Виды рода Вакциниум
Поделись знанием:
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.
(перенаправлено с «Список таксонов рода Вакциниум»)
Список видов, входящих в род Вакциниум (Vaccinium)
Вакциниум (Vaccinium L., 1753) — род кустарников, полукустарников и кустарничков (изредка деревьев, лиан) семейства Вересковые (Ericaceae).
Виды
По информации базы данных The Plant List (2013), род включает 223 вида[1]:
- Vaccinium alaskaense Howell — Вакциниум аляскинский
- Vaccinium albidens H.Lév. & Vaniot
- Vaccinium almedae Wilbur & Luteyn
- Vaccinium altomontanum Ashe
- Vaccinium amoenum Aiton
- Vaccinium angustifolium Aiton — Голубика узколистная, или Вакциниум узколистный
- Vaccinium arboreum Marshall — Вакциниум древовидный
- Vaccinium arbutoides C.B.Clarke
- Vaccinium arctostaphylos L. — Черника кавказская
- Vaccinium arcuatum (Ashe) Sleumer
- Vaccinium ardisioides Hook. f. ex C.B.Clarke
- Vaccinium arenicola (Ashe) Sleumer
- Vaccinium arkansanum Ashe
- Vaccinium atrococcum (A.Gray) A.Heller
- Vaccinium australe Small — Вакциниум южный
- Vaccinium bellum (Ashe) Sleumer
- Vaccinium bocatorense Wilbur
- Vaccinium boreale I.V.Hall & Aalders — Вакциниум северный
- Vaccinium brachyandrum C.Y.Wu & R.C.Fang
- Vaccinium brachybotrys (Franch.) Hand.-Mazz.
- Vaccinium bracteatum Thunb. — Вакциниум прицветниковый
- Vaccinium breedlovei L.O.Williams
- Vaccinium brevipedicellatum C.Y.Wu ex W.P.Fang & Z.H.Pan
- Vaccinium bullatum (Dop) Sleumer
- Vaccinium bulleyanum (Diels) Sleumer
- Vaccinium caesariense Mack.
- Vaccinium caesium Greene
- Vaccinium caespitosum Michx.
- Vaccinium calycinum Sm.
- Vaccinium campanense Wilbur & Luteyn
- Vaccinium candicans (C.Mohr) Sleumer
- Vaccinium carlesii Dunn
- Vaccinium cavinerve C.Y.Wu
- Vaccinium chaetothrix Sleumer
- Vaccinium chamaebuxus C.Y.Wu
- Vaccinium chengiae W.P.Fang
- Vaccinium chimantense Maguire, Steyerm. & Luteyn
- Vaccinium chunii Merr. ex Sleumer
- Vaccinium coccinium Piper
- Vaccinium conchophyllum Rehder
- Vaccinium concoloratum (Ashe) Sleumer
- Vaccinium confertum Kunth
- Vaccinium consanguineum Klotzsch — Вакциниум единокровный
- Vaccinium constablaei A.Gray
- Vaccinium cordifolium (M.Martens & Galeotti) Hemsl.
- Vaccinium corymbodendron Dunal
- Vaccinium corymbosum L. — Голубика высокорослая, или Вакциниум щитковый, или Ягодник щитковый, или Черника щитковая
- Vaccinium costaricense Wilbur & Luteyn
- Vaccinium craspedotum Sleumer
- Vaccinium crassifolium Andrews — Вакциниум толстолистный
- Vaccinium crassivenium Sleumer
- Vaccinium crenatum (G.Don) Sleumer — Вакциниум зазубренный
- Vaccinium cuspidifolium C.Y.Wu & R.C.Fang
- Vaccinium cylindraceum Sm. — Вакциниум цилиндрический, или Ягодник цилиндрический
- Vaccinium darrowii Camp
- Vaccinium delavayi Franch.
- Vaccinium deliciosum Piper
- Vaccinium dendrocharis Hand.-Mazz.
- Vaccinium dentatum Sm. — Вакциниум зубчатый
- Vaccinium dependens (G.Don) Sleumer
- Vaccinium depressum (Small) Sleumer
- Vaccinium didymanthum Dunal
- Vaccinium distichum Luteyn
- Vaccinium duclouxii (H.Lév.) Hand.-Mazz.
