Список персонажей серии романов «Сумерки»

Ниже представлен список персонажей серии романов «Сумерки», написанных Стефани Майер, и их экранизаций. Список включает имена как основных, так и второстепенных и эпизодических действующих лиц романов: «Сумерки», «Новолуние», «Затмение», «Рассвет», «Солнце полуночи» и «Недолгая вторая жизнь Бри Таннер»; фильмов: «Сумерки», «Сумерки. Сага. Новолуние», «Сумерки. Сага. Затмение» и «Сумерки. Сага. Рассвет».

Для удобства список разбит по категориям, внутри категорий отсортирован по алфавиту. Лидеры клана/стаи в категориях занимают первые места.

Основные персонажи

Белла Каллен (Свон)

Скромная семнадцатилетняя девушка, переехавшая из штата Аризона в штат Вашингтон, в дождливый городок Форкс, к своему отцу Чарли. В новой школе встречает молодого человека по имени Эдвард Каллен. Впоследствии она узнаёт, что он вампир. В романе «Новолуние», чтобы защитить Беллу от себя самого, Эдвард покидает её. Белла впадает в депрессию, выбраться из которой ей помогает её друг, Джейкоб Блэк, впоследствии оказавшийся оборотнем. Она привязывается к Джейкобу, хотя и не настолько сильно, чтобы забыть Эдварда. В «Затмении» Эдвард, его семья и оборотни-квилеты, защищая Беллу, борются с армией новорождённых вампиров Виктории, . В «Рассвете» Белла с Эдвардом становятся мужем и женой. Далее у них рождается дочь Ренесми, а Белла становится вампиром и приобретает способность выставлять мысленный щит, защищающий от нефизических (таких, как у Эдварда, Аро, Джейн, Челси, Елеазара и т.п.) даров, который может пробить только её дочь Ренесми.

Роль исполняет: Кристен Стюарт (озвучивает Наталья Фищук).

Эдвард Каллен

Первый «ребёнок» в семье Калленов. Старомоден, любит классическую музыку, великолепно играет на рояле, сам сочиняет этюды. В своей смертной жизни Эдвард родился в Чикаго 20 июня 1901 года в семье преуспевающего юриста. Мечтал о военной славе. В 1918 году его родители умерли от испанки, самого же Эдварда спас доктор Карлайл Каллен, превратив в вампира. Эдвард находит свою любовь только через девяносто (приблизительно) лет, являясь учеником школы американского городка Форкс, штат Вашингтон, где встречает Беллу Свон. Он может читать мысли всех окружающих, за исключением Беллы, обладающей щитом, защищающим от психического воздействия. В романе «Новолуние», чтобы защитить Беллу от себя самого, Эдвард покидает её и отправляется охотиться на Викторию. В «Затмении» лично защищает от неё Беллу, в то время, как его семья и оборотни-квилеты борются с армией новорождённых вампиров Виктории. В «Рассвете» он женится на Белле. На острове Эсми у них проходит медовый месяц, Белла беременеет, и вскоре по возвращении домой у них рождается дочь Ренесми.

Роль исполняет: Роберт Паттинсон (озвучивает Александр Гаврилин).

Джейкоб Блэк

Индеец племени квилетов, проживает в резервации Ла-Пуш, неподалёку от Форкса. Джейкоб стал первым, кто подтолкнул Беллу к пониманию того, что Эдвард Каллен — вампир, рассказав ей легенды квилетов о «хладных» демонах, хотя сам тогда в эти легенды не верил. Джейкоб становится лучшим другом Беллы, одновременно влюбляясь в неё, когда Эдвард её бросил. На протяжении развития событий в книге «Новолуние» с ним происходят трансформации, дающие ему возможность обращаться в большого красно-коричневого волка-оборотня с самой длинной в стае шерстью (из-за того, что у него самые длинные волосы). В «Затмении» он признаётся Белле в любви, а после, узнав о том, что она выходит замуж за Эдварда, полностью погружается в сущность волка, стараясь уйти от человеческих переживаний. В «Рассвете» Джейкоб властью вожака по праву рождения разрешает Калленам обратить Беллу в вампира, если не будет другого способа спасти её жизнь, запечатляется с новорождённой Ренесми, дочерью Эдварда и Беллы, а также становится вожаком отдельной группы оборотней.

У Джейкоба есть две сестры: Рейчел и Ребекка.

Роль исполняет: Тэйлор Лотнер.

Вампиры

Вампиры в серии романов «Сумерки» отличаются от традиционного образа, и этот факт нередко юмористически обыгрывается в книгах. По словам Стефани Майер, перед написанием книги она не изучала легенды о вампирах. В её произведениях они не боятся чеснока, крестов, серебра, святой воды или других религиозных символов, осиновых кольев, могут находиться в лучах солнечного света, способны есть человеческую пищу, хотя не в состоянии её переварить, поэтому позже вынуждены вызывать у себя рвоту. Им не нужно дышать, хотя остановка дыхания сама по себе неприятна, так как противоречит рефлексам тела и мешает улавливать запахи. Они отражаются в зеркалах и проявляются на фотографиях.

Вампиры обладают сверхъестественной красотой, позволяющей привлекать добычу. Их кожа очень тверда и на ощупь похожа на мрамор, её практически невозможно повредить обычными (людскими) способами; тем не менее она довольно хрупка. У новообращённых вампиров ярко-красные глаза, которые в течение первого года приобретают более глубокий и тёмный оттенок. Если вампир пьёт человеческую кровь, наиболее питательную из всех, глаза остаются красными, если же он питается кровью животных, как семейства Калленов и Денали, глаза становятся золотисто-коричневыми. Независимо от предпочтений в пище, от жажды глаза темнеют, пока не становятся совсем чёрными. Чем сильнее жажда, тем темнее радужка.

Также они никогда не спят и обладают невероятной силой, например, могут выдёргивать деревья с корнем, поднимать и бросать автомобили, стирать металлические предметы в порошок. Особенно сильны новообращённые вампиры в первый год после «рождения», так как в их застывших жилах по-прежнему присутствует много человеческой крови. В этот же период им наиболее трудно контролировать свою жажду. Все пять чувств у вампиров необыкновенно развиты: они обладают чрезвычайно острым зрением, тонко чувствуют запахи, двигаются с такой скоростью, что человеческий глаз не в состоянии за ними уследить, а также могут с лёгкостью перемещаться по любым, даже вертикальным поверхностям. Кроме того, они бессмертны и практически неуязвимы, поэтому тягаться в силе с вампирами могут разве что оборотни, поскольку даже самые сильные обычные люди не могут одолеть и ослабленного вампира (не говоря уже о новорождённых). Единственный способ убить вампира — разорвать на части и сжечь, потому что даже в оторванном состоянии части их тел продолжают двигаться, стремясь воссоединиться. Плоть вампиров легко воспламеняется, и сильно раненному вампиру ничего не стоит сгореть даже от самой крохотной искры. Зато вырванные или остриженные волосы заново не отрастают и не прирастают, несмотря на то, что при обращении становятся гуще и красивее, чем при человеческой жизни. Иногда после перерождения вампир получает сверхъестественные способности, как Эдвард Каллен, который начал читать мысли, Элис, которая видит будущее, её возлюбленный Джаспер, которому под силу почувствовать и изменить настроение окружающих, и Белла, обладающая щитом от всех мысленных воздействий, поддающимся проецированию и пробиваемым только даром её собственной дочери Ренесми. Также вампир по своей природе может влюбиться только один раз в жизни, и такая любовь длится вечно: она не проходит и даже не слабеет ни при каких обстоятельствах. Поэтому если любовь неразделённая или пассия вампира погибает, душевная травма остаётся на всю жизнь, как в случае с Марком Вольтури, который, овдовев, утратил всякий интерес к радостям жизни, а также властолюбие и жажду крови, свойственные Аро и Каю, и постоянно хранит на лице выражение смертельной скуки.

Каллены

См. также: Эдвард Каллен и Белла Свон

Карлайл Каллен (англ. Carlisle Cullen) — глава семейства Калленов, муж Эсми и приёмный отец Эдварда, Элис, Эмметта, Розали и Джаспера. Родился примерно в 1640 году. Его отец был англиканским священником и инквизитором, охотником на ведьм и прочую нечисть. Карлайл был его помощником, однако не мог обвинять невинных людей в колдовстве. В 23 года, во время очередного «рейда» он подвергся нападению настоящего вампира. Осознав, кем стал, Карлайл несколько раз попытался покончить с собой, но вампирские способности каждый раз спасали ему жизнь. Не желая пить человеческую кровь, Карлайл страдал от жажды, пока не наткнулся на стадо оленей. Выпив кровь животных, он понял, что сможет обойтись без убийств людей. За годы «диеты» Карлайл стал практически равнодушен к человеческой крови, что помогло ему стать первоклассным хирургом. Вампирские способности помогают ему быстро обнаруживать болезнь человека. Описан как очень красивый блондин, похожий на манекенщика. Рост 188 см. Он много путешествовал по миру, некоторое время жил с Вольтури — «королевской» семьёй вампиров в Италии, но потом покинул их из-за недопонимания и стал искать себе компаньона.

Работая в больнице в Чикаго, Карлайл встретил смертельно больного Эдварда и превратил его в вампира. Через некоторое время он сделал то же самое с Эсми и Розали. После превращения Эмметта Каллены переехали в Форкс, где заключили соглашение с индейским племенем квилетов: вампиры могут жить здесь, если не будут охотиться на территории индейцев и не укусят ни одного человека. Карлайл очень добр и сострадателен ко всем. Даже Джейкоб, который ненавидит вампиров, не испытывает к Карлайлу негативных чувств.

