Список потерянных Ан-24
Поделись знанием:
Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
Список катастроф и происшествий Ан-24 всех модификаций.
По неофициальным отечественным и зарубежным данным[1] на 14 февраля 2013 года в результате катастроф, аварий и уничтожения на земле в ходе боевых действий было потеряно 162 самолёта типа Ан-24. В результате катастроф погибло (на 2012 год) 2120 человек, включая 29 человек на земле.
| Дата | Бортовой номер | Место происшествия | Жертвы | Описание |
|---|---|---|---|---|
| 29.07.1962 |  46708
|
а/п Тернополь
|
0/8 | Прервал взлёт во время испытательного полёта после отказа двигателя и последовавшего за ним пожара. |
| 20.03.1965 | 46764
|
аэропорт Ханты-Мансийска
|
43/45 | При посадке задел стойкой шасси снежный бруствер. Из-за удара произошло отделение плоскости с двигателем, из которой в салон вылилось полтонны топлива, в возникшем пожаре самолёт полностью сгорел[2]. |
| 02.02.1966 |  SU-AOB
|
близ Луксора
|
4/н.д. | Разбился во время испытательного полёта. |
| 18.03.1966 | SU-AOA
|
близ Каира
|
30/30 | В условиях сильной грозы, обледенения и неисправных высотомера и компаса разбился при заходе на посадку в 5 км от ВПП, задев левым крылом песчаные дюны. |
| 29.08.1966 |  CU-T875
|
близ Камагуэйя
|
0/н.д. | Совершил аварийную посадку на пустырь недалеко от аэропорта, при приземлении оторвалось левое крыло. |
| 30.09.1966 | SU-AOM
|
аэропорт Каира
|
0/43 | При взлёте из аэропорта Луксора врезался правой стойкой шасси в вышедшего на ВПП верблюда, после чего совершил аварийную посадку на песчаную полосу Каирского аэропорта. |
| 30.12.1967 | 46215
|
близ Лиепаи
|
44/51 | При уходе на второй круг во время посадки отказал правый двигатель, не сработала система автоматического флюгирования, из-за чего самолёт резко потерял высоту и врезался правым крылом в телеграфный столб, пролетев ещё 180 м плашмя упал на заснеженное поле в 500 м от ВПП[3]. |
| 31.12.1967 | 46201
|
аэропорт Воронежа
|
0/н.д. | Из-за отказа двигателя совершил аварийную посадку в 350 метрах от ВПП. |
| 06.01.1968 | 47733
|
близ Олёкминска
|
45/45 | По неустановленной причине внезапно разрушился в воздухе на высоте 4500 м в 92 км западнее Олёкминска. По неофициальным данным мог быть сбит отклонившейся от курса ракетой ПВО. |
| 18.08.1968 | SU-AOL
|
Средиземное море | 40/40 | Совершая рейс «Каир—Дамаск» по неустановленной причине рухнул в море в 180 км южнее острова Кипр. |
| 06.10.1968 | 46552
|
близ Мары
|
0/н.д. | Совершил экстренную посадку по причине отказа двигателя на высоте 4200 метров. |
| 24.01.1969 |  SP-LTE
|
Вроцлав
|
0/48 | В нарушение правил экипаж выполнял посадку при погодных условиях ниже минимума, при этом не следя за высотой, пока самолёт не врезался в деревья и провода ЛЭП, после чего упал на автодорогу. |
| 24.03.1969 | 46751
|
у аэропорта Алма-Аты
|
4/31 | После взлёта произошёл отказ одного из двигателей, самолёт упал с высоты 80 метров и разрушился. |
| 02.04.1969 | SP-LTF
|
близ гмина Завоя
|
53/53 | По неизвестной причине отклонился от курса и в условиях снегопада врезался в гору Бабья. |
| 03.08.1969 | 46248
|
близ посёлка Васильковка
|
55/55 | После взлёта на высоте около 4 км оторвалась лопасть воздушного винта, пробила фюзеляж и перебила тяги управления рулями высоты, направления и элеронами. Самолёт упал на землю и сгорел. |
| 13.10.1969 | 47772
|
близ Нижневартовска
|
24/56 | Первый заход на посадку был неудачным и в 17:19 экипаж ушёл на второй круг. Летя на предпосадочной прямой, самолёт перешёл в правый крен и в 1100 метрах от торца полосы (190 метров до БПРС) и в 50 метрах правее её оси врезался в землю среди небольших деревьев, после чего разрушился и частично сгорел.
Вывод МГА: возникновение отрицательной тяги воздушных винтов на режиме предпосадочного снижения вследствие уборки РУД (рычага управления двигателем) в положение малого полетного газа при включенной ПОС (противообледенительной системой). Попытка исправить выводом двигателей на взлетный режим и уборкой шасси не дала результата из-за малой высоты. Вывод МАП: ошибка в оценке высоты и удаления от ВПП на предпосадочной прямой со снижением ниже нормальной траектории с последующим сваливанием при маневре ухода после обнаружения недопустимо малой высоты. Сваливание обусловлено отклонением закрылков на 17° вместо 38° по руководству по лётной эксплуатации. |
| 28.01.1970 | 47701
|
близ посёлка Батагай
|
34/34 | В результате ошибки экипажа преждевременно начал снижение и столкнулся с каменистым холмом в районе реки Адыча в 40 км от аэропорта. |
| 30.01.1970 | SU-AOK
|
аэропорт Луксора
|
0/н.д. | При приземлении у самолёта обломилась стойка шасси. |
| 04.02.1970 |  YR-AMT
|
горы Апусени
|
21/22 | По неизвестным причинам разбился в горах при приближении к аэропорту города Орадя. |
| 14.03.1970 | SU-AOC
|
аэропорт Каира
|
0/15 | Через 4 минуты после взлёта из аэропорта Александрии из-за попадания ракеты из ПЗРК «Стрела-2», по ошибке выпущенной по самолёту, взорвался и загорелся левый двигатель, самолёт совершил аварийную посадку в Каире. |
| 01.04.1970 | 47751
|
близ Новосибирска
|
45/45 | При наборе высоты столкнулся с шаром-радиозондом, потерял управление и разрушился в воздухе. Среди погибших — юношеская хоккейная команда. |
| 19.07.1970 | SU-ANZ
|
аэропорт Каира
|
0/3 | При выполнении учебно-тренировочного полёта во время отработки взлёта-посадки из-за ошибки экипажа взлетел по более крутой траектории, достигнув высоты 50 м, накренился вправо и под углом 90° рухнул на землю. |
| 1970 | 46241
|
аэропорт Саратова
|
0/н.д. | Во время заправки из-за разлива топлива возник пожар, в результате которого самолёт полностью сгорел. |
| 31.03.1971 | 46747
|
аэропорт Быково
|
0/3 | В ходе тренировочного полёта по ошибке командира экипажа совершил посадку без выпущенного шасси. |
| 01.06.1971 | 47729
|
близ Улан-Удэ
|
0/н.д. | В ходе тренировочного полёта при отработке навыков пилотирования с одним неработающим двигателем, бортмеханик по ошибке выключил и второй двигатель, самолёт резко потерял высоту и совершил вынужденную посадку на Богородском острове, частично сгорев. |
| 12.11.1971 | 46809
|
аэропорт Винницы
|
52/52 | Из-за ошибки экипажа во время второго захода на посадку при низкой облачности и в условиях моросящего дождя ушёл в крен, упал рядом с ВПП и сгорел. |
| 13.11.1971 | 46378
|
близ Керчи
|
6/11 | При посадке опустился ниже безопасной высоты и задел столб электролинии, а затем врезался в склад. |
| 15.11.1971 | YR-AMA
|
аэропорт Отопени
|
0/22 | Совершил аварийную посадку недалеко от ВПП. |
| 01.12.1971 | 46788
|
аэропорт Саратова
|
57/57 | При заходе на посадку из-за отказавшей противообледенительной системы при подходе через облака покрылся льдом, перешёл в неуправляемое падение и разбился в 13 км от аэропорта. |
| 22.02.1972 | 46732
|
близ Липецка
|
0/13 | Во время крутого снижения на высоте 1500 м воздушные винты по неизвестной причине вышли на режим отрицательной тяги, экипаж не смог восстановить управление самолётом и он столкнулся с землёй. |
| 27.02.1972 | 46418
|
близ Минеральных Вод
|
0/47 | При быстром снижении на высоте 2000 м воздушные винты вышли на режим отрицательной тяги, экипаж не смог восстановить управление самолётом и совершил аварийную посадку на поле близ села Канглы. |
| 16.05.1972 |  б/н 05
|
Светлогорск
|
26+8/8 | Борт ВМФ. При выполнении облёта с целью проверки радиоаппаратуры, из-за неисправного высотомера на недопустимо малой высоте вошёл в полосу густого тумана, затем на обрывистом берегу моря зацепил крылом верхушки сосен, потеряв его часть, и, пролетев ещё 200 м, рухнул на здание детского сада в жилом квартале и сгорел вместе с ним. Погибли 23 ребёнка и 3 сотрудника детского сада[4]. |
