Список песен Ирины Аллегровой
Поделись знанием:
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
В статье представлен максимально полный и подробный список песен из репертуара Ирины Аллегровой. В репертуаре певицы насчитывается порядка 400 песен, из которых около 200 являются неизданными (не выходивших на номерных альбомах) [1].
Творческий путь певицы начался в конце 1960-х годов, когда она становится лауреатом Закавказского джазового фестиваля музыкантов-исполнителей в Баку (1969), после чего последовало более 20 лет работы и гастролей в различных коллективах, филармониях, ресторанах, программе варьете: записи этих лет либо не сохранились, либо не осуществлялись. Сама певица ведёт отсчет своего полноценного творческого пути с 1990 года, когда она уходит из популярной на тот момент группы "Электроклуб"в свободное плавание [2] [3]. Точное количество песен и записей И. Аллегровой учесть по вышеуказанным причинам не представляется возможным.
Жёлтым выделены неизданные песни, вышедшие на сборниках других исполнителей и композиторов [4].
Зелёным выделены неизданные песни, исполнявшиеся только на концертных выступлениях и не выходившие на носителях.
Оранжевым выделены неизданные песни, записанные в студии, но никогда не звучавшие в концертных программах и не выходившие на носителях.
Без выделения оставлены песни, составляющие дискографию номерных альбомов и выходившие на каких-либо физических (CD, LP, MC) и цифровых носителях [5].
Песни в таблице представлены в хронологическом порядке.
| Год записи | Год
издания |
Название песни | Авторы музыки | Авторы текста | Примечания |
|---|---|---|---|---|---|
| 1976 | 1976 | Наша песня | В. Гамалия | М. Танич | Исполнялась в ВИА "Вдохновение". Песня была издана на LP "ВИА "Вдохновение"" |
| 1976 | 1976 | Это – навсегда | В. Хорощанский | Л. Завальнюк | Исполнялась в ВИА "Вдохновение". Песня была издана на LP "ВИА "Вдохновение"" |
| 1976 | 1976 | Водопад | В. Иванова | В. Луговой | Исполнялась в ВИА "Вдохновение". Песня была издана на LP "ВИА "Вдохновение"" |
| 1976 | 1976 | Песня пришла в армию | Е. Домбровский | О. Гаджикасимов | Исполнялась в ВИА "Вдохновение". Песня была издана на LP "ВИА "Вдохновение"" |
| 1985 | - | Найди меня | О. Фельцман | Н. Олев | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы" |
| 1985 | - | Песочные часы | О. Фельцман | Н. Олев | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы" |
| 1985 | - | Голос ребёнка | О. Фельцман | М. Рябинин | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы", одно из первых появлений И. Аллегровой на экране состоялось с этой песней на фестивале "Песня-85" |
| 1985 | - | Я – любовь | О. Фельцман | М. Рябинин | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы" |
| 1985 | - | Обходись без меня | О. Фельцман | М. Пляцковский | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы" |
| 1985 | - | Песенка о влюблённом пареньке (бэк-вокал у Л. Гурченко) | А. Лепин | В. Коростылёв, В. Лифшиц | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы" |
| 1986 | - | Игры детства (Детские игры) | О. Фельцман | Б. Дубровин | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы" |
| 1986 | - | Голос ребёнка (с оркестром под руководством А. Петухова) | О. Фельцман | М. Рябинин | Версия для Всесоюзного радио |
| 1986 | - | Мир полон звуков | А. Корчинский | А. Поперечный | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы" |
| 1986 | - | Навстречу | А. Морозов | Л. Виноградова | Исполнялась в ВИА "Огни Москвы" |
| 1986 | - | Игра в четыре руки (дуэт с И. Тальковым) | Д. Тухманов | Б. Дубровин | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1986 | - | Три письма (дуэт с И. Тальковым) | И. Тальков | И. Тальков | Исполнялась в группе "Электроклуб". Помимо версии, изданной на LP "Золотой камертон- 1", существует более ранняя версия этой песни. С этой песней коллектив становится лауреатом фестиваля "Золотой камертон". |
| 1986 | - | Попурри песен Давида Тухманова (дуэт с И. Тальковым) | Д. Тухманов | неизвестен | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1986 | 1987 | Нервы, нервы (дуэт с И. Тальковым) | Д. Тухманов | М. Рябинин | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 1" |
| 1986 | 1987 | Воздушные замки | Д. Тухманов | Л. Фадеев | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 1" |
| 1986 | 1987 | Но всё-таки лето (дуэт с И. Тальковым) | Д. Тухманов | В. Харитонов | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 1" |
| 1986 | 1987 | Экстрасенс | Д. Тухманов | С. Осиашвили | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 1" |
| 1986 | 1987 | Прощальный день (дуэт с И. Тальковым) | Д. Тухманов | А. Саед-Шах | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 1" |
| 1986 | 1987 | Старое зеркало | Д. Тухманов | С. Осиашвили | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 1". Помимо версии, изданной на LP и CD, существует более ранняя версия, исполненная в полуфинале фестиваля "Песня года" в 1986 г. |
| 1987 | 1989 | Тёмная лошадка | Д. Тухманов | Л. Рубальская | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 2" |
| 1987 | 1989 | Синяя роза | Д. Тухманов | А. Поперечный | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 2" |
| 1987 | - | Маленькая зима | Д. Тухманов | М. Рябинин | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1987 | - | Последний день | Л. Квинт | Б. Дубровин | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1987 | - | День рождения | Д. Тухманов | С. Осиашвили | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1987 | - | Напрасные слова | Д. Тухманов | Л. Рубальская | Песня прозвучала в сериале "Следствие ведут знатоки". Дело №20 "Бумеранг". Впоследствии песня стала одной из визитных карточек А. Малинина. |
| 1987 | - | Облако (Мальчик-облако) | Д. Тухманов | Д. Самойлов | Песня прозвучала в к/ф "Время летать". Вокал за Е. Соловей |
| 1987 | - | Видеотека | Д. Тухманов | М. Рябинин | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1987 | - | Самый ягодный сезон | Д. Тухманов | А. Саед-Шах | Исполнялась в группе "Электроклуб". Песня имеет другую версию - "Дай мне слово", но с иным текстом. |
| 1987 | - | Прятки | А. Морозов | Л. Рубальская | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1988 | 1989 | Дай мне слово | Д. Тухманов | С. Романов | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 2". Песня имеет другю версию - "Самый ягодный сезон", но с иным текстом. |
| 1988 | 1989 | Remember Moscow (дуэт с В.Салтыковым)(на англ. яз.) | Д. Тухманов | В. Харитонов | Исполнялась в группе "Электроклуб". Была издана на LP и CD "Электроклуб - 2" |
| 1988 | - | Отпусти меня, любовь | О. Фельцман | Р. Казакова | Исполнялась на творческом вечере О. Фельцмана и выходила на авторском альбоме композитора |
| 1988 | - | Прощальный день (дуэт с В.Салтыковым) | Д. Тухманов | А. Саед-Шах | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1989 | - | Эх я | Д. Тухманов | М. Рябинин | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1989 | - | Ворожи (Ворожея) | Д. Тухманов | Л. Рубальская | Исполнялась в группе "Электроклуб" |
| 1989 | 1994 | Игрушка | И. Николаев | П. Жагун | Исполнялась в группе "Электроклуб" и в сольной творческой деятельности. Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой" |
| 1989 | 1992 | Глупый мальчишка | И. Николаев | И. Николаев | Исполнялась в группе "Электроклуб" и в сольной творческой деятельности. Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой" |
| 1989 | 1992 | Мой ласковый и нежный зверь | И. Николаев | С. Сигарев | Исполнялась в группе "Электроклуб" и в сольной творческой деятельности. Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой" |
| 1989 | 1992 | Верьте в любовь, девчонки | И. Николаев | И. Николаев | Исполнялась в группе "Электроклуб" и в сольной творческой деятельности. Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой" |
| 1990 | 1992 | Как я соскучилась | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой" |
| 1990 | 1992 | Странник мой | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой". Одна из первых визитных карточек И. Аллегровой, ознаменовавшей начало сольной карьеры певицы. |
| 1990 | - | Верю я (сборная песня) | К. Кельми | К. Кавалерян | Исполнялась с другими звёздами в финальном выпуске программы "Что? Где? Когда?" |
| 1990 | - | Маскарад (сборная песня) | А. Левшин | С. Осиашвили | Исполнялась с другими звёздами на творческом вечере А. Левшина |
| 1991 | 1992 | Не было печали | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой" |
| 1991 | 1992 | Фотография 9х12 | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой" |
| 1991 | 1992 | Не улетай, любовь | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на LP "Странник мой" и CD "Суженый мой". Песня дала название первой сольной программе певицы, представленной И. Аллегровой тремя концертами в СК "олимпийский" в 1992 г. |
| 1991 | - | Озеро надежды | И. Николаев | И. Николаев | Песня была написана специально для Ирины Аллегровой, но исполнять песню стала Алла Пугачёва |
| 1991 | 1994 | Транзит (Транзитный пассажир) | В. Чайка | Л. Рубальская | Песня была издана на CD "Суженый мой" |
| 1992 | 1994 | Свеча (Свечка-свеча) | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Суженый мой" |
| 1992 | 1994 | Суженый мой | И. Николаев | И. Кохановский | Песня была издана на CD "Суженый мой" |
| 1992 | 1994 | Бабник | В. Чайка | С. Осиашвили | Песня была издана на CD "Суженый мой" |
| 1992 | 1994 | Младший лейтенант | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Суженый мой" |
| 1992 | 1994 | Над пропастью во ржи | И. Крутой | И. Николаев | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1992 | 1994 | Ключи | В. Добрынин | Л. Рубальская | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1992 | 1994 | Войди в меня | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1992 | 1994 | Привет, Андрей | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1992 | - | Миражи (дуэт с И. Николаевым) | И. Николаев | И. Николаев | |
| 1993 | 1994 | Угонщица | В. Чайка | Л. Рубальская | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1993 | 1994 | Сквозняки | В. Чайка | Л. Рубальская | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1993 | 1994 | Золото любви | И. Крутой | И. Николаев | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1994 | 1994 | Сама | В. Чайка | В. Чайка | Песня была издана на CD "Угонщица". Помимо версии, изданной на CD, существует версия без монолога |
| 1994 | 1994 | Ты мне нужен | И. Крутой | Р. Казакова | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1994 | 1994 | Нежданный гость | О. Фельцман | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "Угонщица" |