Роль исполняет: Питер Фачинелли (озвучивает Василий Дахненко)

Эсми Каллен (англ. Esme Cullen); урожд. Эсми Платт (англ. Esme Platt) — жена Карлайла и приёмная мать Эдварда, Элис, Розали, Джаспера и Эмметта. Родилась в 1895 году в городе Колумбус (Огайо). Впервые встретила доктора Карлайла Каллена в 16 лет, когда сломала ногу, забираясь на дерево. В молодости желала стать учительницей, но под давлением родителей отказалась от этой идеи. В 22 года, пытаясь угодить им, Эсми вышла замуж за Чарли Эвенсона, но их брак не был счастливым из-за жестокого поведения мужчины. Ситуация изменилась после того, как Чарли призвали на военную службу для участия в Первой мировой войне. После его возвращения Эсми забеременела, это событие подтолкнуло её бросить мужа и уехать на север, где она воплотила в жизнь свою мечту — стать учительницей. В 1921 году у неё родился сын, который умер спустя несколько дней. Убитая горем молодая женщина решила покончить жизнь самоубийством, спрыгнув с утёса. Нашедшие полуживую Эсми люди отвезли её в морг, где её и нашёл доктор Каллен. Он сразу же узнал Эсми и, испытывая к ней глубокое чувство сострадания, превратил в вампира. Эсми вышла замуж за Карлайла в том же году и благодаря своей заботливой натуре исполняет в семье Калленов роль матери.

Роль исполняет: Элизабет Ризер (озвучивает Людмила Шувалова).

Эмметт Каллен (англ. Emmett Cullen); урожд. Эмметт МакКарти (англ. Emmett McCarty) — один из вампиров клана Калленов, приёмный сын Карлайла и Эсми, брат Элис, Эдварда и Джаспера, муж и возлюбленный Розали. Обладает огромной даже для вампира силой и обожает всяческие пари. Родился в 1915 году. Работал со старшими братьями на железной дороге. В 1935 во время охоты в горах Аппалачи был смертельно ранен медведем-гризли. Его нашла Розали и принесла к Карлайлу, чтобы тот превратил его. Сделать это самостоятельно она не решилась, боясь убить его. Много позже Розали призналась Белле, что Эмметт показался ей похожим на Генри, сына её подруги Веры. О превращении Эмметт помнит только «светловолосого ангела», которого Бог послал, чтобы спасти его. После превращения Карлайл объяснил Эмметту, кем он стал, но тот быстро привык. Известно, что у Эмметта были проблемы с диетой и он два раза пробовал человеческую кровь. В «Рассвете», после превращения Беллы, Эмметт постоянно отпускает пошлые шуточки об интимной жизни Беллы и Эдварда. Она не выдерживает и предлагает ему пари: если она выиграет у него состязание по армрестлингу, то он прекращает пошлить. Эмметт соглашается и проигрывает, забыв о том, что новорождённый вампир гораздо сильнее.

Актёр: Келлан Латс.

Розали Лилиан Хейл (англ. Rosalie Lilian Hale) — приёмная дочь Эсми и Карлайла, жена и возлюбленная Эмметта. Родилась в 1915 году в Рочестере, Нью-Йорк, в семье банковского служащего. Описывается как невероятно красивая девушка: высокая, статная, с длинными светлыми волосами и глазами, напоминающими фиалки. Родители очень любили дочь, постоянно восхищались ею, что привело к тому, что девушка выросла эгоистичной. Кроме того, родители хотели, чтобы Розали жила лучше, чем они, и для этого спешили познакомить её с достойным женихом. Однажды мать попросила девушку надеть самое лучшее платье и отнести отцу на работу обед. Так она познакомилась с Ройсом Кингом II, который влюбился в неё и сделал предложение. Как и Розали, Ройс был хорош собой, а кроме того — богат, и девушка мечтала о прекрасном будущем для их красивых детей. Она замечала, что отношения подруги Веры с мужем не похожи на её отношения с Ройсом: жених не целовал её так нежно и не проявлял знаков внимания. Однажды вечером Розали возвращалась от Веры домой и столкнулась с Ройсом и компанией его друзей. Он был пьян и стал хвастаться перед приятелями её красотой. Всё закончилось тем, что они жестоко избили и изнасиловали девушку, а потом просто бросили умирать на мостовой.

Ей повезло: Карлайл нашёл её и превратил в вампира. Получив огромную силу и новые способности, она отомстила за себя, замучив и убив всех своих обидчиков по очереди. Убийство Ройса было продумано до мелочей: она украла свадебное платье и, убив охранников, проникла в кабинет жениха, где убила его. Всего на её совести пять убийств (семь (в фильме — восемь), считая двоих (в фильме — троих) охранников Ройса); из-за этих убийств Розали считает, что она «почти так же чиста, как и Карлайл» («почти», поскольку Карлайл никогда не убивал людей). Кроме того, Розали гордится тем, что никогда не пробовала человеческую кровь, и утверждает, что «грехов на ней меньше, чем на Эсми». Первоначальным планом Карлайла было сделать Розали парой для Эдварда, но тот видел в ней только сестру. Это уязвило Розали, привыкшую, что ею все восхищаются. В 1935 году она нашла смертельно раненого Эмметта и принесла его Карлайлу, чтобы тот превратил его в вампира. Невинное выражение лица парня, тёмные вьющиеся волосы и ямочки на щеках напомнили ей о сыне её подруги.

Когда Эдвард встретил Беллу, Розали была настроена резко против их отношений: она завидовала Белле, так как у той был выбор, которого у самой Розали в своё время не было. Белла могла решить: стать ей вампиром и лишиться возможности иметь полноценную семью или же остаться человеком и завести её в будущем, — сделать то, ради чего Роуз могла отказаться от всего на свете, кроме Эмметта.

В «Новолунии» Розали сообщает Эдварду о том, что Белла якобы умерла, прыгнув со скалы, что чуть не приводит к смерти Эдварда. В «Затмении» её отношение к избраннице брата несколько меняется в лучшую сторону, она рассказывает девушке историю своего превращения в вампира, а кроме того, присоединяется к борьбе с армией новорождённых вампиров Виктории. В «Рассвете» Розали объединяется с Беллой, когда та узнаёт о своей беременности, защищая её решение оставить ребёнка и заботясь о девушке, потому что сама Роуз всю жизнь мечтала о детях. После превращения Беллы они становятся подругами, но Белла не уверена до конца, сколько продлится эта дружба и будут ли они подругами, когда Ренесми (дочь Беллы) не будет так неразрывно с ней связана. Роль исполняет: Никки Рид (озвучивает Екатерина Африкантова).

Джаспер Хейл (урожд. Джаспер Уитлок, англ. Jasper Whitlock) — один из вампиров клана Калленов, приёмный сын Эсми и Карлайла, брат Эдварда, Эмметта и Розали, муж и возлюбленный Элис (хотя официально они были женаты лишь однажды. В их современных документах отметка о заключении брака отсутствует).

Родился в штате Техас в 1843 году, в 1861 вступил в Армию Конфедеративных Штатов Америки, чтобы участвовать в Гражданской войне. Благодаря харизме и дару убеждения, он быстро стал продвигаться по службе и дослужился до звания майора, хотя был слишком молод. Был обращён в вампира в 1863 году вампиршей по имени Мария и приобрел способность чувствовать настроение окружающих и манипулировать им. С его помощью Мария решила отвоевать территорию в Монтеррее, и для этого превратила в вампиров множество людей. Джаспер должен был тренировать её армию и убивать выдохшихся новорожденных примерно через год после превращения. Он подружился с одним из них, Питером, который, вопреки всему, выжил в первые три года. Питеру поручили новорождённых — как бы сделали его нянькой. Но, когда пришло время делать новую чистку, Питер не смог убить Шарлотту, одну из новообращённых. Джаспер позволил им обоим сбежать. Пять лет спустя Питер пришёл за Джаспером. Тот присоединился к нему и Шарлотте, но через несколько лет покинул и их тоже вследствие своей способности чувствовать чувства людей. Ему надоели все убийства, потому что он чувствовал все эмоции своих жертв — страх, изумление от своей красоты, отчаяние и т.д. В 1948 году встретил Элис в закусочной в Филадельфии, в 1950 они присоединились к Калленам, когда те были на Аляске. Так как раньше Джаспер питался человеческой кровью, ему трудно придерживаться диеты Калленов. В «Новолунии» нападает на Беллу, когда та ранит палец о бумагу, в которую упакован подарок, чем вынуждает семью покинуть Форкс для безопасности девушки. В «Затмении» учит Калленов и оборотней драться с новорождёнными. Описывается как высокий (6′3″, то есть примерно 191 см) медовый блондин (англ. honey blond). На его теле множество шрамов в виде полумесяца — от укусов вампиров.

Роль исполняет: Джексон Рэтбоун (озвучивает Прохор Чеховской («Сумерки»), Иван Жарков («Сумерки. Сага. Новолуние»), Илья Бледный («Сумерки. Сага. Затмение»)).

Мэри Э́лис Каллен (англ. Mary Alice Cullen; урожд. Мэри Элис Брэндон, англ. Mary Alice Brandon) — приемная дочь Эсми и Карлайла, жена и возлюбленная Джаспера (хотя официально они были женаты лишь однажды. В их современных документах отметка о заключении брака отсутствует).Родилась в 1901 году в Билокси, Миссисипи, и из-за своих «видений» была помещена в психиатрическую больницу. Запах её крови очень (больше, чем впоследствии — запах крови Беллы) привлекал вампира-ищейку Джеймса, который открыл на неё охоту. Для спасения девушки старый вампир (которому она нравилась), работавший в больнице, обратил её. Через много лет Джеймс встретил её в клане Калленов. Из своего прошлого Элис ничего не помнит, но, проведя небольшое расследование, выяснила, что её родители объявили её умершей: дата на надгробии совпадает с датой её поступления в больницу. Кроме того, она узнала, что у неё была сестра Синтия, дочь которой живёт в Билокси.

