Альтернативная история
Поделись знанием:
К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
(перенаправлено с «Список фильмов альтернативной истории»)
Альтернати́вная исто́рия (АИ) — жанр фантастики, посвящённый изображению реальности, которая могла бы быть, если бы история в один из своих переломных моментов (точек бифуркации, или точек развилки) пошла по другому пути. Не следует путать данный литературный жанр с альтернативными историческими теориями, которые предлагают считать картину прошлого, изображаемую исторической наукой, частично или целиком ошибочной.
Содержание
Особенности жанра
В произведениях, созданных в жанре альтернативной истории, непременным элементом сюжета является изменение хода истории в прошлом (относительно времени создания произведения). По фабуле произведения, в некоторый момент прошлого по какой-либо причине, либо случайно, либо в результате вмешательства внешних сил, например, пришельцев из будущего, происходит что-то отличное от происходившего в реальной истории. Случившееся может быть связано с широко известными историческими событиями или историческими личностями, а может казаться, на первый взгляд, малозначительным. В результате этого изменения происходит «разветвление» истории — события начинают развиваться по другому пути. В мире с изменённой историей и происходит действие. Оно может проходить в любое время — и в прошлом, и в настоящем, и в будущем, но на происходящие события существенным образом влияет факт изменения истории. В одних случаях описываются события, связанные с самим «разветвлением», в других изложение фокусируется на ситуациях, необычных в силу изменения реальности, в третьих основной темой становятся попытки героев с помощью путешествия во времени вернуть историю в изначальное русло, вторично изменить её в другом направлении или, наоборот, «закрепить» изменённую реальность.
В некоторых произведениях вместо или вместе с идеей перемещения во времени используется идея параллельных миров — «альтернативный» вариант истории реализуется не в нашем мире, а в параллельном, где история идёт другим путём. Такая трактовка позволяет устранить известный логический парадокс путешествия во времени, называемый иногда «парадоксом убитого дедушки».
История жанра
Основоположником жанра альтернативной истории считается римский историк Тит Ливий, описавший возможную историю противостояния Римской империи и империи Александра Македонского, предположив, что Александр не умер в 323 году до н. э., а продолжил жить и править своей империей.
Поджанры и родственные жанры
- Криптоистория — разновидность альтернативной истории. Криптоистория изображает реальность внешне не отличающейся от обычной истории, но показывающей участие в исторических процессах неких иных сил (пришельцев, магов и т. п.), либо описывает как якобы состоявшиеся события, оставшиеся неизвестными.
- Контрфактическая история (англ.) — основана на допущении исторических событий, прямо противоположных реальным.
- Альтернативная биохимия — в данном случае делается допущение, что на Земле получились иные природные условия (в частности: иная атмосфера, иная средняя планетарная температура, иная жидкость вместо воды в качестве универсального растворителя) и, как следствие, иная биосфера и человек биологически очень отличный от человека из нашей реальности, и вытекающие отсюда прочие (в том числе культурно-цивилизационные) различия.
- Альтернативная география — предполагает иное развитие истории как следствие иной чем в нашей реальности географии Земли.
- Постапокалиптика — жанр, посвящённый описанию цивилизаций, переживших тяжёлый глобальный катаклизм (ядерную войну, экологическую катастрофу, эпидемию, внешнюю агрессию). Близок к жанру антиутопии.
- Стимпанк — жанр, посвящённый описанию обществ, находящихся или на уровне технологий XIX—начала XX века или внешне похожих на них.
- Дизельпанк — жанр, посвящённый описанию обществ, находящихся на уровне технологий середины XX века.
Принято отделять от чистой альтернативной истории романы о попаданцах, где герой, случайно или намеренно переместившийся во времени, намеренно изменяет историческую реальности, используя свои знания о технологиях будущего и путях развития истории.К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 3936 дней] Нечто подобное — точнее второй варианта «попаданчества» — также описывают хронооперы, в которых путешествие во времени — заранее спланированный процесс.
Известные авторы и произведения жанра
 |
Список примеров в этой статье или её разделе не основывается на авторитетных источниках непосредственно о предмете статьи или её раздела. Добавьте ссылки на источники, предметом рассмотрения которых является тема настоящей статьи (или раздела) в целом, и содержащие данные элементы списка как примеры. В противном случае раздел может быть удалён.
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этом разделе не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 1 января 2015 года. |
Литература
Художественная литература
Премия Sidewise Award for Alternate History (англ.) вручается за лучшее произведение в жанре альтернативной истории.
- Наиболее известные образцы
- Л. Спрэг де Камп — роман «Да не опустится тьма» (1939) — археолог, попавший в Рим 535 года, стремится спасти Италию от пришествия Тёмных веков. Одно из самых влиятельных произведений жанра, написанное в лёгком ироническом стиле.
- Пол Андерсон — цикл «Патруль времени» — рассказы о секретной организации, целью которой является предотвращение действий людей из будущего, могущих привести к опасным изменениям истории. В некоторых рассказах (например, Delenda est) описываются альтернативно-исторические миры.
- Филип К. Дик — «Человек в высоком замке» (1964). В романе описан альтернативный мир, в котором страны Оси победили во Второй мировой войне.