| 1994 | 1994 | Я тебя отвоюю | И. Крутой | М. Цветаева | Песня была издана на CD "Угонщица". Помимо версии, изданной на CD, существует другая версия, которая была использована в качестве звуковой дорожки в одноимённом клипе |
| 1994 | 1994 | Безответная любовь | И. Крутой | Р. Казакова | Песня была издана на CD "Угонщица". Помимо версии, изданной на CD, существует live-версия этой, представленная на фестивале "Хит-парад "Останкино" |
| 1994 | 1997 | Купи девчоночку | В. Быстряков | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1994 | - | Ангел-хранитель мой (сборная песня) / версия 1994 г. | И. Крутой | И. Николаев | Исполнялась с другими звёздами на творческом вечере И. Крутого |
| 1994 | - | Песня остаётся с человеком (сборная песня) / версия 1994 г. | А. Островский | С. Островой | Исполнялась с другими звёздами на финальном концерте фестиваля "Песня года" 1994-2002 гг. |
| 1995 | 1996 | Целуй меня | И. Крутой | Т. Тутова | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками". Помимо версии, изданной на CD, существует версия, исполненная в концертной программе "Звуковая дорожка" |
| 1995 | 1996 | Ладони | И. Крутой | Е. Кемеровский | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками". Помимо версии, изданной на CD, существует более ранняя, концертная версия этой песни |
| 1995 | 1996 | Занавес | И. Крутой | И. Резник | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками". Помимо версии, изданной на CD, существуют две версии песни, одна из которых прозвучала в шоу-программе ""Императрица", другая - в концертной программе "Шарман-шоу" |
| 1995 | 1996 | Исповедь | И. Крутой | Ю. Рыбчинский | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками". Помимо версии, изданной на CD, существует более ранняя, концертная версия этой песни |
| 1995 | 1997 | Императрица | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1995 | 1997 | Последнее танго в Париже | В. Назаров | Ю. Рыбчинский | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1995 | 1997 | Мулен Руж | С. Кучменко | Ю. Рыбчинский | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1995 | - | Причина | Я. Свердлов | Н. Пляцковская | |
| 1996 | 1996 | Я тучи разведу руками | И. Крутой | И. Резник | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками". Песня дала название одноимённо программе певицы, однако в тексте песни звучит "я тучи разгоню руками" |
| 1996 | 1996 | Любовница | И. Крутой | Ю. Рыбчинский | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1996 | Медовый месяц | И. Крутой | И. Николаев | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1996 | Ну и пусть | И. Крутой | И. Николаев | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1996 | Девочка по имени Хочу | И. Крутой | А. Арканов | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1996 | Именины чёрствые | И. Крутой | Н. Зиновьев | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1996 | Вчера | И. Крутой | И. Николаев | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1996 | Свадебные цветы | И. Крутой | И. Николаев | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1996 | Ожидание | И. Крутой | Н. Зиновьев | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1996 | Любишь или нет | И. Крутой | И. Николаев | Песня была издана на CD "Я тучи разведу руками" |
| 1996 | 1998 | Незаконченный роман (дуэт с И. Крутым) | И. Крутой | К. Арсенев | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1996 | - | С той далёкой нашей ночи (дуэт с В. Чайкой) / версия 1996 г. | В. Чайка | Л. Рубальская | |
| 1996 | - | Белый свет | О. Фельцман | И. Шаферан, М. Танич | Исполнялась в фильме "Старые песни о главном - 2" |
| 1997 | 1997 | Подари эту ночь | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1997 | 1997 | Измена | А. Лукьянов | Л. Рубальская | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1997 | 1997 | Отпусти меня (Незаконный мой) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1997 | 1997 | Последнее письмо | С. Кучменко | неизвестен | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1997 | 1997 | Балерина | С. Кучменко | Т. Залужная | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1997 | 1997 | Охотник | С. Кучменко | Г. Белкин | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1997 | 1997 | Подружка | И. Демарин | М. Танич | Песня была издана на CD "Императрица" |
| 1997 | - | Ангел-хранитель мой (сборная песня) / версия 1997 г. | И. Крутой | И. Николаев | Исполнялась с другими звёздами на творческом вечере И. Крутого. Принципиальное отличие от версии 1994 г. состоит в исполнении двух партий |
| 1997 | - | Песня остается с человеком (сборная песня) / версия 1997 г. | А. Островский | С. Островой | Исполнялась с другими звёздами на финальном концерте фестиваля "Песня года" 1997 г. в Киеве. Принципиальное отличие от версии 1994 г. состоит в исполнении двух партий |
| 1997 | 1998 | Бабы-стервы | И. Крутой | С. Осиашвили | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1997 | 1998 | Остров тысячи поцелуев | И. Крутой | Т. Назарова | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1997 | 1998 | Её Высочество | И. Крутой | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Незаконченный роман". Помимо версии, изданной на CD, существует более ранняя версия с бэк-вокалом И. Крутого |
| 1997 | 1998 | Весна в раю | И. Крутой | К. Арсенев | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1997 | 1998 | Капитан | И. Крутой | В. Пеленягрэ | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1997 | 1998 | Сударь | И. Крутой | И. Резник | Песня была издана на CD "Незаконченный роман". Помимо версии, изданной на CD, существует более ранняя версия этой песни, исполненная на творческом вечере И. Крутого |
| 1997 | 1998 | Улыбка папы | И. Крутой | С. Романов | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1998 | 1998 | Монолог | И. Крутой | В. Пеленягрэ | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1998 | 1998 | Люблю мужчин | И. Крутой | Ю. Кадышева | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1998 | 1998 | Я улыбнусь тебе сквозь слёзы | И. Крутой | С. Осиашвили | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1998 | 1998 | Повелитель удовольствий | И. Крутой | К. Арсенев | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1998 | 1998 | Не опоздай | И. Крутой | С. Бесчастный | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1998 | 1998 | Ночные лилии | И. Крутой | В. Пеленягрэ | Песня была издана на CD "Незаконченный роман" |
| 1998 | - | Двое | И. Крутой | К. Арсенев | |
| 1998 | - | Хулиган | И. Крутой | В. Пеленягрэ | |
| 1998 | - | Столик на двоих (дуэт с И. Крутым) | И. Крутой | И. Николаев | |
| 1998 | - | Колыбельная | И. Крутой | К. Арсенев | |
| 1998 | - | Ты ответишь за базар | И. Крутой | Л. Рубальская | |
| 1998 | - | Закончить незаконченный роман (дуэт с И. Крутым) | И. Крутой | К. Арсенев | Песня - вариация по мотивам "Незаконченного романа", но с "новогодним" текстом, прозвучала на "Новогоднем огоньке" |
| 1998 | - | Право последней ночи | И. Крутой | Е. Муравьёв | |
| 1999 | - | Я уеду к Сильвестру Сталлоне | И. Крутой | Е. Муравьёв | |
| 1999 | - | Сероглазый князь | И. Аллегрова | Л. Виноградова | |
| 1999 | - | Тропиканка (Besame mucho) (со вставками на испан. яз.) | Л. Квинт | Л. Квинт | |
| 1999 | - | Песня о друге | И. Крутой | К. Арсенев | |
| 1999 | - | Нежность | И. Крутой | К. Арсенев | |
| 1999 | - | В золоте ночей | И. Крутой | В. Пеленягрэ | |
| 1999 | - | На пристани Монтевидео | И. Крутой | В. Пеленягрэ | |
| 1999 | - | Титаник | И. Крутой | В. Пеленягрэ | |
| 1999 | - | По цветам запоздалым | И. Крутой | В. Пеленягрэ | |
| 1999 | 1999 | Театр | А. Укупник | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Безобразница Луна | А. Укупник | К. Крастошевский | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Качели | А. Укупник | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Театр". Помимо версии, изданной на CD, существует более ранняя версия, в которой отсутствует смех |
| 1999 | 1999 | Дон Жуан | А. Укупник | Ю. Рыбчинский | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Не первый | В. Чайка | Л. Рубальская | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Двадцать раз | В. Чайка | Л. Рубальская | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Обними меня | И. Азаров | Р. Лисиц | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Девять с половиной недель | А. Укупник | К. Крастошевский | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Итальянец | И. Азаров | Р. Лисиц | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Ой, не надо | А. Укупник | Л. Рубальская | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Праздник прощания | В. Чайка | А. Вулых | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Одиночество моё | В. Чайка | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Гарем (Выбор) | А. Укупник | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Шалая | И. Азаров | О. Клименкова | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Смешная история | А. Укупник | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "Театр" |
| 1999 | 1999 | Странник мой (ремейк) / версия 1999 г. | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | - | Сцена (А я судьбу благодарю; Ва-банк) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | |
| 2000 | - | Мой генерал (дуэт с В. Винокуром) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | |
| 2000 | - | Мой милый Костя | Ю. Эрикона | Ю. Эрикона | |
| 2000 | - | Тихая и светлая история | Ю. Эрикона | Ю. Эрикона | |
| 2000 | - | Белая птица | Ю. Эрикона | Ю. Эрикона | |
| 2000 | - | Сплетни | Ю. Эрикона | Ю. Гарин | |
| 2000 | - | Клоун | Ю. Эрикона | Ю. Гарин | |
| 2000 | - | Транзит (Транзитный пассажир) (ремейк) | В. Чайка | Л. Рубальская | |
| 2000 | - | Угонщица (дуэт с В. Чайкой) | В. Чайка | Л. Рубальская | |
| 2000 | - | С той далёкой нашей ночи (дуэт с В. Чайкой) / версия 2000 г. | В. Чайка | Л. Рубальская | |
| 2000 | - | Шансонетка (дуэт с А. Буйновым) | В. Лоткин | Е. Небылова | |
| 2000 | - | Соблазны | В. Лоткин | Е. Небылова | |
| 2000 | - | Так не должно быть (дуэт с Д. Тухмановым) | Д. Тухманов | Л. Дербенёв | |
| 2000 | - | Вспоминай меня | В. Добрынин | В. Тушнова | Песня в разные годы исполнялась А. Пугачёвой и С. Ротару |
| 2000 | - | Сто процентов любви (сборная песня) | А. Укупник | К. Крастошевский | Исполнялась с другими звёздами на творческом вечере А. Укупника |
