Список сезонов ФК «Спартак» Москва

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Данный список содержит краткое описание всех сезонов, сыгранных футбольным клубом «Спартак» Москва с 1922 года (когда клуб, в то время известный под названием «МКС» (Московский кружок спорта), впервые принял участие в чемпионате Москвы) по настоящее время. В нём представлены сведения обо всех достижениях клуба в крупных турнирах, а также о лучших бомбардирах команды в чемпионатах страны. Бомбардиры, отмеченные жирным шрифтом, также были лучшими бомбардирами чемпионата СССР / России в указанном сезоне. «Спартак» Москва выиграл чемпионат страны 21 раз (СССР — 12, России — 9), Кубок страны — 13 раз (СССР — 10, России — 3), Кубок Федерации футбола СССР — 1 раза, Кубок чемпионов стран Содружества — 6 раз.





Расшифровка сокращений

  • М — Матчи
  • В — Выиграно
  • Н — Ничьи
  • П — Проиграно
  • О — Очки
  • A — первый по силе чемпионат
  • B — второй по силе чемпионат
  • Зон. Турн. — Зональный турнир
  • 1Q — Первый квалификационный рауанд
  • 2Q — Второй квалификационный рауанд
  • 3Q — Третий квалификационный рауанд
  • 1R — 1раунд
  • 2R — 2раунд
  • 3R — 3раунд
  • Плей-офф — Раунд плей-офф
  • Группа — Групповой этап
  • Группа1 — Первый групповой этап
  • Группа2 — Второй групповой этап
  • 1/16 — 1/16 финала
  • 1/8 — 1/8 финала
  • 1/4 — Четвертьфинал
  • 1/2 — полуфинал
  • Ф — Финалист
  • П — Победитель
Легенда
Золотые медали Серебряные медали Бронзовые медали

Описание сезонов

СССР (1922—1935)

Сезон Чемпионат Москвы (I команда) Клубный
зачет
II, III, IV, V
команды
Другие турниры Название
команды
Дивизион М В Н П Мячи О Место
1922 (в) B 5 5 0 0 23-4 10 1-е (—) II-1, III-1, IV-1 Приз открытия на Кубок Б. А. Майтова — П MKC
1922 (о) B ? ? ? ? ? ? 1-е (—) ??? Первенство Москвы среди допризывников — П MKC
1923 (в) A (—) (—) (—) (—) (—) (—) 1-е (—) II-2, III-1/2, IV-1/2 Кубок Тосмена — Ф
приз им. Красного Стадиона — П
Красная Пресня
1923 (о) A 6 1 2 4 7-13 3 4-е ? ??? Красная Пресня
1924 (в) A 5 4 1 0 21-7 14 1-е 1-е II-2, III-1, IV-1, V-4 Кубок Тосмена — П Красная Пресня
1924 (о) A 6 4 0 2 19-17 14 2-е ? II-2, III-1, IV-1, V-1 Красная Пресня
1925 A[1] (—) (—) (—) (—) (—) (—) (—) (—) (—) Приз Открытия — П Красная Пресня
1926 A 13 9 2 2 ??-?? 33 3-е 2-е II-2, III-2 Первенство ЦК профсоюза пищевиков — П Пищевики
1927 (в) A 5 3 0 2 18-9 11 3-е 1-е II-1, III-2 Пищевики
1927 (о) A 5 5 0 0 26-3 15 1-е 1-е II-1, III-2 Первенство профсоюза пищевиков — П Пищевики
1928 A 5 2 1 2 15-11 80 3-е 3-е II-2, III-5, IV-1, V-5 Пищевики
1929 (в) A[2] (—) (—) (—) (—) (—) (—) 1-е (—) ??? Пищевики
1929 (о) A 7 4 1 2 17-11 128 2-е 5-е II-7, III-1/2, IV-2, V-5 Пищевики
1930 (в) A 3 3 0 0 11-3 72 1-е 3-е II-3, III-3, IV-3, V-2 Кубок Тосмена — П Пищевики
1930 (о) A 7 0 1 6 6-22 64 8-е 7-е II-2, III-4, IV-1, V-7 Пищевики
1931 A 4
5
3
4
0
1
1
0
15-9
20-5
80
112