- Vaccinium dunalianum Wight
- Vaccinium dunnianum Sleumer
- Vaccinium elliottii Chapm.
- Vaccinium elvirae Luteyn
- Vaccinium emarginatum Hayata
- Vaccinium erythrocarpum Michx. — Вакциниум красноплодный
- Vaccinium euryanthum A.C.Sm.
- Vaccinium exaristatum Kurz
- Vaccinium exul Bolus
- Vaccinium fasciculatum Bojer ex Dunal
- Vaccinium fimbribracteatum C.Y.Wu
- Vaccinium fimbricalyx Chun & W.P.Fang
- Vaccinium floccosum (L.O.Williams) Wilbur & Luteyn
- Vaccinium floribundum Kunth — Вакциниум обильноцветущий
- Vaccinium floridanum (Nutt.) Sleumer
- Vaccinium foetidissimum H.Lév. & Vaniot
- Vaccinium fragile Franch. — Вакциниум ломкий
- Vaccinium furfuraceum Wilbur & Luteyn
- Vaccinium fuscatum Aiton — Вакциниум буроватый
- Vaccinium gaultheriifolium (Griff.) Hook. f. ex C.B.Clarke
- Vaccinium geminiflorum Kunth
- Vaccinium glandulosum (Ashe) Sleumer
- Vaccinium glaucoalbum Hook. f. ex C.B.Clarke — Вакциниум сизо-белый, или Ягодник сизо-белый
- Vaccinium glaucophyllum C.Y.Wu & R.C.Fang
- Vaccinium globulare Rydb.
- Vaccinium guangdongense W.P.Fang & Z.H.Pan
- Vaccinium haematinum Standl. & Steyerm.
- Vaccinium hainanense Sleumer
- Vaccinium haitangense Sleumer
- Vaccinium harmandianum Dop
- Vaccinium henryi Hemsl.
- Vaccinium hirsutum Buckley — Вакциниум опушённый, или Черника жёстковолосистая
- Vaccinium hirtum Thunb.
- Vaccinium holophyllum (Small) Uphof
- Vaccinium × hybridum Czerep. — Вакциниум гибридный
- Vaccinium impressinerve C.Y.Wu
- Vaccinium interius (Ashe) Sleumer
- Vaccinium × intermedium Ruthe — Вакциниум промежуточный
- Vaccinium iteophyllum Hance
- Vaccinium japonicum Miq. — Вакциниум японский
- Vaccinium jefense J.L.Luteyn & Wilbur
- Vaccinium kachinense Brandis
- Vaccinium kengii C.E.Chang
- Vaccinium kingdon-wardii Sleumer
- Vaccinium koreanum Nakai — Вакциниум корейский
- Vaccinium laevigatum Bojer ex Dunal
- Vaccinium lamarckii Camp — Вакциниум Ламарка
- Vaccinium lamprophyllum C.Y.Wu & R.C.Fang
- Vaccinium langloisii (Greene) Cory
- Vaccinium lanigerum Sleumer
- Vaccinium latifolium (Griseb.) Benth. & Hook.f. ex B.D.Jacks.
- Vaccinium lautum (Ashe) Sleumer
- Vaccinium leptosepalum (Small) Sleumer
- Vaccinium leucanthum Schltdl.
- Vaccinium leucobotrys (Nutt.) G.Nicholson
- Vaccinium liparum (Small) Uphof
- Vaccinium longicaudatum Chun ex W.P.Fang & Z.H.Pan
- Vaccinium lundellianum L.O.Williams
- Vaccinium luteynii Wilbur
- Vaccinium macilentum (Small) Sleumer
- Vaccinium macrocarpon Aiton — Клюква крупноплодная, или Клюква американская
- Vaccinium madagascariense (Thouars ex Poir.) Sleumer — Вакциниум мадагаскарский
- Vaccinium mandarinorum Diels
- Vaccinium marianum P.Watson
- Vaccinium mathewsii Sleumer
- Vaccinium melanocarpum (C.Mohr) C.Mohr ex Kearney
- Vaccinium melliflorum (Ruiz & Pav.) F.Muell.
- Vaccinium membranaceum Douglas ex Torr.
- Vaccinium meridionale Sw.
- Vaccinium microcarpum (Turcz. ex Rupr.) Schmalh. — Клюква мелкоплодная
- Vaccinium minus Vorosch.