| 2000 | 2001 | Без вины виновата я | А. Шевченко | А. Шевченко | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Аккордеон | А. Укупник | С. Соколкин | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Александрит от Александра | А. Укупник | Е. Муравьёв, Л. Фомина | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Смятение | Д. Тухманов | А. Ахматова | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Холодно | И. Азаров | Р. Лисиц | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Треснувший диск | Е. Кобылянский | С. Осиашвили | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Дикая волчица | О. Сорокин | А. Вулых | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Старый знакомый (дуэт с И. Николаевым) | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Всё сначала". Помимо версии, изданной на CD, существует более ранняя версия этой песни |
| 2000 | 2001 | Мама (дуэт с Л. Аллегровой) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Океан любви | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Младший лейтенант (ремейк) | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2000 | 2001 | Фотография 9х12 (ремейк) | И. Николаев | И. Николаев | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2001 | 2001 | Всё нормально | А. Лукьянов | А. Лукьянов | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2001 | 2001 | Нечаянная радость | М. Балакириев | М. Балакириев | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2001 | 2001 | Нежность | А. Пахмутова | Н. Добронравов, С. Гребенников | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2001 | 2001 | Канарейка | И. Азаров | Р. Лисиц | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2001 | 2001 | Обалденные глаза | А. Лукьянов | С. Соколкин | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2001 | 2001 | Всё сначала | Ю. Донская | Ю. Старостина | Песня была издана на CD "Всё сначала" |
| 2001 | - | Мама (соло-версия) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | |
| 2001 | - | Машинист электровоза (дуэт с Ю. Гальцевым) | А. Зубков | С. Соколкин | |
| 2001 | - | Скажи мне, Коля | О. Фельцман | Ю. Гарин | Помимо студийной версии, существует ещё концертная версия, исполняемая в гастрольном туре, с немного изменёнными словами |
| 2001 | - | Налей вина (Праздники любви) | О. Фельцман | Ю. Гарин | |
| 2001 | - | Бабушки | И. Аллегрова | Ю. Гарин | Помимо студийной версии, существует ещё концертная версия, исполнявшаяся в гастрольном туре |
| 2001 | - | Сведу с ума | А. Сычёв | С. Соколкин | Первая версия песни, впоследствии вышедшая в иной аранжировке и ритме в альбоме "Аллегрова 2007" |
| 2001 | - | Come vorrei (дуэт с Н. Басковым) (на итальян. яз.) | D. Farina | С. Minellono | |
| 2001 | - | Ангел завтрашнего дня (дуэт с Г. Лепсом) | Е. Кобылянский | К. Кавалерян | Помимо студийной версии, существует ещё live-версия этой песни, исполненная в РК "Метелица" |
| 2001 | - | Бессонница | А. Савченко | А. Савченко | |
| 2001 | - | Фантом | неизвестен | неизвестен | |
| 2001 | - | Сильва | И. Кальман | В. Михайлов, Д. Толмачев | Ария Сильвы из оперетты И. Кальмана "Королева чардаша" |
| 2001 | - | Знаешь, папа | Ю. Донская | С. Соколкин | |
| 2002 | 2002 | Проклятая любовь | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "По лезвию любви". Помимо студийной версии, существует ещё концертная версия, которая была исполнена в программе "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Храм любви | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Океан любви (ремейк) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "По лезвию любви". Помимо студийной версии, существует ещё концертная версия, которая была исполнена в программе "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Убереги его | И. Азаров | Р. Лисиц | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Я плачу | А. Гарнизов | А. Гарнизов, Е. Муравьёв, И. Аллегрова | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Горькая вишня | А. Гарнизов | А. Гарнизов | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Две короткие встречи | И. Азаров | Р. Лисиц | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Ты и я | А. Гарнизов | А. Гарнизов | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Невинная любовь | А. Гарнизов | А. Гарнизов | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Скрипач | Ю. Донская | О. Куланина | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Розы на снегу | А. Гарнизов | А. Гарнизов | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Проще простого | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Корабль любви | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Долюби любовь | Ю. Донская | С. Соколкин | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Подари эту ночь (ремейк) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2002 | Мы вдвоём (дуэт с А. Гарнизовым) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | 2003 | Кошелёчки | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "По лезвию любви" |
| 2002 | - | Serenata (дуэт с Т. Кутуньо)(на русск. и итальян. языке) | T. Cutugno | V. Pallavicini, А. Вулых | |
| 2002 | - | По лезвию любви (пролог) | А. Гарнизов | А. Гарнизов, Е. Муравьёв | |
| 2002 | - | По лезвию любви (эпилог) | А. Гарнизов | И. Аллегрова | |
| 2002 | - | Странная ночь | А. Гарнизов | А. Гарнизов | |
| 2002 | - | Пролог (Монолог, Автограф) | А. Ситковецкий | М. Пушкина, Б. Баркас | |
| 2002 | - | Маэстро первых поцелуев | Ю. Донская | С. Соколкин | |
| 2002 | - | Счастье позднее | Ю. Донская | О. Куланина | |
| 2002 | - | Полнолуние | Ю. Донская | О. Куланина | |
| 2002 | - | Проще простого (дуэт с А. Бердниковым) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была исполнена в live-версии на отчётном концерте "Фабрики звёзд - 1" |
| 2003 | 2003 | Королева Ночь | А. Гарнизов | Ю. Гарин | Песня была издана на CD "По лезвию любви". Помимо версии на CD, существует более ранняя версия этой песни |
| 2003 | 2004 | Одинокая | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Пополам" и "С днём рождения". Помимо двух версий, изданных на CD, существует ещё три, одна из которых прозвучала в шоу-программе "Мы вдвоём", вторая - в шоу-программе "Салют, любовь", третья - на юбилейном концерте А. Волочковой |
| 2003 | 2004 | Бубны, черви | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Пополам" |
| 2003 | 2004 | Пополам | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Пополам" |
| 2003 | 2005 | Свобода | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения". Помимо версии, изданной на CD, существуют две сокращенные версии этой песни, а также версия, прозвучавшая в полуфинале фестиваля "Песня года" в 2003 г. |
| 2003 | 2005 | Прощай, любовь (дуэт с А. Гарнизовым) | А. Гарнизов | А. Гарнизов | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2003 | - | Гимн Ямбургу | А. Гарнизов | Ю. Гарин | |
| 2003 | - | Голубой поток (сборная песня) | И. Корнилов | М. Гончарова | Исполнялась с другими звёздами на концерте, посвящённом десятилетию "Газпрома" |
| 2003 | - | Гимн Санкт-Петербургу (сборная песня) | А. Добронравов | Е. Муравьёв, Л. Фомина | Исполнялась с другими звёздами, была посвящена 300-летию Санкт-Петербурга в 2003 г. |
| 2003 | - | Может быть | А. Гарнизов | Н. Шемятенкова | |
| 2003 | - | Свадебная | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2003 | - | Чужая | А. Гарнизов | Н. Денисов | |
| 2003 | - | Гроза | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Помимо студийной версии, существует ещё концертная версия, исполняемая в гастрольном туре, с немного изменёнными словами |
| 2003 | - | Осень | А. Гарнизов | Ю. Гарин | |
| 2003 | - | Стена плача (Мира дай) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | |
| 2003 | - | Отпусти меня (Незаконный мой) (ремейк) | А. Гарнизов | Ю. Гарин | |
| 2003 | - | Грешная любовь (дуэт с А. Гарнизовым) | А. Гарнизов | С. Осиашвили | |
| 2003 | - | Високосный мой | А. Гарнизов | Л. Фомина | Песня была исполнена в live-версии в шоу-программе "Салют, любовь". Известны две live-версии с изменённым текстом. Студийная версия отсутствует, её существование можно лишь косвенно предполагать |
| 2003 | 2005 | С днём рождения | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2004 | - | Беда | В. Высоцкий | В. Высоцкий | Помимо студийной версии, существует ещё концертная версия, исполняемая в гастрольном туре, с немного изменёнными словами |
| 2004 | - | Моя Россия | А. Гарнизов | Н. Зиновьев | |
| 2004 | - | С днём рождения (ремейк) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Оловянный солдатик (Баллада о солдате) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Угости меня шампанским | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Воздушный шарик | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Колея (дуэт с А. Гарнизовым) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Коктейль любви (дуэт с А. Гарнизовым) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Глоток вина | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Попурри (версия 2004 г.) | И. Николаев, В. Чайка, И. Крутой, А. Укупник, А. Гарнизов | И. Николаев, Л. Рубальская, С. Осиашвили, Е. Муравьёв, И. Резник, Ю. Гарин, П. Жагун, И. Кохановский, С. Сигарев | |
| 2004 | - | Стеклянный дом | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Зеркало с трещиной | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Радуйтесь | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | Короли | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | - | С Новым годом | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2004 | 2004 | Колея (дуэт с М. Шуфутинским) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Пополам" |
| 2004 | 2004 | Посылочка | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Пополам" |
| 2004 | 2004 | Не верь, не бойся | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Пополам" |
| 2004 | 2004 | Новогодние сны (дуэт с М. Шуфутинским) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Пополам" |
| 2004 | 2005 | Скажи | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2004 | 2005 | Время от времени (Гостиница) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2004 | 2005 | Луна | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2004 | 2005 | Майами | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2004 | 2005 | Коктейль любви (дуэт с В. Леонтьевым) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2004 | 2005 | Тайна | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2005 | 2005 | Алло, любовь | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения". Помимо версии, изданной на CD, существует более ранняя, концертная версия этой песни |
