Государственный секретарь Святого Престола

Государственный секретарь Святого Престола или Государственный секретарь Ватикана — высшее административное должностное лицо при Святом Престоле.

Данный пост подлежит замещению только кардиналом. Не-кардинал может быть только про-государственным секретарём — исполняющим обязанности. С 15 октября 2013 года должность замещает кардинал Пьетро Паролин, сменивший кардинала Тарчизио Бертоне, бывшего государственным секретарём с 15 сентября 2006 года.

Функции государственного секретаря Святого Престола

Кардинал-государственный секретарь осуществляет контроль над Государственным секретариатом Святого Престола, который является самым старым и наиболее важным учреждением Римской курии. Как один из старших постов в Римско-католической церкви, требуется, чтобы Государственный секретарь был кардиналом. Если пост свободен, не кардинал может служить как Про-государственный секретарь, осуществляя полномочия Государственного секретаря Ватикана, пока подходящая замена не будет найдена, или Про-секретарь будет сделан кардиналом на последующей консистории.

Государственный секретарь отвечает за политические и дипломатические действия Святого Престола, возглавляет всю папскую администрацию и таким образом может рассматриваться как премьер-министр Ватикана.

Срок службы Государственного секретаря заканчивается, когда начинается Sede Vacante. В течение этого периода, бывший государственный секретарь действует как член кардинальской комиссии с кардиналом-камерленго и бывшим председателем Папской Комиссии по делам государства-града Ватикана, которая осуществляет некоторые из функций главы государства Ватикана, пока не избран новый папа римский. Как только новый Папа выбран, роль бывшего Государственного секретаря в комиссии истекает, хотя он может быть (и обычно бывает) вновь назначен Государственным секретарём.

История

История должности восходит к посту secretarius intimus, созданному Папой Львом X в начале XVI века, чтобы обращаться с корреспонденциями к дипломатическим миссиям Святого Престола, которые только начинали становиться постоянными постами вместо миссий, посылаемыми в особых случаях. На этой стадии секретарь был довольно незначительным функционером, администрация Ватикана находилась во главе с кардиналом-непотом (кардиналом-племянником), доверенным лицом папы, обычно принимаемым из его семьи.

Неблагоразумие папы Юлия III в поручении поста кардиналу-племяннику Инноченцо Чокки дель Монте, незаконнорожденному юноше, фактически неграмотному уличному пострелу, кого его брат принял несколькими годами ранее, вело к модернизации работы секретаря, поскольку должностное лицо было должно заниматься обязанностями, кардинал-непот был непригоден к этому. Ко временам Папы Иннокентия X пост государственного секретаря стал самостоятельным со своим кардиналом, и папа римский Иннокентий XII упразднил пост кардинала-племянника в 1692 году. С этого времени и впредь пост государственного секретаря Ватикана стал наиболее важным из должностных лиц Святого Престола.

В 1968 году Папа Павел VI апостольской конституцией Regimini Ecclesiae Universae далее увеличил полномочия государственного секретаря, помещая его перед всеми другими департаментам Римской курии. В 1973 году Павел VI далее расширил функции государственного секретаря, упразднив древний пост Канцлера Святой Римской Церкви и сливая его функции с функциями государственного секретаря.

Период Вакансии

Папа Пий XII, будучи государственным секретарём при Папе Пие XI, не назначил никого на пост государственного секретаря после смерти кардинала Мальоне в 1944 году. Под его прямым наблюдением обязанности государственного секретаря были разделены между двумя апостольскими протонотариями, Доменико Тардини и Джованни Баттиста Монтини, которые в 1952 году оба были названы про-государственными секретарями, по чрезвычайным и обычным делам, соответственно. В 1954 году Монтини (будущий Папа Павел VI) оставил Римскую курию, чтобы стать архиепископом Милана, но только при папе римском Иоанне XXIII Тардини был назван кардиналом и назначен государственным секретарём Ватикана.