- Vaccinium missouriense (Ashe) Ashe
- Vaccinium modestum W.W.Sm.
- Vaccinium monteverdense Wilbur & J.L.Luteyn
- Vaccinium moupinense Franch.
- Vaccinium myrsinites Lam.
- Vaccinium myrtilloides Michx.
- Vaccinium myrtillus L. — Черника, или Черника обыкновенная, или Черника миртолистная, или Черника миртолистная
- Vaccinium neglectum (Small) Fernald
- Vaccinium nubigenum Fernald
- Vaccinium nummularia Hook. f. & Thomson ex C.B.Clarke — Вакциниум монетчатый, или Вакциниум монетный
- Vaccinium oblongifolium (Michx.) hort. ex Dun
- Vaccinium oldhamii Miq.
- Vaccinium oliganthum (Greene) Sleumer
- Vaccinium omeiensis W.P.Fang
- Vaccinium orosiense Wilbur & J.L.Luteyn
- Vaccinium ovalifolium Sm. — Вакциниум овалолистный
- Vaccinium ovatum Pursh — Вакциниум яйцевидный, или Вакциниум овальнолистный, или Ягодник яйцевидный
- Vaccinium oxycoccos L. — Клюква обыкновенная
- Vaccinium pahalae Skottsb.
- Vaccinium pallidum Aiton — Черника бледная
- Vaccinium palustre Salisb.
- Vaccinium papillatum P.F.Stevens
- Vaccinium papulosum C.Y.Wu & R.C.Fang
- Vaccinium parvifolium Sm. — Вакциниум мелколистный, или Голубика мелколистная
- Vaccinium parvum (Ashe) Sleumer
- Vaccinium peleanum Skottsb.
- Vaccinium penaeoides Kunth
- Vaccinium petelotii Merr.
- Vaccinium pipolyi Luteyn
- Vaccinium poasanum Donn.Sm.
- Vaccinium podocarpoideum W.P.Fang & Z.H.Pan
- Vaccinium pratense P.C.Tam ex C.Y.Wu & R.C.Fang
- Vaccinium pseudobullatum W.P.Fang & Z.H.Pan
- Vaccinium pseudocaracasanum Sleumer
- Vaccinium pseudorobustum Sleumer
- Vaccinium pseudospadiceum Dop
- Vaccinium pseudotonkinense Sleumer
- Vaccinium pterocalyx Luteyn
- Vaccinium puberulum Klotzsch ex Meisn.
- Vaccinium pubicalyx Franch.
- Vaccinium quercinum (Ashe) Sleumer
- Vaccinium racemosum (Vahl) Wilbur & Luteyn
- Vaccinium randaiense Hayata
- Vaccinium retusum (Griff.) Hook. f. ex C.B.Clarke — Вакциниум затупленный
- Vaccinium roraimense N.E.Br.
- Vaccinium rubescens R.C.Fang
- Vaccinium santafeense Wilbur & J.L.Luteyn
- Vaccinium saxicolum Chun ex Sleumer
- Vaccinium sciaphilum C.Y.Wu
- Vaccinium scoparium Leiberg ex Coville
- Vaccinium scopulorum W.W.Sm.
- Vaccinium secundiflorum Hook.
- Vaccinium secundum Klotzsch
- Vaccinium selerianum (Loes.) Sleumer
- Vaccinium sempervirens D.A.Rayner & J.Hend.
- Vaccinium sericeum (C.Mohr) E.J.Palmer
- Vaccinium serrulatum W.P.Fang & Z.H.Pan
- Vaccinium sikkimense C.B.Clarke
- Vaccinium simulatum Small
- Vaccinium sinicum Sleumer
- Vaccinium sphyrospermoides Sleumer
- Vaccinium spiculatum C.Y.Wu & R.C.Fang
- Vaccinium sprengelii (G.Don) Sleumer
- Vaccinium stamineum L. — Черника тычиночная
- Vaccinium stanleyi Schweinf.
- Vaccinium stenophyllum Steud.
- Vaccinium steyermarkii Luteyn
- Vaccinium subcordatum (Small) Uphof
- Vaccinium subdissitifolium P.F.Stevens
- Vaccinium subfalcatum Merr. ex Sleumer
- Vaccinium supracostatum Hand.-Mazz.
