Список славянских богов
Поделись знанием:
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
В данной статье перечислены божества славянского языческого пантеона с краткими характеристиками их функций. Более полные сведения о язычестве славян см. в статье «Славянское язычество».
Содержание
Общеславянские боги
- Перун — громовержец, главный бог пантеона[1]
- Мать — Сыра Земля — женский образ олицетворённой плодородной, родящей земли-матери. Смотрите например такие общеславянские обычаи как клятва землёй, исповедь земле, целование земли и т. д.[2]
Боги восточных славян
- Перун — главный бог, покровитель князя и дружины, также Громовержец[4]. Заменён Ильёй-пророком.
- Хорс — олицетворённое солнце[5]
- Даждьбог — солнечное божество, замыкает зиму и отмыкает весну, покровитель свадеб, предок русских людей от князя до земледельца[6]
- Стрибог — божество, связанное, вероятно, с атмосферными функциями (ветром)[7]
- Семаргл — полубожественный персонаж с неясными функциями, возможно — вестник между небесным и земным мирами[3]
- Макошь — женское божество, покровительница прядения и ткачества[8]. Заменена Параскевой-Пятницей.
- Другие боги Древней Руси
- Волос ~ Велес — учёными обычно отождествляются, однако в источниках упоминаются в разных контекстах:
- Волос — «скотий бог», покровитель скота[9]. Заменён св. Власием Севастийским.
- Велес — бог-покровитель[10] сказителей и поэзии[11], поскольку сказитель Боян назван в «Слове о полку Игореве» Велесовым внуком.
- Род и рожаницы — персонажи, олицетворявшие предначертанное, судьбу новорожденного, «что на роду написано»[12]
- Сварог — возможно, бог-кузнец[13]
- Сварожич — олицетворённый огонь[14]
- Ритуально-календарные персонажи
Обрядовые и фольклорные олицетворения праздников являются не богами, а персонажами карнавально-игровой природы. По мнению ряда учёных[20], будучи архаичным этапом развития культа умирающего и воскресающего божества, мыслились средоточием сил плодородия и плодовитости. После чествования и оплакивания чучела разрывались, утапливались или сжигались. Остатки разбрасывались по полям или в хлеву.
- «Боги» и персонажи книжного происхождения
- Троян — персонаж-символ древности в «Слове о полку Игореве». В других источниках перечисляется вместе с остальными богами[21]. На Русь был заимствован видимо из южнославянской фольклорной традиции.
- Дый — вариант имени античного Зевса в древнерусских поучениях против язычества
- Алконост, Сирин, Гамаюн — мифические птицы из древнерусских книжных произведений
Боги западных славян
- Боги балтийских славян
- Святовит — главный бог Арконы, связан с войной и победой[22]
- Триглав — главный бог своей местности, с ним связан священный вороной конь, у его идола три головы[23]
- Сварожич (Радегаст) — главный бог земли ратарей, связан с воинскими функциями[24]
- Чернобог — злой бог, приносящий несчастье[25]
- Прове — главный бог округи Старгарда, почитался в священной дубовой роще[26]
- Припегала — бог с неясными функциями, судя по источнику — «дионисийского» типа[27]
- Подага — бог вагров с неясными функциями, имевший храм и идол в Плуне[28]
- Жива — женское божество, главное божество своей местности[29]
- Яровит — бог войны и плодородия[31]
- Руевит — главный бог Кореницы, бог войны[32]
- Поревит или Поренут — бог с неясными функциями[32]
- Сезонные персонажи западных славян
- Марена (Морена, Маржана) — весенний мифо-ритуальный персонаж, чучело, воплощение смерти и зимы, которое топили, разрывали или сжигали
- Рарог — мифологическая огненная птица
- Велес — чёрт, демон в чешских поговорках
- Паром (Перун) — упоминается в проклятиях (типа Parom do tebe! или Ej, do Pioruna!)
Мифологические персонажи южных славян
- Бадняк — мифо-ритуальный персонаж, символизирующий старый год. Воплощается поленом, которое сжигают под Рождество.
- Божич — мифо-ритуальный персонаж, символизирующий новый год. «Молодой бог» в противоположность Бадняку — «Старому богу».
- Вилы — женские водные духи, сходные с русалками
- Герман — сезонный персонаж, связанный с плодородием
- Дабог — мифологизированный образ «царя на земле», в противоположность Богу на небе
- Додола или Папаруда — женский персонаж, участвующий в ритуалах вызова дождя. Связана с Перуном.