Прочее

Из всех государственных секретарей Святого Престола и Ватикана только троим удалось стать папой римским — это Фабио Киджи, будущий Александр VII, Джулио Роспильози, будущий Климент IX, и Эудженио Пачелли, будущий Пий XII.

Список государственных секретарей Ватикана

Государственные секретари между 1551 и 1644 годами

1. Джироламо Дандини (1551—1555);
2. Карло Борромео (1560—1565);
3. Толомео Галльо (1565—1566);
4. Джироламо Рустикучи (1566—1572);
5. Толомео Галльо (1572—1585), (2 раз);
6. Дечио Аццолини старший (1585—1587);
7. Алессандро Перетти ди Монтальто (кардинал-племянник) (1587—1590);
8. Паоло Эмилио Сфондрати (кардинал-племянник) (1591);
9. Джованни Антонио Факкинетти де Нуче (кардинал-племянник) (1591);
10. Пьербенедетти Перетти (1592—1593);
11. Пьетро Альдобрандини (кардинал-племянник) и Чинцио Пассери Альдобрандини (кардинал-племянник) (1593—1605);
12. Роберто Убальдини (1605);
13. Эрминио Валенти (1605);
14. Ланфранко Марготти (1605—1611);
15. Порифрио Феличани (1611—1621);
16. Джованни Баттиста Агукки (1621—1623);
17. Лоренцо Магалотти (1623—1628);
18. Лоренцо Аццолини (1628—1632);
19. Пьетро Бенесса (1632—1634);
20. Франческо Адриано Чева (1634—1643);
21. Джованни Баттиста Спада (1643—1644).

Кардиналы-государственные секретари Святого Престола с 1644 года

1. Джованни Джакомо Панчироли (1644—1651);
2. Дечио Аццолини младший, про-государственный секретарь (1651);
3. Фабио Киджи (1651—1655), избран папой римским Александром VII (1655—1667);
4. Джулио Роспильози (1655—1667), избран папой римским Климентом IX (1667—1669);
5. Дечио Аццолини (младший) (1667—1669);
6. Федерико Борромео (младший) (1670—1673);
7. Франческо Нерли (1673—1676);
8. Альдерано Чибо (1676—1689);
9. Джамбаттиста Рубини (1689—1691);
10. Фабрицио Спада (1691—1700);
11. Фабрицио Паолуччи (1700—1721), (1 раз);
12. Джорджо Спинола (1721—1724);
13. Фабрицио Паолуччи (1724—1726), (2 раз);
14. Никколо Мария Леркари (1726—1730);
15. Антонио Банкьери (1730—1733);
16. Джузеппе Фиррао (1733—1740);
17. Сильвио Валенти Гонзага (1740—1756);
18. Альберико Аркинто (1756—1758);
19. Луиджи Мария Торреджани (1758—1769);
20. Ладзаро Опицио Паллавичино (1769—1785);
21. Иньяцио Гаэтано Бонкомпаньи-Людовизи (1785—1789);
22. Франческо Саверио де Дзелада (1789—1796);
23. Иньяцио Буска (1796—1797);
24. Джузеппе Мария Дориа Памфили (1797—1799);
25. Эрколе Консальви, про-государственный секретарь (1800); государственный секретарь (1800—1806), (1 раз);
26. Филиппо Казони (1806—1808);
27. Джузеппе Мария Дориа Памфили, про-государственный секретарь (1808);
28. Джулио Габриэлли (младший) (1808—1814);
29. Бартоломео Пакка, про-государственный секретарь (1808—1814);
30. Эрколе Консальви (1814—1823), (2 раз);
31. Джулио Мария делла Сомалья (1823—1828);
32. Томмазо Бернетти, (1828—1829), (1 раз);
33. Джузеппе Альбани (1829—1830);
34. Томмазо Бернетти, про-государственный секретарь(1831); государственный секретарь (1831—1836), (2 раз);
35. Луиджи Ламбрускини (1836—1846);
36. Томмазо Паскуале Джицци (1846—1847);
37. Габриэле Ферретти (1847);
38. Джузеппе Бофонди (1848);
39. Джакомо Антонелли (1848), (1 раз);
40. Антонио Франческо Ориоли ad interim (1848);
41. Джованни Солья (1848);
42. Джакомо Антонелли (1848—1876), (2 раз);
43. Джованни Симеони (1876—1878);
44. Алессандро Франки (1878);
45. Лоренцо Нина (1878—1880);
46. Лодовико Якобини (1880—1887);
47. Мариано Рамполла дель Тиндаро (1887—1903);
48. Рафаэль Мерри дель Валь-и-Сулуэта (1903—1914);
49. Доменико Феррата (сентябрь-октябрь 1914);
50. Пьетро Гаспарри (1914—1930);
51. Эудженио Пачелли (1930—1939), избран папой римским Пием XII (1939—1958);
52. Луиджи Мальоне (1939—1944);
53. Доменико Тардини (1958—1961)
54. Амлето Джованни Чиконьяни (1961—1969);
55. Жан-Мари Вийо (1969—1979);
56. Агостино Казароли (1979—1990);
57. Анджело Содано (1991—2006);
58. Тарчизио Бертоне (15 сентября 2006—15 октября 2013);
59. Пьетро Паролин (15 октября 2013— по настоящее время).

