Список эпизодов мультсериала «Назад в будущее»
Поделись знанием:
– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
Ниже представлен список эпизодов мультсериала «Назад в будущее», выходившего в эфир с 14 сентября 1991 года по 26 декабря 1992.
| Сезон | Кол-во эпизодов | Премьера | Финал | |
|---|---|---|---|---|
| 1 | 13 | 14 сентября 1991[1] | 14 декабря 1991[2] | |
| 2 | 13 | 19 сентября 1992[3] | 26 декабря 1992[4] | |
Содержание
Сезон 1 (1991)
| Название | Дата премьеры | Номер серии |
|---|---|---|
| «Brothers» (Братья) | 14 сентября 1991 | 01 (01) |
| Обидившись на своего брата Жюля, Верн сбегает из дома на ДэЛореане. Док, Марти и Жюль спешат разыскать его в самый разгар Гражданской войны. Когда армия генерала Таннена схватывает Марти, неожиданно объявляется Верн. В итоге, братья оказываются по разные стороны баррикад — Верн служит Конфедерации, а Жюль — армии Союза. Однако выяснение отношений между братьями коренным образом меняет ход битвы… | ||
| «A Family Vacation» (Семейный отдых) | 21 сентября 1991 | 02 (02) |
| Марти и Дженнифер остаются одни, пока Док с семьёй отправляется в средние века, чтобы отдохнуть от даров цивилизации, к которым так привязались Брауны. Однако и здесь их героев ждут приключения — Клару похищает злобный лорд Биффэнгем, а Док оказывается запертым в темнице. Тем временем Жюль и Верн встречают Гарольда МакФлая, чью возлюбленную Женевьев также похитил Биффэнгем. Ребята и сэр МакФлай прибывают к замку как раз вовремя — в самый разгар рыцарской дуэли между Доком и Биффэнгемом. Тем временем Клара сбегает из заточения и сооружает воздушный шар из подручных материалов. Настоящая героиня, она готова на всё, лишь бы спасти возлюбленного мужа из лап негодяя… | ||
| «Forward to the Past» (Вперёд в прошлое) | 28 сентября 1991 | 03 (03) |
| Чтобы испытать своё новое изобретение — Звуковой Молекулярный Перераспределитель — Док с сыновьями, дабы избежать возможной угрозы для окружающих, отправляются в доисторические времена. Но к своему сожалению им приходится сбегать от злобного Тираннозавра. В этом им помогает дружелюбный Птеранодон Донни. Но это не самое страшное, что им придётся пережить — они, наконец, испытывают новое изобретение: Док обнаруживает на небе падающую звезду, оказавшуюся огромным метеором, направляющимся прямо к Земле. С помощью своего Перераспределителя Доку удаётся уничтожить метеор. Земля спасена, однако теперь они не смогут вернуться домой, так как у них не осталось энергии для ДэЛориан. Но гениальный Док как всегда найдёт выход — он использует лимоны, чтобы вернуться назад в будущее! Однако их будущее изменилось до неузнаваемости — странные племена динозавров управляют Землёй. И чтобы исправить настоящее, Док должен вернуться в прошлое и восстановить метеор! В этом им вновь помогает Донни! | ||
| «Witchcraft» (Колдовство) | 12 октября 1991 | 04 (04) |
| Марти кажется, что Дженнифер встречается с местным спортсменом-красавцем, хотя девушка всего лишь давала ему частные уроки. Когда Марти приходит за советом к Браунам, то находит сообщение, из которого узнаёт, что Док и его семья застряли в Салеме, штат Массачусетс, в Пуританский период. Марти прибывает к ним на ДэЛореан и привозит с собой необходимую деталь для починки паровоза и вскоре сам оказывается в опасности — девушка по имени Мерси обвиняет его в колдовстве. Марти грозит суд без права защиты… | ||
| «Roman Holiday (Swing Low, Sweet Chariot Race)» (Римские каникулы, или Гонки на колесницах) | 19 октября 1991 | 05 (05) |
| Вместе с Доком Марти отправляется в Древний Рим, чтобы вернуть в библиотеку просроченные книги. Подслушав разговор отца и Марти, Жюль и Верн также решают отправится на Римские игры, спрятавшись в ДэЛореан. Однако на месте не всё идёт по плану — Марти случайно наносит оскорбление Биффикулусу, который сразу же вызывает юношу на поединок — участие в гонках на колесницах. Дока приговаривают к растерзанию львами на арене, а ребята встречают раба по имени Джуда. Они решают помочь ему сбежать из рабства, попутно спасая Марти и Дока… | ||
| «Go Fly a Kite» (Полёт воздушного змея) | 26 октября 1991 | 06 (06) |
| Жюль уверяет Верна в том, что Верн не является биологически не связан с семьёй Браунов, так как он не такой умный как остальные. По случайному стечению обстоятельств Верн уверен, что его отец — Бенжамин Франклин. Мальчик отправляется на ДэЛореан, чтобы стать свидетелем величайшего открытия — электричества! Когда же всё электричество Хилл Вэлли выходит из строя в настоящем, Док понимает, в чём тут дело… | ||