- Гарри Гаррисон — роман «Трансатлантический туннель! Ура!» описывает мир, где американцы проиграли Войну за независимость, изменник Джордж Вашингтон был казнён, и главными силами этого мира являются Британия и Франция.
- Гарри Гаррисон — Трилогия «Эдем» описывает мир, в котором массовое вымирание динозавров 65 миллионов лет назад не случилось, и в конце концов в результате эволюции появились разумные ящеры (иилане'), заселившие всю территорию Старого Света. Люди же возникли не в Африке, а в Северной Америке и находятся на стадии развития Каменного Века. В романах описывается первая встреча и последующие отношения двух враждебных цивилизаций.
- Гарри Тертлдав — автор множества альтернативно-исторических циклов.
- Майкл Флинн — роман «В стране слепых» (1990), где описываются действия секретной группы, открывшей возможность манипулирования историей за счет воздействия на определенные, заранее вычисленные методами социологии и теории вероятностей ключевые точки.
- Василий Аксенов — «Остров Крым». Фантастическое допущение, что Крым — не полуостров, а остров, дало возможность существования рядом с СССР островного анклава России с иным политическим строем (подобно КНР и Китайской республике на Тайване).
- Вячеслав Рыбаков — «Гравилёт „Цесаревич“».
- Хольм Ван Зайчик — цикл иронических повестей «Плохих людей нет» про страну Ордусь.
- Михаил Первухин — один из первых русских авторов, писавших в этом жанре. В повести «Вторая жизнь Наполеона» (1917) Наполеон бежит с острова Святой Елены и создаёт в Африке новую империю. В романе «Пугачёв-победитель» (1924) Емельян Пугачёв воцаряется на российском престоле.
- Стивен Кинг — 11/22/63. Альтернативная история развития событий, если бы Джон Кеннеди выжил в покушении.
Документальная литература
Варианты иного исхода исторических событий, выполненные в основном профессиональными историками.
- Тит Ливий — римский историк, фактически основоположник альтернативной истории. Описал возможный сценарий борьбы Рима с Александром Македонским, если бы он не умер ([samlib.ru/a/alt/tit.shtml «История Рима», Кн. IX, 17-19]).
- Арнольд Тойнби. «[vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/HISTORY/TBY1.HTM Если бы Александр не умер тогда…]», «[vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/HISTORY/TBY2.HTM Если бы Филипп и Артаксеркс уцелели…]»
- Роберт Фогель. «Железные дороги и рост американской экономики: эссе по эконометрической истории». Как развивались бы США в 1830—1890-х, если б вместо железных дорог продолжали использовать только дилижансы и пароходы.
- Исаченко, Александр Васильевич. «[web.archive.org/web/20020831135836/www.tuad.nsk.ru/~history/Author/Russ/I/Isachenko/Articles/novgorod.htm Если бы в конце XV века Новгород одержал победу над Москвой]».
- Сб. [oz.by/books/more1014224.html Пламя «холодной войны»: Победы, которых не было] = Cold War Hot:Alternative Decisions of the Cold War / под ред. Питера Цуроса, пер. Ю.Яблокова. — М.: АСТ, Люкс, 2004. — 480 с. — (Великие противостояния). — 5000 экз. — ISBN 5-17-024051-1.
Вторая мировая война
- Кеннет Макси. Вторжение, которого не было [на Британские острова] = Kenneth Macksey. Invasion: The Alternate History of the German Invasion of England, July 1940. (1980) / пер. Т.Велимеева, отв. ред. С.Переслегин. — М., СПб.: АСТ, Терра Фантастика, 2000. — 560 с. — (Военно-историческая библиотека). — 10 000 экз. — ISBN 5-17-003163-7.
- Кеннет Макси. [militera.lib.ru/research/macksey/index.html Упущенные возможности Гитлера] = Kenneth Macksey. The Hitler Options: Alternate Decisions of World War II. (1995) / пер. и отв. ред. С.Переслегин. — М., СПб.: АСТ, Терра Фантастика, 2000. — 544 с. — (Военно-историческая библиотека). — 10 000 экз. — ISBN 5-17-003162-9.
- Сб. [militera.lib.ru/research/dritten/index.html Победы Третьего рейха: Альтернативная история Второй мировой войны] = Third Reich Victorious. The Alternate History of How the Germans Won the War. (2002) / под ред. Питера Цуроса, пер. М.Борисова. — М.: АСТ, Астрель, 2004. — 378 с. — 5000 экз. — ISBN 5-17-014717-1.
- Сб. [militera.lib.ru/research/nippon/index.html Победа Восходящего Солнца] = Rising Sun Victorious. The Alternate History of How the Japanese Won the Pacific War. (2001) / под ред. Питера Цуроса. — М.: АСТ, Ермак, 2004. — 480 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5000 экз. — ISBN 5-17-014717-1.
- Сергей Переслегин. [www.fictionbook.ru/author/pereslegin_sergeyi/vtoraya_mirovaya_voyina_mejdu_realnostyami/pereslegin_vtoraya_mirovaya_voyina_mejdu_realnostyami.html Вторая мировая война между Реальностями] / авторская редакция. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. — 544 с. — (Великая Отечественная: Неизвестная война). — 5000 экз. — ISBN 5-699-15132-X.