7-е

9-е
II-10, III-8, IV-12, v-10 соревнование коллективов физической
культуры промкооперации — П
Промкооперация
В сезонах 1932-1933 годов команда не принимала участия в чемпионате Москвы
1934 (в) A 7 5 0 2 18-9 170 1-е 4-е II-6, III-8, IV-1, v-2 Промкооперация
1934 (о) A 7 3 1 3 17-10 126 4-е ? ??? блиц-турнир на приз МГСФК — П
Соревнование Промкооперации — П
Промкооперация
1935 (в) A 7 5 0 2 33-10 16,5 2-е 2-е I-2, II-3, III-2, IV-2, Ст.-5 Первенства ДСО «Спартак» — П Спартак
1935 (о) A[3] (—) (—) (—) (—) (—) (—) (—) 2-е ??? Спартак

СССР (1936—1991)

Сезон Чемпионат Кубок Еврокубки Другие турниры Лучший бомбардир (чемпионат)
Дивизион М В Н П Мячи О Место Имя Голы
1936 (в) A 6 3 1 2 12-7 13 3-е (—) Георгий Глазков 5
1936 (о) A 7 4 2 1 19-10 17 1-е 1/4 Георгий Глазков 7
1937 A 16 8 5 3 24-16 37 2-е 1/8 Леонид Румянцев 8
1938 A 25 18 3 4 79-19 39 1-е Победа Алексей Соколов 18
1939 A 26 14 9 3 58-23 37 1-е Победа Виктор Семенов 18
1940 A 24 13 5 6 54-35 31 3-е (—) Виктор Семенов 14
1941 A[4] 9 4 2 3 17-12 10 (—) (—) Алексей Соколов 8
Чемпионат 1941 был прерван Великой Отечественной войной, в сезоне 1942 года чемпионат и кубок страны не разыгрывались
1943 Москва 14 7 1 6 25-27 15 3-е (—) Неизвестно (—)
1944 Москва 14 6 5 3 18-12 17 3-е 1/2 Неизвестно (—)
1945 A 22 6 3 13 22-44 15 10-е 1/8 Олег Тимаков 7
1946 A 22 8 5 9 38-40 21 6-е Победа Иван Конов,
Сергей Сальников
9
1947 A 24 6 9 9 34-26 21 8-е Победа Николай Дементьев 9
1948 A 26 18 1 7 64-34 37 3-е Финал Иван Конов 15
1949 A 34 21 7 6 93-43 49 3-е 1/2 Никита Симонян 26
1950 A 36 17 10 9 77-40 44 5-е Победа Никита Симонян 34
1951 A 28 13 5 10 50-35 31 6-е 1/4 Никита Симонян 10
1952 A 13 9 2 2 26-12 20 1-е Финал Алексей Парамонов 8
1953 A 20 11 7 2 47-15 29 1-е 1/4 Никита Симонян 15
1954 A 24 14 3 7 49-26 31 2-е 1/8 Анатолий Ильин 11
1955 A 22 15 3 4 55-27 33 2-е 1/2 Николай Паршин 13
1956 A 22 15 4 3 68-28 34 1-е (—) Никита Симонян 16
1957 A 22 11 6 5 43-28 28 3-е Финал Никита Симонян 12
1958 A 22 13 6 3 55-28 32 1-е Победа Анатолий Ильин 20
1959 A 22 8 8 6 32-28 24 6-е (—) Анатолий Исаев 8
1960 A[5] 20
10
10
5
4
3
6
2
33-18
19-14
24
13

7-е
1/8 Анатолий Ильин 13
1961 A 30 16 8 6 57-34 40 3-е 1/8 Галимзян Хусаинов 14
1962 A[5] 20
22
11
14
3
4
6
4
38-21
37-18
25
32

1-е
1/8 Юрий Севидов 16
1963 A 38 22 8 8 65-33 52 2-е Победа Юрий Севидов 15
1964 A 30 12 8 12 34-32 32 8-е 1/2 Юрий Севидов 6
1965 A 32 10 12 10 28-26 32 8-е Победа Галимзян Хусаинов,
Валерий Рейнгольд
5
1966 A 36 15 12 9 45-41 42 4-е 1/4 Николай Осянин 15
1967 A 36 13 14 9 38-30 40 7-е 1/16 Кубок Обл. Кубков — 2R Галимзян Хусаинов 8
1968 A 38 21 10 7 64-43 52 2-е 1/16 Галимзян Хусаинов 14
1969 A[5] 18
26
14
19
3
5
1
2
29-9
40-11
31
43