| «Time Waits for No Frog / Einstein’s Adventure» (Никаких лягушек / Приключения Эйнштейна) | 2 ноября 1991 | 07 (07) |
| Часть первая. Док и Марти отправляются в Древние времена Южной Америки, чтобы найти лекарство получаемое из вымирающего вида лягушек, Буфо Маринус, которые выделяют опасную кислоту через свою кожу. Вскоре путешественники встречают зловещего конкистадора Биффандо и его головорезов. Злодей тайно преследует Марти и Дока в надежде, что они приведут его к Золотому городу, затерянному где-то в джунглях. Однако когда герои добираются до затерянного города, их берут в плен Индейцы племени Инков. Теперь им грозит смертная казнь — их собираются бросить в глубокую яму, наполненную теми самыми лягушками… | ||
| Часть вторая. Пока Док отправился по магазинам, Эйнштейн решает вздремнуть на заднем сиденье ДэЛореан. Однако неожиданно машину времени угоняют двое грабителей банка. Ничего не подозревающие правонарушители оказываются в Австралии — Сиднее в 1790 году. Там Эйнштейна выбрасывает из машины сильным ударом, а грабители оказываются в австралийской тюрьме… | ||
| «Batter Up!» (Отбивай сильней!) | 9 ноября 1991 | 08 (08) |
| Марти отправляется в 1897 год, чтобы помочь своему предку Пи Ви МакФлаю — подающему в бостонской бейсбольной команде Поедатели фасоли — выиграть серию матчей. Используя новое изобретение Дока — суперочки, помогающий любому человеку отбивать мяч также точно как настоящий профессионал — Марти выдаёт себя за Пи Ви и выигрывает важный матч. Однако вскоре в его планы вторгается Бриллиантовый Джим Таннен — местный гангстер, угрожающий Пи Ви… | ||
| «Solar Sailors» (Путешественники по Солнечной системе) | 16 ноября 1991 | 09 (09) |
| Жюль делает два необычных подарка на Годовщину свадьбы своих родителей — во-первых, своё собственное изобретение, позволяющее узнавать заголовки газет из будущего; во-вторых, билеты в космический круиз в 2091 году. Док и Клара отправляются на ДэЛореан в будущее, чтобы занять места на космическом корабле MSC Jennifer, капитаном которого является мисс Марта МакФлай — пра…правнучка Марти. Вернувшись в настоящее, Жюль и Верн узнают, что их родители в опасности — на корабле произойдёт саботаж, возглавляемый Зиффом Танненом… | ||
| «Dickens of a Christmas» (Рождество в духе Диккенса) | 23 ноября 1991 | 10 (10) |
| В городе установилась невыносимая летняя жара. Док приглашает свою семью и Марти отправиться в 1800 год в Лондон и отпраздновать там Рождество в духе Диккенса. Прибыв на место они доверят часы и ключ от ДэЛореан Жюлю. Пока Док, Клара и Марти, были в магазине игрушек, вор-карманник крадёт у Жюля часы, в которых был спрятан ключ. Мальчики пускаются вдогонку воришке, но их хватает глава банды и предлагает ребятам работать на него. Пока Док и Марти занимаются поисками ребят, Ибиффназар Таннен, владелец магазина игрушек, отправляет лавочника с семьёй и Клару в тюрьму для должников. Спасая мальчиков у Дока появляется идея, как преподать урок Таннену… | ||
| «Gone Fishin'» (На рыбалке) | 30 ноября 1991 | 11 (11) |
| Жюль и Верн с огромным удивлением узнают, что их отец безумно боится рыбалки. С помощью хитроумного изобретения, мальчики отправляются в интригующее путешествие по волнам памяти своего отца. Они узнают, что когда Доку было 4 года, он отправился вместе со своим чудаковатым дядей Оливером на рыбалку и упал в реку. Ребята решают предотвратить это событие, чтобы избежать дальнейших последствий. Их план безупречен, но всё выходит так, что малыш Док Браун становится известным гастролирующим каскадёром по кличе Браун-Сорвиголова. Когда он приезжает в Голливуд, продюсер Ди Ви Таннен предлагает ему поставить очень опасный трюк. Марти и ребята чувствуют что-то неладное… | ||
| «Retired» (На пенсии) | 7 декабря 1991 | 12 (12) |
| На Первое апреля, устраивают Доку розыгрыши, саботируя множество его изобретений, включая Анализатор Мозговых Волн. В конечном итоге, Док узнаёт, что он использовал свой мозг на 99,99 % и теперь уже больше никогда не сможет снова изобретать. Так Док решает, что пришло прекратить занятия изобретательством… Тем временем, Марти одалживает одно из изобретений Дока, чтобы создать неповторимые спецэффекты для своего грядущего рок-концерта. Конечно же, наука в руках недотёпы — опасная штука. Доку же выпадает шанс использовать оставшиеся 0,01 % своего мозга… | ||
| «Clara’s Folks» (Родители Клары) | 14 декабря 1991 | 13 (13) |