| 2005 | 2005 | Чао, чао | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "С днём рождения" |
| 2005 | - | Мы продолжаем шоу (дуэт с Е. Шифриным) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2005 | - | Попурри песен Ларисы Рубальской | В. Чайка, А. Укупник, В. Добрынин | Л. Рубальская | |
| 2005 | - | Тёмная лошадка (ремейк) | Д. Тухманов | Л. Рубальская | |
| 2005 | 2007 | Сведу с ума (ремейк) | А. Сычёв | С. Соколкин | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2006 | - | С днём рождения (дуэт с А. Гурковой) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была исполнена на отчётном концерте "Фабрики звёзд - 6" |
| 2006 | - | Скажи (дуэт с П. Шаляпиным) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была исполнена на отчётном концерте "Фабрики звёзд - 6" |
| 2006 | - | Маэстро | И. Аллегрова | Ю. Гарин | |
| 2006 | - | За тех, кто рядом | О. Фельцман | Ю. Гарин | |
| 2006 | - | Александрит от Александра (ремейк) | А. Укупник | Е. Муравьёв, Л. Фомина | |
| 2006 | - | Прощай | В. Чайка | В. Чайка, Е. Муравьёв | Помимо версии, использованной в шоу-программе "Из прошлого в будущее", существует более ранняя версия этой песни |
| 2006 | - | Мелочь(Мой, мой) | В. Чайка | В. Чайка, Е. Муравьёв | |
| 2006 | - | Палуба | В. Чайка | Е. Муравьёв | |
| 2006 | - | Хава Нагила (дуэт с Л. Аллегровой) | народная | А.Ц. Идельсон | |
| 2006 | - | Попурри (версия 2006 г.) | И. Николаев, В. Чайка, И. Крутой, А. Укупник, А. Гарнизов | И. Николаев, Л. Рубальская, С. Осиашвили, Е. Муравьёв, И. Резник, Ю. Гарин, П. Жагун, И. Кохановский, С. Сигарев, К. Арсенев | |
| 2006 | - | Я тучи разведу руками (ремейк) / версия 2006 г. | И. Крутой | И. Резник | |
| 2006 | - | Угонщица (ремейк) / версия 2006 г. | В. Чайка | Л. Рубальская | |
| 2006 | - | Маленькой ёлочке (сборная песня) | М. Красев | З. Александрова | |
| 2006 | - | Какое небо голубое (дуэт с Г. Лепсом) | А. Рыбников | Б. Окуджава | |
| 2006 | - | Жизнь-игра | В. Тихонов | Л. Швецов | Песня записана в качестве саундтрека к сериалу "Ангель-хранитель", режиссёр Бата Недич |
| 2006 | 2007 | Алло | Н. Топчий | А. Лесто | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2006 | 2007 | Любовь со знаком минус | А. Зубков | С. Осиашвили | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2006 | 2007 | Селяви | Н. Топчий | А. Лесто | Песня издана на CD "Аллегрова 2007", существует также более ранняя версия |
| 2006 | 2007 | Центы | В. Чайка | В. Чайка | Песня издана на CD "Аллегрова 2007". Помимо версии, изданной на CD, существуют две расширенные версии этой песни |
| 2006 | 2007 | Померещилось | В. Чайка | В. Ионов | Песня издана на CD "Аллегрова 2007", существует также более ранняя версия |
| 2006 | 2007 | Ангел | В. Чайка | Е. Муравьёв | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2007 | 2007 | Миром правит любовь (Интро) | В. Чайка | Е. Муравьёв | Песня издана на CD "Аллегрова 2007". Помимо версии, изданной на CD, существует версия с монологом |
| 2007 | - | Миром правит любовь (кода) | В. Чайка | Е. Муравьёв | |
| 2007 | 2007 | Оправданий нет | Н. Топчий | А. Лесто | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2007 | 2007 | Грешная любовь (дуэт с С. Павлиашвили) | С. Павлиашвили | Г. Карапетян | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2007 | 2007 | Не нужен | Н. Топчий | А. Лесто | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2007 | 2007 | Король и шут | В. Чайка | Ю. Гарин | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2007 | 2007 | Позолота | А. Ружицкий | Е. Муравьёв | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2007 | 2007 | Не верю (Я тебе не верю) (дуэт с Г. Лепсом) | В. Дробыш | Е. Стюф | Песня издана на CD "Аллегрова 2007" |
| 2007 | - | Два лица | Н. Топчий | А. Лесто | Помимо версии, использованной в шоу-программе "Из прошлого в будущее", существует более ранняя версия этой песни |
| 2007 | - | Помолимся за родителей | С. Павлиашвили | К. Губин | |
| 2007 | - | Кавказец | В. Чайка | Е. Муравьёв | |
| 2007 | - | Я тучи разведу руками (ремейк) / версия 2007 г. | И. Крутой | И. Резник | |
| 2007 | - | Два лица (дуэт с М. Тишманом) | Н. Топчий | А. Лесто | Песня была исполнена на отчётном концерте "Фабрики звёзд - 7" |
| 2007 | - | С днём рождения (дуэт с К. Манго) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | Песня была исполнена на отчётном концерте "Фабрики звёзд - 7" |
| 2007 | - | Сквозняки (ремейк) | В. Чайка | Л. Рубальская | |
| 2008 | 2010 | Княжна | А. Яшин | Н. Бровченко | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" |
| 2008 | - | Старый клён (дуэт с И. Кобзоном) | А. Пахмутова | М. Матусовский | |
| 2009 | 2010 | Не обернусь | С. Арестов | О. Коротникова | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" и "Перезагрузка. Перерождение". Помимо двух версий, изданных на CD, существует ещё одна, ранняя версия |
| 2009 | 2010 | Благодарю | Е. Шашин | А. Куделинская | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" |
| 2009 | 2010 | Армия | А. Сандул | А. Сандул | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание". Помимо версии, использованной в шоу-программе "Праздничное шоу", существует более ранняя версия этой песни |
| 2009 | 2010 | Фасон | А. Алексин | С. Осиашвили | ППесня была издана на CD "Эксклюзивное издание". Помимо версии, использованной в шоу-программе "Праздничное шоу", существует более ранняя версия этой песни, а также расширенная версия с дополнительным припевом |
| 2009 | 2010 | Замуж (Замуж за нормального) | Е. Шашин | С. Соколкин, Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание". Помимо версии, использованной в шоу-программе "Праздничное шоу", существует более ранняя версия этой песни с другим текстом |
| 2009 | 2010 | Женщина с прошлым | В. Лоткин | Е. Муравьёв | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" |
| 2009 | 2010 | Кому какая разница | М. Шевченко | М. Шевченко | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" |
| 2009 | - | Орех | Е. Шашин | Е. Небылова | |
| 2009 | - | Фасон (дуэт с Ю. Гальцевым) | А. Алексин | С. Осиашвили | |
| 2009 | - | Угонщица (ремейк) / версия 2009 г. | В. Чайка | Л. Рубальская | |
| 2009 | - | Незаконченный роман (дуэт с М. Шуфутинским) | И. Крутой | К. Арсенев | |
| 2009 | - | Армения | И. Баграмов | М. Ерёмина | Помимо студийной версии, существует ещё концертная версия |
| 2010 | 2010 | Шаг до любви | И. Баграмов | М. Ерёмина, М. Смирягин | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание". Помимо версии, использованной в шоу-программе "Праздничное шоу", существуют две более ранние версии этой песни |
| 2010 | 2010 | Когда любовь умирает | Е. Файфман | Д. Толстов | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" и "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2010 | 2010 | Меня к тебе несёт | И. Баграмов | М. Ерёмина | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" |
| 2010 | - | Книга жизни | И. Баграмов | М. Ерёмина | |
| 2010 | - | Книга жизни (кода) | И. Баграмов | М. Ерёмина | |
| 2010 | - | Мистер Икс (Ария Мистера Икса) | И. Кальман | И. Зарубин, О. Фадеева | Ария из оперетты И. Кальмана "Принцесса цирка" |
| 2010 | - | Без женщин | И. Кальман | В. Михайлов | Ария из оперетты И. Кальмана "Принцесса цирка" |
| 2010 | - | Диалог (дуэт с Л. Аллегровой) | И. Крутой | М. Ерёмина | Песня - ремейк песни "Монолог", записанной И. Аллегровой сольно для альбома "Незаконченный роман", но с изменённым текстом для дуэта |
| 2010 | - | Императрица (ремейк) | И. Николаев | И. Николаев | |
| 2010 | - | Угонщица (ремейк) / версия 2010 г. | В. Чайка | Л. Рубальская | |
| 2010 | - | Я больше не хочу (дуэт с С. Пенкиным) | О. Кваша | В. Панфилов | |
| 2010 | - | Две звезды (дуэт с И. Николаевым) | И. Николаев | И. Николаев | |
| 2010 | - | Свадебные цветы (ремейк) | И. Николаев | И. Николаев | |
| 2010 | - | Привет, Андрей (ремейк) | И. Николаев | И. Николаев | |
| 2010 | - | Озеро надежды (ремейк) | И. Николаев | И. Николаев | В 2010 г., равно как в 1991 г., песня не была представлена публике |
| 2010 | - | Мой ласковый и нежный зверь (ремейк) | И. Николаев | С. Сигарев | |
| 2010 | - | Купите бублички | народная | народные | |
| 2010 | - | Сиреневый туман (дуэт с А. Буйновым) | Я. Сашин | М. Матусовский | |
| 2011 | 2015 | Красиво любить | А. Ружицкий | А. Ружицкий | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2011 | - | Ты не такой | М. Черкес | М. Черкес | |
| 2011 | - | Нас друг для друга создал Бог | Р. Паулс | Е. Евтушенко | |
| 2011 | - | Есаул | О. Газманов | О. Газманов | |
| 2011 | - | Песня остаётся с человеком (сборная песня) / версия 2011 г. | А. Островский | С. Островой | |
| 2011 | - | Пять минут (сборная песня) | А. Лепин | В. Коростылёв, В. Лифшиц | Исполнялась с другими звёздами в концертной программе "Очень Новый год" |
| 2011 | - | Две звезды (сборная песня) | И. Николаев | И. Николаев | Исполнялась с другими звёздами в концертной программе "ДОстояние РЕспублики. Игорь Николаев" |
| 2011 | - | Я тучи разведу руками (ремейк) / версия 2011 г. | И. Крутой | И. Резник | |
| 2011 | - | Бабы-стервы (ремейк) | И. Крутой | С. Осиашвили | |
| 2011 | 2015 | Рюмка водки (соло) | Е. Григорьев | Е. Григорьев | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2011 | - | Рюмка водки (дуэт с Лолитой) | Е. Григорьев | Е. Григорьев | |
| 2012 | - | Глупый мальчишка (ремейк) | И. Николаев | И. Николаев | |
| 2012 | - | Пролог (Монолог, Автограф) (ремейк) | А. Ситковецкий | М. Пушкина, Б. Баркас | |
| 2012 | - | Полосатая | В. Бодолика | К. Губин | |
| 2012 | 2012 | Жаль | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание". Помимо версии, изданной на CD, существует версия этой песни, исполненная в "Юбилейном концерте" в 2012 г. |
| 2012 | - | Три мужа | И. Баграмов | М. Ерёмина | |
| 2012 | - | Москвичи и москвички (дуэт с И. Баграмовым) | И. Баграмов | И. Баграмов | |
| 2012 | - | Города (версия 2012 г.) | И. Баграмов | М. Ерёмина | |
| 2012 | - | Наводнение | В. Блехер | Н. Олев | |
| 2012 | - | Твои следы | А. Бабаджанян | Е. Евтушенко | |
| 2012 | - | Центы (дуэт с «Jah-Far и ManTana») | В. Чайка, К.Коджоян | В. Чайка, К.Коджоян | |
| 2012 | - | Обалденные глаза (ремейк) | А. Лукьянов | С. Соколкин | |
| 2012 | - | Люблю мужчин (ремейк) | И. Крутой | Ю. Кадышева | |
| 2013 | 2014 | Птица | И. Баграмов | М. Ерёмина | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" и в цифровой версии альбома "Перезагрузка. Перерождение". Помимо этих двух версий, существует live-версия, исполненная на "Новой Волне" в Юрмале |