1-е
1/16 Николай Осянин 16
1970 A 32 12 14 6 45-25 38 3-е 1/4 Галимзян Хусаинов 12
1971 A 30 9 13 8 35-31 31 6-е Победа Кубок Чемпионов — 1R Николай Киселев,
Джемал Силагадзе,
Александр Пискарев
5
1972 A 30 8 10 12 29-30 26 11-е Финал Кубок УЕФА — 2R Виктор Папаев,
Валерий Андреев,
Александр Пискарев
4
1973 A[6] 30 14+3 (-) 8+5 37-28
(32-33)
31 4-е 1/4 Кубок Обл. Кубков — 1/4 Александр Пискарев 12
1974 A 30 15 9 6 41-23 39 2-е 1/4 Александр Пискарев 10
1975 A 30 9 10 11 27-30 28 10-е 1/8 Кубок УЕФА — 1R Евгений Ловчев 8
1976 (в) A 15 4 2 9 10-18 10 14-е (—) Кубок УЕФА — 3R Евгений Ловчев,
Михаил Булгаков,
Юрий Пилипко
2
1976 (о) A 15 5 3 7 15-18 13 15-е 1/16 Михаил Булгаков 6
1977 B 38 22 10 6 83-42 54 1-е 1/8 Георгий Ярцев 17
1978 A 30 14 5 11 42-33 33 5-е 1/8 Георгий Ярцев 19
1979 A[7] 34 21 8+2 3 66-25 50 1-е 1/4 Георгий Ярцев 14
1980 A 34 18 9 7 49-26 45 2-е 1/2 Сергей Родионов 7
1981 A 34 19 8 7 70-40 46 2-е Финал Кубок Чемпионов — 1/4 Юрий Гаврилов 21
1982 A 34 16 9 9 59-35 41 3-е Зон. Турн. Кубок УЕФА — 2R Сергей Шавло 11
1983 A 34 18 9 7 60-25 45 2-е 1/8 Кубок УЕФА — 3R Юрий Гаврилов 18
1984 A 34 18 9 7 53-29 45 2-е 1/4 Кубок УЕФА — 1/4 Сергей Родионов 13
1985 A 34 18 10 6 72-28 46 2-е 1/8 Кубок УЕФА — 3R Сергей Родионов 14
1986 A 30 14 9 7 52-21 37 3-е 1/2 Кубок УЕФА — 3R Кубок Федерации — 1/2 Сергей Родионов 17
1987 A[8] 30 16 10+1 3 49-26 42 1-е 1/8 Кубок УЕФА — 3R Кубок Федерации — П Фёдор Черенков,
Сергей Родионов
12
1988 A 30 14 11 5 40-26 39 4-е 1/4 Кубок УЕФА — 2R Кубок Федерации — 1/2 Сергей Родионов 12
1989 A 30 17 10 3 49-19 44 1-е 1/4 Кубок Чемпионов — 2R Кубок Федерации — Гр Сергей Родионов 16
1990 A 24 12 5 7 39-26 29 5-е 1/8 Кубок УЕФА — 2R Валерий Шмаров 12
1991 A 30 17 7 6 57-30 41 2-е 1/4
Победа
Кубок Чемпионов — 1/2 Александр Мостовой,
Дмитрий Радченко
13

Россия (1992 — н. в.)

Сезон Чемпионат Кубок Еврокубки Другие турниры Лучший бомбардир (чемпионат)
Дивизион М В Н П Мячи О Место Имя Голы
1992 A[5] 18
14
11
10
6
4
1
0
35-9
36-12
28
24

