Список туристических достопримечательностей Дели

В этой статье приведен список туристических достопримечательностей города Дели.

Дели является известным центром туризма с богатой многовековой историей. В городе есть несколько популярных среди туристов районов. В Старом Дели находятся многочисленные мечети, форты и другие сооружения времен могольского господства. Нью-Дели, напротив, является современным городом, созданным в 1930-е годы архитектором Эдвином Лаченсом, здесь находятся правительственные здания и связанные с ними памятники.

Некоторые из сооружений города, в частности Кутб-Минар, Красный форт и Гробница Хумаюна, провозглашены объектами Всемирного наследия.

Раштрапати-Бхаван

Раштрапати-Бхаван — «президентский дворец», построенный в смеси британского и индийского стилей, был предназначен для вице-короля Индии. Здание было открыто в 1931 году, а уже в 1950 году, с провозглашением республики, его название и назначение изменились.

Ворота Индии и Раджпатх

Раджпатх («королевская дорога») — церемониальный проспект в центре Нью-Дели, на котором расположены мемориальные Ворота Индии, построенные в честь солдат армии Британской Индии, погибших во время афганских войн и Первой мировой войны. Имена этих солдат написаны на стенах мемориала. На стенах храма изображены поставленные на дула винтовки, перекрещенные солдатской каской. На каждой стороне храма золотой краской написаны слова Amar Jawan — «бессмертный воин» на языке хинди. Мемориал окружен зелеными лужайками, популярными местами отдыха жителей города.

Храм Лакшминараян

Храм Лакшминараян, или Бирла-Мандир — индуистский храм, построенный семьей Бирла в 1938 году. Кроме собственно храма, название относится также к большому саду с фонтанами позади него. В храме и вокруг него в праздник Кришна-джанмаштами, или день рождения Кришны, проводится большой фестиваль.

Акшардхам

Акшардхам — крупнейший индуистский храм в мире. Весь комплекс занимает площадь около 0,42 км ², на котором расположен покрытый резьбой храм, высокотехнологичные выставки, кинотеатр-IMAX, музыкальный фонтан, площадка с ресторанами и сады.

Гурдвара Бангла Сахиб

Гурдвара Бангла Сахиб — сикхская гурдвара, чаще всего посещаемая верующими среди всех гурдвар города. Миллионы сикхов прибывают в Дели со всего мира с целью посещения этого храма. Кроме сикхов, храм имеет большое значение и для многих индусов.

Гробница Хумаюна

Гробница Хумаюна — мавзолей Хумаюна, построенный его вдовой Хамидой Бану Бегум. Гробница была спроектирована персидским архитектором Мираком Мирзой Гиясом, её сооружение началось в 1562 и завершилось в 1565 году. Гробница стала образцом для последующих могольских мавзолеев, включая Тадж-Махал.

Кутб-Минар

Кутб-Минар — мусульманский религиозный комплекс, расположенный в районе Мехраули Южного Дели. Он был построен Кутб ад-Дин Айбаком, первым султаном Рабской династии, сразу после захвата Дели в 1206 году. Главный минарет, который дал название комплексу, построен из красного песчаника, и имеет высоту 72,5 м. Его поверхность покрыта искусной резьбой и текстами из Корана. Этот минарет был построен как символ исламского господства в Дели и в качестве главного минарета, с которого мусульман призывали на молитву. Однако сооружение не было завершено при Кутб ад-Дине, большая часть была построена уже при его наследнике Илтутмише, а последние два яруса, украшенные белым мрамором, были построены уже Фируз-шах Туглаком в 1368 году, на замену оригинальному четвертому ярусу. Минарет и весь комплекс имеют большое историческое значение как первый памятник, построенный исламскими правителями Индии, и как пример нового архитектурного стиля, индо-исламской архитектуры, неизвестного ранее.

Красный форт

Решение о строительстве Красного форта было принято в 1639 году, когда Шах-Джахан решил перенести свою столицу из Агры в Дели. За восемь лет был построен город Шахджаханабад, частью которого и был Красный форт. Хотя часть форта была перестроена во время британского господства, его важнейшие сооружения остались в оригинальном состоянии.

Форт Салимгарх

Форт Салимгарх, что сейчас является частью комплекса Красного форта, был построен на острове на реке Джамна в 1546 году, хотя ворота Бахадур Шаха, что ведут к форту с севера, были построены только в 1854-55 годах Бахадуром Шахом II, последним могольским императором. Форт использовался во время восстания сипаев 1857 года, также в тюрьме на его территории удерживали дочь Аурангзеба Зебуннису и повстанцев из профашистской Индийской национальной армии (INA). Форт Салимгарх и Красный форт были связаны Вратами Бахадур Шаха.