После превращения в вампира получила способность видеть будущее. Правда, она видит не всё, а только последствия решений, которые принимает человек или вампир. Если меняется решение, меняется и видение Элис. Кроме того, она не видит «полукровок», таких, как Ренесми или Науэль, и оборотней. Также Элис отличается большей, чем у остальных вампиров, ловкостью, и иногда в бою может видеть решения противника.

Описывается как похожая на эльфа девушка маленького роста (4′10″ — около 147 см) с короткими чёрными волосами и голосом, похожим на перезвон колокольчиков. Она обожает вечеринки и шопинг. Элис одна из первых подружилась с Беллой. В «Рассвете», узнав о готовящейся атаке Вольтури, Элис вместе с Джаспером уходит, чтобы найти свидетелей, подтверждающих, что Ренесми не опасна.

Роль исполняет: Эшли Грин (озвучивает Екатерина Корабельник («Сумерки. Сага. Новолуние»), Вероника Саркисова).

Ренесми Карли Каллен (англ. Renesmee Carlie Cullen) — полувампир-получеловек, дочь Эдварда Каллена и Беллы Каллен. Ренесми — комбинация имён Рене (матери Беллы) и Эсми (приёмной матери Эдварда), Карли — Карлайла (приёмного отца Эдварда) и Чарли (отца Беллы). От Эдварда ей достались черты лица и бронзовый цвет волос, от Беллы — шоколадный цвет глаз, а кудри — от дедушки Чарли.

У неё бьётся сердце, придавая ей лёгкий румянец на щеках, хотя сама девочка бледная, кожа сияет на солнце, но настолько слабо, что заметить это может только глаз вампира. Также её кожа тёплая и мягкая на ощупь, но бледна и непроницаема, как у вампира. Ренесми может питаться как кровью, так и человеческой пищей, хотя отдаёт предпочтение первому. Она не вырабатывает яд. Обладает талантом, обратным таланту своего отца, дотронувшись рукой до другого человека, при том тот, к кому она прикоснётся, будет видеть её мысли в своей голове. Также у неё есть талант, обратный таланту своей матери — никто не может защититься от её способностей. Она быстро растёт умственно и физически.

Через неделю после своего рождения Ренесми уже умеет говорить, но предпочитает не выражать свои мысли вслух, а использовать свой дар. К концу «Рассвета» (ещё до противостояния с Вольтури) умеет читать, ходить, охотиться. Но скорость её роста всё же замедляется. Ренесми достигнет своей физической зрелости примерно через 7 лет. Физически её возраст достигнет 17, и она перестанет стареть. От Джейкоба Блэка, у которого случился «импринтинг» с Ренесми, она получила прозвище «Несси» (англ. Nessie), которое первоначально (до завершения противостояния с Вольтури) терпеть не может Белла, так как этим именем называют также Лох-Несское чудовище. После противостояния она, впрочем, с лёгкостью присоединяется к тем, кто называет девочку кратким именем.

В фильме (в сцене после видения Элис о приходе Вольтури) Джейкоб также называет Ренесми «Несс» («А Несс ловила снежинки»).

Актриса: Маккензи Фой (в детстве), Кристи Бёрк (в юности).

Вольтури

Вольтури (англ. Volturi) — древний и самый большой клан вампиров, проживающий в Италии. Впервые упоминаются в книге «Новолуние». В свои ряды они отбирают только самых сильных и талантливых вампиров, обладающих особенным даром. Вольтури являются своеобразным правоохранительным органом, обладающим огромной властью среди себе подобных, чем вызывают страх и уважение. Также они славятся жестокостью по отношению к провинившимся. Большинство из них остаётся в сериале безымянными. Кроме того, на Вольтури работает человеческая женщина-секретарь. Несмотря на надежды, что Вольтури превратят её в вампира, они убивают её в книге «Рассвет». У них есть жёны, также принимающие участие в управлении кланом — жена Аро Сульпиция (англ. Sulpicia), жена Кая Афинодора (англ. Athenodora) и покойная жена Марка Дидима (англ. Didyme), которая обладала силой делать других счастливыми.

В клан входит 32 вампира, имена большей части которых неизвестны.

• А́ро (англ. Aro), в фильме «Сумерки. Сага. Новолуние» — Аро́, — самый главный из Вольтури. Брюнет, имеющий прозрачно-белую кожу и смоляные волосы. Радужка на глазах малиновая, но не яркая, а матовая, словно подёрнута пеленой. Способность Аро — читать мысли, однако его талант отличается от таланта Эдварда тем, что он читает все мысли, которые когда-либо были на уме, и только у кого-то одного; также для этого ему нужен физический контакт.

Актер: Майкл Шин.

• Марк (англ. Marcus) — выглядит почти так же, как и Аро. В книге описан как старец с благородной сединой и тонкой на вид кожей. Самый старый (в фильме — также внешне). С помощью своего таланта Марк может видеть духовное родство между людьми.

Актер: Хейердал, Кристофер.

• Кай (англ. Caius) — на вид такой же, как и Аро. В фильмах — самый молодой из лидеров и самый кровожадный из клана.

Актер: Бауэр, Джейми Кэмпбелл

• Джейн (англ. Jane) — подручная Аро. Невысокая, тоненькая, с большими глазами, пухлыми губами, и детским голосом. Талант Джейн заключается в том, что она может, проникая в сознание, создавать иллюзию нестерпимой боли. В книге у неё короткие светло-каштановые волосы, в фильме — длинные и золотистые.

Актриса: Фэннинг, Дакота.

• Алек (англ. Alec) — брат-близнец Джейн, подручный Аро. Очень похож на сестру, но волосы у него темнее и губы тоньше. Он в своем роде противоположность Джейн: она заставляет чувствовать невообразимую боль, а Алек лишает всех чувств, в частности, боли, зрения, обоняния и слуха.

Актёр: Кэмерон Брайт.

• Феликс (англ. Felix) — вампир, не обладающий особенными способностями, а лишь огромной физической силой. У него оливковая кожа, короткие чёрные волосы. Очень высокий и мускулистый.

Актёр: Дэниэл Кадмор.

• Деметрий (англ. Demetri) — ищейка на службе у Вольтури. Высокий вампир с тёмными длинными кудрями и оливковой кожей. В фильме у него короткие каштановые волосы. Его талант заключается в обострённом шестом чувстве. Он может найти кого угодно и где угодно, проникая в сознание жертвы.

Актёр: Чарли Бьюли.

• Рената (англ. Renata) — личный телохранитель Аро. Эта женщина не воин, но у неё есть дар — заставлять подходящих близко отвлекаться и забывать о своей цели. Этот так называемый «щит» может оградить подопечного (подопечных) только на расстоянии нескольких метров, поэтому Рената ни на шаг не отходит от Аро, когда ему угрожает или может угрожать опасность.

Актриса:

Н/д

• Челси (англ. Chelsea) — влияет на эмоциональные связи между людьми, способна как создать и усилить их, так и ослабить и даже разорвать. Весьма полезна Вольтури, так как может даже «заставить» кого-либо желать служить им. Менее всего ей удается влиять на любовные связи. Пример тому — влюблённый в Кармен и ушедший из клана, несмотря ни на что, Елеазар. Подробного описания внешности нет, известно лишь, что она высокая, элегантная и очень красивая, как Розали и Хайди. Замужем за Афтоном.

Актриса:

Н/д

• Хайди (англ. Heidi) — была взята в клан, чтобы заманивать людей в качестве «еды» для Вольтури. Носит синие линзы, из-за чего глаза кажутся сиреневого оттенка. Обладает даром убеждения. Хайди — одна из самых красивых вампиров, как Розали. У неё длинные волосы цвета красного дерева, красивая фигура, длинные ноги, шелковистый голос. Одевается вызывающе (короткая юбка, обтягивающая красная блузка), чтобы привлечь внимание людей.

Актриса: Нут Сиар.

• Сантьяго, Корин и Афтон — тоже члены клана, но о них мало сказано. В фильме роль Сантьяго исполнил Латиф Кроудер. Корин и Афтон имеют сверхъестественные способности: Афтон может сделать себя невидимым для других, а Корин внушает другим чувство удовлетворения.

Денали

• Таня (англ. Tanya) — организатор и глава клана цивилизованных вампиров-вегетарианцев, такого же, как семья Калленов, обитающего на Аляске в Денали и состоящего преимущественно из женщин. Таня очень любит мужчин, в частности, людей-мужчин, что стало одной из причин обращения её в «вегетарианство». Когда Эдвард Каллен был в Денали, Таня привязалась к нему, но на попытки установить более серьёзные отношения тот отказал в мягкой «джентльменской» форме. Также известно, что когда-то у Тани и других была мать-создательница, которая впоследствии была убита Вольтури из-за создания бессмертного младенца. Она ничего не сказала своим приёмным детям и тем самым спасла их жизни. О внешности Тани известно лишь то, что она блондинка с вьющимися длинными волосами клубничного оттенка. Таня родилась в Словакии примерно в 1000 году. Следует отметить, что у Тани, Кейт и Ирины русские корни.

К концу описываемых в Саге событий остаётся единственной среди Калленов и Денали, у кого нет пары.

Актриса: Мианна Бёринг.