- Vaccinium talamancense (Wilbur & Luteyn) J.L.Luteyn
- Vaccinium tallapusae (Coville ex Small) Uphof
- Vaccinium tenellum Aiton — Вакциниум нежный
- Vaccinium tenuiflorum R.C.Fang
- Vaccinium trichocladum Merr. & F.P.Metcalf
- Vaccinium triflorum Rehder
- Vaccinium truncatocalyx Chun ex W.P.Fang & Z.H.Pan
- Vaccinium uliginosum L. typus[2] — Голубика, или Голубика обыкновенная, или Голубика болотная, или Голубика топяная, или Голубика низкорослая
- Vaccinium urceolatum Hemsl.
- Vaccinium vacciniaceum (Roxb.) Sleumer — Вакциниум рассечённый
- Vaccinium vacillans Kalm ex Torr.
- Vaccinium venosum Wight
- Vaccinium virgatum Aiton — Голубика прутьевидная
- Vaccinium vitis-idaea L. — Брусника, или Брусника обыкновенная
- Vaccinium wilburii Almeda & Breedlove
- Vaccinium wrightii A.Gray
- Vaccinium yaoshanicum Sleumer
Ещё большое число видовых названий этого рода имеет в The Plant List (2013) статус unresolved name, то есть относительно этих названий нельзя однозначно сказать, следует ли их использовать как названия самостоятельных видов — либо их следует свести в синонимику других таксонов[1].
Напишите отзыв о статье "Виды рода Вакциниум"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.theplantlist.org/1.1/browse/A/Ericaceae/Vaccinium/ Vaccinium] (англ.). The Plant List. Version 1.1. (2013). Проверено 21 июля 2016.
- ↑ [botany.si.edu/ing/INGsearch.cfm?searchword=Vaccinium Сведения о роде Vaccinium] в базе данных Index Nominum Genericorum Международной ассоциации по таксономии растений (IAPT). (англ.) (Проверено 24 июля 2016)
Литература
- [herba.msu.ru/shipunov/school/books/flora_sssr1952_18.djvu Сем. Брусничные — Vacciniaceae Lindl.] // Флора СССР : в 30 т. / начато при рук. и под гл. ред. В. Л. Комарова. — М.—Л. : Изд-во АН СССР, 1952. — Т. XVIII / ред. тома Б. К. Шишкин, Е. Г. Бобров. — С. 93—104. — 802 с. — 3000 экз.</span>
- Vaccinium // Ботаника. Энциклопедия «Все растения мира»: Пер. с англ. = Botanica / ред. Д. Григорьев и др. — М.: Könemann, 2006 (русское издание). — С. 911. — 1020 с. — ISBN 3-8331-1621-8.
Отрывок, характеризующий Виды рода Вакциниум
В противоположность Кутузову, в то же время, в событии еще более важнейшем, чем отступление армии без боя, в оставлении Москвы и сожжении ее, Растопчин, представляющийся нам руководителем этого события, действовал совершенно иначе.
Событие это – оставление Москвы и сожжение ее – было так же неизбежно, как и отступление войск без боя за Москву после Бородинского сражения.
Каждый русский человек, не на основании умозаключений, а на основании того чувства, которое лежит в нас и лежало в наших отцах, мог бы предсказать то, что совершилось.
Начиная от Смоленска, во всех городах и деревнях русской земли, без участия графа Растопчина и его афиш, происходило то же самое, что произошло в Москве. Народ с беспечностью ждал неприятеля, не бунтовал, не волновался, никого не раздирал на куски, а спокойно ждал своей судьбы, чувствуя в себе силы в самую трудную минуту найти то, что должно было сделать. И как только неприятель подходил, богатейшие элементы населения уходили, оставляя свое имущество; беднейшие оставались и зажигали и истребляли то, что осталось.
Сознание того, что это так будет, и всегда так будет, лежало и лежит в душе русского человека. И сознание это и, более того, предчувствие того, что Москва будет взята, лежало в русском московском обществе 12 го года. Те, которые стали выезжать из Москвы еще в июле и начале августа, показали, что они ждали этого. Те, которые выезжали с тем, что они могли захватить, оставляя дома и половину имущества, действовали так вследствие того скрытого (latent) патриотизма, который выражается не фразами, не убийством детей для спасения отечества и т. п. неестественными действиями, а который выражается незаметно, просто, органически и потому производит всегда самые сильные результаты.