| 04.11.1972 | 46202
|
близ Курска
|
0/3 | При заходе на посадку на расстоянии 2500 м от торца ВПП столкнулся с деревьями и разрушился. |
| 21.01.1973 | 46276
|
близ Перми
|
39/39 | В ночных условиях полёта столкнулся с неизвестным предметом и внезапно вошёл в штопор. Благодаря падению части фюзеляжа в глубокий снег четверо пассажиров остались в живых, но вскоре погибли от холода (-41 град C) до прибытия спасателей. На обломках были найдены частицы зелёной краски, не относящейся к самолёту, что может свидетельствовать о поражении отклонившейся от траектории ракетой.[5] |
| 28.02.1973 |  012
|
близ Голенюва
|
18/18 | Борт ВВС. При заходе на посадку в Щецине ночью в условиях обледенения попал в зону сильной турбулентности, резко потерял высоту и врезался в деревья недалеко от аэропорта. |
| 19.04.1973 | SP-LTN
|
близ Жешува
|
н.д./н.д. | Разбился во время тренировочного полёта. |
| 18.08.1973 | 46435
|
близ аэропорта Бина
|
56/64 | Вскоре после взлёта произошло разрушение турбины левого двигателя, экипаж попытался вернуться в аэропорт, но по причине максимального взлётного веса и изношенных лопаток правый двигатель не смог набрать максимальную тягу, самолёт стал терять высоту и столкнулся с нефтяной вышкой близ посёлка Романы в 3 км от ВПП аэропорта «Бина». |
| 17.09.1973 |  4206
|
Кобдоский аймак
|
н.д./н.д. | Во время снижения задел склон горы и совершил аварийную посадку. |
| 06.01.1974 | 46357
|
близ Мукачево
|
24/24 | По причине закрытия на ремонт аэропорта Ужгорода самолёт садился на соседнем военном аэродроме в Мукачево, при посадке у самолёта обледенел показатель воздушного давления, и из-за неверного показания скорости, экипаж уменьшил тягу двигателей, вследствие чего самолёт «клюнул» в районе дальнего привода. |
| 25.01.1974 | 46277
|
близ Ростова-на-Дону
|
4/4 | После мероприятий по техническому обслуживанию вылетел из аэропорта Ростова-на-Дону, сразу после взлёта отказал авиагоризонт, экипаж потерял пространственную ориентацию и упал на расстоянии 1750 м от конца ВПП. |
| 08.03.1974 |  XW-TCA
|
 близ Ханоя
|
18/18 | Разбился в условиях недостаточной видимости. |
| 11.07.1974 | н.д.
|
н.д.
|
н.д./н.д. | Подробности происшествия неизвестны[6]. |
| 29.12.1974 | YR-AMD
|
близ Сибиу
|
33/33 | Из-за ошибки экипажа отклонился от курса более чем на 20 км к югу, попал в зону сильной турбулентности и на высоте 1700 м врезался в горы массива Лотру в Южных Карпатах. |
| 14.04.1975 |   035
|
близ Софии
|
н.д./н.д. | Борт ВВС, разбился при неизвестных обстоятельствах. |
| 25.04.1975 | 46476
|
аэропорт Полтавы
|
0/11 | Во время захода на посадку в сложных метеоусловиях попал в полосу приземного тумана, экипаж ошибочно допустил снижение ниже глиссады и самолёт столкнулся с землёй с недолётом до ВПП. |
| 17.11.1975 | 46467
|
близ Гали
|
38/38 | Во время снижения врезался в гору Апшара. |
| 20.11.1975 | 46349
|
близ Харькова
|
19/50 | Из-за ошибки диспетчера экипаж установил высотомер с ошибкой 220 м, в результате чего самолёт при заходе на посадку ночью задел деревья и столкнулся со склоном холма в 12 км от аэропорта. |
| 22.11.1975 | LZ-ANA
|
близ Софии
|
3/45 | По невыясненным обстоятельствам разбился вскоре после взлёта. |
| 13.01.1976 | 47280
|
близ аэропорта Ржевка
|
0/44 | При заходе на посадку ночью в условиях плохой погоды просел ниже глиссады, система предупреждения опасного сближения с землёй сработала, но была отключена пилотом, из-за чего снижение было продолжено и самолёт задел деревья и упал в лес. |
| 21.01.1976 |  B-492
|
близ Шанхая
|
40/40 | Разбился при заходе на посадку. |
| 10.03.1976 | 46613
|
аэропорт Саратова
|
0/57 | При заходе на посадку командир экипажа допустил ошибку в пилотировании, из-за чего самолёт совершил грубую посадку с последующим выкатом за пределы ВПП и разрушился. |
| 18.03.1976 | CU-T879
|
близ Гаваны
|
5/5 | Во время подготовки лётной программы в рамках авиасалона «Кубана де Авиасьон» столкнулся в воздухе с самолётом Douglas DC-8-43 (CU-T1200). Из-за столкновения, Ан-24 разрушился в воздухе, лайнер DC-8 благополучно приземлился, несмотря на потерю части крыла, в том числе одного двигателя. |
| 15.05.1976 | 46534
|
близ Чернигова
|
52/52 | По неустановленным причинам произошло резкое отклонение руля направления, винты обоих двигателей автоматически зафлюгировались, самолёт сорвался в штопор и разбился. |
| 13.08.1976 | 47734
|
близ Гурьева
|
0/43 | Из-за ошибки экипажа приземлился с недолётом до ВПП и разрушился. |
| 09.09.1976 | 46518
|
Чёрное море | 52/52 | На высоте 5700 м над Чёрным морем из-за ошибки диспетчера столкнулся с самолётом Як-40 (СССР-87772) в 37 км южнее Анапы. При столкновении Ан-24 «отрубил» самолёту Як-40 хвостовое оперение вместе с двигателями. Обломки самолётов упали в море и затонули на глубине 500—600 м[7]. |
| 17.12.1976 | 46722
|
Киев
|
48/55 | Во время ночной посадки в аэропорту Жуляны, происходившей в условиях низкой облачности, снега с дождем, обледенения и тумана, диспетчер не сообщил экипажу об ухудшении видимости ниже минимума в 700 м. По этой причине самолёт продолжил снижение, в 2500 м от ВПП с завышенной вертикальной скоростью ушёл ниже глиссады и на расстоянии 1265 м от ВПП столкнулся с бетонным забором ближнего приводного радиомаяка, затем пролетев ещё 115 м врезался в железнодорожную насыпь высотой 4,5 м, разрушился и загорелся. |
| 08.07.1977 | 46847
|
близ Сухуми
|
6/7 | Во время тренировочного полёта в условиях сумерек с курсантами Кировоградской школы высшей лётной подготовки самолёт сразу после взлёта из аэропорта Сочи на высоте 150 м из-за временной потери работоспособности командира экипажа перешёл в снижение и упал в море в 1-1,5 км от берега. |
| 09.12.1977 | 47695
|
близ Тарко-Сале
|
17/23 | После взлёта в тёмное время суток набрал высоту 120 м, на которой при несинхронной уборке закрылков произошло резкое увеличение крена, самолёт перешёл в снижение и прямо по курсу взлёта упал в тайгу в 4-5 км от ВПП, разрушился и загорелся. |
| 23.10.1978 | 46327
|
залив Сиваш
|
26/26 | При выполнении ночного полёта в облаках, экипаж поздно включил обогрев входных направляющих аппаратов двигателей, из-за чего с интервалом в 40 секунд оба они остановились. При попытке запуска одного из двигателей возник разворачивающий момент, самолёт потерял управление, сорвался в штопор и упал в залив Сиваш недалеко от села Емельяновка Крымской области. |
| 19.12.1978 | 46299
|
аэропорт Самарканда
|
5/5 | При выполнении тренировочного полёта с заходом на посадку с одним неработающим двигателем, самолёт прошёл ближний приводной радиомаяк на 15 м ниже глиссады, после чего командир экипажа принял решение об уходе на второй круг. Из опасений вызвать большой разворачивающий момент вывод двигателя на взлётный режим осуществляли замедленно, по этой причине самолёт не смог набрать высоту и, после уборки шасси и закрылков, потерял скорость и с креном упал на землю. |
| 15.01.1979 | 46807
|
близ аэропорта Минск-1
|
13/14 | При заходе на посадку в условиях обледенения, экипаж, следуя РЛЭ, полностью выпустил закрылки, из-за чего самолёт, вследствие перекомпенсации руля высоты и потери устойчивости, совершил клевок, потерял управление и разбился. После этого происшествия в РЛЭ внесли изменения, предписывающие выпуск закрылков в условиях обледенения только до промежуточного положения. |
| 01.05.1979 | 1202
|
аэропорт Эрдэнэта
|
0/н.д. | При посадке совершил выкат за пределы ВПП и получил повреждения. |
| 03.09.1979 | 46269
|
близ посёлка Амдерма
|