- Здухач — человек или животное, обладающие способностью бороться с непогодой
Персонажи низшей мифологии
- Заложные покойники — люди, умершие не своей смертью (утопленники, самоубийцы, опойцы и т. д.)[33]
- Русалка — душа «заложного» покойника[33][34]
- Мавка — злой дух, русалка
- Упырь — «заложный» покойник, убивающий людей и пьющий их кровь[35][33]
- Святочная нечисть — различные жители потустороннего мира, проникающие в этот мир во время Святок, когда открыты ворота между мирами
- Бес — злой, враждебный людям дух
- Волколак — колдун-оборотень, способный принимать облик волка
- Берегиня — женский дух, покровитель растительности, обитающий у водоемов[35]
- Лихорадка — женский дух, вселяющийся в человека и вызывающий болезни
- Огненный змей — демон в виде огненного шара, залетающий в печную трубу и посещающий женщин, тоскующих по мужьям
- Кикимора — отрицательный женский персонаж, тип домового
- Полудницы — женские полевые духи полудня, как рубежного и критического времени
- Домовой — дух-покровитель дома
- Банник — дух-хозяин бани
- Дворовой — дух-хозяин двора
- Овинник — дух-хозяин овина
- Водяной — дух-хозяин рек и водоёмов
- Леший — дух-хозяин леса
- Баба-яга
См. также: Дух места в славянской традиции
Напишите отзыв о статье "Список славянских богов"
Примечания
- ↑ Прокопий Кесарийский. [www.rummuseum.ru/lib_p/prkp3goty14.php Война с готами. Книга VII (книга III Войны с готами), 14]
- ↑ Белова О. В., Виноградова Л. Н., Топорков А. Л. Земля // Славянские древности: Этнолингвистический словарь: в 5 т. / Под общей ред. Н. И. Толстого; Институт славяноведения РАН. — М.: Международные отношения, 1999. — Т. 2: Д (Давать) — К (Крошки). — С. 315—321.
- ↑ 1 2 ПВЛ 1950 I, с. 56.
- ↑ ПВЛ 1950 I, с. 25, 38-39, 52, 56, 80-81; Новгородская I летопись (989 г.), Новгородская IV и Софийская I летописи; Беседа трёх святителей; Хождение Богородицы по мукам и др.
- ↑ ПВЛ 1950 I, с. 56; Беседа трёх святителей; Слово о полку Игореве, с. 36; Хождение Богородицы по мукам, 23.
- ↑ ПВЛ 1950 I, с. 56, 197—198 (Ипатьевская летопись); Слово о полку Игореве, с. 17, 19.
- ↑ ПВЛ 1950 I, с. 56; Слово о полку Игореве, с. 12.
- ↑ ПВЛ 1950 I, с. 56; Слово некоего христолюбца; Слово св. Григория… о том, как поганые кланялись идолам и др.
- ↑ ПВЛ 1950 I, с. 25, 52; Проложное житие св. кн. Владимира
- ↑ Лихачёв Д. С. [feb-web.ru/feb/slovo/critics/l85/l85-001-.htm «Слово о полку Игореве» и культура его времени]. — Л.: Художественная литература, 1985. — С. 103.
- ↑ Слово о полку Игореве, с. 7
- ↑ Слово Исаии пророка, истолковано св. Иоанном Златоустом, о поставляющих вторую трапезу роду и рожаницам
- ↑ ПВЛ 1950 I, с. 197—198 (Ипатьевская летопись).
- ↑ Слово некоего христолюбца и ревнителя по правой вере и др.
- ↑ Пропп, 1995, с. 81-85.
- ↑ Пропп, 1995, Впервые упоминается в увещевании св. Тихона Задонского жителям Воронежа, 1763 год;, с. 81-85.
- ↑ Пропп, 1995, с. 98-99.
- ↑ Пропп, 1995, с. 97.
- ↑ Мелетинский, 1990, с. 289.
- ↑ В. Маннхардта, Дж. Дж. Фрэзера, В. Я. Проппа.
- ↑ Слово о полку Игореве, с. 6, 14, 19, 35; Слово и откровение свв. апостол; Хождение Богородицы по мукам, 23.
- ↑ Гельмольд I, 52; II, 12; Саксон Грамматик XIV, 564.
- ↑ Эббон III, 1; Герборд II, 32-33.
- ↑ Титмар VI, 22-23. Другие источники представляют собой, видимо, уже позднейшие компиляции.
- ↑ Гельмольд I, 52; Книтлингсага, 314. Как противоположность ему, некоторыми исследователями на основании косвенных источников реконструируется Белобог.
- ↑ Гельмольд I, 52, 69, 83.