| 2013 | 2014 | Шайбу | И. Баграмов | М. Ерёмина | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" |
| 2013 | - | Ой, не надо (ремейк) | А. Укупник | Л. Рубальская | |
| 2013 | - | Птицы летят на север (сборная песня) | А. Укупник | Е. Муравьёв | Исполнялась с другими звёздами на юбилейном концерте А. Укупника |
| 2013 | - | Посвящение родителям | В. Лоткин | С. Осиашвили | |
| 2013 | - | Города (версия 2013 г.) | И. Баграмов | М. Ерёмина | |
| 2013 | - | Странник мой (ремейк) / версия 2013 г. | И. Николаев | И. Николаев | |
| 2013 | - | Незаконченный роман (дуэт с И. Крутым) (ремейк) | И. Крутой | К. Арсенев | |
| 2013 | - | Незаконченный роман (дуэт с Д. Биланом) | И. Крутой | К. Арсенев | Существует только live-версия, исполненная в программе "Достояние республики", посвящённой И. Аллегровой |
| 2013 | - | С днём рождения (с группой Иванушки International) | А. Гарнизов | Е. Муравьёв | |
| 2013 | - | Ау (соло) | А. Розенбаум | А. Розенбаум | |
| 2013 | - | Ау (дуэт с А. Розенбаумом) | А. Розенбаум | А. Розенбаум | |
| 2013 | - | Вьюга-зима | А. Яшин | В. Яшин | |
| 2013 | 2014 | Первая любовь – любовь последняя (дуэт со Славой) | В. Дробыш | В. Дробыш, А. Сланевская | Песня была издана на CD "Эксклюзивное издание" |
| 2013 | 2015 | Первая любовь – любовь последняя (соло) | В. Дробыш | В. Дробыш, А. Сланевская | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2014 | - | Майский вальс | И. Лученок | М. Ясень | |
| 2014 | - | Мечта сбывается (сборная песня) | Ю. Антонов | М. Танич | Исполнялась с другими звёздами на открытии фестиваля "Пять звёзд" в Крыму |
| 2014 | - | Новый год (Новогодняя) | В. Бодолика | К. Губин | |
| 2014 | - | Песня остаётся с человеком (сборная песня) версия 2014 г. | А. Островский | С. Островой | |
| 2014 | 2015 | Ключи от рая | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2014 | 2015 | Любовь – жадная дура | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Перезагрузка | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2014 | - | Триста шестьдесят пять дней | А. Лукьянов | Н. Касимцева | |
| 2015 | - | Любовь, к счастью, прошла | Д. Карпинчик | Н. Касимцева | |
| 2015 | - | Золото любви (ремейк) | И. Крутой | И. Николаев | |
| 2015 | - | Миражи (дуэт с И. Николаевым) (ремейк) | И. Николаев | И. Николаев | |
| 2015 | - | Ангел-хранитель мой (сборная песня) (ремейк) | И. Крутой | И. Николаев | Исполнялась с другими звёздами в шоу-программе "Императрица и два маэстро" в Сочи |
| 2015 | - | Отель "Вот и всё" | Ю. Чернавский | А. Маркевич | |
| 2015 | 2015 | Не верю (Я тебе не верю) (соло) | В. Дробыш | Е. Стюф | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Сумка | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Муж, с которым ты живёшь | И. Баграмов | М. Ерёмина, М. Смирягин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Цветы без повода | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Хочу сказать (Один на миллион) | М. Орлов | М. Ерёмина | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Алиби | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Вымолю любовь | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Время – деньги, деньги – вода | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Жить и любить | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | Шоу продолжается | К. Губин | К. Губин | Песня была издана на CD "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | 2015 | По МКАДу | И. Баграмов | М. Ерёмина, М. Смирягин | Песня была издана в цифровой версии альбома "Перезагрузка. Перерождение". Помимо версии, выпущенной в цифровом издании альбома, существует концертная версия из телеверсии "Перезагрузка" |
| 2015 | 2015 | Странники | И. Баграмов | М. Ерёмина | Песня была издана в цифровой версии альбома "Перезагрузка. Перерождение" |
| 2015 | - | Странник мой… (ремейк) / версия 2015 г. | И. Николаев | И. Николаев | |
| 2016 | - | Ангел завтрашнего дня (дуэт с Г. Лепсом) (ремейк) | Е. Кобылянский | К. Кавалерян | |
| 2016 | - | Девятое марта | К. Губин | К. Губин | |
| 2016 | - | Made in Russia | К. Губин | К. Губин | |
| 2016 | - | Кино о любви (дуэт с Ivan-ом) | В. Дробыш | Песня была издана в цифровом варианте на площадках ITINES, GOOGLE PLAY | |
| 2016 | - | Зрелая любовь | К. Губин | К. Губин | |
| 2016 | - | Цветы без повода (дуэт с Н. Басковым) | К. Губин | К. Губин |
Напишите отзыв о статье "Список песен Ирины Аллегровой"
Примечания
- ↑ [irinaallegrova.ru/music/detail_of.php?ID=168 Раздел "Неизданное" на официальном сайте И. Аллегровой]
- ↑ [www.paparazzi.ru/stars/172761 Ирина Аллегрова: биография. подробности жизни]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=ZTap7afGczY И. Аллегрова откровенно о себе в программе "Рождённые в СССР"]
- ↑ [allegrovaclub.moy.su/load/neizdannoe/neizdannoe/8-1-0-64 Наиболее полный список неизданных песен И. Аллегровой]
- ↑ [allegrovaclub.moy.su/load/diskografija/discografija/14-1-0-116 Наиболее полная дискография И. Аллегровой]
Ссылки
- [www.irinaallegrova.ru naallegrova.ru] — официальный сайт Ирины Аллегровой
- [allegrovaclub.moy.su/ Неофициальный сайт Ирины Аллегровой «AllegrovaClub»]
Отрывок, характеризующий Список песен Ирины Аллегровой
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.
– Прекрасный ответ, – сказал Наполеон. – Молодой человек, вы далеко пойдете!
Князь Андрей, для полноты трофея пленников выставленный также вперед, на глаза императору, не мог не привлечь его внимания. Наполеон, видимо, вспомнил, что он видел его на поле и, обращаясь к нему, употребил то самое наименование молодого человека – jeune homme, под которым Болконский в первый раз отразился в его памяти.
– Et vous, jeune homme? Ну, а вы, молодой человек? – обратился он к нему, – как вы себя чувствуете, mon brave?
Несмотря на то, что за пять минут перед этим князь Андрей мог сказать несколько слов солдатам, переносившим его, он теперь, прямо устремив свои глаза на Наполеона, молчал… Ему так ничтожны казались в эту минуту все интересы, занимавшие Наполеона, так мелочен казался ему сам герой его, с этим мелким тщеславием и радостью победы, в сравнении с тем высоким, справедливым и добрым небом, которое он видел и понял, – что он не мог отвечать ему.
Да и всё казалось так бесполезно и ничтожно в сравнении с тем строгим и величественным строем мысли, который вызывали в нем ослабление сил от истекшей крови, страдание и близкое ожидание смерти. Глядя в глаза Наполеону, князь Андрей думал о ничтожности величия, о ничтожности жизни, которой никто не мог понять значения, и о еще большем ничтожестве смерти, смысл которой никто не мог понять и объяснить из живущих.
Император, не дождавшись ответа, отвернулся и, отъезжая, обратился к одному из начальников:
– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.
Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.
Страсть его к государю несколько ослабела в Москве, так как он за это время не видал его. Но он часто рассказывал о государе, о своей любви к нему, давая чувствовать, что он еще не всё рассказывает, что что то еще есть в его чувстве к государю, что не может быть всем понятно; и от всей души разделял общее в то время в Москве чувство обожания к императору Александру Павловичу, которому в Москве в то время было дано наименование ангела во плоти.
В это короткое пребывание Ростова в Москве, до отъезда в армию, он не сблизился, а напротив разошелся с Соней. Она была очень хороша, мила, и, очевидно, страстно влюблена в него; но он был в той поре молодости, когда кажется так много дела, что некогда этим заниматься, и молодой человек боится связываться – дорожит своей свободой, которая ему нужна на многое другое. Когда он думал о Соне в это новое пребывание в Москве, он говорил себе: Э! еще много, много таких будет и есть там, где то, мне еще неизвестных. Еще успею, когда захочу, заняться и любовью, а теперь некогда. Кроме того, ему казалось что то унизительное для своего мужества в женском обществе. Он ездил на балы и в женское общество, притворяясь, что делал это против воли. Бега, английский клуб, кутеж с Денисовым, поездка туда – это было другое дело: это было прилично молодцу гусару.
В начале марта, старый граф Илья Андреич Ростов был озабочен устройством обеда в английском клубе для приема князя Багратиона.
Граф в халате ходил по зале, отдавая приказания клубному эконому и знаменитому Феоктисту, старшему повару английского клуба, о спарже, свежих огурцах, землянике, теленке и рыбе для обеда князя Багратиона. Граф, со дня основания клуба, был его членом и старшиною. Ему было поручено от клуба устройство торжества для Багратиона, потому что редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся на устройство пира. Повар и эконом клуба с веселыми лицами слушали приказания графа, потому что они знали, что ни при ком, как при нем, нельзя было лучше поживиться на обеде, который стоил несколько тысяч.
– Так смотри же, гребешков, гребешков в тортю положи, знаешь! – Холодных стало быть три?… – спрашивал повар. Граф задумался. – Нельзя меньше, три… майонез раз, – сказал он, загибая палец…
– Так прикажете стерлядей больших взять? – спросил эконом. – Что ж делать, возьми, коли не уступают. Да, батюшка ты мой, я было и забыл. Ведь надо еще другую антре на стол. Ах, отцы мои! – Он схватился за голову. – Да кто же мне цветы привезет?
– Митинька! А Митинька! Скачи ты, Митинька, в подмосковную, – обратился он к вошедшему на его зов управляющему, – скачи ты в подмосковную и вели ты сейчас нарядить барщину Максимке садовнику. Скажи, чтобы все оранжереи сюда волок, укутывал бы войлоками. Да чтобы мне двести горшков тут к пятнице были.
Отдав еще и еще разные приказания, он вышел было отдохнуть к графинюшке, но вспомнил еще нужное, вернулся сам, вернул повара и эконома и опять стал приказывать. В дверях послышалась легкая, мужская походка, бряцанье шпор, и красивый, румяный, с чернеющимися усиками, видимо отдохнувший и выхолившийся на спокойном житье в Москве, вошел молодой граф.
– Ах, братец мой! Голова кругом идет, – сказал старик, как бы стыдясь, улыбаясь перед сыном. – Хоть вот ты бы помог! Надо ведь еще песенников. Музыка у меня есть, да цыган что ли позвать? Ваша братия военные это любят.
– Право, папенька, я думаю, князь Багратион, когда готовился к Шенграбенскому сражению, меньше хлопотал, чем вы теперь, – сказал сын, улыбаясь.
Старый граф притворился рассерженным. – Да, ты толкуй, ты попробуй!
И граф обратился к повару, который с умным и почтенным лицом, наблюдательно и ласково поглядывал на отца и сына.