«Стыдно бежать от опасности; только трусы бегут из Москвы», – говорили им. Растопчин в своих афишках внушал им, что уезжать из Москвы было позорно. Им совестно было получать наименование трусов, совестно было ехать, но они все таки ехали, зная, что так надо было. Зачем они ехали? Нельзя предположить, чтобы Растопчин напугал их ужасами, которые производил Наполеон в покоренных землях. Уезжали, и первые уехали богатые, образованные люди, знавшие очень хорошо, что Вена и Берлин остались целы и что там, во время занятия их Наполеоном, жители весело проводили время с обворожительными французами, которых так любили тогда русские мужчины и в особенности дамы.
Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это было хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и еще быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите, несмотря на заявления главнокомандующего Москвы о намерении его поднять Иверскую и идти драться, и на воздушные шары, которые должны были погубить французов, и несмотря на весь тот вздор, о котором нисал Растопчин в своих афишах. Они знали, что войско должно драться, и что ежели оно не может, то с барышнями и дворовыми людьми нельзя идти на Три Горы воевать с Наполеоном, а что надо уезжать, как ни жалко оставлять на погибель свое имущество. Они уезжали и не думали о величественном значении этой громадной, богатой столицы, оставленной жителями и, очевидно, сожженной (большой покинутый деревянный город необходимо должен был сгореть); они уезжали каждый для себя, а вместе с тем только вследствие того, что они уехали, и совершилось то величественное событие, которое навсегда останется лучшей славой русского народа. Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню, с смутным сознанием того, что она Бонапарту не слуга, и со страхом, чтобы ее не остановили по приказанию графа Растопчина, делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию. Граф же Растопчин, который то стыдил тех, которые уезжали, то вывозил присутственные места, то выдавал никуда не годное оружие пьяному сброду, то поднимал образа, то запрещал Августину вывозить мощи и иконы, то захватывал все частные подводы, бывшие в Москве, то на ста тридцати шести подводах увозил делаемый Леппихом воздушный шар, то намекал на то, что он сожжет Москву, то рассказывал, как он сжег свой дом и написал прокламацию французам, где торжественно упрекал их, что они разорили его детский приют; то принимал славу сожжения Москвы, то отрекался от нее, то приказывал народу ловить всех шпионов и приводить к нему, то упрекал за это народ, то высылал всех французов из Москвы, то оставлял в городе г жу Обер Шальме, составлявшую центр всего французского московского населения, а без особой вины приказывал схватить и увезти в ссылку старого почтенного почт директора Ключарева; то сбирал народ на Три Горы, чтобы драться с французами, то, чтобы отделаться от этого народа, отдавал ему на убийство человека и сам уезжал в задние ворота; то говорил, что он не переживет несчастия Москвы, то писал в альбомы по французски стихи о своем участии в этом деле, – этот человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что то сделать сам, удивить кого то, что то совершить патриотически геройское и, как мальчик, резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы и старался своей маленькой рукой то поощрять, то задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.
Элен, возвратившись вместе с двором из Вильны в Петербург, находилась в затруднительном положении.
В Петербурге Элен пользовалась особым покровительством вельможи, занимавшего одну из высших должностей в государстве. В Вильне же она сблизилась с молодым иностранным принцем. Когда она возвратилась в Петербург, принц и вельможа были оба в Петербурге, оба заявляли свои права, и для Элен представилась новая еще в ее карьере задача: сохранить свою близость отношений с обоими, не оскорбив ни одного.
То, что показалось бы трудным и даже невозможным для другой женщины, ни разу не заставило задуматься графиню Безухову, недаром, видно, пользовавшуюся репутацией умнейшей женщины. Ежели бы она стала скрывать свои поступки, выпутываться хитростью из неловкого положения, она бы этим самым испортила свое дело, сознав себя виноватою; но Элен, напротив, сразу, как истинно великий человек, который может все то, что хочет, поставила себя в положение правоты, в которую она искренно верила, а всех других в положение виноватости.