• Кейт (англ. Kate) — сестра Тани, состоит в её клане. Вполне возможно, что она родилась под именем Екатерина. У Кейт талант, который делает её почти неуязвимой: одного прикосновения к коже достаточно, чтобы (по её желанию) противника ударило разрядом тока. Как и Таня, очень любит мужчин. Известно, что Кейт — блондинка с прямыми волосами. В «Рассвете» знакомится с Гарретом и влюбляется в него, а он, ответив ей взаимностью, вступает в клан Денали и отказывается (хоть и не без труда) от человеческой крови.

Актриса: Кейси Лабоу.

• Елеазар (англ. Eleazar) — обладает даром «видеть таланты». Когда-то Елеазар служил у Вольтури, и Аро было очень обидно потерять столь ценный «экспонат» из своей коллекции. Но Елеазар ушёл, теперь он состоит в клане Тани как возлюбленный Кармен. Вместе они пришли к Тане и живут вместе с ней и её сестрой. Красивый брюнет с оливковой кожей. Родился в Испании в XVII веке.

Актёр: Кристиан Камарго.

• Кармен (англ. Carmen) — родом из Испании. Возлюбленная Елеазара. Вместе они пришли к Тане и живут вместе с ней и её сёстрами. Черноволосая, с оливковой кожей. Родилась в Испании в XVII веке.

Актриса: Миа Маэстро.

• Ирина (англ. Irina) — сестра Тани и Кейт, была влюблена в Лорана. После того, как Лорана в «Новолунии» убили оборотни, отказалась драться с Калленами против армии Виктории в книге «Затмение», в результате чего на помощь Калленам не пришли и остальные Денали. В книге «Рассвет» дала Вольтури ошибочные сведения о том, что Ренесми является бессмертным ребёнком, за что была убита Каем и солдатами Вольтури прямо на глазах своих сестёр. О внешности известно, что у неё прямые серебристые волосы длиной до подбородка, разделённые на пробор (в фильмах — волнистые, ниже плеч, большую часть времени (кроме сцены противостояния) уложены в причёску).

Актриса: Мэгги Грейс.

Также в клане Денали были вампиры Саша — создательница Кейт, Тани и Ирины, и Василий — 3-летний бессмертный младенец, которого создала она же. Они не упоминаются в книге поимённо, об их существовании можно узнать из «Списка вампиров» на последних (631-633) страницах книги «Рассвет» и в «Официальном иллюстрированном гиде по Сумеречной Саге».

Клан Джеймса

Кочующий клан, состоявший из трёх вампиров: Джеймса, Виктории и Лорана. Клан вёл непостоянный кочевой образ жизни, нападая на людей в городах, таких, как Форкс, Сиэтл и т.п., где все трое могли не привлекать внимание других вампиров, таких, как Каллены, Денали и, конечно, Вольтури; с одной стороны, клан Джеймса не убивал людей на виду, но при этом, с другой стороны, зачастую убийства происходили в одном и том же городе много раз, что в некоторых случаях становилось известно людям (как правило, под видом нападения зверя), а значит — привлекало внимание, лишнее для Калленов, живущих неподалёку. С уходом Лорана к Денали и гибелью Джеймса в «Сумерках» клан распадается; Лоран погибает в «Новолунии» от зубов оборотней, попытавшись поохотиться на Беллу; последняя представительница клана, Виктория, уничтожена Эдвардом в «Затмении».

Джеймс

Джеймс (англ. James) — кочевой, хищный вампир, охотящийся на людей. В «Сумерках» он знакомится с семьёй Калленов и Беллой Свон. Это происходит как раз тогда, когда те в грозовой день устраивают вылазку для игры в бейсбол. Является по натуре «ищейкой» — обладает высоким чутьем и неутомимой жаждой охоты на выбранную им жертву. Почуяв запах Беллы, Джеймс ставит своей целью укусить её, испив крови, и таким образом отомстить за свою единственную неудачу, когда он упустил Элис, ныне оказавшуюся среди Калленов, но Эдвард не собирается просто так отдавать свою возлюбленную. Впоследствии Джеймс погибает от рук братьев Эдварда, пришедших на помощь брату, когда тот защищал Беллу, попавшую в ловушку Джеймса. По книге у него короткие темно-русые волосы, в фильме они длинные и светлые, собранные в «хвост».

Роль исполняет: Кэм Жиганде (озвучивает Пётр Иващенко).

Виктория

Викто́рия (англ. Victoria) — рыжеволосая, хитрая и весьма опасная вампирша. Считалась подругой Джеймса, хотя на самом деле (как Эдвард пытался объяснить ей в «Затмении») Джеймс держал её при себе исключительно из-за её дара — Виктория обладала даром повышенного чувства опасности, например, была способна вовремя уйти от преследования. Также обладала высокой скоростью, в чём могла потягаться даже с Эдвардом (который является одним из самых быстрых вампиров). Была потрясена, узнав, что Каллены убили её возлюбленного, и с тех пор искала пути для мести, представляя угрозу для Беллы Свон. Хотела убить Беллу, так как следовала порядку «око за око», будучи убеждена, что Джеймса убил именно Эдвард, и считая, что справедливее убить его подругу, чтобы заставить его страдать так же, как страдает сама Виктория. В «Затмении» оборотни и Каллены долго и безуспешно пытались её поймать. Убита Эдвардом в этой же книге.

Актриса: Рашель Лефевр (в фильмах «Сумерки» и «Сумерки. Сага. Новолуние»), Брайс Даллас Ховард («Сумерки. Сага. Затмение»).

Лоран

Лора́н (фр. Laurent), в фильмах «Сумерки. Сага. Затмение» (Викторией) и «Сумерки. Сага: Рассвет — Часть 1» (Ириной) упоминается как Ло́ран — вампир-кочевник, возраст около 300 лет. В первой части («Сумерки») появляется вместе с Джеймсом и Викторией, но после решения Джеймса начать охоту на Беллу уходит от них. Лоран успевает предупредить Калленов о способностях Джеймса. Затем он отправляется к клану Денали, где заводит отношения романтического характера с Ириной. В «Новолунии» Лорана убивают оборотни за его попытку убить Беллу. Позже, когда Каллены в союзе с оборотнями начинают войну против Виктории, клан Денали отказался прийти на помощь, обосновав это смертью Лорана. По книге описан как красивый мужчина с оливковой кожей, коротко остриженными чёрными волосами и бородой. Глаза, как и у всех вампиров-не «вегетарианцев», цвета бургундского вина. Канадец, говорит с французским акцентом. В фильме он темнокожий мужчина с дредами.

Роль исполняет: Эди Гатеги (озвучивает Михаил Лукашов).

Армия новорождённых из Сиэтла

См. также: Бри Таннер и Виктория

Вольтури неоднозначно относятся к этому клану: с одной стороны, по вампирским законам, само существование вампиров должно храниться в строжайшей тайне, что подразумевает невозможность убивать открыто, так, чтобы об этом узнали люди, а практически каждый эпизод, виновниками которого становятся новорождённые в Сиэтле, широко освещается в прессе как действия банды либо особо жестокого маньяка, но с другой стороны, посланный Вольтури отряд во главе с Джейн спокойно встречается с нарушителями закона (Викторией и Райли), и Джейн, пользуясь тем, что к Калленам у Виктории свои счёты, натравливает армию, незаконно созданную последней, на неудобный и неугодный Вольтури клан в расчёте на то, что армия Виктории либо одолеет Калленов числом, понеся потери, в результате чего Вольтури будет проще уничтожить уцелевших, так или иначе нарушивших закон, либо будет разбита, в результате чего Каллены понесут большие потери, а значит, не будут представлять прежней угрозы Вольтури. В фильме «Сумерки. Сага. Затмение» о визите Вольтури к Виктории и Райли не упоминается, однако из того, что отряд Джейн спокойно наблюдает за последствиями очередной охоты новорождённых, и сопровождающего это наблюдение разговора явствует, что Вольтури в курсе нарушений, совершённых армией Виктории, и планируют использовать их против Калленов, при этом оставаясь в стороне; после сражения с новорождёнными и появления Вольтури Карлайл говорит Эдварду, не зная о вышеописанных событиях, что «если бы Вольтури знали, что это дело рук Виктории, они бы её остановили», и Джейн, даже не подав виду, соглашается с этим.

Райли Бирс

Райли Бирс (англ. Riley Biers; в книгах фамилия не упоминалась) — предводитель армии и самый старший вампир в ней. Был влюблён в Викторию, но та постоянно врала ему (вследствие чего заставила его врать всей армии) и не испытывала к нему настоящих чувств (по фильму, она превратила его в вампира только из-за того, что он знал местность, будучи родом из Форкса). Однако из всей армии только он видел в лицо и знал по имени Викторию, остальная армия её лица и имени не знала, чтобы Элис и Эдвард не догадались, что это дело её рук. Его возраст — примерно год, но больше или меньше — неизвестно. Был убит Сетом Клируотером с небольшой помощью Эдварда.

Актёр: Ксавьер Сэмюэль.

Диего

Диего (англ. Diego) — одиннадцатимесячный вампир, возлюбленный Бри. Райли очень ценил его. На момент обращения в вампира ему только-только исполнилось 18 лет. Хотел поступить в колледж и быть подальше от проблем. Но когда его младшего брата убили, решил отомстить. Его встретил Райли, оказав помощь против подельников убийцы брата, а затем спросив: «Хочешь новую жизнь, парень?», после чего привёл юношу к Виктории, и та обратила его. Диего близко познакомился с Бри во время охоты с Кевином и мальчиком, назвавшим себя «Человеком-Пауком». Последние вели себя не очень осторожно, чем не понравились Диего и Бри. Новообращённые разговорились в тайном месте Диего, где обнаружили, что вампиры не сгорают на солнце, а сверкают. Диего решил рассказать Райли об открытии, но тот и Виктория убили его, так как он слишком много знал.