Ссылки

• Официальный сайт Святого Престола англ. The Holy See [www.vatican.va]
• Текст Латеранских соглашений [www.aloha.net/~mikesch/treaty.htm]
• Церковное государство англ. States of the Church [www.newadvent.org/cathen/14257a.htm]
• Папский двор англ. Papal Court [www.chivalricorders.org/vatican/pplcourt.htm]
• Дипломатическая служба [www.chivalricorders.org/vatican/vaticdip.htm]

Отрывок, характеризующий Государственный секретарь Святого Престола

Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.
– Ну да это всё равно, – сказал князь Андрей. – Передай графине Ростовой, что она была и есть совершенно свободна, и что я желаю ей всего лучшего.
Пьер взял в руки связку бумаг. Князь Андрей, как будто вспоминая, не нужно ли ему сказать еще что нибудь или ожидая, не скажет ли чего нибудь Пьер, остановившимся взглядом смотрел на него.
– Послушайте, помните вы наш спор в Петербурге, – сказал Пьер, помните о…
– Помню, – поспешно отвечал князь Андрей, – я говорил, что падшую женщину надо простить, но я не говорил, что я могу простить. Я не могу.
– Разве можно это сравнивать?… – сказал Пьер. Князь Андрей перебил его. Он резко закричал:
– Да, опять просить ее руки, быть великодушным, и тому подобное?… Да, это очень благородно, но я не способен итти sur les brisees de monsieur [итти по стопам этого господина]. – Ежели ты хочешь быть моим другом, не говори со мною никогда про эту… про всё это. Ну, прощай. Так ты передашь…
Пьер вышел и пошел к старому князю и княжне Марье.
Старик казался оживленнее обыкновенного. Княжна Марья была такая же, как и всегда, но из за сочувствия к брату, Пьер видел в ней радость к тому, что свадьба ее брата расстроилась. Глядя на них, Пьер понял, какое презрение и злобу они имели все против Ростовых, понял, что нельзя было при них даже и упоминать имя той, которая могла на кого бы то ни было променять князя Андрея.
За обедом речь зашла о войне, приближение которой уже становилось очевидно. Князь Андрей не умолкая говорил и спорил то с отцом, то с Десалем, швейцарцем воспитателем, и казался оживленнее обыкновенного, тем оживлением, которого нравственную причину так хорошо знал Пьер.


В этот же вечер, Пьер поехал к Ростовым, чтобы исполнить свое поручение. Наташа была в постели, граф был в клубе, и Пьер, передав письма Соне, пошел к Марье Дмитриевне, интересовавшейся узнать о том, как князь Андрей принял известие. Через десять минут Соня вошла к Марье Дмитриевне.
– Наташа непременно хочет видеть графа Петра Кирилловича, – сказала она.
– Да как же, к ней что ль его свести? Там у вас не прибрано, – сказала Марья Дмитриевна.
– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.