Чандни-Човк

Чандни-Човк, крупнейший рынок Дели, является живым наследием старого Шахджаханабада, это старейший рынок Центрального Дели. Он был построен во времена господства основателя этого города и строителя Тадж-Махала Шаха Джахана. По легенде, Шах-Джахан спланировал Чанда-Човк с целью, чтобы его дочь могла приобрести здесь все, что пожелает. Рынок был разделен каналами на части. Эти каналы сейчас закрыты, но рынок работает и остается крупнейшим оптовым рынком Азии. Ремесла, которым когда-то покровительствовали монголы, продолжают развиваться и сейчас. Возле рынка находятся Красный форт, мечети Фатехпур-Масджид и Джама-Масджид, гурдвары Сис-Гандж и много меньших по размеру храмов.

Джама-Масджид

Масджид-и-Джахан-Нума, более известная как Джама-Масджид — главная мечеть Старого Дели. Мечеть была заложена могольским императором Шахом Джаханом и была построена в 1656 году. Она и сейчас остается одной из крупнейших и известнейших мечетей Индии.

Радж Гхат

Радж Гхат — мемориальный комплекс, расположенный на берегу реки Джамны, место захоронения Махатмы Ганди, «отца нации». Сейчас мемориал является обязательной частью программ посещения Дели международными дипломатическими делегациями. У мемориала расположены два музея, посвященные Ганди.

У мемориала Ганди также расположен Шанти-Вана («лес мира»), место кремации первого премьер-министра Индии Джавахарлала Неру. Его окружает парк, в котором растут деревья, посаженные иностранными лицами, которые посещают Дели.

Храм Лотоса

Храм Лотоса — бахаистсский храм, расположенный в Южном Дели и построенный в форме лотоса.

Пурана-Кила

Пурана-Кила (старый форт) — древний форт, хороший пример средневековой военной архитектуры. Он был построен могольским императором Хумаюном, а позже укреплен Шер-шахом Сури. Форт отличается массивными стенами и зданиями, полностью предназначенными для военных целей, чем он отличается от хорошо украшенных фортов-дворцов поздних могольских правителей. Пурана-Кила, в отличие от позднейших фортов, не имел внутри комплекса дворцов, административных зданий и мест для развлечения.

Туглакабад

Туглакабад — древний укрепленный город, построенный Гиияс-уд-дин Туглаком (Гази Маликом), основателем династии Туглак, в 1321 году, в первые годы своего правления. По преданию, Гази Малик, когда он был рабом султана Мубарака Халджи, предложил строительство форта на этом месте. Султан Кхилджи не принял слова раба во внимание и в ответ посоветовал ему самому построить форт, когда он станет султаном. Именно это Гхази Малик позже и сделал.

Джантар-Мантар

Джантар-Мантар — древняя обсерватория, что имела 13 астрономических приборов, включая янтра-мантру, построенную магараджей Джаем Сингхом II между 1727 и 1734 годами.

Гробница Сафдарджанга

Гробница Сафдарджанга — мавзолей Сафдарджанга, премьер-министра в правительстве Мухаммада Шаха.

Сады Лоди

Сады Лоди — городской парк, занимающий территорию в 0,36 км ². Здесь расположены несколько построек времен правления пуштунских династий Саййид и Лоди 15-16 веков.

Мавзолей Низамуддина

Мавзолей Низамуддина — мавзолей известного суфийского святого Низамуддина Аулия.

Сансад-Бхаван

Сансад-Бхаван или здание Парламента Индии — круглое здание, спроектированное британскими архитекторами Эдвином Лаченсом и Гербертом Бейкером в 1912—1913 годах. Сооружение продолжалось с 1921 по 1927 годы; сначала здесь заседали Государственный совет, Центральное законодательное собрание и Палата князей.

Национальный музей

Национальный музей — крупнейший музей Индии. Здесь хранится коллекция экспонатов с доисторических времен до современности. Музей подчинен Министерству культуры, части правительства Индии. Музей расположен на пересечении пр. Джанпатх и дороги Маулана Азада.

Церковь Святого Джеймса

Церковь Святого Джеймса — одна из старейших церквей Дели, построенная в 1836 году у Кашмирских ворот.

Коннот-Плейс

Коннот-Плейс в Нью-Дели — один из главных финансовых, деловых и торговых центров города.

См. также

• Список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО в Индии

Ссылки

• [www.delhicityindia.com Delhi City India]

Отрывок, характеризующий Список туристических достопримечательностей Дели

– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил: