Список святых, канонизированных папой римским Львом XIII
Поделись знанием:
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Список святых, канонизированных римским папой Львом XIII во время его понтификата с 1878 по 1903 год.
| Официальное имя | Дата и место рождения | Дата и место смерти | Беатификация | Канонизация | Примечания | Изображение |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Бенедикт Иосиф Лабр Benedictus Ioseph Labre |
1748 год, 26 марта Аметт, Французское королевство |
1783 год, 16 апреля Рим, Папская область |
1860 год, 20 мая в Риме Пий IX |
1881 год, 8 декабря в Риме | [1] | 
|
| Клара из Монтефалько Clara de Montefalco или Клара Креста Clara a Cruce |
1268 год Монтефалько, Папская область |
1308 год, 18 августа Монтефалько, Папская область |
1737 год, 13 апреля в Риме Климент XII |
1881 год, 8 декабря в Риме | [2] | 
|
| Иоанн Баптист де Росси Ioannes Baptista de Rossi |
1698 год, 22 февраля Вольтаджо, Пьемонтское княжество |
1764 год, 23 мая Рим, Папская область |
1860 год, 13 мая в Риме Пий IX |
1881 год, 8 декабря в Риме | [3] | 
|
| Лаврентий из Бриндизи Laurentius de Brundisiis в миру Джулио Чезаре Руссо Iulius Caesar Russo |
1559 год, 22 июля Бриндизи, Неаполитанское королевство |
1619 год, 22 июля Лиссабон, Португальское королевство |
1783 год, 1 июня в Риме Пий VI |
1881 год, 8 декабря в Риме | [4] | 
|
| Альфонс Родригес Alphonsus Rodríguez |
1535 год, 25 июля Сеговия, Испанское королевство |
1617 год, 31 октября Па́льма, Испанское королевство |
1825 год, 5 июня в Риме Лев XII |
1888 год, 15 января в Риме | [5] | 
|
| Иоанн Берхманс Ioannes Berchmans |
1599 год, 13 марта Дист, Дистское баронство |
1621 год, 13 августа Рим, Папская область |
1825 год, 5 июня в Риме Лев XII |
1888 год, 15 января в Риме | [6] | 
|
| Пётр Клавер Petrus Claver |
1580 год, 26 июня Верду, Испанское королевство |
1654 год, 8 сентября Картахена, Новая Гранада |
1851 год, 21 сентября в Риме Пий IX |
1888 год, 15 января в Риме | [7] | 
|
| Бонфилий Мональди Bonfilius Monaldi |
1176 год Флоренция, Флорентийская республика |
1262 год, 1 января Флоренция, Флорентийская республика |
1717 год, 1 декабря в Риме Климент XI подтверждение культа |
1888 год, 15 января в Риме | [8] | 
|
| Иоанн Бонаюнкта Манетти Ioannes Buonaiuncta Manetti |
1206 год Флоренция, Флорентийская республика |
1267 год, 31 августа Флоренция, Флорентийская республика |
1717 год, 1 декабря в Риме Климент XI подтверждение культа |
1888 год, 15 января в Риме | [9] |
|
| Бенедикт Манетий делл’Антелла Benedictus Manetius Antella |
дата неизвестна Флоренция, Флорентийская республика |
1268 год, 20 августа Флоренция, Флорентийская республика |
1717 год, 1 декабря в Риме Климент XI подтверждение культа |
1888 год, 15 января в Риме | [8] |
|
| Варфоломей Амадий дельи Амидеи Bartolomeus Amadius Amidei |
дата неизвестна Флоренция, Флорентийская республика |
1266 год, 12 февраля Флоренция, Флорентийская республика |
1717 год, 1 декабря в Риме Климент XI подтверждение культа |
1888 год, 15 января в Риме | [9] |
|
| Гугон Риковер Угоччони Hugonus Ricoverus Ugoccioni |
дата неизвестна Флоренция, Флорентийская республика |
1282 год, 3 мая Флоренция, Флорентийская республика |
1717 год, 1 декабря в Риме Климент XI подтверждение культа |
1888 год, 15 января в Риме | [9] |
|
| Состений Герардин Состеньи Sostenius Gherardinus Sostenii |
1205 год Флоренция, Флорентийская республика |
1282 год, 3 мая Флоренция, Флорентийская республика |
1717 год, 1 декабря в Риме Климент XI подтверждение культа |
1888 год, 15 января в Риме | [9] |
|
| Алексий Фальконьери Alexis Falconieri |
1200 год Флоренция, Флорентийская республика |
1310 год, 17 февраля Флоренция, Флорентийская республика |
1717 год, 1 декабря в Риме Климент XI подтверждение культа |
1888 год, 15 января в Риме | [10] |
|
| Лидвина из Схидама Liduina de Schiedam |
1380 год, 18 марта Схидам, Голландское графство |
1433 год, 14 апреля Схидам, Голландское графство |
— | 1890 год, 19 марта в Риме подтверждение культа |
[11] | 
|
| Адриан III Hadrianus III |
дата неизвестна Рим, Византийская империя |
885 год Спиламберто, Византийская империя |
— | 1891 год, 2 июня в Риме подтверждение культа |
[12] | 
|
| Антоний Мария Дзаккария Antonius Maria Zaccaria |
1502 год Кремона, Миланское герцогство |
1539 год, 5 июля Кремона, Миланское герцогство |
1890 год, 3 января в Риме подтверждение культа |
1897 год, 27 мая в Риме | [13] | 
|
| Пётр Фурье Petrus Fourier |
1565 год, 30 ноября Мирекур, Лотарингское герцогство |
1640 год, 9 декабря Гре, Бургундское герцогство |
1730 год, 29 января в Риме Бенедикт XIII |
1897 год, 27 мая в Риме | [14] | 
|
| Адамнан из Айоны Adamnanus de Iona |
624 год Рафо, Ольстерское королевство |
704 год Айона, Дал-Риадское королевство |
— | 1898 год, 11 июля в Риме подтверждение культа |
[15] |
|
| Беда Достопочтенный Beda Venerabilis |
673 год Монктон, Нортумбрийское королевство |
735 год, 26 мая Джарроу, Нортумбрийское королевство |
— | 1899 год, 13 ноября в Риме подтверждение культа |
[16] | 
|
| Иоанн Баптист де ла Салль Iohannes Baptista de La Salle |
1651 год, 30 апреля Реймс, Французское королевство |
1719 год, 7 апреля Сен-Йон, Французское королевство |
1888 год, 19 февраля в Риме | 1900 год, 24 мая в Риме | [17] | 
|
| Рита из Каши Rita de Cassia в миру Маргерита Лотти Margarita Lotti |
1381 год Роккапорена, Папская область |
1457 год, 22 мая Каша, Папская область |
1627 год, 1 октября в Риме Урбан VIII |
1900 год, 24 мая в Риме | [18] | 
|
| Асик из Элфина Assicus de Elphin |
дата и место неизвестны | 490 год Ракун, Ольстерское королевство |
— | 1902 год, 19 июня в Риме подтверждение культа |
[19] |
|
Напишите отзыв о статье "Список святых, канонизированных папой римским Львом XIII"
Примечания
- ↑ Юродивый, член Третьего ордена Святого Франциска (T.O.S.F.), память — 16 апреля, похоронен в церкви Санта-Мария-деи-Монти в Риме.