40/43 | При заходе на посадку из-за отсутствия штурмана на рабочем месте экипаж не контролировал снижение самолёта, из-за чего прошёл дальний приводной радиомаяк на 95 м ниже установленной высоты. После выхода из облаков экипаж в условиях безориентирной местности в визуальном полёте преждевременно снизился на недопустимо малую высоту и на удалении 1850 м от начала ВПП столкнулся с небольшой сопкой, разрушился и сгорел. |
| 20.03.1980 | B-484
|
близ Чанша
|
н.д./н.д. | Разбился при неизвестных обстоятельствах. |
| 31.03.1980 |  3X-GAU
|
аэропорт Конакри
|
0/35 | При посадке совершил выкат за пределы ВПП и разрушился. |
| 14.04.1980 | 47732
|
аэропорт Красноярск-Северный
|
2/52 | После взлёта из-за разрушения шлиц-шарнира не убралась правая опора шасси. При выполнении аварийной посадки получил неверные указания от диспетчера и после приземления едва не врезался в стоящие самолёты. При попытке уклонения, экипаж резко развернул самолёт и тот разрушился. Возник пожар, в результате чего две пассажирки погибли от ожогов. |
| 18.04.1980 | 46220
|
аэропорт Быково
|
0/47 | При подготовке к взлёту экипаж не установил закрылки во взлётное положение, из-за чего самолёт, оторвавшись от ВПП, не смог набрать высоту, задел бетонный забор аэропорта, пересёк шоссе, столкнулся с постройками и загорелся. |
| 24.09.1980 |  YI-AEM
|
аэропорт Киркука
|
0/0 | Уничтожен на земле в ходе Ирано-иракской войны. |
| 08.03.1981 | 46280
|
близ Курска
|
0/5 | При посадке в аэропорту Курска из-за ошибки экипажа снизился ниже глиссады, задел деревья, упал и полностью сгорел. Данный самолёт в 1967 году на авиасалоне Ле Бурже[8] впервые представил марку Ан-24 за рубежом. |
| 26.03.1981 | SP-LTU
|
близ Слупска
|
1/52 | При заходе на посадку разрушился воздушный винт, самолёт совершил вынужденную посадку и разрушился. |
| 24.08.1981 | 46653
|
близ Завитинска
|
31/32 | Столкнулся на высоте 5220 м с военным самолётом Ту-16 (с/н 6203106) в 70 км восточнее Завитинска. Столкновение произошло из-за несогласованности действий военных и гражданских диспетчеров, а также ошибок экипажей: экипаж Ан-24 не сообщил об уклонении от трассы на 10 км, а экипаж Ту-16 доложил о достижении высоты 5100 м за 2 минуты до того, как это произошло на самом деле. После столкновения самолёты разрушились в воздухе, оба экипажа (в том числе и экипаж Ту-16 из 6 человек) погибли. Лариса Савицкая, упавшая на фрагменте фюзеляжа с высоты 5220 метров, единственная из всех пассажиров осталась жива[9]. |
| 25.01.1982 | YR-BMD
|
близ Констанцы
|
7/7 | Во время тренировочного полёта, делая заход на посадку, из-за неисправности в системе оперения накренился влево, задел левым крылом землю и полностью разрушился. |
| 25.01.1982 | YI-AEO
|
н.д.
|
н.д./н.д. | Во время посадки врезался крылом в землю и разрушился. |
| 28.08.1982 | YI-ALN
|
аэропорт Эн-Насирии
|
н.д./н.д. | При посадке обломилась передняя стойка шасси, из-за чего самолёт при пробеге по ВПП клюнул носом вперёд, и из-за трения обшивки об бетон загорелся. |
| 16.12.1982 | 46567
|
близ посёлка Ширяево
|
0/н.д. | Через 52 мин после взлёта из аэропорта Борисполь на высоте 5100 м в кабине экипажа произошло возгорание электропроводки, экипаж немедленно приступил к экстренному снижению и тушению пожара. Несмотря на принятые меры, пожар ликвидировать не удалось и командир корабля совершил вынужденную посадку с убранными шасси на поле близ села Саханское Одесской области. В результате продолжившегося на земле пожара самолёт полностью сгорел. |
| 25.06.1983 | 8401
|
аэропорт Улан-Батора
|
0/н.д. | Разбился во время посадки при неизвестных обстоятельствах. |
| 24.12.1983 | 46617
|
близ села Лешуконское
|
44/49 | При заходе на посадку в условиях облачности и моросящего дождя экипаж не ушёл на второй круг несмотря на недопустимое отклонение влево от глиссады. Пилот начал доворачивать вправо и нескоординированными действиями вывел самолёт на закритический угол скольжения, что привело к потере скорости. В 1 км от ВПП экипаж попытался уйти на второй круг, но, несмотря на перевод двигателей на взлетный режим и уборку шасси, боковое скольжение вызывало дальнейшее падение скорости, самолёт стал крениться влево, терять высоту и с креном 90º рухнул на землю в 230 м от ВПП и в 110 м правее неё[10]. |
| 28.01.1984 | 47310
|
аэропорт Ижевска
|
4/51 | Перед началом снижения после выключения автопилота произошёл полный отказ управления рулём высоты. В первом заходе на посадку самолёт начал раскачиваться по тангажу и стал поднимать нос прямо перед полосой, из-за чего экипаж ушёл на второй круг. При втором заходе самолёт резче, чем в первый раз, задрал нос, на высоте 3-5 м над ВПП свалился на правое крыло и, несмотря на взлётный режим двигателей, потерял скорость и под углом 15º врезался в землю рядом с ВПП и разрушился. |
| 18.05.1984 | н.д.
|
аэродром Смирных
|
6/6 | Экипаж АН-24РТ 257 осап производил облет РТС на а/д Смирных. При облете курсоглиссадной системы после пролета над ВПП экипаж приступил к выполнению спаренного первого-второго разворота. При этом был превышен допустимый крен. Самолет потерял высоту и скорость и столкнулся с землей. Экипаж и школьник, которого взяли покататься, погибли. Ребенок в момент катастрофы занимал место помощника командира корабля. |
| 18.01.1985 | B-434
|
близ Цзинаня
|
38/41 | Разбился в условиях дождя и тумана при заходе на второй круг. |
| 22.02.1985 |  TZ-ACT
|
близ Тимбукту
|
50/51 | Вскоре после взлёта отказал один из двигателей и при возвращении обратно самолёт не дотянул до ВПП и разбился. |
| ??.03.1985 |  н.д.
|
аэропорт Джелалабада
|
0/н.д. | Перед взлётом экипаж не переключил управление на ножное руление, из-за чего во время разгона самолёт стало стаскивать с ВПП влево на стоящие вдоль неё советские военные вертолёты Ми-8МТ, в результате левым крылом Ан-24 повредил хвосты пяти вертолётам, а сам получил сильные повреждения[11]. |
| 02.03.1986 | 46423
|
близ Бугульмы
|
38/38 | При заходе на посадку перед входом в глиссаду через секунду после выпуска закрылков отказал микровыключатель датчика автоматического флюгирования воздушного винта левого двигателя, и он самопроизвольно перешёл в положение флюгирования. Самолёт накренился влево, начал разворот в ту же сторону, потерял скорость и разбился в 8 км от ВПП в 500 м от её оси. |
| 05.09.1986 | YR-AMF
|
близ Клуж-Напока
|
3/55 | При посадке обломилась передняя стойка шасси, самолёт упал носом вперёд и от трения об поверхность ВПП возник пожар, быстро перешедший на кабину пилотов. |
| 15.12.1986 | B-3413
|
близ Ланьчжоу
|
6/44 | Через 30 минут после взлёта из-за обледенения отказали оба двигателя и экипаж принял решение вернуться в аэропорт. Попытки запустить двигатели результата не дали и самолёт разбился, не долетев до аэропорта. |
| 23.01.1987 | 7710
|
аэропорт Улан-Батора
|
н.д./н.д. | Разбился при неизвестных обстоятельствах. |
| 08.07.1988 | 46669
|
близ Хабаровска
|
0/н.д. | При взлёте не смог набрать высоту и столкнулся с постройками за пределами аэропорта. |
| 02.11.1988 | SP-LTD
|
близ Жешува
|
1/29 | При подходе к аэропорту отказал один двигатель, экипаж принял решение садиться на поле. При посадке самолёт попал шасси в небольшой ров, развалился и сгорел. |
| 15.08.1989 | B-3417
|
близ Шанхая
|
34/40 | Сразу после взлёта отказал второй двигатель, самолёт потерял высоту и упал в реку. |
| 26.08.1989 | 46352
|
аэропорт Саскылаха
|
0/н.д. | В процессе разбега после поднятия передней стойки шасси бортмеханик, не имеющий достаточного опыта, ошибочно установил переключатель шасси на «уборку», из-за чего самолёт столкнулся нижней части фюзеляжа с поверхностью ВПП. |
| 24.09.1989 |  н.д.