| Верн, Жюль и Марти отправляются в Вайоминг 1850 года, чтобы встретить свою бабушку Марту, мать Клары. Однако, увидев Марти, Марта влюбляется в него, ставя под угрозу существование Клары, а значит и своих внуков. Мальчики пытаются устроить встречу Марты и своего дедушки Дэниэла. Но всё как всегда нарушает неизвестно откуда взявшийся прародитель Танненов — Дикий Билл, похитивший Марту. На помощь спешит Док, взявший себе в помощь Дэниэла, а на Верна и сбежавшую Марту, тем временем, нападает медведь Гризли… | ||
Сезон 2 (1992)
| Название | Дата премьеры | Номер серии |
|---|---|---|
| «Mac the Black» (Чёрный пират) | 19 сентября 1992 | 01 (14) |
| Пока Марти ссорится с Дженнифер, Верн просит у Дока и Клары разрешения проколоть ухо. Отрицательный ответ не заставил себя ждать. Тогда Марти и Верн решают отправиться на Карибы в 1500 год и стать пиратами, чтобы проколоть себе уши. Там Марти по ошибке принимают за известного Чёрного пирата. Ситуация накаляется, когда настоящий гроза морей собирается линчевать самозванца, а Испанская Армада окружает пиратов и грозится дать бой… | ||
| «Put on Your Thinking Caps, Kids! It’s Time for Mr. Wisdom!» (Умники и умницы) | 26 сентября 1992 | 02 (15) |
| Мистер Уиздом — ведущий научного телешоу для детей, а также обожаемый Верном герой (и заклятый враг Дока), объявляется в Хилл-Вэлли. Верн и Марти решают лично встретиться с мистером Уиздомом, и вскоре учёный оказывается в лаборатории Дока. Док разозлён на ребят — они узнают, что мистер Уиздом был его соседом по комнате в университетские времена и украл одно из его изобретений, получившее главный приз на научной ярмарке. Некоторое время спустя мистер Уиздом вламывается в лабораторию Дока и крадёт ДэЛореан. Теперь для Дока Брауна является делом чести выяснить, кто же из них двоих на самом деле великий учёный!… | ||
| «A Friend In Deed» (Настоящий друг) | 3 октября 1992 | 03 (16) |
| Бифф Таннен сообщает, что у него есть обоснованные неким документом 1800 года права на ранчо семейства Паркер и планирует выселить оттуда семью Дженнифер. Решая помочь своей подружке, Марти отправляется на старый Запад, чтобы разобраться, что к чему. Там он узнаёт, что Паркеры были обмануты предком Таннена. Марти проникает в банду Тадеуса Таннена, надеясь разрушить его планы… | ||
| «Marty McFly PFC» (Рядовой МакФлай) | 17 октября 1992 | 04 (17) |
| Верн ненавидит занятия в танцевальном классе и просит помощи у отца. Док рассказывает ему о чудесной машине, которая помогла ему запомнить схему движений в танце, но, к сожалению, изобретение было уничтожено во время пожара в начале 40-х, когда Док ещё был молодым человеком. Верн и Марти отправляются в прошлое, где встречают Дороти — ещё совсем юную учительницу танцев Верна. В конечном счёте, Верн и Дороти выигрывают танцевальный конкурс, а Марти завербовывают в Американскую армию… | ||
| «Verne’s New Friend» (Новый друг Верна) | 24 октября 1992 | 05 (18) |
| Во время бейсбольной игры Верн встречает нового друга Криса — капитана команды. Крис играет как никто другой, чем приводит в восторг Верна и весь город. Вскоре они решают отправиться в 1930-е, чтобы посмотреть на прославленное цирковое представление, афишу которого они увидели в магазине комиксов. Однако они не предполагали, что цирковой труппе угрожает опасность: богатый фермер Таннен может стать главой цирка, так как его владельцы не в состоянии заплатить долги за ренту ярмарочной площади. Ребята разрабатывают план спасения, но Верна ждёт удивительное открытие правды о его новом друге… | ||
| «Bravelord and the Demon Monstrux» (Храбрец и Дьявольский монстр) | 31 октября 1992 | 06 (19) |
| Верн помешался на видеоигре под названием «Храбрец и Дьявольский монстр». После того, как Верн не выполнил свои обязанности, Док и Клара наказывают мальчика и запирают Верна в его комнате. Жюль решает подбодрить брата, установив устройство, транслирующее видеоигру прямо в телевизор в его комнате. Но всё идёт наперекосяк, когда герои игры оживают и врываются в дом Браунов, а Док наоборот, оказывается запертым в видеоигре. Вскоре Дьявольский монстр оказывается на свободе, тогда мальчики и Клара бросаются на помощь семейству Танненов… | ||
| «The Money Tree» (Денежное дерево) | 7 ноября 1992 | 07 (20) |
| Жюль устал от того, что все считают его занудой. Тогда у Верна возникает идея Денежого дерева. Идея получает воплощение, но так ли она была гениальна? Жюль делает одноклассникам и семье замечательные подарки и учит Марти, как защищать дерево от воров. Шумиха вокруг Жюля и его денежного дерева всё возрастает — мальчика преследуют представители СМИ, в дело вмешивается ФБР, а Бифф с сыном тем временем крадут дерево… | ||