Исследования
- Иван Лабазов. «[www.lebed.com/2002/art3126.htm Альтернативная история в Сети]»
- Алексей Бочаров. «[klio.tsu.ru/contents.htm Проблема альтернативности исторического развития.]» Кандидатская диссертация
- А. Бочаров. [ec-dejavu.ru/a-2/Alternate_history.html «Альтернативная история в контексте естественнонаучной парадигмы»] // Фигуры истории, или «общие места» историографии. СПб., 2005, с. 7-18
- Артём Гуларян. «[samlib.ru/f/forum_a_i/doclad1.shtml Жанр альтернативной истории как системный индикатор социального дискомфорта]»
- Габриэль Дэвид Розенфельд. «[books.google.com/books?id=ZKNdxlzG6okC Мир, где Гитлера не было]» (англ. The world Hitler never made) — научное исследование 2005 года. Победа нацистов во Второй мировой войне, побег Гитлера в джунгли Латинской Америки и проч. — каковы причины распространения и актуализации подобных вопросов в западной массовой культуре? Исследуя большое количество западных романов, фильмов, телепрограмм, игр, комиксов, академических эссе за послевоенное время, автор показывает эволюцию памяти о Третьем рейхе и усматривает в этом ряд опасностей для общества.
Телевидение
- Сериал «Скользящие» (англ. Sliders) — фантастический телесериал 1995—2000 гг. о путешествиях в параллельные миры. В исходном миру персонажей и многих посещенных ими параллельных мирах история пошла по иному пути, благодаря изобретению молодого физика, который в ходе исследования гравитации создал устройство, позволяющее перемещаться — «скользить» — между мирами. Причем два из них существенно опередили исходный мир в научно-техническом развитии.
- «Другой человек» (англ.) — телефильм 1964 г. с сюжетом о сдавшейся Третьему Рейху после масштабных бомбардировок Великобритании, в которой действует марионеточный полурабовладельческий режим нацистов.
- «Короли» — сериал 2011 г., в котором библейские события переложены на язык современности и происходят в вымышленном королевстве Гильбоа.
- «Америка» («Amerika») (англ.) — мини-телесериал (1987), в котором показан мир, в котором СССР оккупировал США.
- «Дворец» — южнокорейский телесериал (2006), в котором в середине XX в. в Корее была восстановлена конституционная монархия.
- «Альтернативная история», — постановочно-документальный сериал (2011) российского телеканала «ТВ-3» из нескольких сюжетов альтернативной истории России/СССР разных эпох со сравнением с бывшими в реальной истории, которая меняется по принципу «эффекта бабочки» ведущим программы в образе путешественника во времени.
- Детский сериал «Чародей» — австралийский фантастический сериал про школьника, который, находясь в аномальной зоне, случайно попадает в параллельный мир, в котором люди пережили ядерную зиму и крах цивилизации и теперь пытаются восстановить былое могущество.
- Детский сериал «Чародей: Страна Великого Дракона» — продолжение сериала «Чародей». Спасаясь от преследователей, они успевают посетить несколько параллельных миров, в каждом из которых история пошла по своему неповторимому пути: где-то компьютер изобрели за 400 до того как это произошло в нашей реальности, где-то люди получили бессмертие но утратили детородную способность, где-то люди пережили войну с роботами и теперь боятся любой примитивной техники. Также они посетили и мир из первой части сериала. Проходя через все испытания, герои налаживают контакт между мирами и помогают их жителям разрешить их проблемы.
- Действие многих японских аниме-сериалов происходят в альтернативных мирах с иной историей («Zipang»).
Также ряд серий-эпизодов других телесериалов — «Доктор Кто», «Звёздный путь», «Остаться в живых» и т. д.
Кинематограф
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
- «Доктор Кто», Великобритания, эпизод «Инферно» — эпизод сериала, в котором Третий Доктор попадает в параллельный мир, в котором Германия выигрывает Вторую мировую войну
- «Это случилось здесь» (англ.), 1966 — фильм с сюжетом об оккупации Третьим Рейхом Великобритании, которой управляют коллаборационисты и на которую нападают США.
- «Красный рассвет», США, 1984 — фильм о третьей мировой войне и захвате США союзническими советско-кубинскими войсками.
- «Филадельфийский эксперимент II», США, 1992 — фильм о попадании из-за ошибки учёных американского боевого самолёта-стелс с ядерным оружием в Третий Рейх, который с их помощью наносит удары по США и устанавливает в них вассально-колониальную диктатуру.
- «Родина» («Fatherland»), 1994 — Вторая мировая война много лет назад закончилась победой Германии, герой фильма, работающий в СС, вместе с американской журналисткой узнают о Холокосте, скрываемом нацистами. В главной роли Рутгер Хауэр. По роману Роберта Харриса.
- «Оборотни», Япония, 1998 — аниме-фильм по саге Осии Мамору о жизни в тоталитарной Японской империи, выигравшей Вторую мировую войну на Тихом океане, но затем ставшей нацистским вассалом Третьего Рейха.