|
аэропорт Кабула
|
0/0 | Находясь на стоянке в результате массированного ночного обстрела аэропорта был поражён неуправляемыми ракетными снарядами и полностью сгорел[12]. |
| 04.10.1989 | 46525
|
аэропорт Степногорска
|
0/52 | При посадке в условиях тумана сошёл с полосы и завалился на бок[13]. |
| 21.11.1989 | 46335
|
аэропорт Советский
|
32/40 | При заходе на посадку в условиях снегопада из-за ошибки экипажа снизился ниже глиссады и на высоте 20-25 м в 180 м от ближнего приводного радиомаяка самолёт задел верхушки деревьев, после чего рыскнул вправо, в 700 м от ВПП и в 250 м правее её оси в перевёрнутом положении упал на землю и загорелся. |
| 28.12.1989 |  YR-BMJ
|
близ Бухареста
|
7/7 | Выполнял рейс в Белград за грузом гуманитарной помощи, вскоре после взлёта из аэропорта Бухареста в условиях плохой погоды по неизвестным причинам развалился в воздухе, обломки самолёта разбросало в радиусе 1 км² близ деревни Вишина жудеца Дымбовица в 55 км от Бухареста. По неофициальной версии мог быть сбит ракетой ПВО из-за единственного пассажира на борту — английского журналиста Яна Перри, который во время Румынской революции находился в штабе ЦК Компартии Румынии и снял во время боёв большое количество фото- и видеоматериалов. На это указывают обнаруженные на обломках самолёта следы химических веществ, используемых в топливе и взрывчатке ракет ПВО. Также, по свидетельствам очевидцев, на месте катастрофы некие люди целенаправленно собирали уцелевшие фотографии и видеокассеты[14]. |
| 09.01.1990 |  н.д.
|
близ Джубы
|
н.д./н.д. | Борт ВВС. В ходе гражданской войны был сбит в 110 км южнее Джубы близ деревни Каджо-Каджи из ПЗРК «Стрела-2» повстанцами НАОС[15]. |
| 26.01.1990 | 10208
|
близ Улясутая
|
30/30 | Разбился из-за нехватки топлива после неудачных попыток в ночное время найти аэропорт. |
| 22.04.1990 |  34008
|
аэропорт Луангнамтхи
|
1+0/3 | После взлёта обнаружились проблемы с двигателем, экипаж принял решение вернуться в аэропорт, но при посадке самолёт промахнулся мимо ВПП и врезался в здание. Погиб находившийся в нём человек. |
| 02.06.1990 | 46551
|
аэропорт Кенкияк
|
0/33 | При посадке совершил касание ВПП с избыточными посадочной и вертикальной скоростями, из-за чего вошёл в прогрессирующее козление — после трёх прыжков передняя опора шасси подломилась и самолёт совершил выкат за ВПП на 83 м, в результате чего в районе передней опоры шасси возникло возгорание, которое впоследствии полностью уничтожило самолёт. |
| 14.12.1990 | 47164
|
аэропорт Шахтёрска
|
0/43 | При посадке в условиях сильного снегопада ударился правой стойкой шасси о земляную насыпь перед началом ВПП, стойка обломилась, и самолёт юзом протащило по земле несколько десятков метров[16]. |
| 23.03.1991 | 46472
|
аэропорт Навои
|
34/63 | Из-за нарушением экипажем схемы захода, произвёл посадку с перелётом и на высокой скорости, после чего выкатился с ВПП на стройплощадку (в аэропорту проводились работы по удлинению ВПП), где через три сотни метров врезался в штабель бетонных плит. |
| 26.04.1991 | 46605
|
аэропорт Залив Креста
|
0/н.д. | При посадке подломилась одна из стоек шасси, самолёт просел и столкнулся нижней части фюзеляжа с поверхностью ВПП. |
| 26.09.1991 | 46724
|
 близ Санкт-Петербурга
|
10/10 | По неизвестным причинам упал в Финский залив через 5 минут после взлёта из аэропорта Пулково. |
| 26.11.1991 | 47823
|
близ Бугульмы
|
41/41 | При заходе на посадку ночью в условиях обледенения экипаж не включил противообледенительную систему крыльев и стабилизатора, в результате чего они покрылись льдом. До входа в глиссаду экипаж в нарушение РЛЭ довыпустил закрылки до 30º, в 1700 м от ВПП самолёт стал резко уклоняться вправо, через 300 м вышел за предельно допустимое уклонение и просел ниже глиссады. Экипаж на высоте 60 м начал уход на второй круг — двигатели были переведены на взлетный режим, но закрылки не убраны, это привело к тому что самолёт вошёл в срывной режим и под углом 75-80º носом столкнулся с землёй в 802 м после начала ВПП, в 598 м правее неё. |
| 22.02.1992 |  OB-1439
|
аэропорт Арекипы
|
0/45 | Приземлился в самом конце ВПП, совершил выкат за её пределы и проехал 150 м по пересечённой местности, сломав шасси. |
| 07.04.1992 |  J5-GAE
|
 район Эль-Куфра
|
3/13 | Личный самолёт председателя Организации освобождения Палестины и лидера ФАТХа Ясира Арафата. Совершая рейс из Хартума в штаб-квартиру ООП в Тунисе попал в сильную песчаную бурю, из-за чего самолёт совершил вынужденную посадку в пустыне. При приземлении весь экипаж погиб, Ясир Арафат получил лёгкие ранения[17]. |
| 28.07.1992 |  LZ-ANN
|
аэропорт Софии
|
0/0 | Стоял на стоянке аэропорта, когда при проведении работ на самолёт рухнул кран, обломив правое крыло. |
| 02.09.1992 |  46816
|
близ Атырау
|
0/49 | После взлёта на высоте 900 м загорелся двигатель и экипаж принял решение вернутся, но по причине обледенения самолёт со скоростью 6 м/сек быстро терял скорость и был вынужден совершить экстренную посадку на брюхо с недолётом до ВПП. Проехал 418 м по пересечённой местности самолёт наполовину разрушился. |
| 21.11.1992 | 46306
|
аэропорт Краснодара
|
0/20 | При аварийной посадке с перегрузкой в 3 единицы обломилась стойка шасси и повредилась 4-я переборка. |
| 16.01.1993 | 46478
|
аэропорт Костаная
|
0/23 | При подходе к аэропорту произошла остановка одного двигателя, экипаж в нарушение правил не сообщил об этом органам УВД и продолжал снижение. На высоте 60 м и расстоянии 400 м от ВПП самолёт повело налево и диспетчер дал задание уходить на второй круг, и при включении взлётного режима второго двигателя самолёт свалился и упал на землю за 162 м до начала ВПП и в 477 м слева от её оси, при посадке самолёт заскользил по снежному полю и задел стоящий на нём военный Ан-12. |
| 03.02.1993 | 47180
|
аэропорт Усть-Куйги
|
0/20 | При взлёте отказало рулевое управление, самолёт совершил аварийную посадку при которой получил существенные повреждения[18]. |
| 06.04.1993 |  YL-LCH
|
 аэропорт Степанавана
|
0/32 | При посадке обломилась передняя стойка шасси, самолёт упал на нос и его 600 м протащило по ВПП. |
| 01.02.1994 |  47718
|
аэропорт Омсукчана
|
0/53 | Самолёт ледовой разведки. При разбеге во время взлёта задел снежный бруствер, из-за чего поменял направление движения и совершил выкат на снежное поле высотой 1,2 м. |
| ??.??.1994 | 46600
|
аэропорт Тулы
|
0/н.д. | При грубой посадке ударился о ВПП с большой вертикальной скоростью, из-за чего разрушился правый внешний пневматик, самолёт вынесло с полосы вправо и на грунте подломило переднюю стойку шасси. |
| 17.07.1994 | 46575
|
 аэропорт Херсона
|
0/32 | При разгоне преждевременно убрались шасси, из-за чего самолёт просел и брюхом приземлился на ВПП. |
| 13.08.1994 |  н.д.