В первый раз, как молодое иностранное лицо позволило себе делать ей упреки, она, гордо подняв свою красивую голову и вполуоборот повернувшись к нему, твердо сказала:
– Voila l'egoisme et la cruaute des hommes! Je ne m'attendais pas a autre chose. Za femme se sacrifie pour vous, elle souffre, et voila sa recompense. Quel droit avez vous, Monseigneur, de me demander compte de mes amities, de mes affections? C'est un homme qui a ete plus qu'un pere pour moi. [Вот эгоизм и жестокость мужчин! Я ничего лучшего и не ожидала. Женщина приносит себя в жертву вам; она страдает, и вот ей награда. Ваше высочество, какое имеете вы право требовать от меня отчета в моих привязанностях и дружеских чувствах? Это человек, бывший для меня больше чем отцом.]
Лицо хотело что то сказать. Элен перебила его.
– Eh bien, oui, – сказала она, – peut etre qu'il a pour moi d'autres sentiments que ceux d'un pere, mais ce n'est; pas une raison pour que je lui ferme ma porte. Je ne suis pas un homme pour etre ingrate. Sachez, Monseigneur, pour tout ce qui a rapport a mes sentiments intimes, je ne rends compte qu'a Dieu et a ma conscience, [Ну да, может быть, чувства, которые он питает ко мне, не совсем отеческие; но ведь из за этого не следует же мне отказывать ему от моего дома. Я не мужчина, чтобы платить неблагодарностью. Да будет известно вашему высочеству, что в моих задушевных чувствах я отдаю отчет только богу и моей совести.] – кончила она, дотрогиваясь рукой до высоко поднявшейся красивой груди и взглядывая на небо.
– Mais ecoutez moi, au nom de Dieu. [Но выслушайте меня, ради бога.]
– Epousez moi, et je serai votre esclave. [Женитесь на мне, и я буду вашею рабою.]
– Mais c'est impossible. [Но это невозможно.]
– Vous ne daignez pas descende jusqu'a moi, vous… [Вы не удостаиваете снизойти до брака со мною, вы…] – заплакав, сказала Элен.
Лицо стало утешать ее; Элен же сквозь слезы говорила (как бы забывшись), что ничто не может мешать ей выйти замуж, что есть примеры (тогда еще мало было примеров, но она назвала Наполеона и других высоких особ), что она никогда не была женою своего мужа, что она была принесена в жертву.
– Но законы, религия… – уже сдаваясь, говорило лицо.
– Законы, религия… На что бы они были выдуманы, ежели бы они не могли сделать этого! – сказала Элен.
Важное лицо было удивлено тем, что такое простое рассуждение могло не приходить ему в голову, и обратилось за советом к святым братьям Общества Иисусова, с которыми оно находилось в близких отношениях.
Через несколько дней после этого, на одном из обворожительных праздников, который давала Элен на своей даче на Каменном острову, ей был представлен немолодой, с белыми как снег волосами и черными блестящими глазами, обворожительный m r de Jobert, un jesuite a robe courte, [г н Жобер, иезуит в коротком платье,] который долго в саду, при свете иллюминации и при звуках музыки, беседовал с Элен о любви к богу, к Христу, к сердцу божьей матери и об утешениях, доставляемых в этой и в будущей жизни единою истинною католическою религией. Элен была тронута, и несколько раз у нее и у m r Jobert в глазах стояли слезы и дрожал голос. Танец, на который кавалер пришел звать Элен, расстроил ее беседу с ее будущим directeur de conscience [блюстителем совести]; но на другой день m r de Jobert пришел один вечером к Элен и с того времени часто стал бывать у нее.
В один день он сводил графиню в католический храм, где она стала на колени перед алтарем, к которому она была подведена. Немолодой обворожительный француз положил ей на голову руки, и, как она сама потом рассказывала, она почувствовала что то вроде дуновения свежего ветра, которое сошло ей в душу. Ей объяснили, что это была la grace [благодать].
Потом ей привели аббата a robe longue [в длинном платье], он исповедовал ее и отпустил ей грехи ее. На другой день ей принесли ящик, в котором было причастие, и оставили ей на дому для употребления. После нескольких дней Элен, к удовольствию своему, узнала, что она теперь вступила в истинную католическую церковь и что на днях сам папа узнает о ней и пришлет ей какую то бумагу.