- «Вторая гражданская война» («The Second Civil War»), США, 1997 — сюжет фильма построен на том, что штат Айдахо во главе с губернатором (Бо Бриджес) из-за пустякового вопроса (отказ от предоставления гражданства детям нелегальных иммигрантов из Мексики, поскольку бросившая губернатора любовница была мексиканкой по происхождению) восстает против федерального правительства. Президент (Джеймс Коберн) объявляет ультиматум и срок в 77,5 часов, после чего обещает открыть огонь. По всей стране ширится поддержка мятежного штата, славящегося производством качественной картошки, а вскоре ситуация выходит из под контроля…
- «Третья мировая война» (англ.) (нем. «Der Dritte Weltkrieg»), ФРГ, 1998 — фильм о третьей мировой войне между СССР и США в 1990 году, начавшейся в результате нового Берлинского кризиса, организованного советскими ультра-консерваторами, захватившими власть в СССР в результате военного переворота.
- «Королевская битва», Япония, 2000 — фильм-боевик по одноимённому роману Косюна Таками, в котором действие происходит в тоталитарном государстве Великая Восточная Азия.
- «2009: Утраченные воспоминания», Южная Корея, 2002 — сюжет фильма построен на изменении в начале XX века истории Японии и Кореи.
- «КША: Конфедеративные Штаты Америки», США, 2004 — фильм, в котором Конфедерация одержала победу в гражданской войне в США.
- «Небесный Капитан и мир будущего», США/Великобритания/Италия, 2004 — ретрофутуристический фильм в стиле дизельпанк, в котором с остающейся сверхдержавой Великобританией, а также с США с помощью созданной армии гигантских роботов борется безумный немецкий учёный, работавший в Шамбале и на тихоокеанском острове и замышлявший уничтожение Земли с собственным отлётом на космическом корабле-Ноеве ковчеге.
- «Первые на Луне», Россия, 2006 — криптоисторический псевдодокументальный фильм о советской космической программе и пилотируемом полёте на Луну в 1930-х годах.
- «V — значит вендетта», Великобритания/США/Германия,2006 — американский художественный фильм в жанре антиутопии, рассказывающий о тоталитарном режиме в Великобритании и о террористе, который носит маску Гая Фокса и пытается бороться с несправедливостью.
- «Бесславные ублюдки», США, 2009 — сюжет фильма построен на убийстве Гитлера в середине Второй мировой войны (на киносеансе в Париже).
- «Хранители», США, 2009 — действие фильма, снятого по одноименному графическому роману, происходит в альтернативном 1985-м году, где Ричард Никсон переизбран на третий срок, а США, победив во Вьетнаме, неумолимо приближаются к ядерной войне с СССР. Один из факторов, определяющих напряжение холодной войны, — присутствие в мире американских и советских «Хранителей» — супергероев, останавливающих провокации безумных авантюристов.
- «Кирзовые сапоги в Уайтхолле» (англ.), Великобритания, 2010 — комедийный фильм о захвате Третьим Рейхом Лондона.
- «Человек завоёвывает космос» (англ.), Австралия, 2010 — фильм по журнальной саге 1950-х гг еженедельника Collier’s Weekly об альтернативном развитии космонавтики, в котором США делают первые высадки на Луну в 1963 г. и на Марс в 1968 г.
- «Аполлон 18», США/Канада, 2011 — американский псевдодокументальный фильм ужасов с мотивами конспирологической теории «лунного заговора» российского продюсера Тимура Бекмамбетова о засекреченных американских и советских полётах на Луну.
- «Отбросы», Великобритания, 2011 — 4 эпизод 3 сезона. В альтернативной реальности Третий Рейх одерживает победу во Второй мировой войне, в результате вмешательства еврея, отправившегося в прошлое, чтобы убить Гитлера.
Компьютерные игры
- Red Alert — серия игр в жанре «стратегия реального времени», сюжет которых основывается на изменении истории, вызванном убийством молодого Гитлера, которое совершил Альберт Эйнштейн с помощью машины времени. Вследствие этого нацизм не стал реальной силой, а окрепший СССР напал на западные государства. В 3-й части все получается чуть по-другому, советские лидеры убивают Альберта в 1930-х годах. Таким образом, Вторая мировая война заканчивается в пользу СССР полным взятием Восточной Европы и возможностью получить в свои руки документы нацистских ученых и Николы Тесла.
- Birth of America — игра в жанре «пошаговая стратегия», сюжет которой основывается на победе Франции над Англией в Канаде (Семилетняя война) и Англии над Соединенными Штатами (Война за независимость США), 1775—1783.[1][2].
- Многие глобальные стратегии позволяют игроку изменять ход истории, тем самым формируя альтернативно-исторический сюжет (хотя стартовые условия в этих играх соответствуют реальной истории):
- Europa Universalis — альтернативная история Евразии и колонизируемых земель с 1493 по 1820 год.
- «Hearts of Iron» — в серии компьютерных исторических глобальных стратегий шведской фирмы Paradox «Hearts of Iron» I (2002 год), II (2005) и вышедшей в 2009 году III (в русском издании «День Победы») игрок может изменять ход истории, тем самым формируя альтернативно-исторический сюжет, в том числе в кампаниях 1936, 1939, 1941 годов, приводя к победе над союзниками любую из стран Оси либо Коминтерна. Стартовые условия в этих играх, вплоть до имён министров, присущих им качеств; промышленного, военного, исследовательского и транспортного потенциала стран; номеров, названий, технического оснащения и укомплектованности дивизий, армий, кораблей и их командиров, — соответствуют реальной истории, за исключением Hearts of Iron II: Doomsday, в которую был добавлен АИ-сценарий Третьей мировой войны между союзниками и СССР в 1945 году, и Hearts of Iron II: Armageddon, где фигурирует альтернативный 1936 год после альтернативного XIX века и альтернативного начала XX-го.