|
н.д.
|
н.д. | Борт ВВС. Разбился или был поврежден. |
| 06.02.1995 | 46564
|
аэропорт Архангельска
|
0/38 | При посадке в сильную метель из-за плохой видимости экипаж ушёл с посадочной глиссады и приземлился на ВПП под углом, из-за чего самолёт совершил выкат за пределы полосы и врезался в снежный бруствер. |
| 21.09.1995 |  10103
|
близ Мурэна
|
42/43 | Врезался в гору из-за преждевременного снижения при заходе на посадку. |
| 01.11.1995 | UN-47710
|
аэропорт Шымкента
|
0/4 | При заходе на посадку остановился один двигатель, скорость самолёта уменьшилась, однако пилот по ошибке не добавил мощности на второй двигатель, а выключил его, из-за чего самолёт совершил жёсткую (свыше 2,6 единиц) посадку и приземлился с недолётом 1100 м до ВПП, по пути сбив барана. |
| 13.12.1995 | YR-AMR
|
 близ Вероны
|
49/49 | По прилёте из города Тимишоара через час должен был вылетать обратно. Из-за нулевой температуры, сильного ветра и снегопада вылет из аэропорта «Валерио Катулло Виллафранка» задерживался, однако перед вылетом командир экипажа не принял во внимание погодные условия и решил не обрабатывать самолёт противообледенительными реагентами. После вылета с перегрузом в 2000 кг достиг максимальной скорости и, по причине минусовой температуры и отсутствия противообледенительной обработки, крылья стали покрываться льдом и самолёт вследствие нарушения аэродинамических качеств стал крениться вправо. Скорость резко снизилась и экипаж опустил рули высоты резко вниз, из-за чего скорость вновь стала возрастать. Продолжая полёт с правым креном экипаж поднял закрылки, однако самолёт увеличил крен до 67°, командир воздушного судна не смог восстановить контроль над самолётом и он упал на правое крыло, разрушился и загорелся в 1,5 км от аэропорта[19][20]. |
| 21.12.1995 | 46473
|
аэропорт Краснодара
|
0/44 | При заходе на посадку произошло смещение груза, вследствие чего нарушилась центровка самолёта. После пролёта торца ВПП экипаж поздно приступил к выравниванию и первое касание полосы произошло при незавершённом выравнивании, что привело к развитию прогрессирующего «козла». Ошибочные действия экипажа по предотвращению «козления» характеризовались значительными несоразмерными движениями штурвала «на себя» и «от себя» и, тем самым, усугубили ситуацию. В процессе шести последовательных приземлений с перегрузкой от 1,37 до 3,3 единиц произошло разрушение передней опоры шасси с последующим повреждением силовых элементов конструкции[21]. |
| 29.12.1995 | 46401
|
аэропорт Саранска
|
0/5 | При выполнении тренировочного полёта слишком резко зашёл на посадку, ударился левым крылом об землю и разрушился. |
| 22.02.1996 | YR-BMK
|
близ Бухареста
|
2+0/8 | При заходе на посадку в условиях сильного снегопада при выполнении третьего захода задел крылом деревья и врезался в частный жилой дом, в котором погибли два человека. |
| 25.02.1996 |  XU-314
|
аэропорт Банлунга
|
0/42 | Во время пробега по ВПП после посадки в северо-восточной части Камбоджи оказались неисправны тормоза, из-за чего у самолёта лопнули шасси, он сошёл с полосы и врезался в здания. |
| 03.05.1996 | ST-FAG
|
близ Хартума
|
53/53 | После ряда неудачных заходов в аэропорт Хартума в условиях сильной песчаной бури пытался совершить аварийную посадку в 15 км к северо-востоку от столицы в городке Хай-Юсеф, но при снижении врезался в недавно построенное и незаселённое здание и разрушился[22]. |
| 06.11.1996 | 47356
|
аэропорт Усть-Неры
|
0/29 | При заходе на посадку диспетчер не предупредил экипаж о реконструкции покрытия в начале ВПП, ошибочно решив, что командир самолёта в курсе строительных работ. Запоздалое предупреждение пришло перед самым касанием полосы, из-за чего самолёт не смог уйти на взлёт и проехал по реконструируемой ВПП, получив значительные повреждения. |
| 25.01.1997 | н.д.
|
аэропорт Кряж
|
0/н.д. | При взлёте в условиях мокрого снега с ветром и ограниченной видимости самолёт зацепил колесами снежный сугроб и упал плашмя на заснеженное поле. Находившаяся на борту команда ЦСК ВВС сумела быстро покинуть самолёт через аварийные двери и запасные выходы[23]. |
| 18.03.1997 | 46516
|
близ Черкесска
|
50/50 | Во время горизонтального полёта на высоте 6000 м из-за глубоких очагов коррозии, возникших во время эксплуатации в странах Африки и не замеченных при техническом обслуживании и ремонте самолёта, в условиях повышенной нагрузки произошло разрушение конструкции хвостовой части фюзеляжа в районе туалетной кабины, после чего хвостовая часть отделилась, самолёт перешёл в неконтролируемое падение, столкнулся с землёй в 1 км восточнее Черкесска и сгорел[24]. |
| 20.03.1997 | н.д.
|
близ Джубы
|
4/4 | Борт ВВС. При подходе к аэропорту Джубы отказал один из двигателей. Командир экипажа принял решение совершить аварийную посадку на равнину, после чего самолёт упал и полностью разрушился. По неофициальной версии сбит повстанцами НОАС близ деревни Ей в 40 км от Джубы. |
| 11.07.1997 | CU-T1262
|
близ Сантьяго-де-Куба
|
44/44 | При взлёте из аэропорта на высоте 150 м самолёт стал заваливаться влево, после чего сорвался в штопор и упал в Карибское море. |
| 29.09.1998 |  EW-46465
|
Манарский залив
|
55/55 | После вылета из аэропорта Джафны при наборе высоты 4250 м командир экипажа сообщил о разгерметизации, после чего связь прервалась и самолёт упал в Индийский океан. Предположительно сбит ракетой из ПЗРК повстанцами движения «Тигры освобождения Тамил-Илама» в ходе боевых действий Третьей Иламской войны[25]. |
| 22.09.1999 | 08824
|
аэропорт Ухты
|
0/н.д. | При рулении на взлётной дорожке сломалась правая основная стойка шасси. Последний построенный Ан-24 — выпущен 1 июля 1979 года[26]. |
| 19.02.2000 | 47829
|
аэропорт Сургута
|
0/н.д. | При заходе на посадку в сложных метеоусловиях при наличии в районе ВПП тумана, командир экипажа, в нарушение правил, не принял решение об уходе на второй круг, и, в результате ошибок в расчёте посадки, приземление произошло на расстоянии 370 м до конца ВПП , из-за чего самолёт совершил выкат на полосу безопасности на 435 м и столкнулся с огнями приближения. |
| 15.11.2000 |  D2-FCG
|
близ Луанды
|
42/42 | Сразу после вылета из аэропорта на высоте 60 м из-за попадания птицы загорелся левый двигатель, самолёт потерял управление, накренился влево и разбился в 5 км от ВПП[27][28]. |
| 10.10.2001 |  YA-DAH
|
аэропорт Кабула
|
0/0 | Уничтожен[29] на земле в ходе американских авиаударов по аэропорту[30]. |
| 10.10.2001 | YA-DAJ
|
аэропорт Кабула
|
0/0 | Уничтожен на земле в ходе американских авиаударов по аэропорту. |
| 10.10.2001 | YA-DAG
|
аэропорт Кабула
|
0/0 | Уничтожен на земле в ходе американских авиаударов по аэропорту. |
| 13.07.2002 | 46670
|
аэропорт Якутска
|
0/4 | Во время учебно-тренировочного полёта при заходе на посадку бортмеханик-инструктор ошибочно установил кран выпуска-уборки шасси из положения «Нейтрально» в положение «Уборка» вместо «Выпуск». За 14 секунд до посадки диспетчер предупредил экипаж о невыпуске шасси и дал команду об уходе на второй круг, однако оно замечено не было и через 5 секунд диспетчер повторил команду, которую заметил один из членов экипажа и предупредил командира, который дал команду на взлётный режим, но через 1 секунду самолёт коснулся задней частью фюзеляжа земли, приземлился на брюхо в 973 м от торца ВПП, проехал 1960 м и разрушился[31]. |