| «A Verne by Any Other Name» (Новое имя Верна) | 14 ноября 1992 | 08 (21) |
| Устав от кличек, которые дают ему одноклассники, Верн решает, что хочет взять себе новое имя. Он узнаёт, что был назван в честь французского писателя Жюля Верна. Вместе с Марти мальчик отправляется в далёкие 1800-е годы во Францию и пытается убедить писателя сменить имя. После неудачных попыток, они оказываются на Диком Западе в надежде убедить Дока и Клару придумать другое имя. Однако Верн приходит в ужас, узнав об альтернативе — Галилей и Ехосафат… | ||
| «Hill Valley Brown-Out» (Во всём виноват Браун!) | 21 ноября 1992 | 09 (22) |
| Став в очередного раз причиной сбоев городского энергоснабжении, Док приводит в ярость Клару и жителей Хилл-Вэлли, готовящихся к празднику Дня основателей. Тогда Док решает найти идеальный источник энергии, что приводит к тотальному выходу из строя всех электронных предметов. Бифф пытается устранить все неполадки, а Брауны — на время уехать из города. Тем временем некий старик напоминает жителям города в чём суть праздника Дня основателей… | ||
| «My Pop’s an Alien» (Мой папа — инопланетянин) | 5 декабря 1992 | 10 (23) |
| Пока комета Кахои приближается к земной орбите, Бифф сообщает, что пришельцы собираются поработить Хилл-Вэлли, чем повергает город в панику. Вскоре Бифф находит во дворе дома Браунов космический корабль пришельцев, который он видел 25 лет назад, когда комета впервые пролетала мимо земли. Теперь Бифф уверен, что Док — пришелец; он пытается убедить в этом военные силы и полицию города. Тем временем, в поисках спасения Док, Марти и мальчики отправляются в 1967 год, чтобы разобраться в событиях минувших лет. Ребята выясняют, что Док построил космический корабль, чтобы разглядеть комету поближе, а Бифф по ошибке принял её за корабль пришельцев… | ||
| «Super Doc» (СуперДок) | 12 декабря 1992 | 11 (24) |
| Верн устал от того, что его все считают трусом. Тогда мальчик делится своими проблемами с Марти и Доком. Из старых газет ребята узнают, что Док участвовал в соревнованиях реслеров в далёких 1950-х. Однако Док рассказывает ребятам, что он никогда не выходил на ринг. Тогда Мальчик решает, что если его отец станет известным спортсменом, его будут уважать в школе. Ребята отправляются в прошлое, чтобы сделать Дока героем. Однако после несчастного случая, молодой Док Браун уверен, что он — герой, призванный спасать мирных граждан от преступности! И его уверенность становится причиной многих неприятностей… | ||
| «St. Louis Blues» (Блюз Святого Луи) | 19 декабря 1992 | 12 (25) |
| Дженнифер злится на Марти из-за того, что он посмеялся над её причёской и собирается на свидание с Лиз — одноклассницей Дженнифер, которую она просто не переносит. Марти приходит к Браунам, чтобы одолжить денег на стрижку, но находит там одно из изобретений Дока для стрижки волос. К сожалению, оно не было хорошо отлажено, и причёска Марти начинает постоянно меняться. Марти в панике — ведь скоро свидание с Лиз. Он отправляется на поиски Дока и находит Жюля и Верна, и они сообщают юноше, что Док и Клара отправились в 1904 году на Всемирную выставку в Сент-Луисе. Ребята отправляются на паровозе на поиски Дока, но по прибытию, Пи Ти Таннен похищает Марти и выставляет его на ярмарке как экспонат — «чудо природы»… | ||
| «Verne Hatches an Egg» (Верн-наседка) | 26 декабря 1992 | 13 (26) |
| После того, как Бифф-Младший портит научный проект Верна, мальчик решает найти действительно стоящий материал для проекта с помощью ДэЛореан. Для этого он отправляется в прошлое, находит яйцо динозавра и возвращается в будущее. Вскоре из яйца вылупляется малыш-динозавр по имени Тини, и Жюль и Марти решают помочь Верну, спрятать его от родителей и других обитателей города. Но вскоре Биффу и его сынку удаётся схватить Тини. Они продают малыша мистеру Уиздому, решившему заработать на динозаврике… | ||
Напишите отзыв о статье "Список эпизодов мультсериала «Назад в будущее»"
Примечания
- ↑ [www.tv.com/shows/back-to-the-future/brothers-171482/ Brothers at TV.com]
- ↑ [www.tv.com/shows/back-to-the-future/claras-folks-171494/ Clara's Folks at TV.com]
- ↑ [www.tv.com/shows/back-to-the-future/mac-the-black-171496/ Mac The Black at TV.com]
- ↑ [www.tv.com/shows/back-to-the-future/verne-hatches-an-egg-171508/ Verne Hatches An Egg at TV.com]
Ссылки