Актёр:

Н/д

Бри Таннер

Бри Таннер (англ. Bree Tanner) — трёхмесячная вампирша, была обращена Викторией в возрасте неполных 16 лет. Основной персонаж книги «Недолгая вторая жизнь Бри Таннер». До обращения в вампира она жила с отцом, но потом сбежала от него, из-за того, что он бил её и её маму (та сбежала, когда Бри была ещё ребенком). Сбежав, Бри начала голодать. Райли повстречал её, предложив бургер («Хочешь бургер, девочка?»), и в итоге отвёз девушку к Виктории. Та посчитала её слишком юной, однако всё-таки обратила. Прожив в новом облике три месяца (большую часть времени прячась за спиной (в буквальном смысле) у парня по имени Фред, от одного взгляда на которого начинает тошнить), Бри влюбилась в Диего. Они скрывали свои отношения от всей армии, но Райли начал что-то подозревать. Роман продолжился всего два дня, после чего Диего исчез, оставив Бри в замешательстве. Вскоре Райли начал готовить армию к битве с Калленами, принёс блузку Беллы, чтобы те смогли найти её и Калленов. Бри имела не такие кровавые взгляды, как все прочие в армии, и хотела сбежать с Диего и Фредом, подозревая, что их всех обманывают (вся армия верила мифу (в котором их, по указке Виктории, убедил Райли), что солнце смертельно для вампиров, за исключением некоторых четырёх дней в году, о которых впоследствии солгал Райли). Бри и Диего обнаружили, что их кожа на солнце сверкает, сами они назвали это «эффектом диско-шара». Сохраняя надежду, что Диего ещё жив, девушка отправилась с армией, но так и не встретила его, не обнаружив и намёка на его труп. Сама в битве не участвовала, но попыталась в отчаянии сбежать. Карлайл её остановил, обещав пощадить, если она не будет сопротивляться. Обнаружив среди Калленов Беллу, она испытывала сильную жажду, но всё-таки сдержалась. Была убита Вольтури, хотя некоторые Каллены пытались заступиться за неё; прежде чем умереть, успела рассказать Эдварду (в мыслях) об истинной причине визита отряда Вольтури. В «Затмении» она умерла через 10 страниц.

Актриса: Джодель Ферланд.

Стрёмный Фред

Стрёмный Фред (англ. «Freaky» Fred) — единственный в армии вампир, обладающий особым даром — по его желанию всех вокруг начинало подташнивать, до рвоты включительно; кроме того, развивая и тренируя свой дар, смог становиться фактически невидимым для окружающих. По мнению Бри, внешне самый взрослый вампир в армии, выглядящий «уже студентом, а не старшеклассником». Также он — единственный из новообращённых, кому удалось спастись: он вовремя сбежал из армии, не принимая никакого участия в битве против Калленов и оборотней, что предлагал и Бри, но та отказалась, ссылаясь на необходимость найти Диего. В конце новеллы Бри жалеет, что перед смертью не сможет предупредить его о Вольтури и рассказать, каковы Каллены на самом деле, но подчёркивает, что Фред очень талантлив и изворотлив, так что, скорее всего, сможет выжить.

Актёр:

Н/д

Другие кланы

Амазонки

• Зафрина (англ. Zafrina) — амазонка. Лидер в клане и также обладает уникальным даром. Она может навязать другому любую иллюзию, которая будет настолько реальной, что он будет уверен, что находится в том месте, куда его в своей фантазии отправила Зафрина. При этом она, как и все амазонки, обладают очень специфичной внешностью: очень высокая, с длинным лицом, туловищем, носом, ногами и руками, с такими же длинными пальцами. Низкий гортанный голос, прямые длинные черные волосы, кошачьи повадки. Резкие движения, беспокойные глаза. Из одежды они носят шкуры, украшенные мехом. Амазонский клан — наиболее дикие вампиры, воинственные женщины, от них, вероятно, и пошли легенды об «амазонках». У них смуглая кожа, что, вероятно, говорит об их индейском происхождении.

Актриса: Джудит Шекони.

• Сенна (в фильме — Зенна) (англ. Senna) — тихая, но такая же представительная и высокая, как её спутница и наставница Зафрина, которая, по мнению Беллы, «просто высказывалась от имени обеих».

Актриса: Трейси Хиггинс.

• Кашири (англ. Kachiri) — ещё одна амазонка из Южной Америки. Такая же специфичная и такая же высокая, как и её две спутницы.

Актриса:

Н/д

Египтяне

Все члены клана похожи друг на друга, как братья и сёстры. У всех оливковая кожа и чёрные, как ночь, волосы.

• Амон (в фильме — Аму́н) (англ. Amun) — бесспорный лидер в своём клане, недоверчивый, серьёзный мужчина. Он очень цепляется за талант своего любимейшего из членов семьи — Бенджамина, которого обратил, зная, что тот будет обладать даром (Бенджамин может управлять стихиями: водой, воздухом, огнём и землёй).

Актёр: Омар Метуолли.

• Кеби — жена Амона. Молчаливая, держится в тени своего мужа, боится ему противоречить.

Актриса: Андреа Гэбриел.

• Бенджамин — необыкновенно жизнерадостный для вампира, выглядит чуть повзрослевшим мальчишкой, кажется весьма самонадеянным и беззаботным одновременно, имеет огромное влияние на Амона и удивительный, один из самых дорогих талантов — ему подвластны все четыре стихии природы: огонь, вода, воздух и земля. В отличие от других «даров», связанных с восприятием, он действует непосредственно на физическом уровне — телекинез, пирокинез и т. п. Кроме того, обладает способностью распознавать «правильные» и «неправильные» поступки.

Актёр: Рами Малек.

• Тиа — неразговорчивая, мирная и рассудительная подруга Бенджамина.

Актриса: Анджела Сарафян.

Ирландцы

Изначально клан состоял только из Шивон и её мужа Лиама. Позже к ним присоединилась Мэгги, вызвав ревность у Лиама, но несмотря на это, они стали сплочённой группой (по мнению Карлайла, благодаря уникальному таланту Шивон).

• Шивон (англ. Siobhan) — крупная, добродушная женщина, которая является главой своей семьи и имеет свой уникальный талант. Суть этого дара не ясна до конца, по мнению Карлайла, Шивон может усилием воли менять вероятность развития происходящих событий. По другой версии, она может убеждать окружающих в том, чего бы ей хотелось, а также убеждать принять то или иное решение. Но так как Шивон мало верит в свои силы, её дар не особо развит и проявляется мало.

Актриса: Лиза Говард.

• Лиам — муж Шивон. Строгий, но абсолютно доверяет своей жене.

Актёр: Патрик Бреннан.

• Мэгги — маленькая, рыжеволосая (в фильме — темноволосая), кудрявая девушка. Она безошибочно определяет, когда ей говорят правду, а когда врут. Её вердикты всегда окончательны и обжалованию не подлежат, поэтому она очень дорога Шивон.

Актриса: Марлен Барнс.

Румыны

• Стефан — вампир из Румынии. Худой и низкорослый, с тёмными волосами, обладает очень тонкой пергаментной кожей, пронзительными узкими глазами чистого тёмно-красного цвета. Одет в простой чёрный костюм, которые легко мог бы сойти за современный, но с оттенком ретро. Ненавидит клан Вольтури, потому что полторы тысячи лет назад они сожгли все румынские замки вампиров. Мечтает отомстить Вольтури. В прошлом Стефан и Владимир были очень могущественны, считали себя богами:

Мы слишком долго просидели без движения. Упивались собственной божественностью. Все приходили к нам сами, в этом был знак нашей власти. Предназначенные на убой, ищущие нашей милости, посланники. Мы восседали на троне, считая себя богами. Далеко не сразу мы заметили, что происходит. Мы каменели. Поэтому надо, наверное, сказать спасибо Вольтури, что сожгли наши замки. Пока мы со Стефаном в статуи не превратились.

Актёр: Гури Вайнберг

• Владимир — сородич Стефана, последний из выживших вампиров Румынии. Внешне очень похож на Стефана, только обладает пепельными волосами; в фильме, кроме этого, выглядит менее круглолицым и упитанным, нежели Стефан. Так же, как и его сородич, ненавидит клан Вольтури.

Актёр: Ноэль Фишер

Американские кочевники

• Гаррет (англ. Garrett) — легко находящий общий язык со всеми молодой человек. До встречи с Калленами вёл кочевой образ жизни, нападал на людей. В книге «Рассвет» знакомится с Кейт, влюбляется в неё, вступает в Деналийский клан и принимает «вегетарианскую диету». Высокий, поджарый, с длинными волосами цвета коричневого песка, собранными в «хвост».

Актёр: Ли Пейс.

• Питер — старый друг Джаспера. Был одним из новорождённых вампиров армии Марии, которого она оставила в живых, чтобы присматривать и воспитывать других новообращенных. Благодаря ему, Джаспер осознал, что существует другая жизнь, помимо жестоких войн. Ведет свободный образ жизни, путешествует со своей спутницей Шарлоттой. Питается кровью людей. Платиновый блондин с длинными волосами. Такого же роста, как Джаспер (190 см).

Актёр: Эрик Одом.

• Шарлотта — одна из старых друзей Джаспера. Так же была новообращенной из армии Марии. От неминуемой гибели её спас Питер, вместе они и сбежали. Ведет свободный образ жизни, путешествует со своим возлюбленным. Питается кровью людей. Платиновая блондинка ростом с Элис (147 см).