| 06.02.2003 | 46828
|
аэропорт Толмачёво
|
0/н.д. | При взлёте во время набора высоты произошёл отрыв воздушного винта правого двигателя, после чего экипаж совершил экстренную посадку[32]. |
| 25.04.2003 | 700
|
аэропорт Эль-Фашера
|
0/0 | Борт ВВС. Уничтожен на поле аэродрома в ходе нападения повстанцев НОАС на город. |
| 14.06.2003 | CU-T1295
|
близ Нуэва-Херона
|
0/52 | При подходе к аэропорту экипаж обнаружил течь тормозной жидкости из гидравлической системы шасси, из-за чего после приземления была применена система экстренного торможения, однако она не сработала и самолёт, прокатившись 2500 м по ВПП, совершил выкат за её пределы, пробежал по пересечённой местности несколько сот метров, сломав переднюю и левую стойки шасси, и остановился, попав в искусственное озеро. |
| 16.09.2004 |  EW-47808
|
аэропорт Кабула
|
0/н.д. | Сразу после вылета из аэропорта Кабула отказал один из двигателей, из-за чего командир экипажа принял решение вернуться в аэропорт вылета, при посадке в сложных метеоусловиях самолёт совершил выкат на расстояние 200 м за пределы ВПП. |
| 04.03.2005 |  EY-46399
|
близ Импфондо
|
0/н.д. | При посадке пробежался по ВПП, выехал за её пределы, врезался в деревья и, разрушившись, полностью сгорел[33]. |
| 16.03.2005 | 46489
|
близ посёлка Варандей
|
28/52 | При заходе на посадку в условиях «белой мглы» и отсутствия ориентиров на поверхности, экипаж принял за полосу участок грунтовой дороги, расположенной в 4 км до ВПП аэропорта и параллельной направлению ВПП аэропорта[34]. Для захода на ошибочное место посадки командир экипажа предпринял затянутый (20 секунд) манёвр снижения со скольжением и потерей скорости. Это, при недостаточном режиме работы двигателей и в отсутствии контроля за скоростью полёта, привело к выходу на критические углы скольжения более 20° и сваливанию самолёта на левое крыло на высоте 26 метров, после чего он столкнулся с землёй в 4217 м от ВПП, разрушился и частично сгорел[35][36]. |
| 02.06.2005 | ST-WAL
|
аэропорт Хартума
|
7/42 | Во время разбега при взлёте взорвался и загорелся левый двигатель, горящие обломки которого разрушили часть фюзеляжа с левой стороны самолёта и вызвали пожар в салоне. |
| 16.07.2005 |  3C-VQR
|
близ Малабо
|
60/60 | Вскоре после вылета из аэропорта Малабо в условиях плохой видимости врезался в лесистый склон горы и полностью разрушился в 30 км от аэропорта. |
| 02.11.2005 | 46618
|
аэропорт Южно-Сахалинска
|
0/н.д. | При жёсткой посадке носовая стойка шасси подломилась и пробила фюзеляж. |
| 23.12.2005 | ER-AZX
|
провинция Сонго
|
0/н.д. | При посадке выехал за пределы ВПП и врезался в деревья. |
| 19.01.2006 |   5605
|
 близ села Хейце
|
42/43 | Борт ВВС. Доставлял домой словацких миротворцев, возвращающихся из Косово, где они выполняли миссию KFOR в рамках НАТО. При приближении к аэропорту города Кошице экипаж преждевременно снизился и отклонился на 3 км от траектории полёта, в результате чего на высоте 700 м врезался в заснеженный и лесистый склон горы Борсо в 20 км от Кошице, в 3 км от словацкой границы, и полностью разрушился[37]. |
| 23.03.2006 |  ER-AZZ
|
 авиабаза Али
|
0/н.д. | При снижении произошёл отказ левого двигателя, но экипаж продолжил снижение, когда не выпустилась передняя стойка шасси. Командир экипажа принял решение об уходе на второй круг, при уходе на который основные стойки шасси не убрались, а передняя стойка начала выпускаться, в результате чего в условиях одного работающего двигателя и выпущенных шасси самолёт потерял скорость и экипаж произвёл вынужденную посадку вне ВПП, при которой самолёт получил значительные повреждения[38]. |
| 25.06.2007 | XU-U4A
|
провинция Кампот
|
22/22 | Во время снижения в условиях шторма за 5 минут до времени посадки экипаж снизился значительно ниже минимальной безопасной высоты для данного района и на высоте 500 м столкнулся с со склоном горы массива Дамри в провинции Кампот в 57 км от курортного города Сиануквиль и полностью разрушился. |
| 23.07.2007 |  EX-030
|
 близ Дыре-Дауа
|
0/6 | При выполнении грузового рейса во время взлёта из-за проблем с двигателем на высоте 600 м начал терять скорость и высоту, экипаж принял решение вернуться обратно в аэропорт, но при возвращении совершил вынужденную аварийную посадку в пустыне, при которой у самолёта оторвались кабина и хвост. |
| 18.09.2008 |  4L-MUX
|
Тбилиси
|
0/н.д. | Экипаж произвел посадку со значительным превышением скорости, самолёт начал козлить по ВПП, в результате чего подломилась передняя стойка шасси. |
| 13.01.2009 |  S9-KAS
|
 аэропорт Босасо
|
0/15 | При посадке не выпустилось переднее шасси, из-за чего при приземлении самолёт упал на нос и проехался по ВПП, получив незначительные повреждения. |
| 23.01.2009 | 46693
|
аэропорт Игарки
|
0/7 | При выполнении взлёта во время разбега самолёт отклонился влево на 30 градусов от курса взлёта и совершил выкат на боковую полосу безопасности на 32 метра от оси ВПП, в результате чего из-за касания земли был повреждён левый винт двигателя[39]. |
| 15.08.2009 | UK-46658
|
аэропорт Зарафшана
|
0/н.д. | Во время взлёта из-за преждевременной уборки шасси упал на фюзеляж и получил значительные повреждения. |
| 04.02.2010 | 47360
|
аэропорт Якутска
|
0/42 | При выполнении взлёта на этапе разбега из-за ошибки бортмеханика произошла преждевременная уборка шасси, что привело к просадке самолёта, столкновению нижней части фюзеляжа с поверхностью ВПП и повреждению самолёта[40]. |
| 17.05.2010 | YA-PIS
|
близ Саланга
|
44/44 | При выполнении полёта в условиях сильного ветра и тумана на высоте 4100 м врезался в склон горы массива Гиндукуш южнее перевала Саланг[41]. |
| 03.08.2010 | 46524
|
аэропорт Игарки
|
12/15 | При заходе на посадку ночью при плохих погодных условиях самолёт задел верхушки деревьев и в 700 м до ВПП с отклонением 300 м вправо от её оси столкнулся с землёй, разрушился и частично сгорел[42]. |
| 11.11.2010 | ST-ARQ
|
аэропорт Залингеи
|
6/36 | При посадке у самолёта лопнули покрышки шасси, из-за чего самолёт ударился крылом о землю и развалился[43]. |
| 14.12.2010 | 47305
|
аэропорт Амдерма-2
|
0/38 | При выполнении планового рейса на этапе захода на посадку произошло преждевременное касание правой стойкой шасси самолёта поверхности земли на концевой полосе безопасности за 8 м до начала ВПП. В дальнейшем в процессе пробега самолёта по полосе произошло подламывание правой стойки шасси, кренение самолёта на правое крыло. Самолёт остановился в 750—780 м от начала ВПП и в 6 м от боковой границы взлётно-посадочной полосы в пределах боковой полосы безопасности[44]. |
| 15.12.2010 | 46616
|
аэропорт пос. Мыс Шмидта
|
0/39 | При посадке из-за ошибки экипажа самолёт приземлился за 120 м до начала ВПП из-за чего от удара о неровность подломилась передняя стойка шасси[45]. |
| 11.07.2011 | 47302
|
река Обь
|
7/37 | В результате пожара в левом двигателе совершил вынужденную посадку в акватории реки Обь в 63 километрах от Нижневартовска[46][47]. |
| 08.08.2011 | 46561
|
Аэропорт Благовещенска
|