- [www.imdb.com/title/tt0101042/episodes?season=1 Список эпизодов 1-го сезона на сайте IMDb.com]
- [www.imdb.com/title/tt0101042/episodes?season=2 Список эпизодов 2-го сезона на сайте IMDb.com]
- [www.tv.com/shows/back-to-the-future/episodes/ Список эпизодов на сайте TV.com]
| ||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Список эпизодов мультсериала «Назад в будущее»
– Quant a celui qui a conseille ce camp, le camp de Drissa, [Что же касается того, кто присоветовал Дрисский лагерь,] – говорил Паулучи, в то время как государь, входя на ступеньки и заметив князя Андрея, вглядывался в незнакомое ему лицо.– Quant a celui. Sire, – продолжал Паулучи с отчаянностью, как будто не в силах удержаться, – qui a conseille le camp de Drissa, je ne vois pas d'autre alternative que la maison jaune ou le gibet. [Что же касается, государь, до того человека, который присоветовал лагерь при Дрисее, то для него, по моему мнению, есть только два места: желтый дом или виселица.] – Не дослушав и как будто не слыхав слов итальянца, государь, узнав Болконского, милостиво обратился к нему:
– Очень рад тебя видеть, пройди туда, где они собрались, и подожди меня. – Государь прошел в кабинет. За ним прошел князь Петр Михайлович Волконский, барон Штейн, и за ними затворились двери. Князь Андрей, пользуясь разрешением государя, прошел с Паулучи, которого он знал еще в Турции, в гостиную, где собрался совет.
Князь Петр Михайлович Волконский занимал должность как бы начальника штаба государя. Волконский вышел из кабинета и, принеся в гостиную карты и разложив их на столе, передал вопросы, на которые он желал слышать мнение собранных господ. Дело было в том, что в ночь было получено известие (впоследствии оказавшееся ложным) о движении французов в обход Дрисского лагеря.
Первый начал говорить генерал Армфельд, неожиданно, во избежание представившегося затруднения, предложив совершенно новую, ничем (кроме как желанием показать, что он тоже может иметь мнение) не объяснимую позицию в стороне от Петербургской и Московской дорог, на которой, по его мнению, армия должна была, соединившись, ожидать неприятеля. Видно было, что этот план давно был составлен Армфельдом и что он теперь изложил его не столько с целью отвечать на предлагаемые вопросы, на которые план этот не отвечал, сколько с целью воспользоваться случаем высказать его. Это было одно из миллионов предположений, которые так же основательно, как и другие, можно было делать, не имея понятия о том, какой характер примет война. Некоторые оспаривали его мнение, некоторые защищали его. Молодой полковник Толь горячее других оспаривал мнение шведского генерала и во время спора достал из бокового кармана исписанную тетрадь, которую он попросил позволения прочесть. В пространно составленной записке Толь предлагал другой – совершенно противный и плану Армфельда и плану Пфуля – план кампании. Паулучи, возражая Толю, предложил план движения вперед и атаки, которая одна, по его словам, могла вывести нас из неизвестности и западни, как он называл Дрисский лагерь, в которой мы находились. Пфуль во время этих споров и его переводчик Вольцоген (его мост в придворном отношении) молчали. Пфуль только презрительно фыркал и отворачивался, показывая, что он никогда не унизится до возражения против того вздора, который он теперь слышит. Но когда князь Волконский, руководивший прениями, вызвал его на изложение своего мнения, он только сказал:
– Что же меня спрашивать? Генерал Армфельд предложил прекрасную позицию с открытым тылом. Или атаку von diesem italienischen Herrn, sehr schon! [этого итальянского господина, очень хорошо! (нем.) ] Или отступление. Auch gut. [Тоже хорошо (нем.) ] Что ж меня спрашивать? – сказал он. – Ведь вы сами знаете все лучше меня. – Но когда Волконский, нахмурившись, сказал, что он спрашивает его мнение от имени государя, то Пфуль встал и, вдруг одушевившись, начал говорить:
– Все испортили, все спутали, все хотели знать лучше меня, а теперь пришли ко мне: как поправить? Нечего поправлять. Надо исполнять все в точности по основаниям, изложенным мною, – говорил он, стуча костлявыми пальцами по столу. – В чем затруднение? Вздор, Kinder spiel. [детские игрушки (нем.) ] – Он подошел к карте и стал быстро говорить, тыкая сухим пальцем по карте и доказывая, что никакая случайность не может изменить целесообразности Дрисского лагеря, что все предвидено и что ежели неприятель действительно пойдет в обход, то неприятель должен быть неминуемо уничтожен.