Актриса: Вэлори Карри.

• Мэри — одна из старых друзей семьи Калленов. Давно знает Рэндала и дружит с ним, но путешествует одна.

Актриса: Тони Тракс.

• Рэндал — один из старых друзей семьи Калленов. Давно знает Мэри и дружит с ней, но путешествует один.

Актёр: Билл Тангради.

Европейские кочевники

• Алистер — вампир из Англии, всегда предпочитает скитаться в одиночестве. Друг Карлайла. Ищейка. Его талант заключается в том, что у него появляется лёгкая тяга к объекту поиска. Высокий и темноволосый.

Актёр: Джо Андерсон

Оборотни

См. также: Джейкоб Блэк

Сэм Адли

Сэм Адли (англ. Sam Uley), также (в книге «Затмение») Сэм Улей или (в фильме «Сумерки. Сага. Новолуние») Ю́ли — индеец племени Квилетов, потомок Леви Адли, первым из индейцев-подростков стал оборотнем. Так как превратился первым, он не знал, что делать дальше и как снова стать человеком. В обличии волка — огромный чёрный зверь. Сэм является «альфой» — вожаком стаи, хотя по праву рождения эта роль принадлежит Джейкобу. После превращения Джейкоба Блэка предложил ему права «альфы», но тот отказался. Сэм запечатлён с Эмили Янг. Почти за год до происходящих в «Новолунии» событий, он, не сдержавшись, ранил девушку, оставив на её лице несколько шрамов. Эмили является невестой Сэма, и в скором времени они хотят пожениться.

Актёр: Ческ Спенсер.

Джаред Кэмерон

Джаред Кэмерон (англ. Jared Cameron) — один из квилетов, живущих в индейской резервации Ла-Пуш. Переродился в оборотня вторым из всей стаи. Запечатлён со своей одноклассницей Ким Коннвеллер, с которой всегда сидел за одной партой и на которую никогда не обращал большого внимания. Его запечатление произошло после первого перерождения. В образе волка у него бурая шерсть.

Актёр: Бронсон Пеллетье.

Квил Атеара

Квил Атеара V (англ. Quil Ateara V) — один из лучших друзей Джейкоба Блэка и его двоюродный брат. Дед Квила входит в состав совета старейшин. Вскоре после первого превращения, юноша запечатлевается с Клэр — племянницей Эмили, которой на тот момент было всего 2 года. Так как оборотни не стареют, пока могут превращаться, столь юный возраст избранницы Квила не смущает. В образе волка у него шоколадно-коричневая шерсть.

После раскола стаи, в конце концов, Квил уходит под начало Джейкоба.

Актёр: Тайсон Хаусмен.

Ли Клируотер

Ли (в фильмах — Леа) Клируотер (англ. Leah Clearwater) — единственная девушка-оборотень, бета в стае Джейкоба. Дочь Гарри и Сью Клируотеров. Отец Ли умер от сердечного приступа. У неё гладкая медная кожа, блестящие чёрные волосы, густые ресницы. Волосы коротко постригла, как все оборотни. Сестра Сета Клируотера, бывшая девушка Сэма Адли. Ли и Сэм дружили ещё со школы, они стали встречаться, когда Ли было четырнадцать. Сэм скрывал тот факт, что стал оборотнем, но они пытались сохранить отношения, потому что любили друг друга. Однажды из резервации Мака к Ли приехала её троюродная сестра Эмили Янг, с которой Сэм запечатлелся. Ли очень тяжело это переживала и пыталась смириться. Она была недовольна тем, что стала оборотнем, так как каждый день видела Сэма и Эмили, а её мысли могли читать. По мнению Беллы, Ли считала, что шрамы на лице Эмили — справедливое возмездие. В виде оборотня шерсть у Ли серая, и она очень маленькая по сравнению с другими волками. Ли бегает быстрее всех оборотней в стае. Когда Джейкоб и Сет ушли из стаи, Ли присоединилась к ним, впоследствии став «бетой» в стае Джейкоба. Сэм просил оборотней на коленях умолять Ли вернуться в его стаю («Рассвет»), но та осталась с братом и Джейкобом, лишь бы быть подальше от источника боли. В «Рассвете» у Ли с Джейкобом состоялся откровенный разговор, вследствие которого они стали лучше понимать друг друга. Также Ли плохо относится к Белле, так как та приносила много страданий Джейкобу, а в «Рассвете» неумышленно ранила Сета.

Актриса: Джулия Джонс.

Пол Лэйхот

Пол Лэйхот (англ. Paul Lahote) — один из первых квилетов, после Сэма, кто превратился в оборотня. Он очень неуравновешен, любит померяться силами с Джейкобом. В порыве гнева не может контролировать превращение, но особо от этого не страдает, так как все оборотни имеют способность к регенерации (раны после драк быстро заживают). Запечатлелся (у него произошёл импринтинг) с сестрой Джейкоба (Рейчел), которая приехала после учёбы в гости к своему брату. Импринтинг пошёл ему на пользу, и его характер заметно смягчился. Благодаря Рейчел, Пол становится частым гостем в доме Блэков. Его волк серебристо-серого цвета.

Актёр: Алекс Мераз.

Сет Клируотер

Сет Клируотер (англ. Seth Clearwater) — сын Гарри и Сью Клируотеров (старейшин племени квилетов), младший брат Ли Клируотер. Стал оборотнем вскоре по достижении 15 лет. Сет лучше других оборотней относится к вампирам. Особенно крепкая дружба у него устанавливается с Эдвардом Калленом, плечом к плечу с которым он в «Затмении» дрался против Райли и Виктории и с небольшой помощью которого в итоге победил Райли и спас Беллу. В «Рассвете» вместе с Джейкобом отделяется от стаи, всячески помогая Калленам. Его шерсть в облике волка песочного цвета.

Актёр: Бу-Бу Стюарт.

Эмбри Колл

Эмбри Колл (англ. Embry Call) — ещё один близкий друг Джейкоба. Родился в 1990 году. Его мать переселилась в Ла-Пуш из соседней резервации племени мака, будучи беременной. Все были удивлены превращению Эмбри в оборотня, так как это означало, что его отцом может быть один из трёх квилетов: Джошуа Адли, Квил Атеара-старший или Билли Блэк, а следовательно, он может являться единокровным братом Сэму, Квилу или Джейкобу. Они надеются, что Эмбри — брат Сэма, отец которого редко появлялся дома.

Эмбри стал оборотнем раньше своего друга, и Джейк очень переживал и волновался за него, не понимая, что происходит. Их дружба очень сильна. В книге «Рассвет», когда Джейкоб ушёл из стаи, Сэм даже не отправил переговорить с ним Эмбри, боясь, что тот вступит в стаю Блэка. Тем не менее, перед противостоянием с Вольтури (после превращения Беллы в вампира) Эмбри перешёл в стаю Джейкоба.

В течение описываемых в саге событий, юноша остаётся единственным из первоначального (на время действия «Новолуния») состава стаи, кто ни с кем не запечатляется.

Актёр: Кайова Гордон.

Люди

См. также: Белла Свон

Чарли Свон

Чарли Свон (англ. Charlie Swan) — отец Беллы Свон. Является шерифом полиции Форкса. Человек спокойный и рассудительный, очень ненавязчивый, молчаливый. После развода с Рене у него была депрессия, с которой он справился, став закоренелым холостяком. Совершенно не умеет готовить. Обожает рыбачить и смотреть спортивный канал. Очень близок к квилетам, дружит с Билли Блэком и Гарри Клируотером, хотя не воспринимает их легенды всерьёз. Обладатель тёмно-карих глаз и каштановых кудрявых волос. Очень любит свою дочь Беллу, но очень редко проявляет свои чувства. Его мысли открыты для Эдварда, но они очень тихие и иногда их сложно разобрать, из-за этого Каллен думал, что шериф — человек недалекий, но после более близкого общения понял, что это не так.

Когда Белле исполняется семнадцать, она переезжает к Чарли, чему он очень рад, хотя и понимает, что такой город, как Форкс, вряд ли может ей понравиться, поэтому предпринимает любые попытки, чтобы Белла была довольна. Когда она начинает встречаться с Эдвардом Калленом, Чарли воспринимает его благосклонно, потому что уважает его приемного отца, доктора - вампира Карлайла Каллена. Но после того, как Белла, якобы из-за расставания с Эдвардом, решает срочно покинуть Форкс (на самом деле это был ход, чтобы Чарли не пострадал от ищейки Джеймса), а потом ломает ногу, якобы в гостинице, и теряет много крови, отношение отца Беллы к Эдварду становится несколько прохладнее.

В «Новолунии» Чарли и вовсе начинает относиться к Эдварду негативно после того, как тот бросил её в лесу и уехал со своей семьёй из города. У Беллы начинается затяжная депрессия, во время которой ей постоянно снятся кошмары. Чарли просто в отчаянии, ему больно за дочь, поэтому он от безысходности предлагает ей переехать к маме, но Белла отказывается. Поэтому, когда она начинает дружить с Джейкобом Блэком и постепенно приходит в порядок, Чарли очень радуется этому, тем более, что Джейк — сын его лучшего друга. Но спустя некоторое время Белла, не сообщив заранее отцу, уезжает на три дня ради спасения Эдварда. Это очень злит Чарли, и он назначает Белле домашний арест. После того, как Джейкоб, желая воспрепятствовать возобновившимся отношениям Беллы и Эдварда, сообщает Чарли о мотоциклах, на которых катался с Беллой, наказание становится более строгим, так как шериф считает тех, кто ездит на мотоциклах, очень безответственными. Но, наблюдая, как Белла безропотно терпит своё наказание и выполняет все условия, Чарли предоставляет ей амнистию, при условии, что она «правильно» использует свою свободу, подразумевая под этим развитие отношений с Джейкобом в ущерб отношениям с Эдвардом (доходит до того, что (в книге «Затмение») Чарли при Белле хвалит Джейкоба за то, что тот насильно поцеловал её).