- ↑ Письмо магдебургского архиепископа Адельгольта, 1108 год (некоторые исследователи высказывают сомнения по поводу его подлинности)
- ↑ Гельмольд I, 83.
- ↑ Гельмольд I, 52.
- ↑ По предположению Р. О. Якобсона, были богами трёх времён года.
- ↑ Эббон III, 8; Герборд III, 6.
- ↑ 1 2 Саксон Грамматик XIV, 577.
- ↑ 1 2 3 Зеленин Д. К. [svitk.ru/004_book_book/14b/3164_zelenin-umerhie_i_rusalki.php Умершие неестественной смертью и русалки]
- ↑ Пропп, 1995, с. 89-92.
- ↑ 1 2 Слово св. отца нашего Иоанна Златоустого и др.
Литература
- Гельмольд. [www.vostlit.info/Texts/rus/Gelmold/framegel1.htm Славянская хроника.] М., 1963.
- [myths.kulichki.net/enc/item/f00/s17/a001790.shtml Коляда] // Мифологический словарь / Гл. ред. Е. М. Мелетинский. — М.: Советская энциклопедия, 1990. — ISBN 5-85270-068-1.
- Мансикка В. Й. [www.phantastike.com/link/religion/rel_vost_slav.zip Религия восточных славян.] — М.: ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, 2005.
- [old-russian.chat.ru/01povest.htm Повесть временных лет] / Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. — М.-Л.: Издательство АН СССР, 1950. Ч. I.
- Пропп В. Я. [epr.iphil.ru/faily-publikacii/Propp_1995.pdf Русские аграрные праздники: (Опыт историко-этнографического исследования)]. — М.: Терра, 1995.
- [feb-web.ru/feb/slovo/1800/sl1800.htm?cmd=1 Слово о полку Игореве. М., 1800.]
Ссылки
- Денисевич Ксения [arzamas.academy/materials/521 Кто и зачем придумывал древних славянских богов?]. Курс № 14. Русский эпос
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Список славянских богов
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.
Взволнованный и раздраженный этими мыслями, князь Андрей пошел в свою комнату, чтобы написать отцу, которому он писал каждый день. Он сошелся в коридоре с своим сожителем Несвицким и шутником Жерковым; они, как всегда, чему то смеялись.
– Что ты так мрачен? – спросил Несвицкий, заметив бледное с блестящими глазами лицо князя Андрея.
– Веселиться нечему, – отвечал Болконский.
В то время как князь Андрей сошелся с Несвицким и Жерковым, с другой стороны коридора навстречу им шли Штраух, австрийский генерал, состоявший при штабе Кутузова для наблюдения за продовольствием русской армии, и член гофкригсрата, приехавшие накануне. По широкому коридору было достаточно места, чтобы генералы могли свободно разойтись с тремя офицерами; но Жерков, отталкивая рукой Несвицкого, запыхавшимся голосом проговорил:
– Идут!… идут!… посторонитесь, дорогу! пожалуйста дорогу!
Генералы проходили с видом желания избавиться от утруждающих почестей. На лице шутника Жеркова выразилась вдруг глупая улыбка радости, которой он как будто не мог удержать.
– Ваше превосходительство, – сказал он по немецки, выдвигаясь вперед и обращаясь к австрийскому генералу. – Имею честь поздравить.
Он наклонил голову и неловко, как дети, которые учатся танцовать, стал расшаркиваться то одной, то другой ногой.
Генерал, член гофкригсрата, строго оглянулся на него; не заметив серьезность глупой улыбки, не мог отказать в минутном внимании. Он прищурился, показывая, что слушает.
– Имею честь поздравить, генерал Мак приехал,совсем здоров,только немного тут зашибся, – прибавил он,сияя улыбкой и указывая на свою голову.
Генерал нахмурился, отвернулся и пошел дальше.
– Gott, wie naiv! [Боже мой, как он прост!] – сказал он сердито, отойдя несколько шагов.
Несвицкий с хохотом обнял князя Андрея, но Болконский, еще более побледнев, с злобным выражением в лице, оттолкнул его и обратился к Жеркову. То нервное раздражение, в которое его привели вид Мака, известие об его поражении и мысли о том, что ожидает русскую армию, нашло себе исход в озлоблении на неуместную шутку Жеркова.
– Если вы, милостивый государь, – заговорил он пронзительно с легким дрожанием нижней челюсти, – хотите быть шутом , то я вам в этом не могу воспрепятствовать; но объявляю вам, что если вы осмелитесь другой раз скоморошничать в моем присутствии, то я вас научу, как вести себя.