Паулучи, не знавший по немецки, стал спрашивать его по французски. Вольцоген подошел на помощь своему принципалу, плохо говорившему по французски, и стал переводить его слова, едва поспевая за Пфулем, который быстро доказывал, что все, все, не только то, что случилось, но все, что только могло случиться, все было предвидено в его плане, и что ежели теперь были затруднения, то вся вина была только в том, что не в точности все исполнено. Он беспрестанно иронически смеялся, доказывал и, наконец, презрительно бросил доказывать, как бросает математик поверять различными способами раз доказанную верность задачи. Вольцоген заменил его, продолжая излагать по французски его мысли и изредка говоря Пфулю: «Nicht wahr, Exellenz?» [Не правда ли, ваше превосходительство? (нем.) ] Пфуль, как в бою разгоряченный человек бьет по своим, сердито кричал на Вольцогена:
– Nun ja, was soll denn da noch expliziert werden? [Ну да, что еще тут толковать? (нем.) ] – Паулучи и Мишо в два голоса нападали на Вольцогена по французски. Армфельд по немецки обращался к Пфулю. Толь по русски объяснял князю Волконскому. Князь Андрей молча слушал и наблюдал.
Из всех этих лиц более всех возбуждал участие в князе Андрее озлобленный, решительный и бестолково самоуверенный Пфуль. Он один из всех здесь присутствовавших лиц, очевидно, ничего не желал для себя, ни к кому не питал вражды, а желал только одного – приведения в действие плана, составленного по теории, выведенной им годами трудов. Он был смешон, был неприятен своей ироничностью, но вместе с тем он внушал невольное уважение своей беспредельной преданностью идее. Кроме того, во всех речах всех говоривших была, за исключением Пфуля, одна общая черта, которой не было на военном совете в 1805 м году, – это был теперь хотя и скрываемый, но панический страх перед гением Наполеона, страх, который высказывался в каждом возражении. Предполагали для Наполеона всё возможным, ждали его со всех сторон и его страшным именем разрушали предположения один другого. Один Пфуль, казалось, и его, Наполеона, считал таким же варваром, как и всех оппонентов своей теории. Но, кроме чувства уважения, Пфуль внушал князю Андрею и чувство жалости. По тому тону, с которым с ним обращались придворные, по тому, что позволил себе сказать Паулучи императору, но главное по некоторой отчаянности выражении самого Пфуля, видно было, что другие знали и он сам чувствовал, что падение его близко. И, несмотря на свою самоуверенность и немецкую ворчливую ироничность, он был жалок с своими приглаженными волосами на височках и торчавшими на затылке кисточками. Он, видимо, хотя и скрывал это под видом раздражения и презрения, он был в отчаянии оттого, что единственный теперь случай проверить на огромном опыте и доказать всему миру верность своей теории ускользал от него.