- Victoria: An Empire Under the Sun — альтернативная история Земли времён британской королевы Виктории.
- Crusader Kings — альтернативная история Европы и Ближнего Востока времён крестовых походов.
- Total War
- Rhye's and Fall of Civilization — мод для игры Civilization IV и её аддонов, моделирующий земную историю, но с возможностью её изменить, а также мод Rhye’s of Civilization от того же автора для Civilization III.
- Ещё один популярный мотив в компьютерных играх — Третья мировая война между СССР и США:
- World in Conflict — тактика реального времени, сюжет которой основывается на войне, развязанной Советским Союзом с США для предотвращения распада страны в конце 1980-х.
- Карибский кризис (игра) — стратегия в реальном времени, повествующая о Третьей мировой войне, развернувшейся в результате того, что Карибский кризис не был разрешен мирным путём.
- Серия игр Fallout — причиной атомной войны являлся затяжной конфликт Федеративных Штатов Америки и Китайской Народной Республики, названной «Ресурсной Войной». СССР не участвовал в конфликте, предпочтя сохранить нейтралитет.
- Freedom Fighters — сюжет игры базируется на событиях альтернативной истории, в которой Советский Союз после победы во Второй мировой войне постепенно захватил всю Европу и часть Америки, после чего оккупировал США.
- Один из самых знаменитых модов к игре Command & Conquer: Generals, Cold War Crisis, описывает ситуацию Третьей мировой войны из-за накаленной ситуации на территории Земли обетованной (между Израилем и Палестиной), в ходе которой СССР и США начали Третью мировую без применения атомного оружия.
- Lionheart: Legacy of the Crusader — ролевая игра, действие которой происходит в альтернативно-историческом мире, где реальное Средневековье перемешано с элементами фэнтези (развилка произошла во времена Ричарда Львиное Сердце).
- Silent Storm — тактическая походовая игра, сюжет которой затрагивает вмешательство в ход Второй мировой войны террористической организации «Молот Тора», обладающей технологиями изготовления лучевого оружия и роботизированных бронекостюмов.
- Timeshift — шутер, по сюжету которого учёный хочет захватить мир с помощью вмешательства в прошлое, а другой учёный (физик) пытается исправить создавшийся альтернативный временной поток.
- Resistance: Fall of Man — события игры происходят в 50-е годы XX века в мире, где не было Второй мировой войны и многих других событий из нашей реальности. Секретные службы обнаруживают, что на приграничных территориях в России существует огромное количество городов-призраков. Никакой информации и никаких признаков жизни из России не поступает. Но в один момент всё становится очевидно — орды непобедимых мутантов, т. н. химер, набрасываются на Европу и покоряют страны одну за другой.
- Turning Point: Fall of Liberty — шутер, события которого развиваются в альтернативном 1952 году, когда Германия организовывает хорошо спланированное нападение на восточное побережье Соединенных Штатов; центром вооруженного конфликта становится Нью-Йорк.
- Singularity — научно-фантастический шутер, по сюжету которого учёный при помощи Элемента-99 (Е-99) захватил мир. СССР становится мировым государством. Американскому пехотинцу Натаниэлю Ренко (протагонист игры) нужно вернуться в прошлое, чтобы помешать злому учёному на его пути к мировому господству.
- War front — Вторая мировая с современными технологиями. Очень похожа на Red Alert 2.5.
- Making history (англ.)[3].
- Также элементы альтернативной истории есть в игре Tropico, где из-за возникновения очередной «банановой» республики равновесие сил в мире может поменяться (по выбору игрока).
- Империя:Пути Истории[4] - в этой игре, путем выбора правителей, можно изменить историю Советского Союза и Третьего рейха. Например: в 1924 году пост Председателя Совета Народных Комиссаров СССР может занять Л.Д. Троцкий, а пост рейхсканцлера Веймарской республики в 1932 - Курт фон Шлейхер. В третьей кампании игры возможно провести Перестройку в СССР, проведя комплекс из 10 реформ, в частности, Антиалкогольную кампанию, реформу Союзного Договора, и так далее. Также существует редактор сценариев и игроки могут создать свою кампанию.
- В игре "Кризис в Кремле: Крах Империи" (не путать с Crisis in the Kremlin)[5] возможно возглавить Советский Союз в роли Генерального Секретаря либо Григория Романова, Андрея Громыко, Виктора Гришина или Михаила Горбачёва. Игра начинается либо 11 марта 1985 года, либо в начале 1986-1989-ых годов. Игрок может изменить как баланс сил на геополитической арене, не допустив распада СССР, Югославии, расширив ОВД и СЭВ, так и изменив сам Советский Союз - внутреннее политическое положение может вернуться во времена Сталина или даже глубже, а может - и радикально реформироваться вплоть до глубокого либерализма.
- Евромайдан-в этой игре игрок может возглавить Украину в период кризиса. Игра идёт с 21 ноября 2013 года и до побега Януковича (22 февраля 2014). Сохрани Крым, вводи майдан напротивовес антимайдану или наоборот! Бери кредиты у России и США и выбери свой путь интеграции-европейский или евразийский.