0/41 | При посадке в условиях плохой видимости и сильного ветра лопнуло внешнее колесо правой амортизационной стойки, из-за чего самолёт выехал за пределы ВПП. В результате оторвались левое крыло и шасси, а также пострадал двигатель[48][49]. |
| 28.04.2012 | 3X-GEB
|
аэропорт Галькайо
|
0/36 | Грубая посадка с козлением и разрушением фюзеляжа. |
| 13.02.2013 | UR-WRA
|
Аэропорт Донецка
|
5/53 | Потеря скорости во время захода на посадку при метеоусловиях, к которым экипаж не был подготовлен и допущен[50]. |
| сентябрь-октябрь 2014 | UR-46647
|
аэропорт Донецка
|
0/0 | Уничтожен во время боев за аэропорт в ходе вооружённого конфликта на востоке Украины, точная дата уничтожения неизвестна.[51] |
| 15.03.2015 | RA-47805
|
аэропорт Толмачёво
|
0/33 | При посадке в «Толмачево» в результате соприкосновения со взлетно-посадочной полосой самолёт повредил хвостовую часть фюзеляжа. На борту находились 28 пассажиров и пять членов экипажа. Никто не пострадал[52] |
См. также
Напишите отзыв о статье "Список потерянных Ан-24"
Примечания
- ↑ [aviation-safety.net/database/type/type.php?type=044 Aviation Safety Network > ASN Aviation Safety Database > Aircraft type index > Antonov 24]
- ↑ [www.newsofugra.ru/node/1912 Роковой рейс]
- ↑ [liepaja.zurbu.net/tag:%D0%90%D0%BD-24/feed Ан-24 30 декабря 1967 года]
- ↑ [www.pravda.ru/society/fashion/models/16-05-2006/84409-svetlogorsk-1/ Трагедия, о которой молчали 30 лет]
- ↑ [www.m24.ru/articles/60428?rambler=1&attempt=1 Шаровая молния или НЛО: причины крушения самолета АН-24 в Перми]
- ↑ [forum.evvaul.com/index.php?topic=1023.20;wap2 Лётные происшествия в СССР и России]
- ↑ [www.aqua-globus.ru/services/wreck04.html Фрагмент крыла самолёта Ан-24Б № 46518]
- ↑ [www.airwar.ru/enc/craft/an26.html АН-26]
- ↑ [www.trud.ru/article/09-08-2001/28172_vyzhila_chtoby_zhit.html Выжила, чтобы жить]
- ↑ [www.airdisaster.ru/reports.php?id=25 ЗАКЛЮЧЕНИЕ о катастрофе самолета Ан-24РВ RA-46489]
- ↑ [www.skywar.ru/Jalalabad89.html Джелалабад-89]
- ↑ [www.skywar.ru/lossaft.html Авиационные происшествия после вывода советских войск]
- ↑ [press.ucoz.kz/news/2009-04-24-223 Степногорский аэропорт: взлеты, падения и другая жизнь]
- ↑ [s188567700.online.de/CMS/index.php?option=com_content&task=view&id=119&Itemid=47 Romania, 1989]
- ↑ [pvo.guns.ru/combat/pzrk/safari.htm Большое африканское сафари]
- ↑ [sakhvesti.ru/?div=gubved&id=4437 Катастрофы Сахалина. Чуток мимо асфальта]
- ↑ [www.vesti.ru/doc.html?id=117352 Арафат умер окончательно]
- ↑ [www.avsim.su/forum/topic/78253-yakutiya-regionalnie-aeroporti/page__view__findpost__p__1219921?s=67e60261d9834ac4b108f81423710023 Якутия. Региональные аэропорты]
- ↑ [aviasafety.ru/tragedy/dh13121995 В этот день, 13 декабря]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=123695 Колонка «Напасти» от 15.12.1995]
- ↑ [lawrussia.ru/texts/legal_213/doc213a850x809.htm Приказ ФАС РФ от 23.10.1996 № 82]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=132200 Колонка «Напасти» от 07.05.1996]
- ↑ [www.sport-express.ru/newspaper/1997-01-28/11_4/ Газета СПОРТ-ЭКСПРЕСС. ЧЕМПИОНАТ РОССИИ• ЦСК ВВС ЕДВА НЕ РАЗБИЛСЯ. СПОРТ-ЭКСПРЕСС: Ежедневная спортивная газета / SPORT-EXPRESS: Daily sport newspaper. Чемпионаты мира и Европ …]
- ↑ [www.airdisaster.ru/reports.php?id=12 Акт об авиационном происшествии Ан-24РВ а/к «СААТ» в районе г. Черкесск]
- ↑ [www.ng.ru/world/2000-07-07/6_kamikadze.html Подводные лодки для камикадзе]
- ↑ [russianplanes.net/REGINFO/3411 Карточка борта Ан-12 Бортовой №: 7900101]
- ↑ [www.newsru.ru/world/15Nov2000/crashagain.html В Анголе разбился российский самолет Ан-24]
- ↑ [www.mid.ru/ns-rafr.nsf/89414576079db559432569d8002421fc/432569a4003734074325699c003c11b5?OpenDocument К гибели самолета Ан-24 в Анголе]
- ↑ [www.airlineupdate.com/content_public/airlines/airline_profiles/airlines_afghanistan/ariana.htm Ariana Afghan Airlines]
- ↑ [www.pravda.com.ua/rus/news/2001/10/12/4363288/ Самая продолжительная бомбардировка: Америка бьет по «мобильным целям» талибов]
- ↑ [www.maa.ru/FileNDoc/645.rtf Распоряжение Минтранса РФ от 11.04.2003 об авиационном происшествии с самолетом Ан-24РВ RA-46670]
- ↑ [www.maa.ru/FileNDoc/572.rtf Письмо Минтранса России от 10.02.2003 О серьёзном инциденте с самолетом Ан-24 RA-46828]
- ↑ [www.webpark.ru/comments.php?id=26789 Авиакатастрофа]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=556207&ThemesID=948 Пилот перепутал зимник с аэродромом]
- ↑ [www.maa.ru/FileNDoc/1588.doc Заключение ФСНСТ №ЕЛ.14-79 от 14.08.2006 О катастрофе самолета Ан-24РВ RA-46489]
- ↑ [www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=555223&ThemesID=948 Северный недовоз]
- ↑ [www.newsru.ru/world/20jan2006/slovac_air.html При крушении словацкого военного самолета Ан-24 одному пассажиру удалось выжить]
- ↑ [www.caa.md/Sites/caa_mdd/Uploads/2006.B257F269543D489B8AF06F1BE5A83AF3.pdf Анализ состояния безопасности полётов в гражданской авиации республики Молдова за 2006 год]
- ↑ [mintrans.ru/pressa/Novosty_090123_2.htm Данные Федеральной службы по надзору в сфере транспорта с 16 по 23 января 2009 года]
- ↑ [www.mak.ru/russian/investigations/2010/report_ra-47360.pdf Окончательный отчёт МАК об авиационном происшествии 04.02.2001 г.]
- ↑ [www.rian.ru/trend/plane_crash_salang_17052010/ Крушение пассажирского самолета над афганским перевалом Саланг]
- ↑ [www.rian.ru/trend/plane_crash_Krasnoyarsk_02082010/ Авиакатастрофа Ан-24 в Красноярском крае]
- ↑ [www.sudantribune.com/spip.php?article36912 Российский самолёт упал в Западном Дарфуре]
- ↑ [www.privmtu.ru/safety_flights/info/tlg23.txt Информация по безопасности полётов № 23]
- ↑ [www.rian.ru/incidents/20101215/308887175.html Стойка шасси Ан-24 подломилась при посадке в аэропорту Чукотки]
- ↑ [ria.ru/incidents/20110711/399943067.html Ан-24 аварийно сел на Оби из-за пожара двигателя]
- ↑ [txt.newsru.com/russia/11jul2011/an24teuna.html При аварийной посадке Ан-24 погибли шестеро]
- ↑ [www.rbc.ru/rbcfreenews/20110819130918.shtml Причиной жесткой посадки Ан24 в Чите стало лопнувшее колесо]
- ↑ [lenta.ru/news/2011/08/08/landing/ В Благовещенске при жесткой посадке развалился Ан-24]
- ↑ [airdisaster.ru/database.php?id=1194 Катастрофа Ан-24 а/к "Южные авиалинии" в районе Донецка]
- ↑ [russianplanes.net/reginfo/3426 Антонов Ан-24РВ. Бортовой №: RA-46447 ]
- ↑ [zapsib-sut.sledcom.ru/news/item/904375/ В Новосибирске проводится проверка по факту повреждения самолета Ан-24 при посадке]
Отрывок, характеризующий Список потерянных Ан-24
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.
– Нет, я очень понимаю, – отвечал Ростов, находившийся под влиянием своего нового друга.
Осенью семейство Ростовых вернулось в Москву. В начале зимы вернулся и Денисов и остановился у Ростовых. Это первое время зимы 1806 года, проведенное Николаем Ростовым в Москве, было одно из самых счастливых и веселых для него и для всего его семейства. Николай привлек с собой в дом родителей много молодых людей. Вера была двадцати летняя, красивая девица; Соня шестнадцати летняя девушка во всей прелести только что распустившегося цветка; Наташа полу барышня, полу девочка, то детски смешная, то девически обворожительная.