Прения продолжались долго, и чем дольше они продолжались, тем больше разгорались споры, доходившие до криков и личностей, и тем менее было возможно вывести какое нибудь общее заключение из всего сказанного. Князь Андрей, слушая этот разноязычный говор и эти предположения, планы и опровержения и крики, только удивлялся тому, что они все говорили. Те, давно и часто приходившие ему во время его военной деятельности, мысли, что нет и не может быть никакой военной науки и поэтому не может быть никакого так называемого военного гения, теперь получили для него совершенную очевидность истины. «Какая же могла быть теория и наука в деле, которого условия и обстоятельства неизвестны и не могут быть определены, в котором сила деятелей войны еще менее может быть определена? Никто не мог и не может знать, в каком будет положении наша и неприятельская армия через день, и никто не может знать, какая сила этого или того отряда. Иногда, когда нет труса впереди, который закричит: „Мы отрезаны! – и побежит, а есть веселый, смелый человек впереди, который крикнет: «Ура! – отряд в пять тысяч стоит тридцати тысяч, как под Шепграбеном, а иногда пятьдесят тысяч бегут перед восемью, как под Аустерлицем. Какая же может быть наука в таком деле, в котором, как во всяком практическом деле, ничто не может быть определено и все зависит от бесчисленных условий, значение которых определяется в одну минуту, про которую никто не знает, когда она наступит. Армфельд говорит, что наша армия отрезана, а Паулучи говорит, что мы поставили французскую армию между двух огней; Мишо говорит, что негодность Дрисского лагеря состоит в том, что река позади, а Пфуль говорит, что в этом его сила. Толь предлагает один план, Армфельд предлагает другой; и все хороши, и все дурны, и выгоды всякого положения могут быть очевидны только в тот момент, когда совершится событие. И отчего все говорят: гений военный? Разве гений тот человек, который вовремя успеет велеть подвезти сухари и идти тому направо, тому налево? Оттого только, что военные люди облечены блеском и властью и массы подлецов льстят власти, придавая ей несвойственные качества гения, их называют гениями. Напротив, лучшие генералы, которых я знал, – глупые или рассеянные люди. Лучший Багратион, – сам Наполеон признал это. А сам Бонапарте! Я помню самодовольное и ограниченное его лицо на Аустерлицком поле. Не только гения и каких нибудь качеств особенных не нужно хорошему полководцу, но, напротив, ему нужно отсутствие самых лучших высших, человеческих качеств – любви, поэзии, нежности, философского пытливого сомнения. Он должен быть ограничен, твердо уверен в том, что то, что он делает, очень важно (иначе у него недостанет терпения), и тогда только он будет храбрый полководец. Избави бог, коли он человек, полюбит кого нибудь, пожалеет, подумает о том, что справедливо и что нет. Понятно, что исстари еще для них подделали теорию гениев, потому что они – власть. Заслуга в успехе военного дела зависит не от них, а от того человека, который в рядах закричит: пропали, или закричит: ура! И только в этих рядах можно служить с уверенностью, что ты полезен!“
Так думал князь Андрей, слушая толки, и очнулся только тогда, когда Паулучи позвал его и все уже расходились.
На другой день на смотру государь спросил у князя Андрея, где он желает служить, и князь Андрей навеки потерял себя в придворном мире, не попросив остаться при особе государя, а попросив позволения служить в армии.
Ростов перед открытием кампании получил письмо от родителей, в котором, кратко извещая его о болезни Наташи и о разрыве с князем Андреем (разрыв этот объясняли ему отказом Наташи), они опять просили его выйти в отставку и приехать домой. Николай, получив это письмо, и не попытался проситься в отпуск или отставку, а написал родителям, что очень жалеет о болезни и разрыве Наташи с ее женихом и что он сделает все возможное для того, чтобы исполнить их желание. Соне он писал отдельно.
«Обожаемый друг души моей, – писал он. – Ничто, кроме чести, не могло бы удержать меня от возвращения в деревню. Но теперь, перед открытием кампании, я бы счел себя бесчестным не только перед всеми товарищами, но и перед самим собою, ежели бы я предпочел свое счастие своему долгу и любви к отечеству. Но это последняя разлука. Верь, что тотчас после войны, ежели я буду жив и все любим тобою, я брошу все и прилечу к тебе, чтобы прижать тебя уже навсегда к моей пламенной груди».
Действительно, только открытие кампании задержало Ростова и помешало ему приехать – как он обещал – и жениться на Соне. Отрадненская осень с охотой и зима со святками и с любовью Сони открыли ему перспективу тихих дворянских радостей и спокойствия, которых он не знал прежде и которые теперь манили его к себе. «Славная жена, дети, добрая стая гончих, лихие десять – двенадцать свор борзых, хозяйство, соседи, служба по выборам! – думал он. Но теперь была кампания, и надо было оставаться в полку. А так как это надо было, то Николай Ростов, по своему характеру, был доволен и той жизнью, которую он вел в полку, и сумел сделать себе эту жизнь приятною.
Приехав из отпуска, радостно встреченный товарищами, Николай был посылал за ремонтом и из Малороссии привел отличных лошадей, которые радовали его и заслужили ему похвалы от начальства. В отсутствие его он был произведен в ротмистры, и когда полк был поставлен на военное положение с увеличенным комплектом, он опять получил свой прежний эскадрон.
Началась кампания, полк был двинут в Польшу, выдавалось двойное жалованье, прибыли новые офицеры, новые люди, лошади; и, главное, распространилось то возбужденно веселое настроение, которое сопутствует началу войны; и Ростов, сознавая свое выгодное положение в полку, весь предался удовольствиям и интересам военной службы, хотя и знал, что рано или поздно придется их покинуть.