– Какова молодежь то, а, Феоктист? – сказал он, – смеется над нашим братом стариками.
– Что ж, ваше сиятельство, им бы только покушать хорошо, а как всё собрать да сервировать , это не их дело.
– Так, так, – закричал граф, и весело схватив сына за обе руки, закричал: – Так вот же что, попался ты мне! Возьми ты сейчас сани парные и ступай ты к Безухову, и скажи, что граф, мол, Илья Андреич прислали просить у вас земляники и ананасов свежих. Больше ни у кого не достанешь. Самого то нет, так ты зайди, княжнам скажи, и оттуда, вот что, поезжай ты на Разгуляй – Ипатка кучер знает – найди ты там Ильюшку цыгана, вот что у графа Орлова тогда плясал, помнишь, в белом казакине, и притащи ты его сюда, ко мне.
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе христиански кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате, всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей. Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали, это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение, которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви голова за ней, – сказала Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и полуулыбкою выказывая сочувствие сорви голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3 го марта, во 2 м часу по полудни, 250 человек членов Английского клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода, князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному событию в каких нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как то: граф Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи, говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи чувствовали, что что то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты, появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же. Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили) молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска, русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты, офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве, и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг, русскому солдату, еще связанному воспоминаниями Итальянского похода с именем Суворова. Кроме того в воздаянии ему таких почестей лучше всего показывалось нерасположение и неодобрение Кутузову.
– Ежели бы не было Багратиона, il faudrait l'inventer, [надо бы изобрести его.] – сказал шутник Шиншин, пародируя слова Вольтера. Про Кутузова никто не говорил, и некоторые шопотом бранили его, называя придворною вертушкой и старым сатиром. По всей Москве повторялись слова князя Долгорукова: «лепя, лепя и облепишься», утешавшегося в нашем поражении воспоминанием прежних побед, и повторялись слова Ростопчина про то, что французских солдат надо возбуждать к сражениям высокопарными фразами, что с Немцами надо логически рассуждать, убеждая их, что опаснее бежать, чем итти вперед; но что русских солдат надо только удерживать и просить: потише! Со всex сторон слышны были новые и новые рассказы об отдельных примерах мужества, оказанных нашими солдатами и офицерами при Аустерлице. Тот спас знамя, тот убил 5 ть французов, тот один заряжал 5 ть пушек. Говорили и про Берга, кто его не знал, что он, раненый в правую руку, взял шпагу в левую и пошел вперед. Про Болконского ничего не говорили, и только близко знавшие его жалели, что он рано умер, оставив беременную жену и чудака отца.
3 го марта во всех комнатах Английского клуба стоял стон разговаривающих голосов и, как пчелы на весеннем пролете, сновали взад и вперед, сидели, стояли, сходились и расходились, в мундирах, фраках и еще кое кто в пудре и кафтанах, члены и гости клуба. Пудренные, в чулках и башмаках ливрейные лакеи стояли у каждой двери и напряженно старались уловить каждое движение гостей и членов клуба, чтобы предложить свои услуги. Большинство присутствовавших были старые, почтенные люди с широкими, самоуверенными лицами, толстыми пальцами, твердыми движениями и голосами. Этого рода гости и члены сидели по известным, привычным местам и сходились в известных, привычных кружках. Малая часть присутствовавших состояла из случайных гостей – преимущественно молодежи, в числе которой были Денисов, Ростов и Долохов, который был опять семеновским офицером. На лицах молодежи, особенно военной, было выражение того чувства презрительной почтительности к старикам, которое как будто говорит старому поколению: уважать и почитать вас мы готовы, но помните, что всё таки за нами будущность.
Несвицкий был тут же, как старый член клуба. Пьер, по приказанию жены отпустивший волоса, снявший очки и одетый по модному, но с грустным и унылым видом, ходил по залам. Его, как и везде, окружала атмосфера людей, преклонявшихся перед его богатством, и он с привычкой царствования и рассеянной презрительностью обращался с ними.
По годам он бы должен был быть с молодыми, по богатству и связям он был членом кружков старых, почтенных гостей, и потому он переходил от одного кружка к другому.
Старики из самых значительных составляли центр кружков, к которым почтительно приближались даже незнакомые, чтобы послушать известных людей. Большие кружки составлялись около графа Ростопчина, Валуева и Нарышкина. Ростопчин рассказывал про то, как русские были смяты бежавшими австрийцами и должны были штыком прокладывать себе дорогу сквозь беглецов.
Валуев конфиденциально рассказывал, что Уваров был прислан из Петербурга, для того чтобы узнать мнение москвичей об Аустерлице.
В третьем кружке Нарышкин говорил о заседании австрийского военного совета, в котором Суворов закричал петухом в ответ на глупость австрийских генералов. Шиншин, стоявший тут же, хотел пошутить, сказав, что Кутузов, видно, и этому нетрудному искусству – кричать по петушиному – не мог выучиться у Суворова; но старички строго посмотрели на шутника, давая ему тем чувствовать, что здесь и в нынешний день так неприлично было говорить про Кутузова.
Граф Илья Андреич Ростов, озабоченно, торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал, и изредка отыскивая глазами своего стройного молодца сына, радостно останавливал на нем свой взгляд и подмигивал ему. Молодой Ростов стоял у окна с Долоховым, с которым он недавно познакомился, и знакомством которого он дорожил. Старый граф подошел к ним и пожал руку Долохову.
– Ко мне милости прошу, вот ты с моим молодцом знаком… вместе там, вместе геройствовали… A! Василий Игнатьич… здорово старый, – обратился он к проходившему старичку, но не успел еще договорить приветствия, как всё зашевелилось, и прибежавший лакей, с испуганным лицом, доложил: пожаловали!
Раздались звонки; старшины бросились вперед; разбросанные в разных комнатах гости, как встряхнутая рожь на лопате, столпились в одну кучу и остановились в большой гостиной у дверей залы.
В дверях передней показался Багратион, без шляпы и шпаги, которые он, по клубному обычаю, оставил у швейцара. Он был не в смушковом картузе с нагайкой через плечо, как видел его Ростов в ночь накануне Аустерлицкого сражения, а в новом узком мундире с русскими и иностранными орденами и с георгиевской звездой на левой стороне груди. Он видимо сейчас, перед обедом, подстриг волосы и бакенбарды, что невыгодно изменяло его физиономию. На лице его было что то наивно праздничное, дававшее, в соединении с его твердыми, мужественными чертами, даже несколько комическое выражение его лицу. Беклешов и Федор Петрович Уваров, приехавшие с ним вместе, остановились в дверях, желая, чтобы он, как главный гость, прошел вперед их. Багратион смешался, не желая воспользоваться их учтивостью; произошла остановка в дверях, и наконец Багратион всё таки прошел вперед. Он шел, не зная куда девать руки, застенчиво и неловко, по паркету приемной: ему привычнее и легче было ходить под пулями по вспаханному полю, как он шел перед Курским полком в Шенграбене. Старшины встретили его у первой двери, сказав ему несколько слов о радости видеть столь дорогого гостя, и недождавшись его ответа, как бы завладев им, окружили его и повели в гостиную. В дверях гостиной не было возможности пройти от столпившихся членов и гостей, давивших друг друга и через плечи друг друга старавшихся, как редкого зверя, рассмотреть Багратиона. Граф Илья Андреич, энергичнее всех, смеясь и приговаривая: – пусти, mon cher, пусти, пусти, – протолкал толпу, провел гостей в гостиную и посадил на средний диван. Тузы, почетнейшие члены клуба, обступили вновь прибывших. Граф Илья Андреич, проталкиваясь опять через толпу, вышел из гостиной и с другим старшиной через минуту явился, неся большое серебряное блюдо, которое он поднес князю Багратиону. На блюде лежали сочиненные и напечатанные в честь героя стихи. Багратион, увидав блюдо, испуганно оглянулся, как бы отыскивая помощи. Но во всех глазах было требование того, чтобы он покорился. Чувствуя себя в их власти, Багратион решительно, обеими руками, взял блюдо и сердито, укоризненно посмотрел на графа, подносившего его. Кто то услужливо вынул из рук Багратиона блюдо (а то бы он, казалось, намерен был держать его так до вечера и так итти к столу) и обратил его внимание на стихи. «Ну и прочту», как будто сказал Багратион и устремив усталые глаза на бумагу, стал читать с сосредоточенным и серьезным видом. Сам сочинитель взял стихи и стал читать. Князь Багратион склонил голову и слушал.
«Славь Александра век
И охраняй нам Тита на престоле,
Будь купно страшный вождь и добрый человек,
Рифей в отечестве а Цесарь в бранном поле.
Да счастливый Наполеон,
Познав чрез опыты, каков Багратион,
Не смеет утруждать Алкидов русских боле…»
Но еще он не кончил стихов, как громогласный дворецкий провозгласил: «Кушанье готово!» Дверь отворилась, загремел из столовой польский: «Гром победы раздавайся, веселися храбрый росс», и граф Илья Андреич, сердито посмотрев на автора, продолжавшего читать стихи, раскланялся перед Багратионом. Все встали, чувствуя, что обед был важнее стихов, и опять Багратион впереди всех пошел к столу. На первом месте, между двух Александров – Беклешова и Нарышкина, что тоже имело значение по отношению к имени государя, посадили Багратиона: 300 человек разместились в столовой по чинам и важности, кто поважнее, поближе к чествуемому гостю: так же естественно, как вода разливается туда глубже, где местность ниже.
Перед самым обедом граф Илья Андреич представил князю своего сына. Багратион, узнав его, сказал несколько нескладных, неловких слов, как и все слова, которые он говорил в этот день. Граф Илья Андреич радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном.
Николай Ростов с Денисовым и новым знакомцем Долоховым сели вместе почти на середине стола. Напротив них сел Пьер рядом с князем Несвицким. Граф Илья Андреич сидел напротив Багратиона с другими старшинами и угащивал князя, олицетворяя в себе московское радушие.
Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.
Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.
– Что ж вы? – закричал ему Ростов, восторженно озлобленными глазами глядя на него. – Разве вы не слышите; здоровье государя императора! – Пьер, вздохнув, покорно встал, выпил свой бокал и, дождавшись, когда все сели, с своей доброй улыбкой обратился к Ростову.
– А я вас и не узнал, – сказал он. – Но Ростову было не до этого, он кричал ура!
– Что ж ты не возобновишь знакомство, – сказал Долохов Ростову.
– Бог с ним, дурак, – сказал Ростов.
– Надо лелеять мужей хорошеньких женщин, – сказал Денисов. Пьер не слышал, что они говорили, но знал, что говорят про него. Он покраснел и отвернулся.