Через некоторое время, узнав, что Джейкоб якобы попал в аварию на мотоцикле и серьёзно пострадал (на самом деле травмы причинены новорождённым вампиром), Чарли видит, что любовь между Беллой и Эдвардом настоящая, и убеждается в том, что Эдвард более ответственный, чем Джейкоб, поэтому начинает относиться к бойфренду своей дочери более терпимо, считая это чем-то неизбежным, относительно спокойно принимает известие о помолвке и объявляет Эдварду своё согласие на их брак.

Во время медового месяца Эдварда и Беллы Чарли узнаёт, что его дочь серьёзно больна. Он очень сильно переживает, что она может не выжить. Поэтому его очень удивляет, когда Джейкоб Блэк сообщает, что молодожёны вернулись, но Белле пришлось сильно измениться. Джейк повергает Чарли в шок, когда, пытаясь объяснить изменение Беллы, на его глазах превращается в громадного волка. По истолкованию юного Блэка, Чарли понимает, что мир не такой, каким ему кажется, но осознаёт, что для его дочери будет лучше, если он не будет знать об этом всё.

При встрече с Беллой Чарли её еле узнаёт, но всё-таки очень радуется тому, что его дочь жива и здорова, а также боится, что может снова её потерять, поэтому не требует много объяснений. Эдвард показывает Чарли их якобы приёмную дочь, у которой Беллины глаза, лицо Эдварда и кудри самого Чарли. Как и всех прочих, девочка покоряет его в два счёта. Шериф Свон осознаёт, что стал дедушкой. Но это новое качество его всё-таки радует.

В последних главах «Рассвета» сближается со Сью, вдовой своего друга Гарри Клируотера, что очень радует Беллу, довольную, что отец будет не один.

Роль исполняет: Билли Бёрк (озвучивает Юрий Деркач).

Рене Дуаер

Рене Дуаер (англ. Renée Dwyer) — мать Беллы. Она вышла замуж за Чарли Свона сразу после окончания школы, но вскоре развелась с ним и уехала вместе с дочерью, Беллой. Рене — человек эксцентричный, наивный, рассеянный и инфантильный. В отношениях с ней сдержанная и благоразумная Белла всегда чувствовала себя матерью, отговаривала от рискованных идей и заботилась о ней. Белла называет Рене своей лучшей подругой. Когда Рене повторно вышла замуж за молодого бейсболиста Фила Дуаера (англ. Phil Dwyer), часто переезжающего с места на место, Белла уехала к отцу в Форкс, чтобы Рене и Фил могли путешествовать вместе. Эдвард описывает Рене как проницательного человека. Она сразу догадывается об отношениях Беллы и Эдварда. В книге «Рассвет» Белла боится рассказывать матери о помолвке с Эдвардом, вспоминая, как та после первого неудачного замужества осуждала ранние браки. Однако Рене одобрила свадьбу Беллы, сказав, что дочь всегда была более сознательным и взрослым человеком, чем её ровесницы, и что она давно ожидала чего-то подобного. Внешне Рене похожа на дочь, только у неё более округлое лицо, голубые глаза, а каштановые волосы короткие. В «Сумерках» она живёт в Финиксе, а в остальных книгах — в городе Джэксонвилл.

Роль исполняет: Сара Кларк (озвучивает Ирина Пономарёва).

Фил Дуаер

Фил Дуаер (англ. Phil Dwyer) — муж Рене и отчим Беллы. Он бейсболист, которому приходится много путешествовать. До событий, описанных в книге "Сумерки", Рене оставалась с Беллой, а Фил ездил один. Рене за него очень переживала, поэтому Белла решила переехать к своему родному отцу, уверенная в том, что Фил сможет отлично позаботиться о её недалёкой матери. Спустя некоторое время Фил и Рене переехали в Джэксонвилл и решили там остаться. Фил стал тренером школьной команды и позже получил травму, но поправился ещё до свадьбы Беллы. Человек он добрый и заботливый, отлично воспринимает все причуды Рене и оберегает её.

Актёр:

Тай Олсон

Билли Блэк

Билли Блэк (англ. Billy Black) — родился и вырос в Ла-Пуш, является одним из старейшин племени квилетов. В книге описывается как коренастый индеец со смуглой кожей и морщинистым лицом, чёрными волосами и тёмно-карими глазами. После гибели жены Сары в автомобильной катастрофе, Билли остался единственным родителем у троих детей: сына Джейкоба, а также дочерей Рэйчел и Ребекки.

Одним из близких друзей Блэка-старшего является Чарли Свон, отец Беллы. В книге «Затмение», пригласив его в Ла-Пуш, Билли тем самым защищал его от Виктории и её армии новорождённых вампиров.

Билли прикован к инвалидному креслу вследствие повреждения нервов ног, вызванного диабетом.

Роль исполняет: Джил Бирмингем (озвучивает Борис Токарёв).

Джессика Стэнли

Джессика Стэнли (англ. Jessica Stanley) или Джесс (англ. Jess) — первая школьная подруга Беллы в Форксе, которая заинтересовала Джессику своей популярностью, а не какими-то личными качествами. Их дружба прерывается в книге «Новолуние» из-за депрессивного состояния Беллы, но в следующей части «Затмение» девушки вновь сближаются. Джессика любит посплетничать, походить по магазинам и быть в центре всеобщего внимания. Белла благодарна ей за то, что та поддержала её в первый школьный день, однако считает Джессику излишне навязчивой. Эдвард Каллен недолюбливает Джессику, так как видит в её мыслях очень много зависти к Белле. В книге «Сумерки» Джессика описывается как девушка невысокого роста, с темными кудрявыми волосами и голубыми глазами. Джессика увлечена Майком Ньютоном, однако он замечает только Беллу. В книге «Рассвет» Джессика появляется на свадьбе Эдварда и Беллы, где они с Майком «не размыкают рук».

Роль исполняет: Анна Кендрик (озвучивает Полина Щербакова).

Анжела Вебер

Анжела Вебер (англ. Angela Weber) — одноклассница и подруга Беллы. Скромная, тихая и очень добрая девушка, отличительной чертой которой также является высокий рост (183 см). У неё светло-коричневые волосы и светло-карие глаза. В фильме Анжела черноволосая. В отличие от большинства знакомых Беллы в школе, Анжела не старалась использовать её в своих целях и стала Белле настоящим другом. Всегда искренне переживает за своих друзей и вполне довольна своей жизнью. Очень любит своих маленьких братьев. Она тактична, уважает личное пространство других людей и никогда не задаёт лишних вопросов. Анжела сильно привязана к своему бойфренду Бену и братьям близнецам. В фильмах ей нравится Эрик Йорки.

Роль исполняет: Кристиан Серратос (озвучивает Рамиля Искандер).

Эрик Йорки

Эрик Йорки (англ. Eric Yorkie) — одноклассник Беллы, задействован в школьной газете. Долговязый, худощавый парень с бледной кожей, черными волосами и карими глазами. В фильме «Сумерки» называет себя «глазами и ушами» школы, где они учатся. Хотел написать статью о появлении «новенькой», но по просьбе Беллы не стал этого делать. Сразу ею заинтересовался и начал ухаживать, впрочем, как и многие другие, также, как и они, безрезультатно. В фильмах его персонаж был объединён с персонажем Бена Чейни. Нравился Анжеле Вебер, которая по предложению Беллы пригласила его на танцы. В книге «Новолуние» начинает встречаться с рыженькой десятиклассницей Кэти Маршалл.

Роль исполняет: Джастин Чон (озвучивает Алексей Елистратов).

Майк Ньютон

Майк Ньютон (англ. Mike Newton) — одноклассник Беллы, тайно в неё влюбленный. В «Сумерках» Майк Ньютон одним из первых в новой школе подошёл к Белле, познакомился, предложил свою помощь. Он часто приглашал Беллу на свидания, хотя она по большей части ему отказывала. В этой же книге Майк начал встречаться с Джессикой Стэнли. Семья Майка владеет небольшим магазином спортивных товаров, где одно время подрабатывала Белла. К Эдварду Каллену Майк относился с ненавистью, сильно ревнуя к нему Беллу. Высокий, светловолосый, у него детское лицо и голубые глаза.

Роль исполняет: Майкл Уэлш (озвучивает Михаил Тихонов).

Тайлер Кроули

Тайлер Кроули (англ. Tyler Crowley) — одноклассник Беллы. В книге «Сумерки» он чуть не сбивает Беллу своим фургоном, но её спасает Эдвард. После этого Тайлер пытается загладить свою вину, просит у неё прощения и даже приглашает Беллу на весенний бал, но та отказывается. Тайлер один из самых популярных парней в школе. Он любит спорт, его рост 185 см, он загорелый (в фильмах — темнокожий), у него карие глаза и каштановые волосы.

Актёр: Грегори Тайри Бойс.