- ↑ Монахиня Ордена отшельниц Святого Августина (O.E.S.A.), аббатиса, память — 17 августа, похоронена в церкви Санта-Кьяра в Монтефалько.
- ↑ Священник, каноник церкви Санта-Мария-ин-Космедин в Риме, память — 23 мая, похоронен был в церкви Сантиссима-Тринита-деи-Пеллегрини, ныне мощи хранятся в церкви Сан-Джованни-Баттиста-де-Росси в Риме.
- ↑ Священник, монах и генеральный настоятель Ордена братьев меньших капуцинов (O.F.M.Cap.), память — 21 июля, похоронен в монастыре Благовещения в Вильяфранка-дель-Бьерсо (могила была осквернена во время Пиренейских войн). 19 Марта 1959 года папа римский Иоанн XXIII провозгласил его Учителем Церкви.
- ↑ Конверз Общества Иисуса (S.J.), память — 30 октября (в Обществе Иисуса 31 октября), похоронен в коллегиальной церкви Монтесион в Пальма-де-Мальорке.
- ↑ Новиций Общества Иисуса (S.J.), память — 13 августа, похоронен в церкви Сант-Иньяцио в Риме, сердце хранится в церкви Сан-Мишель в Лёвене.
- ↑ Священник Общества Иисуса (S.J.), миссионер в Новой Испании, защитник чернокожих рабов, память — 9 сентября, похоронен в церкви Сан-Педро-Клавер в Картахене.
- ↑ 1 2 Священник, монах, основатель и генеральный настоятель Ордена служителей Пресвятой Девы Марии (S.М.), память — 17 февраля, похоронен в аббатстве Монте-Сенарио во Флоренции.
- ↑ 1 2 3 4 Священник, монах и основатель Ордена служителей Пресвятой Девы Марии (S.М.), память — 17 февраля, похоронен в аббатстве Монте-Сенарио во Флоренции.
- ↑ Монах и основатель Ордена служителей Пресвятой Девы Марии (S.М.), память — 17 февраля, похоронен в аббатстве Монте-Сенарио во Флоренции.
- ↑ Дева, мистик, покровительница инвалидов, память — 14 апреля, похоронена в базилике Святой Лидвины и Богоматери Розария в Схидаме.
- ↑ Папа римский, память — 8 июля, похоронен в аббатстве Нонантола близ Модены.
- ↑ Священник и основатель Конгрегации регулярных клириков святого Павла (В.), память — 5 июля, похоронен в церкви Сан-Барнаба в Милане.
- ↑ Священник, каноник и реформатор Конгрегации регулярных каноников святого Августина (C.R.S.A.), основатель Конгрегации канонисс святого Августина конгрегации Божией Матери (C.B.M.V.), память — 9 декабря, похоронен в базилике Сен-Пьер-Фурье в Мирекуре.
- ↑ Священник, настоятель аббатства Айона, агиограф, память — 23 сентября, похоронен в аббатстве Айона на одноимённом острове.
- ↑ Монах Ордена святого Бенедикта (O.S.B.), писатель, церковный историк, память — 25 мая, похоронен в соборе Богоматери и Святого Катберта в Дарэме. 13 ноября 1899 года папа римский Лев XIII провозгласил его Учителем Церкви.
- ↑ Священник, каноник и основатель Конгрегации братьев христианских школ (F.S.C.), память — 7 апреля, похоронен в церкви Сан-Джованни-Баттиста-де-ля-Салле в Риме.
- ↑ Монахиня Ордена святого Августина (O.S.A.), носительница стигматов, память — 22 мая, похоронена в базилике Санта-Рита в Каше.
- ↑ Епископ Элфина, аскет, память — 27 апреля, похоронен на старом кладбище Ракуна в графстве Донегал.
Ссылки
- [saints.sqpn.com/canonized-by-pope-leo-xiii/ Canonized by Pope Leo XIII]
- [newsaints.faithweb.com/CCS_Saints2.htm Saints. Leo XIII (1878—1903)]
|
Это заготовка статьи о католицизме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Список святых, канонизированных папой римским Львом XIII
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…
Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.
В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.
На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