– Ну, теперь за здоровье красивых женщин, – сказал Долохов, и с серьезным выражением, но с улыбающимся в углах ртом, с бокалом обратился к Пьеру.
– За здоровье красивых женщин, Петруша, и их любовников, – сказал он.
Пьер, опустив глаза, пил из своего бокала, не глядя на Долохова и не отвечая ему. Лакей, раздававший кантату Кутузова, положил листок Пьеру, как более почетному гостю. Он хотел взять его, но Долохов перегнулся, выхватил листок из его руки и стал читать. Пьер взглянул на Долохова, зрачки его опустились: что то страшное и безобразное, мутившее его во всё время обеда, поднялось и овладело им. Он нагнулся всем тучным телом через стол: – Не смейте брать! – крикнул он.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, Несвицкий и сосед с правой стороны испуганно и поспешно обратились к Безухову.
– Полноте, полно, что вы? – шептали испуганные голоса. Долохов посмотрел на Пьера светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил: «А вот это я люблю». – Не дам, – проговорил он отчетливо.
Бледный, с трясущейся губой, Пьер рванул лист. – Вы… вы… негодяй!.. я вас вызываю, – проговорил он, и двинув стул, встал из за стола. В ту самую секунду, как Пьер сделал это и произнес эти слова, он почувствовал, что вопрос о виновности его жены, мучивший его эти последние сутки, был окончательно и несомненно решен утвердительно. Он ненавидел ее и навсегда был разорван с нею. Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, и после стола переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Пьер уехал домой, а Ростов с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая цыган и песенников.
– Так до завтра, в Сокольниках, – сказал Долохов, прощаясь с Ростовым на крыльце клуба.
– И ты спокоен? – спросил Ростов…
Долохов остановился. – Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты – дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник: медведя то, говорит, как не бояться? да как увидишь его, и страх прошел, как бы только не ушел! Ну так то и я. A demain, mon cher! [До завтра, мой милый!]
На другой день, в 8 часов утра, Пьер с Несвицким приехали в Сокольницкий лес и нашли там уже Долохова, Денисова и Ростова. Пьер имел вид человека, занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела. Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал ту ночь. Он рассеянно оглядывался вокруг себя и морщился, как будто от яркого солнца. Два соображения исключительно занимали его: виновность его жены, в которой после бессонной ночи уже не оставалось ни малейшего сомнения, и невинность Долохова, не имевшего никакой причины беречь честь чужого для него человека. «Может быть, я бы то же самое сделал бы на его месте, думал Пьер. Даже наверное я бы сделал то же самое; к чему же эта дуэль, это убийство? Или я убью его, или он попадет мне в голову, в локоть, в коленку. Уйти отсюда, бежать, зарыться куда нибудь», приходило ему в голову. Но именно в те минуты, когда ему приходили такие мысли. он с особенно спокойным и рассеянным видом, внушавшим уважение смотревшим на него, спрашивал: «Скоро ли, и готово ли?»
Когда всё было готово, сабли воткнуты в снег, означая барьер, до которого следовало сходиться, и пистолеты заряжены, Несвицкий подошел к Пьеру.
– Я бы не исполнил своей обязанности, граф, – сказал он робким голосом, – и не оправдал бы того доверия и чести, которые вы мне сделали, выбрав меня своим секундантом, ежели бы я в эту важную минуту, очень важную минуту, не сказал вам всю правду. Я полагаю, что дело это не имеет достаточно причин, и что не стоит того, чтобы за него проливать кровь… Вы были неправы, не совсем правы, вы погорячились…
– Ах да, ужасно глупо… – сказал Пьер.
– Так позвольте мне передать ваше сожаление, и я уверен, что наши противники согласятся принять ваше извинение, – сказал Несвицкий (так же как и другие участники дела и как и все в подобных делах, не веря еще, чтобы дело дошло до действительной дуэли). – Вы знаете, граф, гораздо благороднее сознать свою ошибку, чем довести дело до непоправимого. Обиды ни с одной стороны не было. Позвольте мне переговорить…
– Нет, об чем же говорить! – сказал Пьер, – всё равно… Так готово? – прибавил он. – Вы мне скажите только, как куда ходить, и стрелять куда? – сказал он, неестественно кротко улыбаясь. – Он взял в руки пистолет, стал расспрашивать о способе спуска, так как он до сих пор не держал в руках пистолета, в чем он не хотел сознаваться. – Ах да, вот так, я знаю, я забыл только, – говорил он.
– Никаких извинений, ничего решительно, – говорил Долохов Денисову, который с своей стороны тоже сделал попытку примирения, и тоже подошел к назначенному месту.
Место для поединка было выбрано шагах в 80 ти от дороги, на которой остались сани, на небольшой полянке соснового леса, покрытой истаявшим от стоявших последние дни оттепелей снегом. Противники стояли шагах в 40 ка друг от друга, у краев поляны. Секунданты, размеряя шаги, проложили, отпечатавшиеся по мокрому, глубокому снегу, следы от того места, где они стояли, до сабель Несвицкого и Денисова, означавших барьер и воткнутых в 10 ти шагах друг от друга. Оттепель и туман продолжались; за 40 шагов ничего не было видно. Минуты три всё было уже готово, и всё таки медлили начинать, все молчали.
– Ну, начинать! – сказал Долохов.
– Что же, – сказал Пьер, всё так же улыбаясь. – Становилось страшно. Очевидно было, что дело, начавшееся так легко, уже ничем не могло быть предотвращено, что оно шло само собою, уже независимо от воли людей, и должно было совершиться. Денисов первый вышел вперед до барьера и провозгласил:
– Так как п'отивники отказались от п'ими'ения, то не угодно ли начинать: взять пистолеты и по слову т'и начинать сходиться.
– Г…'аз! Два! Т'и!… – сердито прокричал Денисов и отошел в сторону. Оба пошли по протоптанным дорожкам всё ближе и ближе, в тумане узнавая друг друга. Противники имели право, сходясь до барьера, стрелять, когда кто захочет. Долохов шел медленно, не поднимая пистолета, вглядываясь своими светлыми, блестящими, голубыми глазами в лицо своего противника. Рот его, как и всегда, имел на себе подобие улыбки.
– Так когда хочу – могу стрелять! – сказал Пьер, при слове три быстрыми шагами пошел вперед, сбиваясь с протоптанной дорожки и шагая по цельному снегу. Пьер держал пистолет, вытянув вперед правую руку, видимо боясь как бы из этого пистолета не убить самого себя. Левую руку он старательно отставлял назад, потому что ему хотелось поддержать ею правую руку, а он знал, что этого нельзя было. Пройдя шагов шесть и сбившись с дорожки в снег, Пьер оглянулся под ноги, опять быстро взглянул на Долохова, и потянув пальцем, как его учили, выстрелил. Никак не ожидая такого сильного звука, Пьер вздрогнул от своего выстрела, потом улыбнулся сам своему впечатлению и остановился. Дым, особенно густой от тумана, помешал ему видеть в первое мгновение; но другого выстрела, которого он ждал, не последовало. Только слышны были торопливые шаги Долохова, и из за дыма показалась его фигура. Одной рукой он держался за левый бок, другой сжимал опущенный пистолет. Лицо его было бледно. Ростов подбежал и что то сказал ему.
– Не…е…т, – проговорил сквозь зубы Долохов, – нет, не кончено, – и сделав еще несколько падающих, ковыляющих шагов до самой сабли, упал на снег подле нее. Левая рука его была в крови, он обтер ее о сюртук и оперся ею. Лицо его было бледно, нахмуренно и дрожало.
– Пожалу… – начал Долохов, но не мог сразу выговорить… – пожалуйте, договорил он с усилием. Пьер, едва удерживая рыдания, побежал к Долохову, и хотел уже перейти пространство, отделяющее барьеры, как Долохов крикнул: – к барьеру! – и Пьер, поняв в чем дело, остановился у своей сабли. Только 10 шагов разделяло их. Долохов опустился головой к снегу, жадно укусил снег, опять поднял голову, поправился, подобрал ноги и сел, отыскивая прочный центр тяжести. Он глотал холодный снег и сосал его; губы его дрожали, но всё улыбаясь; глаза блестели усилием и злобой последних собранных сил. Он поднял пистолет и стал целиться.
– Боком, закройтесь пистолетом, – проговорил Несвицкий.
– 3ак'ойтесь! – не выдержав, крикнул даже Денисов своему противнику.
Пьер с кроткой улыбкой сожаления и раскаяния, беспомощно расставив ноги и руки, прямо своей широкой грудью стоял перед Долоховым и грустно смотрел на него. Денисов, Ростов и Несвицкий зажмурились. В одно и то же время они услыхали выстрел и злой крик Долохова.
– Мимо! – крикнул Долохов и бессильно лег на снег лицом книзу. Пьер схватился за голову и, повернувшись назад, пошел в лес, шагая целиком по снегу и вслух приговаривая непонятные слова:
– Глупо… глупо! Смерть… ложь… – твердил он морщась. Несвицкий остановил его и повез домой.
Ростов с Денисовым повезли раненого Долохова.
Долохов, молча, с закрытыми глазами, лежал в санях и ни слова не отвечал на вопросы, которые ему делали; но, въехав в Москву, он вдруг очнулся и, с трудом приподняв голову, взял за руку сидевшего подле себя Ростова. Ростова поразило совершенно изменившееся и неожиданно восторженно нежное выражение лица Долохова.
– Ну, что? как ты чувствуешь себя? – спросил Ростов.
– Скверно! но не в том дело. Друг мой, – сказал Долохов прерывающимся голосом, – где мы? Мы в Москве, я знаю. Я ничего, но я убил ее, убил… Она не перенесет этого. Она не перенесет…
– Кто? – спросил Ростов.
– Мать моя. Моя мать, мой ангел, мой обожаемый ангел, мать, – и Долохов заплакал, сжимая руку Ростова. Когда он несколько успокоился, он объяснил Ростову, что живет с матерью, что ежели мать увидит его умирающим, она не перенесет этого. Он умолял Ростова ехать к ней и приготовить ее.
Ростов поехал вперед исполнять поручение, и к великому удивлению своему узнал, что Долохов, этот буян, бретёр Долохов жил в Москве с старушкой матерью и горбатой сестрой, и был самый нежный сын и брат.
Пьер в последнее время редко виделся с женою с глазу на глаз. И в Петербурге, и в Москве дом их постоянно бывал полон гостями. В следующую ночь после дуэли, он, как и часто делал, не пошел в спальню, а остался в своем огромном, отцовском кабинете, в том самом, в котором умер граф Безухий.