Лорен Мэллори

Лорен Мэллори (англ. Lauren Mallory) — одноклассница Беллы, одна из самых популярных девушек в школе. Это очень красивая пепельная блондинка с зелёными глазами и светлыми бровями. Рост 168 см. Полна презрения, с завышенной самооценкой, вечно недовольная, завистливая. Недружелюбно относилась к Белле, так как завидовала её популярности. Также ревновала к ней Тайлера. С Тайлером отношения не завязались, она стала встречаться с одноклассником по имени Коннер. Когда уехал Эдвард, Лорен многих настроила против Беллы, что убавило популярность последней. В «Новолунии», судя по всему, она перекрасила волосы в пшенично-белокурый цвет, а также коротко подстригла их, так как встретила неизвестного модельного агента, который предложил ей грандиозный кастинг в агентство, если она сделает короткую стрижку. Неизвестно, сложилась ли её карьера модели, или её обманули. В фильме персонаж был объединён с образом Джессики Стэнли.

Актриса:

Н/д

Рейчел Блэк

Рейчел Блэк (англ. Rachel Black) — старшая сестра Джейкоба Блэка и сестра-близнец Ребекки Блэк. Она, как и Ребекка с Джейком, потеряла мать, которая погибла в автокатастрофе, а их отец после происшествия оказался прикованным к инвалидному креслу. После окончания школы в резервации, несмотря на протесты отца и брата, Рейчел уехала из Ла-Пуш учиться в одном из университетов Штатов. Разлука также оказалась для неё тяжким бременем, поэтому после окончания университета девушка сразу же вернулась в родную резервацию, к отцу и брату, где и встретила Пола, который запечатлелся с ней.

Актриса:

Н/д

Отрывок, характеризующий Список персонажей серии романов «Сумерки»

– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
Несвицкий и Жерков так были удивлены этой выходкой, что молча, раскрыв глаза, смотрели на Болконского.
– Что ж, я поздравил только, – сказал Жерков.
– Я не шучу с вами, извольте молчать! – крикнул Болконский и, взяв за руку Несвицкого, пошел прочь от Жеркова, не находившего, что ответить.
– Ну, что ты, братец, – успокоивая сказал Несвицкий.
– Как что? – заговорил князь Андрей, останавливаясь от волнения. – Да ты пойми, что мы, или офицеры, которые служим своему царю и отечеству и радуемся общему успеху и печалимся об общей неудаче, или мы лакеи, которым дела нет до господского дела. Quarante milles hommes massacres et l'ario mee de nos allies detruite, et vous trouvez la le mot pour rire, – сказал он, как будто этою французскою фразой закрепляя свое мнение. – C'est bien pour un garcon de rien, comme cet individu, dont vous avez fait un ami, mais pas pour vous, pas pour vous. [Сорок тысяч человек погибло и союзная нам армия уничтожена, а вы можете при этом шутить. Это простительно ничтожному мальчишке, как вот этот господин, которого вы сделали себе другом, но не вам, не вам.] Мальчишкам только можно так забавляться, – сказал князь Андрей по русски, выговаривая это слово с французским акцентом, заметив, что Жерков мог еще слышать его.
Он подождал, не ответит ли что корнет. Но корнет повернулся и вышел из коридора.


Гусарский Павлоградский полк стоял в двух милях от Браунау. Эскадрон, в котором юнкером служил Николай Ростов, расположен был в немецкой деревне Зальценек. Эскадронному командиру, ротмистру Денисову, известному всей кавалерийской дивизии под именем Васьки Денисова, была отведена лучшая квартира в деревне. Юнкер Ростов с тех самых пор, как он догнал полк в Польше, жил вместе с эскадронным командиром.
11 октября, в тот самый день, когда в главной квартире всё было поднято на ноги известием о поражении Мака, в штабе эскадрона походная жизнь спокойно шла по старому. Денисов, проигравший всю ночь в карты, еще не приходил домой, когда Ростов, рано утром, верхом, вернулся с фуражировки. Ростов в юнкерском мундире подъехал к крыльцу, толконув лошадь, гибким, молодым жестом скинул ногу, постоял на стремени, как будто не желая расстаться с лошадью, наконец, спрыгнул и крикнул вестового.
– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.


Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
На бугре у неприятеля показался дымок выстрела, и ядро, свистя, пролетело над головами гусарского эскадрона. Офицеры, стоявшие вместе, разъехались по местам. Гусары старательно стали выравнивать лошадей. В эскадроне всё замолкло. Все поглядывали вперед на неприятеля и на эскадронного командира, ожидая команды. Пролетело другое, третье ядро. Очевидно, что стреляли по гусарам; но ядро, равномерно быстро свистя, пролетало над головами гусар и ударялось где то сзади. Гусары не оглядывались, но при каждом звуке пролетающего ядра, будто по команде, весь эскадрон с своими однообразно разнообразными лицами, сдерживая дыханье, пока летело ядро, приподнимался на стременах и снова опускался. Солдаты, не поворачивая головы, косились друг на друга, с любопытством высматривая впечатление товарища. На каждом лице, от Денисова до горниста, показалась около губ и подбородка одна общая черта борьбы, раздраженности и волнения. Вахмистр хмурился, оглядывая солдат, как будто угрожая наказанием. Юнкер Миронов нагибался при каждом пролете ядра. Ростов, стоя на левом фланге на своем тронутом ногами, но видном Грачике, имел счастливый вид ученика, вызванного перед большою публикой к экзамену, в котором он уверен, что отличится. Он ясно и светло оглядывался на всех, как бы прося обратить внимание на то, как он спокойно стоит под ядрами. Но и в его лице та же черта чего то нового и строгого, против его воли, показывалась около рта.
– Кто там кланяется? Юнкег' Миг'онов! Hexoг'oшo, на меня смотг'ите! – закричал Денисов, которому не стоялось на месте и который вертелся на лошади перед эскадроном.
Курносое и черноволосатое лицо Васьки Денисова и вся его маленькая сбитая фигурка с его жилистою (с короткими пальцами, покрытыми волосами) кистью руки, в которой он держал ефес вынутой наголо сабли, было точно такое же, как и всегда, особенно к вечеру, после выпитых двух бутылок. Он был только более обыкновенного красен и, задрав свою мохнатую голову кверху, как птицы, когда они пьют, безжалостно вдавив своими маленькими ногами шпоры в бока доброго Бедуина, он, будто падая назад, поскакал к другому флангу эскадрона и хриплым голосом закричал, чтоб осмотрели пистолеты. Он подъехал к Кирстену. Штаб ротмистр, на широкой и степенной кобыле, шагом ехал навстречу Денисову. Штаб ротмистр, с своими длинными усами, был серьезен, как и всегда, только глаза его блестели больше обыкновенного.
– Да что? – сказал он Денисову, – не дойдет дело до драки. Вот увидишь, назад уйдем.
– Чог'т их знает, что делают – проворчал Денисов. – А! Г'остов! – крикнул он юнкеру, заметив его веселое лицо. – Ну, дождался.
И он улыбнулся одобрительно, видимо радуясь на юнкера.
Ростов почувствовал себя совершенно счастливым. В это время начальник показался на мосту. Денисов поскакал к нему.
– Ваше пг'евосходительство! позвольте атаковать! я их опг'окину.
– Какие тут атаки, – сказал начальник скучливым голосом, морщась, как от докучливой мухи. – И зачем вы тут стоите? Видите, фланкеры отступают. Ведите назад эскадрон.
Эскадрон перешел мост и вышел из под выстрелов, не потеряв ни одного человека. Вслед за ним перешел и второй эскадрон, бывший в цепи, и последние казаки очистили ту сторону.
Два эскадрона павлоградцев, перейдя мост, один за другим, пошли назад на гору. Полковой командир Карл Богданович Шуберт подъехал к эскадрону Денисова и ехал шагом недалеко от Ростова, не обращая на него никакого внимания, несмотря на то, что после бывшего столкновения за Телянина, они виделись теперь в первый раз. Ростов, чувствуя себя во фронте во власти человека, перед которым он теперь считал себя виноватым, не спускал глаз с атлетической спины, белокурого затылка и красной шеи полкового командира. Ростову то казалось, что Богданыч только притворяется невнимательным, и что вся цель его теперь состоит в том, чтоб испытать храбрость юнкера, и он выпрямлялся и весело оглядывался; то ему казалось, что Богданыч нарочно едет близко, чтобы показать Ростову свою храбрость. То ему думалось, что враг его теперь нарочно пошлет эскадрон в отчаянную атаку, чтобы наказать его, Ростова. То думалось, что после атаки он подойдет к нему и великодушно протянет ему, раненому, руку примирения.
Знакомая павлоградцам, с высокоподнятыми плечами, фигура Жеркова (он недавно выбыл из их полка) подъехала к полковому командиру. Жерков, после своего изгнания из главного штаба, не остался в полку, говоря, что он не дурак во фронте лямку тянуть, когда он при штабе, ничего не делая, получит наград больше, и умел пристроиться ординарцем к князю Багратиону. Он приехал к своему бывшему начальнику с приказанием от начальника ариергарда.
– Полковник, – сказал он с своею мрачною серьезностью, обращаясь ко врагу Ростова и оглядывая товарищей, – велено остановиться, мост зажечь.
– Кто велено? – угрюмо спросил полковник.
– Уж я и не знаю, полковник, кто велено , – серьезно отвечал корнет, – но только мне князь приказал: «Поезжай и скажи полковнику, чтобы гусары вернулись скорей и зажгли бы мост».
Вслед за Жерковым к гусарскому полковнику подъехал свитский офицер с тем же приказанием. Вслед за свитским офицером на казачьей лошади, которая насилу несла его галопом, подъехал толстый Несвицкий.
– Как же, полковник, – кричал он еще на езде, – я вам говорил мост зажечь, а теперь кто то переврал; там все с ума сходят, ничего не разберешь.
Полковник неторопливо остановил полк и обратился к Несвицкому:
– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.