Войска отступали от Вильны по разным сложным государственным, политическим и тактическим причинам. Каждый шаг отступления сопровождался сложной игрой интересов, умозаключений и страстей в главном штабе. Для гусар же Павлоградского полка весь этот отступательный поход, в лучшую пору лета, с достаточным продовольствием, был самым простым и веселым делом. Унывать, беспокоиться и интриговать могли в главной квартире, а в глубокой армии и не спрашивали себя, куда, зачем идут. Если жалели, что отступают, то только потому, что надо было выходить из обжитой квартиры, от хорошенькой панны. Ежели и приходило кому нибудь в голову, что дела плохи, то, как следует хорошему военному человеку, тот, кому это приходило в голову, старался быть весел и не думать об общем ходе дел, а думать о своем ближайшем деле. Сначала весело стояли подле Вильны, заводя знакомства с польскими помещиками и ожидая и отбывая смотры государя и других высших командиров. Потом пришел приказ отступить к Свенцянам и истреблять провиант, который нельзя было увезти. Свенцяны памятны были гусарам только потому, что это был пьяный лагерь, как прозвала вся армия стоянку у Свенцян, и потому, что в Свенцянах много было жалоб на войска за то, что они, воспользовавшись приказанием отбирать провиант, в числе провианта забирали и лошадей, и экипажи, и ковры у польских панов. Ростов помнил Свенцяны потому, что он в первый день вступления в это местечко сменил вахмистра и не мог справиться с перепившимися всеми людьми эскадрона, которые без его ведома увезли пять бочек старого пива. От Свенцян отступали дальше и дальше до Дриссы, и опять отступили от Дриссы, уже приближаясь к русским границам.
13 го июля павлоградцам в первый раз пришлось быть в серьезном деле.
12 го июля в ночь, накануне дела, была сильная буря с дождем и грозой. Лето 1812 года вообще было замечательно бурями.
Павлоградские два эскадрона стояли биваками, среди выбитого дотла скотом и лошадьми, уже выколосившегося ржаного поля. Дождь лил ливмя, и Ростов с покровительствуемым им молодым офицером Ильиным сидел под огороженным на скорую руку шалашиком. Офицер их полка, с длинными усами, продолжавшимися от щек, ездивший в штаб и застигнутый дождем, зашел к Ростову.
– Я, граф, из штаба. Слышали подвиг Раевского? – И офицер рассказал подробности Салтановского сражения, слышанные им в штабе.
Ростов, пожимаясь шеей, за которую затекала вода, курил трубку и слушал невнимательно, изредка поглядывая на молодого офицера Ильина, который жался около него. Офицер этот, шестнадцатилетний мальчик, недавно поступивший в полк, был теперь в отношении к Николаю тем, чем был Николай в отношении к Денисову семь лет тому назад. Ильин старался во всем подражать Ростову и, как женщина, был влюблен в него.
Офицер с двойными усами, Здржинский, рассказывал напыщенно о том, как Салтановская плотина была Фермопилами русских, как на этой плотине был совершен генералом Раевским поступок, достойный древности. Здржинский рассказывал поступок Раевского, который вывел на плотину своих двух сыновей под страшный огонь и с ними рядом пошел в атаку. Ростов слушал рассказ и не только ничего не говорил в подтверждение восторга Здржинского, но, напротив, имел вид человека, который стыдился того, что ему рассказывают, хотя и не намерен возражать. Ростов после Аустерлицкой и 1807 года кампаний знал по своему собственному опыту, что, рассказывая военные происшествия, всегда врут, как и сам он врал, рассказывая; во вторых, он имел настолько опытности, что знал, как все происходит на войне совсем не так, как мы можем воображать и рассказывать. И потому ему не нравился рассказ Здржинского, не нравился и сам Здржинский, который, с своими усами от щек, по своей привычке низко нагибался над лицом того, кому он рассказывал, и теснил его в тесном шалаше. Ростов молча смотрел на него. «Во первых, на плотине, которую атаковали, должна была быть, верно, такая путаница и теснота, что ежели Раевский и вывел своих сыновей, то это ни на кого не могло подействовать, кроме как человек на десять, которые были около самого его, – думал Ростов, – остальные и не могли видеть, как и с кем шел Раевский по плотине. Но и те, которые видели это, не могли очень воодушевиться, потому что что им было за дело до нежных родительских чувств Раевского, когда тут дело шло о собственной шкуре? Потом оттого, что возьмут или не возьмут Салтановскую плотину, не зависела судьба отечества, как нам описывают это про Фермопилы. И стало быть, зачем же было приносить такую жертву? И потом, зачем тут, на войне, мешать своих детей? Я бы не только Петю брата не повел бы, даже и Ильина, даже этого чужого мне, но доброго мальчика, постарался бы поставить куда нибудь под защиту», – продолжал думать Ростов, слушая Здржинского. Но он не сказал своих мыслей: он и на это уже имел опыт. Он знал, что этот рассказ содействовал к прославлению нашего оружия, и потому надо было делать вид, что не сомневаешься в нем. Так он и делал.