В доме Ростовых завелась в это время какая то особенная атмосфера любовности, как это бывает в доме, где очень милые и очень молодые девушки. Всякий молодой человек, приезжавший в дом Ростовых, глядя на эти молодые, восприимчивые, чему то (вероятно своему счастию) улыбающиеся, девические лица, на эту оживленную беготню, слушая этот непоследовательный, но ласковый ко всем, на всё готовый, исполненный надежды лепет женской молодежи, слушая эти непоследовательные звуки, то пенья, то музыки, испытывал одно и то же чувство готовности к любви и ожидания счастья, которое испытывала и сама молодежь дома Ростовых.
В числе молодых людей, введенных Ростовым, был одним из первых – Долохов, который понравился всем в доме, исключая Наташи. За Долохова она чуть не поссорилась с братом. Она настаивала на том, что он злой человек, что в дуэли с Безуховым Пьер был прав, а Долохов виноват, что он неприятен и неестествен.
– Нечего мне понимать, – с упорным своевольством кричала Наташа, – он злой и без чувств. Вот ведь я же люблю твоего Денисова, он и кутила, и всё, а я всё таки его люблю, стало быть я понимаю. Не умею, как тебе сказать; у него всё назначено, а я этого не люблю. Денисова…
– Ну Денисов другое дело, – отвечал Николай, давая чувствовать, что в сравнении с Долоховым даже и Денисов был ничто, – надо понимать, какая душа у этого Долохова, надо видеть его с матерью, это такое сердце!
– Уж этого я не знаю, но с ним мне неловко. И ты знаешь ли, что он влюбился в Соню?
– Какие глупости…
– Я уверена, вот увидишь. – Предсказание Наташи сбывалось. Долохов, не любивший дамского общества, стал часто бывать в доме, и вопрос о том, для кого он ездит, скоро (хотя и никто не говорил про это) был решен так, что он ездит для Сони. И Соня, хотя никогда не посмела бы сказать этого, знала это и всякий раз, как кумач, краснела при появлении Долохова.
Долохов часто обедал у Ростовых, никогда не пропускал спектакля, где они были, и бывал на балах adolescentes [подростков] у Иогеля, где всегда бывали Ростовы. Он оказывал преимущественное внимание Соне и смотрел на нее такими глазами, что не только она без краски не могла выдержать этого взгляда, но и старая графиня и Наташа краснели, заметив этот взгляд.
Видно было, что этот сильный, странный мужчина находился под неотразимым влиянием, производимым на него этой черненькой, грациозной, любящей другого девочкой.
Ростов замечал что то новое между Долоховым и Соней; но он не определял себе, какие это были новые отношения. «Они там все влюблены в кого то», думал он про Соню и Наташу. Но ему было не так, как прежде, ловко с Соней и Долоховым, и он реже стал бывать дома.
С осени 1806 года опять всё заговорило о войне с Наполеоном еще с большим жаром, чем в прошлом году. Назначен был не только набор рекрут, но и еще 9 ти ратников с тысячи. Повсюду проклинали анафемой Бонапартия, и в Москве только и толков было, что о предстоящей войне. Для семейства Ростовых весь интерес этих приготовлений к войне заключался только в том, что Николушка ни за что не соглашался оставаться в Москве и выжидал только конца отпуска Денисова с тем, чтобы с ним вместе ехать в полк после праздников. Предстоящий отъезд не только не мешал ему веселиться, но еще поощрял его к этому. Большую часть времени он проводил вне дома, на обедах, вечерах и балах.
ХI
На третий день Рождества, Николай обедал дома, что в последнее время редко случалось с ним. Это был официально прощальный обед, так как он с Денисовым уезжал в полк после Крещенья. Обедало человек двадцать, в том числе Долохов и Денисов.
Никогда в доме Ростовых любовный воздух, атмосфера влюбленности не давали себя чувствовать с такой силой, как в эти дни праздников. «Лови минуты счастия, заставляй себя любить, влюбляйся сам! Только это одно есть настоящее на свете – остальное всё вздор. И этим одним мы здесь только и заняты», – говорила эта атмосфера. Николай, как и всегда, замучив две пары лошадей и то не успев побывать во всех местах, где ему надо было быть и куда его звали, приехал домой перед самым обедом. Как только он вошел, он заметил и почувствовал напряженность любовной атмосферы в доме, но кроме того он заметил странное замешательство, царствующее между некоторыми из членов общества. Особенно взволнованы были Соня, Долохов, старая графиня и немного Наташа. Николай понял, что что то должно было случиться до обеда между Соней и Долоховым и с свойственною ему чуткостью сердца был очень нежен и осторожен, во время обеда, в обращении с ними обоими. В этот же вечер третьего дня праздников должен был быть один из тех балов у Иогеля (танцовального учителя), которые он давал по праздникам для всех своих учеников и учениц.
– Николенька, ты поедешь к Иогелю? Пожалуйста, поезжай, – сказала ему Наташа, – он тебя особенно просил, и Василий Дмитрич (это был Денисов) едет.
– Куда я не поеду по приказанию г'афини! – сказал Денисов, шутливо поставивший себя в доме Ростовых на ногу рыцаря Наташи, – pas de chale [танец с шалью] готов танцовать.
– Коли успею! Я обещал Архаровым, у них вечер, – сказал Николай.
– А ты?… – обратился он к Долохову. И только что спросил это, заметил, что этого не надо было спрашивать.
– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.
У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.
Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.
Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.
Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.
Слуга принес назад свой пустой, перевернутый стакан с недокусанным кусочком сахара и спросил, не нужно ли чего.
– Ничего. Подай книгу, – сказал проезжающий. Слуга подал книгу, которая показалась Пьеру духовною, и проезжающий углубился в чтение. Пьер смотрел на него. Вдруг проезжающий отложил книгу, заложив закрыл ее и, опять закрыв глаза и облокотившись на спинку, сел в свое прежнее положение. Пьер смотрел на него и не успел отвернуться, как старик открыл глаза и уставил свой твердый и строгий взгляд прямо в лицо Пьеру.
Пьер чувствовал себя смущенным и хотел отклониться от этого взгляда, но блестящие, старческие глаза неотразимо притягивали его к себе.
– Имею удовольствие говорить с графом Безухим, ежели я не ошибаюсь, – сказал проезжающий неторопливо и громко. Пьер молча, вопросительно смотрел через очки на своего собеседника.
– Я слышал про вас, – продолжал проезжающий, – и про постигшее вас, государь мой, несчастье. – Он как бы подчеркнул последнее слово, как будто он сказал: «да, несчастье, как вы ни называйте, я знаю, что то, что случилось с вами в Москве, было несчастье». – Весьма сожалею о том, государь мой.
Пьер покраснел и, поспешно спустив ноги с постели, нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
– Я не из любопытства упомянул вам об этом, государь мой, но по более важным причинам. – Он помолчал, не выпуская Пьера из своего взгляда, и подвинулся на диване, приглашая этим жестом Пьера сесть подле себя. Пьеру неприятно было вступать в разговор с этим стариком, но он, невольно покоряясь ему, подошел и сел подле него.
– Вы несчастливы, государь мой, – продолжал он. – Вы молоды, я стар. Я бы желал по мере моих сил помочь вам.
– Ах, да, – с неестественной улыбкой сказал Пьер. – Очень вам благодарен… Вы откуда изволите проезжать? – Лицо проезжающего было не ласково, даже холодно и строго, но несмотря на то, и речь и лицо нового знакомца неотразимо привлекательно действовали на Пьера.
– Но если по каким либо причинам вам неприятен разговор со мною, – сказал старик, – то вы так и скажите, государь мой. – И он вдруг улыбнулся неожиданно, отечески нежной улыбкой.
– Ах нет, совсем нет, напротив, я очень рад познакомиться с вами, – сказал Пьер, и, взглянув еще раз на руки нового знакомца, ближе рассмотрел перстень. Он увидал на нем Адамову голову, знак масонства.
– Позвольте мне спросить, – сказал он. – Вы масон?
– Да, я принадлежу к братству свободных каменьщиков, сказал проезжий, все глубже и глубже вглядываясь в глаза Пьеру. – И от себя и от их имени протягиваю вам братскую руку.
– Я боюсь, – сказал Пьер, улыбаясь и колеблясь между доверием, внушаемым ему личностью масона, и привычкой насмешки над верованиями масонов, – я боюсь, что я очень далек от пониманья, как это сказать, я боюсь, что мой образ мыслей насчет всего мироздания так противоположен вашему, что мы не поймем друг друга.
– Мне известен ваш образ мыслей, – сказал масон, – и тот ваш образ мыслей, о котором вы говорите, и который вам кажется произведением вашего мысленного труда, есть образ мыслей большинства людей, есть однообразный плод гордости, лени и невежества. Извините меня, государь мой, ежели бы я не знал его, я бы не заговорил с вами. Ваш образ мыслей есть печальное заблуждение.
