, погребец и полбутылки рому, и, попросив Марью Генриховну быть хозяйкой, все столпились около нее. Кто предлагал ей чистый носовой платок, чтобы обтирать прелестные ручки, кто под ножки подкладывал ей венгерку, чтобы не было сыро, кто плащом занавешивал окно, чтобы не дуло, кто обмахивал мух с лица ее мужа, чтобы он не проснулся.
– Оставьте его, – говорила Марья Генриховна, робко и счастливо улыбаясь, – он и так спит хорошо после бессонной ночи.
– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.
В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.
Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.
Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.
Что же бы делали Соня, граф и графиня, как бы они смотрели на слабую, тающую Наташу, ничего не предпринимая, ежели бы не было этих пилюль по часам, питья тепленького, куриной котлетки и всех подробностей жизни, предписанных доктором, соблюдать которые составляло занятие и утешение для окружающих? Чем строже и сложнее были эти правила, тем утешительнее было для окружающих дело. Как бы переносил граф болезнь своей любимой дочери, ежели бы он не знал, что ему стоила тысячи рублей болезнь Наташи и что он не пожалеет еще тысяч, чтобы сделать ей пользу: ежели бы он не знал, что, ежели она не поправится, он не пожалеет еще тысяч и повезет ее за границу и там сделает консилиумы; ежели бы он не имел возможности рассказывать подробности о том, как Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь? Что бы делала графиня, ежели бы она не могла иногда ссориться с больной Наташей за то, что она не вполне соблюдает предписаний доктора?
– Эдак никогда не выздоровеешь, – говорила она, за досадой забывая свое горе, – ежели ты не будешь слушаться доктора и не вовремя принимать лекарство! Ведь нельзя шутить этим, когда у тебя может сделаться пневмония, – говорила графиня, и в произношении этого непонятного не для нее одной слова, она уже находила большое утешение. Что бы делала Соня, ежели бы у ней не было радостного сознания того, что она не раздевалась три ночи первое время для того, чтобы быть наготове исполнять в точности все предписания доктора, и что она теперь не спит ночи, для того чтобы не пропустить часы, в которые надо давать маловредные пилюли из золотой коробочки? Даже самой Наташе, которая хотя и говорила, что никакие лекарства не вылечат ее и что все это глупости, – и ей было радостно видеть, что для нее делали так много пожертвований, что ей надо было в известные часы принимать лекарства, и даже ей радостно было то, что она, пренебрегая исполнением предписанного, могла показывать, что она не верит в лечение и не дорожит своей жизнью.