- Россия в Огне-игра в которой игрок может возглавить Россию после революции 1917 года. Можно играть за Ленина, участника партии большевиков, участника партии монархов или участника партии демократов. Возроди Российскую Империю или создай РСФСР или РФ!
- Ostalgie- Противостояние социалистического и капиталистического блока подходит к концу, но противостояние социалистической и капиталистической Германии-нет. Игроку предстоит возглавить ГДР в период кризиса и провести её через череду реформ или оставить всё как есть.
- Симулятор Хрущёва-игра в которой игрок может возглавить СССР после смерти Сталина и не допустить ошибок Хрущёва.
Музыка и театр
- Техноопера «2032: Легенда о несбывшемся грядущем» (Виктор Аргонов Project) описывает альтернативный мир, где СССР не прекратил своё существование, а развился и вплотную приблизился к тотальной автоматизации благодаря централизованной системе управления государством на основе ИИ. Неклассическая опера с ариями и речевыми диалогами, по форме напоминающая жанр «рок-опера», но в танцевально-электронной аранжировке, хотя и со сложной философской драматургией.
См. также
|
Портал «Фантастика» |
|---|---|
|
Проект «История» |
- Историческое фэнтези
- Фолк-хистори (наукообразные теории альтернативной истории)
Напишите отзыв о статье "Альтернативная история"
Литература
- Сергей Соболев. [www.s3000.narod.ru/krot2006090905.htm Альтернативная история пособие для хронохичхайкеров]. — Липецк: Крот, 2006. — 232 с. — 50 экз. (лауреат премии Бронзовая улитка, 2007), так же в сборнике «В иных временах» ISBN 978-5-93883-153-7
- В. Д. Черняк, М. А. Черняк. Альтернативная история // Массовая литература в понятиях и терминах. — Наука, Флинта, 2015. — С. 10. — 250 с. — ISBN 978-5-9765-2128-5.
- Невский Б. [www.mirf.ru/Articles/art61.htm Альтернативно-историческая фантастика — статья в журнале «Мир Фантастики»]
- Vornet М. (Невский Б.) [institutional.narod.ru/history/nevsky.htm А что, если бы? Альтернативная история как наука].
- Сергей Бережной. [barros.rusf.ru/article274.html Прошлое как учебный полигон: Очерк истории «альтернативной истории»].
- Павел Виноградов. [www.lgz.ru/article/15731/ Петербургский наблюдатель: Марш «попаданцев», или Ностальгия по альтернативе] («Литературная газета»).
Ссылки
- [kinoevening.ru/drugaya-fantastika/alternativnaya-istoriya/ Альтернативная история в кинематографе]
- [alternativa.lib.ru/ah/ Альтернативная история на сайте «Альтернатива» (alternativa.lib.ru)]
- [militera.lib.ru/alt/index.html Альтернативная история на militera.lib.ru]
- Вики-проект «Альтернативная История»;
Примечания
- ↑ [www.birth-of-america.com/english/index.html birth-of-america.com]
- ↑ [www.internetwars.ru/Strategies2/BOA/BOA.htm Рецензия на игру] от [www.internetwars.ru/ Александра Морозова]
- ↑ [muzzylane.com/project/making_history Making history series] by MuzzyLane
- ↑ [www.kremlingames.com/imperiya-puti_istorii/ «Пути истории» - Kremlingames] (ru-RU). Kremlingames. Проверено 1 мая 2016.
- ↑ [www.kremlingames.com/igra-krizis-v-kremle/ "Крах Империи" - Kremlingames] (ru-RU). Kremlingames. Проверено 1 мая 2016.
| ||||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Альтернативная история
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
– Ваше превосходительство, это Долохов, разжалованный… – сказал тихо капитан.
– Что он в фельдмаршалы, что ли, разжалован или в солдаты? А солдат, так должен быть одет, как все, по форме.
– Ваше превосходительство, вы сами разрешили ему походом.
– Разрешил? Разрешил? Вот вы всегда так, молодые люди, – сказал полковой командир, остывая несколько. – Разрешил? Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Полковой командир помолчал. – Вам что нибудь скажешь, а вы и… – Что? – сказал он, снова раздражаясь. – Извольте одеть людей прилично…
И полковой командир, оглядываясь на адъютанта, своею вздрагивающею походкой направился к полку. Видно было, что его раздражение ему самому понравилось, и что он, пройдясь по полку, хотел найти еще предлог своему гневу. Оборвав одного офицера за невычищенный знак, другого за неправильность ряда, он подошел к 3 й роте.
– Кааак стоишь? Где нога? Нога где? – закричал полковой командир с выражением страдания в голосе, еще человек за пять не доходя до Долохова, одетого в синеватую шинель.
Долохов медленно выпрямил согнутую ногу и прямо, своим светлым и наглым взглядом, посмотрел в лицо генерала.
– Зачем синяя шинель? Долой… Фельдфебель! Переодеть его… дря… – Он не успел договорить.
– Генерал, я обязан исполнять приказания, но не обязан переносить… – поспешно сказал Долохов.
– Во фронте не разговаривать!… Не разговаривать, не разговаривать!…
– Не обязан переносить оскорбления, – громко, звучно договорил Долохов.