Он прилег на диван и хотел заснуть, для того чтобы забыть всё, что было с ним, но он не мог этого сделать. Такая буря чувств, мыслей, воспоминаний вдруг поднялась в его душе, что он не только не мог спать, но не мог сидеть на месте и должен был вскочить с дивана и быстрыми шагами ходить по комнате. То ему представлялась она в первое время после женитьбы, с открытыми плечами и усталым, страстным взглядом, и тотчас же рядом с нею представлялось красивое, наглое и твердо насмешливое лицо Долохова, каким оно было на обеде, и то же лицо Долохова, бледное, дрожащее и страдающее, каким оно было, когда он повернулся и упал на снег.
«Что ж было? – спрашивал он сам себя. – Я убил любовника , да, убил любовника своей жены. Да, это было. Отчего? Как я дошел до этого? – Оттого, что ты женился на ней, – отвечал внутренний голос.
«Но в чем же я виноват? – спрашивал он. – В том, что ты женился не любя ее, в том, что ты обманул и себя и ее, – и ему живо представилась та минута после ужина у князя Василья, когда он сказал эти невыходившие из него слова: „Je vous aime“. [Я вас люблю.] Всё от этого! Я и тогда чувствовал, думал он, я чувствовал тогда, что это было не то, что я не имел на это права. Так и вышло». Он вспомнил медовый месяц, и покраснел при этом воспоминании. Особенно живо, оскорбительно и постыдно было для него воспоминание о том, как однажды, вскоре после своей женитьбы, он в 12 м часу дня, в шелковом халате пришел из спальни в кабинет, и в кабинете застал главного управляющего, который почтительно поклонился, поглядел на лицо Пьера, на его халат и слегка улыбнулся, как бы выражая этой улыбкой почтительное сочувствие счастию своего принципала.
«А сколько раз я гордился ею, гордился ее величавой красотой, ее светским тактом, думал он; гордился тем своим домом, в котором она принимала весь Петербург, гордился ее неприступностью и красотой. Так вот чем я гордился?! Я тогда думал, что не понимаю ее. Как часто, вдумываясь в ее характер, я говорил себе, что я виноват, что не понимаю ее, не понимаю этого всегдашнего спокойствия, удовлетворенности и отсутствия всяких пристрастий и желаний, а вся разгадка была в том страшном слове, что она развратная женщина: сказал себе это страшное слово, и всё стало ясно!
«Анатоль ездил к ней занимать у нее денег и целовал ее в голые плечи. Она не давала ему денег, но позволяла целовать себя. Отец, шутя, возбуждал ее ревность; она с спокойной улыбкой говорила, что она не так глупа, чтобы быть ревнивой: пусть делает, что хочет, говорила она про меня. Я спросил у нее однажды, не чувствует ли она признаков беременности. Она засмеялась презрительно и сказала, что она не дура, чтобы желать иметь детей, и что от меня детей у нее не будет».
Потом он вспомнил грубость, ясность ее мыслей и вульгарность выражений, свойственных ей, несмотря на ее воспитание в высшем аристократическом кругу. «Я не какая нибудь дура… поди сам попробуй… allez vous promener», [убирайся,] говорила она. Часто, глядя на ее успех в глазах старых и молодых мужчин и женщин, Пьер не мог понять, отчего он не любил ее. Да я никогда не любил ее, говорил себе Пьер; я знал, что она развратная женщина, повторял он сам себе, но не смел признаться в этом.
И теперь Долохов, вот он сидит на снегу и насильно улыбается, и умирает, может быть, притворным каким то молодечеством отвечая на мое раскаянье!»
Пьер был один из тех людей, которые, несмотря на свою внешнюю, так называемую слабость характера, не ищут поверенного для своего горя. Он переработывал один в себе свое горе.
«Она во всем, во всем она одна виновата, – говорил он сам себе; – но что ж из этого? Зачем я себя связал с нею, зачем я ей сказал этот: „Je vous aime“, [Я вас люблю?] который был ложь и еще хуже чем ложь, говорил он сам себе. Я виноват и должен нести… Что? Позор имени, несчастие жизни? Э, всё вздор, – подумал он, – и позор имени, и честь, всё условно, всё независимо от меня.
«Людовика XVI казнили за то, что они говорили, что он был бесчестен и преступник (пришло Пьеру в голову), и они были правы с своей точки зрения, так же как правы и те, которые за него умирали мученической смертью и причисляли его к лику святых. Потом Робеспьера казнили за то, что он был деспот. Кто прав, кто виноват? Никто. А жив и живи: завтра умрешь, как мог я умереть час тому назад. И стоит ли того мучиться, когда жить остается одну секунду в сравнении с вечностью? – Но в ту минуту, как он считал себя успокоенным такого рода рассуждениями, ему вдруг представлялась она и в те минуты, когда он сильнее всего выказывал ей свою неискреннюю любовь, и он чувствовал прилив крови к сердцу, и должен был опять вставать, двигаться, и ломать, и рвать попадающиеся ему под руки вещи. «Зачем я сказал ей: „Je vous aime?“ все повторял он сам себе. И повторив 10 й раз этот вопрос, ему пришло в голову Мольерово: mais que diable allait il faire dans cette galere? [но за каким чортом понесло его на эту галеру?] и он засмеялся сам над собою.
Ночью он позвал камердинера и велел укладываться, чтоб ехать в Петербург. Он не мог оставаться с ней под одной кровлей. Он не мог представить себе, как бы он стал теперь говорить с ней. Он решил, что завтра он уедет и оставит ей письмо, в котором объявит ей свое намерение навсегда разлучиться с нею.
Утром, когда камердинер, внося кофе, вошел в кабинет, Пьер лежал на отоманке и с раскрытой книгой в руке спал.
Он очнулся и долго испуганно оглядывался не в силах понять, где он находится.
– Графиня приказала спросить, дома ли ваше сиятельство? – спросил камердинер.
Но не успел еще Пьер решиться на ответ, который он сделает, как сама графиня в белом, атласном халате, шитом серебром, и в простых волосах (две огромные косы en diademe [в виде диадемы] огибали два раза ее прелестную голову) вошла в комнату спокойно и величественно; только на мраморном несколько выпуклом лбе ее была морщинка гнева. Она с своим всёвыдерживающим спокойствием не стала говорить при камердинере. Она знала о дуэли и пришла говорить о ней. Она дождалась, пока камердинер уставил кофей и вышел. Пьер робко чрез очки посмотрел на нее, и, как заяц, окруженный собаками, прижимая уши, продолжает лежать в виду своих врагов, так и он попробовал продолжать читать: но чувствовал, что это бессмысленно и невозможно и опять робко взглянул на нее. Она не села, и с презрительной улыбкой смотрела на него, ожидая пока выйдет камердинер.
– Это еще что? Что вы наделали, я вас спрашиваю, – сказала она строго.
– Я? что я? – сказал Пьер.
– Вот храбрец отыскался! Ну, отвечайте, что это за дуэль? Что вы хотели этим доказать! Что? Я вас спрашиваю. – Пьер тяжело повернулся на диване, открыл рот, но не мог ответить.
– Коли вы не отвечаете, то я вам скажу… – продолжала Элен. – Вы верите всему, что вам скажут, вам сказали… – Элен засмеялась, – что Долохов мой любовник, – сказала она по французски, с своей грубой точностью речи, выговаривая слово «любовник», как и всякое другое слово, – и вы поверили! Но что же вы этим доказали? Что вы доказали этой дуэлью! То, что вы дурак, que vous etes un sot, [что вы дурак,] так это все знали! К чему это поведет? К тому, чтобы я сделалась посмешищем всей Москвы; к тому, чтобы всякий сказал, что вы в пьяном виде, не помня себя, вызвали на дуэль человека, которого вы без основания ревнуете, – Элен всё более и более возвышала голос и одушевлялась, – который лучше вас во всех отношениях…
– Гм… гм… – мычал Пьер, морщась, не глядя на нее и не шевелясь ни одним членом.
– И почему вы могли поверить, что он мой любовник?… Почему? Потому что я люблю его общество? Ежели бы вы были умнее и приятнее, то я бы предпочитала ваше.
– Не говорите со мной… умоляю, – хрипло прошептал Пьер.
– Отчего мне не говорить! Я могу говорить и смело скажу, что редкая та жена, которая с таким мужем, как вы, не взяла бы себе любовников (des аmants), а я этого не сделала, – сказала она. Пьер хотел что то сказать, взглянул на нее странными глазами, которых выражения она не поняла, и опять лег. Он физически страдал в эту минуту: грудь его стесняло, и он не мог дышать. Он знал, что ему надо что то сделать, чтобы прекратить это страдание, но то, что он хотел сделать, было слишком страшно.
– Нам лучше расстаться, – проговорил он прерывисто.
– Расстаться, извольте, только ежели вы дадите мне состояние, – сказала Элен… Расстаться, вот чем испугали!
Пьер вскочил с дивана и шатаясь бросился к ней.
– Я тебя убью! – закричал он, и схватив со стола мраморную доску, с неизвестной еще ему силой, сделал шаг к ней и замахнулся на нее.
Лицо Элен сделалось страшно: она взвизгнула и отскочила от него. Порода отца сказалась в нем. Пьер почувствовал увлечение и прелесть бешенства. Он бросил доску, разбил ее и, с раскрытыми руками подступая к Элен, закричал: «Вон!!» таким страшным голосом, что во всем доме с ужасом услыхали этот крик. Бог знает, что бы сделал Пьер в эту минуту, ежели бы
Элен не выбежала из комнаты.
Через неделю Пьер выдал жене доверенность на управление всеми великорусскими имениями, что составляло большую половину его состояния, и один уехал в Петербург.
Прошло два месяца после получения известий в Лысых Горах об Аустерлицком сражении и о погибели князя Андрея, и несмотря на все письма через посольство и на все розыски, тело его не было найдено, и его не было в числе пленных. Хуже всего для его родных было то, что оставалась всё таки надежда на то, что он был поднят жителями на поле сражения, и может быть лежал выздоравливающий или умирающий где нибудь один, среди чужих, и не в силах дать о себе вести. В газетах, из которых впервые узнал старый князь об Аустерлицком поражении, было написано, как и всегда, весьма кратко и неопределенно, о том, что русские после блестящих баталий должны были отретироваться и ретираду произвели в совершенном порядке. Старый князь понял из этого официального известия, что наши были разбиты. Через неделю после газеты, принесшей известие об Аустерлицкой битве, пришло письмо Кутузова, который извещал князя об участи, постигшей его сына.
«Ваш сын, в моих глазах, писал Кутузов, с знаменем в руках, впереди полка, пал героем, достойным своего отца и своего отечества. К общему сожалению моему и всей армии, до сих пор неизвестно – жив ли он, или нет. Себя и вас надеждой льщу, что сын ваш жив, ибо в противном случае в числе найденных на поле сражения офицеров, о коих список мне подан через парламентеров, и он бы поименован был».
