Список смоленских наместников
Поделись знанием:
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
Список смоленских наместников — включает в себя людей, управлявших Смоленской губернией и областью от первого упоминания города до наших дней.
Содержание
Смоленское великое княжество
| Время правления | Имя правителя | Статус правителя |
|---|---|---|
| 987-1015 | Станислав Владимирович | князь |
| 1015-1054 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1054-1057 | Вячеслав Ярославич | князь |
| 1057-1060 | Игорь Ярославич | князь |
| 1070-1072 | Владимир Всеволодович Мономах | князь |
| 1072-1077 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1077-1087 | Владимир Всеволодович Мономах | князь |
| 1087-1093 | Давыд Святославич | князь |
| 1093-1093 | Изяслав Владимирович | князь |
| 1093-1093 | Давыд Святославич | князь |
| 1093-1095 | Мстислав Владимирович | князь |
| 1095-1101 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1101-1107 | Ярополк Владимирович | князь |
| 1107-…. | Вячеслав Владимирович | князь |
| ….-1113 | Святослав Владимирович | князь |
| 1113-1118 | Глеб Владимирович | князь |
| 1118-1125 | Вячеслав Владимирович | князь |
| 1125-1159 | Ростислав Мстиславич | князь |
| 1159-1171 | Роман Ростиславич | князь |
| 1171-1172 | Ярополк Романович | князь |
| 1172-1174 | Роман Ростиславич | князь |
| 1174-1175 | Ярополк Романович | князь |
| 1175-1176 | Мстислав Ростиславич Храбрый | князь |
| 1176-1180 | Роман Ростиславич | князь |
| 1180-1197 | Давыд Ростиславич | князь |
| 1197-1213 | Мстислав Романович Старый | князь |
| 1213-1219 | Владимир Рюрикович | князь |
| 1219-1230 | Мстислав Давыдович и Константин Давыдович | князь |
| 1230-1232 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1232-1239 | Святослав Мстиславич | князь |
| 1239-1239 | Ростислав Мстиславич | князь |
| 1239-1249 | Всеволод Мстиславич | князь |
| 1249-1278 | Глеб Ростиславич | князь |
| 1278-1279 | Михаил Ростиславич | князь |
| 1279-1297 | Фёдор Ростиславич | князь |
| 1297-1313 | Александр Глебович | князь |
| 1313-1359 | Иван Александрович | князь |
| 1359-1386 | Святослав Иванович | князь |
| 1386-1392 | Юрий Святославич | князь |
| 1392-1395 | Глеб Святославич | князь |
Великое Княжество Литовское
| Время правления | Имя правителя | Статус правителя |
|---|---|---|
| ….-…. | Александр Святославич Дашек | князь |
| ….-…. | Василий Святославич | князь |
| ….-1482 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1482-1486 | Миколай Радзивилович | наместник |
| 1486-1490 | Ильинич, Иван | наместник |
| 1490-1499 | Глебович, Юрий | наместник |
| 1499-1500 | Ильинич, Николай Иванович | наместник |
| 1500-1503 | Кишка, Станислав Петрович | наместник |
| 1503-1507 | Сологуб, Юрий Андреевич | наместник |
| 1507-1508 | Зенович, Юрий Иванович | наместник |
Смоленский уезд
Смоленское воеводство (Польша)
| Время правления | Имя правителя | Статус правителя |
|---|---|---|
| 1611-1621 | Глебович, Миколай Янович | воевода |
| 1621-1621 | Филон Кмита | воевода |
| 1621-1621 | Сапега, Анджей | воевода |
| 1621-1625 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1625-1639 | Госевски, Александр | воевода |
| 1639-1643 | Госевский, Кшиштоф | воевода |
| 1643-1653 | Глебович, Юрий Миколаевич | воевода |
| 1653-1653 | Сапега, Павел Ян | воевода |
| 1653-1654 | Обухович, Филипп Казимир | воевода |
Смоленское воеводство (Россия)
| Время правления | Имя правителя | Статус правителя |
|---|---|---|
| 1654-1655 | Пушкин, Степан Гаврилович | воевода |
| 1655-1655 | Щербатов, Осип Иванович | воевода |
| 1655-1656 | Еропкин, Иван Федорович | воевода |
| 1656-1656 | Тимашев, Нефталим Венедиктович | воевода |
| 1656-1658 | Репнин-Оболенский, Борис Александрович | воевода |
| 1658-1659 | Долгоруков, Пётр Алексеевич | воевода |
| 1659-1663 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1663-1665 | Репнин, Иван Борисович | воевода |
| 1665-1668 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1668-1669 | Долгоруков, Пётр Алексеевич | воевода |
| 1669-1670 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1670-1671 | Хованский, Иван Андреевич (Тараруй) | воевода |
| 1671-1674 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1674-1675 | Голицын, Михаил Андреевич | воевода |
| 1675-16.. | Яковлев, Кирилл Аристархович | |
| 16..-1680 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1680-1681 | Троекуров, Иван Федорович | воевода |
| 1681-1687 | НЕИЗВЕСТНО | |
| 1688-1694 | Мусин-Пушкин, Иван Алексеевич | воевода |
| 1694-1696 | Долгоруков, Борис Фёдорович | воевода |
| 16..-16.. | Шереметев, Владимир Петрович | воевода |
| 1698-1705 | Салтыков, Пётр Самойлович | воевода |
Смоленская губерния
| Время правления | Имя правителя | Статус правителя | Подчинение |
|---|---|---|---|
| 1705-17.. | Салтыков, Петр Самойлович | губернатор | Смоленская губерния |
| 1710-1713 | Згирский Кшиштоф | воевода Смоленский | |
| 1713-1713 | Долгоруков, Алексей Григорьевич | губернатор | |
| 1717-1726 | В составе Рижской губернии (Россия) | ||
| 1726-1727 | Дю-Прей, Иван Яковлевич | генерал-губернатор | В составе Смоленской губернии |
| 1727-1732 | Панин, Алексей Иванович | генерал-губернатор | |
| 1728-1730 | Дю-Прей, Иван Яковлевич | губернатор | |
| 1730-1730 | Тараканов, Алексей Иванович | губернатор | |
| 1730-1731 | Мусин-Пушкин, Платон Иванович | губернатор | |
| 1732-1733 | Черкасский, Александр Андреевич | губернатор | |
| 1734-1756 | Бутурлин, Александр Борисович | генерал-губернатор | |
| 1738-1740 | Шамордин, Авраам | губернатор | |
| 1740-1741 | Оболенский, Алексей Андреевич | губернатор | |
| 1741-1742 | Баскаков, Алексей Петрович | губернатор | |
| 1742-1752 | Философов, Михаил Иванович | губернатор | |
| 1753-1761 | Оболенский-Белый, Василий Елисеевич | губернатор | |
| 1764-1767 | Козловский, Михаил Семенович | губернатор | |
| 1767-1775 | Текутьев, Тимофей Петрович | губернатор | |
| …-… | Фермор, Виллим Виллимович | генерал-губернатор | |
| 1775-1776 | Глебов, Александр Иванович | генерал-губернатор | |
| 1775-1776 | Глебов, Александр Иванович | наместник | В составе Смоленского наместничества |
| 1777-1778 | Дмитриев-Мамонов, Матвей Васильевич | губернатор | |
| 1778-1779 | Щербинин, Евдоким Алексеевич | генерал-губернатор | |
| 1778-1781 | Колюбакин, Сергей Иванович | губернатор | |
| 1779-1784 | Репнин, Николай Васильевич | ||
| 1779-1781 | Храповицкий, Платон Юрьевич | предводитель дворянства | |
| 1780-1780 | Волков, Дмитрий Васильевич | генерал-губернатор | |
| 1781-1786 | Храповицкий, Платон Юрьевич | губернатор | |
| 1781-1782 | Грибоедов, Пётр Андреевич | предводитель дворянства | |
| 1782-1786 | Грибоедов, Фёдор Александрович | предводитель дворянства | |
| 1786-1790 | Аршеневский, Николай Яковлевич | губернатор | |
| 1786-1787 | Храповицкий, Степан Юрьевич | предводитель дворянства | |
| 1788-1793 | Гринев, Александр Иванович | предводитель дворянства | |
| 1790-1797 | Аршеневский, Пётр Исаевич | губернатор | |
| 1792-1793 | Игельстром, Иосиф Андреевич | генерал-губернатор | |
| 1794-1796 | Осипов, Григорий Михайлович | генерал-губернатор | |
| 1794-1795 | Потёмкин, Николай Богданович | предводитель дворянства | |
| 1797-1797 | Аксаков, Николай Иванович | губернатор | |
| 1797-1800 | Тредьяковский, Лев Васильевич | губернатор |
Напишите отзыв о статье "Список смоленских наместников"
Отрывок, характеризующий Список смоленских наместников
Граф нахмурился.– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