Глаза генерала и солдата встретились. Генерал замолчал, сердито оттягивая книзу тугой шарф.
– Извольте переодеться, прошу вас, – сказал он, отходя.
– Едет! – закричал в это время махальный.
Полковой командир, покраснел, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся птица, и замер.
– Смир р р р на! – закричал полковой командир потрясающим душу голосом, радостным для себя, строгим в отношении к полку и приветливым в отношении к подъезжающему начальнику.
По широкой, обсаженной деревьями, большой, бесшоссейной дороге, слегка погромыхивая рессорами, шибкою рысью ехала высокая голубая венская коляска цугом. За коляской скакали свита и конвой кроатов. Подле Кутузова сидел австрийский генерал в странном, среди черных русских, белом мундире. Коляска остановилась у полка. Кутузов и австрийский генерал о чем то тихо говорили, и Кутузов слегка улыбнулся, в то время как, тяжело ступая, он опускал ногу с подножки, точно как будто и не было этих 2 000 людей, которые не дыша смотрели на него и на полкового командира.
Раздался крик команды, опять полк звеня дрогнул, сделав на караул. В мертвой тишине послышался слабый голос главнокомандующего. Полк рявкнул: «Здравья желаем, ваше го го го го ство!» И опять всё замерло. Сначала Кутузов стоял на одном месте, пока полк двигался; потом Кутузов рядом с белым генералом, пешком, сопутствуемый свитою, стал ходить по рядам.
По тому, как полковой командир салютовал главнокомандующему, впиваясь в него глазами, вытягиваясь и подбираясь, как наклоненный вперед ходил за генералами по рядам, едва удерживая подрагивающее движение, как подскакивал при каждом слове и движении главнокомандующего, – видно было, что он исполнял свои обязанности подчиненного еще с большим наслаждением, чем обязанности начальника. Полк, благодаря строгости и старательности полкового командира, был в прекрасном состоянии сравнительно с другими, приходившими в то же время к Браунау. Отсталых и больных было только 217 человек. И всё было исправно, кроме обуви.
Кутузов прошел по рядам, изредка останавливаясь и говоря по нескольку ласковых слов офицерам, которых он знал по турецкой войне, а иногда и солдатам. Поглядывая на обувь, он несколько раз грустно покачивал головой и указывал на нее австрийскому генералу с таким выражением, что как бы не упрекал в этом никого, но не мог не видеть, как это плохо. Полковой командир каждый раз при этом забегал вперед, боясь упустить слово главнокомандующего касательно полка. Сзади Кутузова, в таком расстоянии, что всякое слабо произнесенное слово могло быть услышано, шло человек 20 свиты. Господа свиты разговаривали между собой и иногда смеялись. Ближе всех за главнокомандующим шел красивый адъютант. Это был князь Болконский. Рядом с ним шел его товарищ Несвицкий, высокий штаб офицер, чрезвычайно толстый, с добрым, и улыбающимся красивым лицом и влажными глазами; Несвицкий едва удерживался от смеха, возбуждаемого черноватым гусарским офицером, шедшим подле него. Гусарский офицер, не улыбаясь, не изменяя выражения остановившихся глаз, с серьезным лицом смотрел на спину полкового командира и передразнивал каждое его движение. Каждый раз, как полковой командир вздрагивал и нагибался вперед, точно так же, точь в точь так же, вздрагивал и нагибался вперед гусарский офицер. Несвицкий смеялся и толкал других, чтобы они смотрели на забавника.
Кутузов шел медленно и вяло мимо тысячей глаз, которые выкатывались из своих орбит, следя за начальником. Поровнявшись с 3 й ротой, он вдруг остановился. Свита, не предвидя этой остановки, невольно надвинулась на него.
– А, Тимохин! – сказал главнокомандующий, узнавая капитана с красным носом, пострадавшего за синюю шинель.
Казалось, нельзя было вытягиваться больше того, как вытягивался Тимохин, в то время как полковой командир делал ему замечание. Но в эту минуту обращения к нему главнокомандующего капитан вытянулся так, что, казалось, посмотри на него главнокомандующий еще несколько времени, капитан не выдержал бы; и потому Кутузов, видимо поняв его положение и желая, напротив, всякого добра капитану, поспешно отвернулся. По пухлому, изуродованному раной лицу Кутузова пробежала чуть заметная улыбка.
– Еще измайловский товарищ, – сказал он. – Храбрый офицер! Ты доволен им? – спросил Кутузов у полкового командира.
И полковой командир, отражаясь, как в зеркале, невидимо для себя, в гусарском офицере, вздрогнул, подошел вперед и отвечал:
– Очень доволен, ваше высокопревосходительство.
– Мы все не без слабостей, – сказал Кутузов, улыбаясь и отходя от него. – У него была приверженность к Бахусу.
Полковой командир испугался, не виноват ли он в этом, и ничего не ответил. Офицер в эту минуту заметил лицо капитана с красным носом и подтянутым животом и так похоже передразнил его лицо и позу, что Несвицкий не мог удержать смеха.
Кутузов обернулся. Видно было, что офицер мог управлять своим лицом, как хотел: в ту минуту, как Кутузов обернулся, офицер успел сделать гримасу, а вслед за тем принять самое серьезное, почтительное и невинное выражение.