1-е
(—) Кубок УЕФА — 2R Дмитрий Радченко 12
1993 A 34 21 11 2 81-18 53 1-е 1/16 Кубок Обл. Кубков — 1/2 Кубок Содружества — П Владимир Бесчастных 18
1994 A 30 21 8 1 73-21 50 1-е Победа Лига Чемпионов — Группа Кубок Содружества — П Владимир Бесчастных 10
1995 A 30 19 6 5 76-26 63 3-е 1/2 Лига Чемпионов — Группа Кубок Содружества — П Валерий Шмаров 16
1996 A[9] 34 21 9 4 70-34 72 1-е Финал Лига Чемпионов — 1/4 Андрей Тихонов 16
1997 A 34 22 7 5 67-30 73 1-е 1/4 Кубок УЕФА — 2R Кубок Содружества — Ф Валерий Кечинов 11
1998 A 30 17 8 5 58-27 59 1-е Победа Лига Чемпионов — 3Q
Кубок УЕФА — 1/2
Кубок Содружества — Ф Илья Цымбаларь 10
1999 A 30 22 6 2 75-24 72 1-е 1/16 Лига Чемпионов — Группа Кубок Содружества — П Андрей Тихонов 19
2000 A 30 23 1 6 69-30 70 1-е 1/2 Лига Чемпионов — Группа1
Кубок УЕФА — 3R
Кубок Содружества — П Егор Титов 13
2001 A 30 17 9 4 56-30 60 1-е 1/4 Лига Чемпионов — Группа2 Кубок Содружества — П Егор Титов,
Луис Робсон
11
2002 A 30 16 7 7 49-36 55 3-е 1/16 Лига Чемпионов — Группа1 Кубок Содружества — Ф Владимир Бесчастных 12
2003 A 30 10 6 14 38-48 36 10-е Победа Лига Чемпионов — Группа1 Кубок Премьер-Лиги — 1/4 Роман Павлюченко 10
2004 A 30 11 7 12 43-44 40 8-е 1/16 Кубок УЕФА — 1/16 Суперкубок России — Ф Роман Павлюченко 10
2005 A 30 16 8 6 47-26 56 2-е 1/16 Кубок Интертото — 3R Роман Павлюченко 11
2006 A 30 15 13 2 60-36 58 2-е Финал Суперкубок России — Ф Роман Павлюченко 18
2007 A 30 17 8 5 50-30 59 2-е 1/2 Лига Чемпионов — Группа
Кубок УЕФА — 1/16
Суперкубок России — Ф Роман Павлюченко 14
2008 A 30 11 11 8 43-39 44 8-е 1/16 Лига Чемпионов — 3Q
Кубок УЕФА — 1/16
Никита Баженов,
Веллитон,
Александр Павленко,
Роман Павлюченко
6
2009 A 30 17 4 9 61-33 55 2-е 1/4 Лига Чемпионов — 3Q
Кубок УЕФА — Группа
Веллитон 21
2010 A 30 13 10 7 43-33 49 4-е 1/8 Веллитон 19
2011/12 A[10] 44 21 12 11 68-48 75 2-е 1/2
1/8
Лига Чемпионов — Группа
Лига Европы — 1/4
Лига Европы — Плей-офф
Эммануэль Эменике 13
2012/13 A 30 15 6 9 51-39 51 4-е 1/8 Лига Чемпионов — Группа
Дмитрий Комбаров 7
2013/14 A 30 15 5 10 46-36 50 6-е 1/8 Лига Европы — Плей-офф Юра Мовсисян 16
2014/15 A 30 12 8 10 42-42 44 6-е 1/8 Квинси Промес 13
2015/16 A 30 15 5 10 48-39 50 5-е 1/8 Квинси Промес 18
2016/17 A 30 1/16 Лига Европы — 3Q

Напишите отзыв о статье "Список сезонов ФК «Спартак» Москва"

Примечания

  1. Весенний чемпионат не проводился из-за турне сборной, осенний не завершён из-за турне сборной Москвы (на момент остановки турнира «Красная Пресня» шла первой).
  2. Весенний чемпионат проходил по олимпийской системе с общим зачетом по 5 командам.
  3. В интересах сборной основная команда снята с соревнований.
  4. Чемпионат страны был прерван Великой Отечественной войной.
  5. 1 2 3 4 Чемпионат проходил в два этапа.
  6. В чемпионате при ничейном исходе (после 90 минут) назначалось дополнительно время и серия пенальти.
  7. В чемпионате был введен лимит на ничьи (8), за сверхлимитные ничьи оков не начисляли.
  8. В чемпионате был введен лимит на ничьи (10), за сверхлимитные ничьи оков не начисляли.
  9. Чемпион был определен в «Золотом матче».
  10. Чемпионат проходил в два этапа и продолжался 1,5 года (март 2011 — май 2012).

Ссылки

  • [www.rsssf.com RSSSF.com]


Отрывок, характеризующий Список сезонов ФК «Спартак» Москва

Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.