Третья рота была последняя, и Кутузов задумался, видимо припоминая что то. Князь Андрей выступил из свиты и по французски тихо сказал:
– Вы приказали напомнить о разжалованном Долохове в этом полку.
– Где тут Долохов? – спросил Кутузов.
Долохов, уже переодетый в солдатскую серую шинель, не дожидался, чтоб его вызвали. Стройная фигура белокурого с ясными голубыми глазами солдата выступила из фронта. Он подошел к главнокомандующему и сделал на караул.
– Претензия? – нахмурившись слегка, спросил Кутузов.
– Это Долохов, – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Кутузов. – Надеюсь, что этот урок тебя исправит, служи хорошенько. Государь милостив. И я не забуду тебя, ежели ты заслужишь.
Голубые ясные глаза смотрели на главнокомандующего так же дерзко, как и на полкового командира, как будто своим выражением разрывая завесу условности, отделявшую так далеко главнокомандующего от солдата.
– Об одном прошу, ваше высокопревосходительство, – сказал он своим звучным, твердым, неспешащим голосом. – Прошу дать мне случай загладить мою вину и доказать мою преданность государю императору и России.
Кутузов отвернулся. На лице его промелькнула та же улыбка глаз, как и в то время, когда он отвернулся от капитана Тимохина. Он отвернулся и поморщился, как будто хотел выразить этим, что всё, что ему сказал Долохов, и всё, что он мог сказать ему, он давно, давно знает, что всё это уже прискучило ему и что всё это совсем не то, что нужно. Он отвернулся и направился к коляске.
Полк разобрался ротами и направился к назначенным квартирам невдалеке от Браунау, где надеялся обуться, одеться и отдохнуть после трудных переходов.
– Вы на меня не претендуете, Прохор Игнатьич? – сказал полковой командир, объезжая двигавшуюся к месту 3 ю роту и подъезжая к шедшему впереди ее капитану Тимохину. Лицо полкового командира выражало после счастливо отбытого смотра неудержимую радость. – Служба царская… нельзя… другой раз во фронте оборвешь… Сам извинюсь первый, вы меня знаете… Очень благодарил! – И он протянул руку ротному.
– Помилуйте, генерал, да смею ли я! – отвечал капитан, краснея носом, улыбаясь и раскрывая улыбкой недостаток двух передних зубов, выбитых прикладом под Измаилом.
– Да господину Долохову передайте, что я его не забуду, чтоб он был спокоен. Да скажите, пожалуйста, я всё хотел спросить, что он, как себя ведет? И всё…
– По службе очень исправен, ваше превосходительство… но карахтер… – сказал Тимохин.
– А что, что характер? – спросил полковой командир.
– Находит, ваше превосходительство, днями, – говорил капитан, – то и умен, и учен, и добр. А то зверь. В Польше убил было жида, изволите знать…
– Ну да, ну да, – сказал полковой командир, – всё надо пожалеть молодого человека в несчастии. Ведь большие связи… Так вы того…
– Слушаю, ваше превосходительство, – сказал Тимохин, улыбкой давая чувствовать, что он понимает желания начальника.
– Ну да, ну да.
Полковой командир отыскал в рядах Долохова и придержал лошадь.
– До первого дела – эполеты, – сказал он ему.
Долохов оглянулся, ничего не сказал и не изменил выражения своего насмешливо улыбающегося рта.
– Ну, вот и хорошо, – продолжал полковой командир. – Людям по чарке водки от меня, – прибавил он, чтобы солдаты слышали. – Благодарю всех! Слава Богу! – И он, обогнав роту, подъехал к другой.
– Что ж, он, право, хороший человек; с ним служить можно, – сказал Тимохин субалтерн офицеру, шедшему подле него.
– Одно слово, червонный!… (полкового командира прозвали червонным королем) – смеясь, сказал субалтерн офицер.
Счастливое расположение духа начальства после смотра перешло и к солдатам. Рота шла весело. Со всех сторон переговаривались солдатские голоса.
– Как же сказывали, Кутузов кривой, об одном глазу?
– А то нет! Вовсе кривой.
– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему:
– Друг сердечный, ты как? – сказал он при звуках песни, ровняя шаг своей лошади с шагом роты.
– Я как? – отвечал холодно Долохов, – как видишь.
Бойкая песня придавала особенное значение тону развязной веселости, с которой говорил Жерков, и умышленной холодности ответов Долохова.
– Ну, как ладишь с начальством? – спросил Жерков.
– Ничего, хорошие люди. Ты как в штаб затесался?
– Прикомандирован, дежурю.
Они помолчали.
«Выпускала сокола да из правого рукава», говорила песня, невольно возбуждая бодрое, веселое чувство. Разговор их, вероятно, был бы другой, ежели бы они говорили не при звуках песни.
– Что правда, австрийцев побили? – спросил Долохов.
– А чорт их знает, говорят.
– Я рад, – отвечал Долохов коротко и ясно, как того требовала песня.
– Что ж, приходи к нам когда вечерком, фараон заложишь, – сказал Жерков.
– Или у вас денег много завелось?
– Приходи.
– Нельзя. Зарок дал. Не пью и не играю, пока не произведут.
– Да что ж, до первого дела…
– Там видно будет.
Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.
Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
