Сплитский собор

Католическая церковь
Собор Святого Дуйма (Дуэ) Katedrala Svetog Dujam (Svetog Duje)
Страна	Хорватия
Город	Сплит
Конфессия	Католицизм
Епархия	Архиепархия Сплит-Макарска
Архитектурный стиль	романский
Дата основания	начало IV века
Статус	Кафедральный собор архиепархии Сплит-Макарска
Состояние	Действующий храм

Сплитский собор, Собор Святого Дуйма (Дуэ, Домна) — католический собор в городе Сплит, Хорватия. Кафедральный собор архиепархии Сплит-Макарска, памятник архитектуры. Древнейший действующий кафедральный собор мира. Основная часть собора — бывший императорский мавзолей. В числе прочих памятников Дворца Диоклетиана включён в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Собор обычно называют по имени святого Домна (хорв. Dujam, хорв. Duje), бывшего в III веке епископом Салоны, хотя ему посвящена лишь колокольня собора, а храм посвящён Деве Марии. Епископ Домн в числе других христиан стал мучеником в ходе гонений христиан при Диоклетиане в 303—304 годах.

Собор находится в центре Диоклетианова дворца, его фасад обращён к западу и выходит на перистиль дворца. Сплитский собор состоит из трёх частей, построенных в разные эпохи. Основная часть храма — восьмиугольный в плане бывший мавзолей императора Диоклетиана, возведённый на стыке III и IV веков. Хоры собора построены в XVII столетии. Высокая колокольня рядом с собором была возведена в 1100 году и перестроена в 1908 году. Несмотря на различие эпох, все части собора построены из одних материалов — туфа, добытого в местных реках и белого известняка с острова Брач.

Интерьер

Несмотря на переделку здания бывшего мавзолея в христианский собор, архитектура строения и ряд элементов интерьера сохранились неизменными. Два ряда колонн внутри собора поддерживают богато декорированные фризы. В римскую эпоху купол мавзолея был украшен мозаикой, однако от неё ничего не осталось. Саркофаги императорской четы располагались в центре сооружения, они были уничтожены в VII веке. На фризе под куполом сохранились барельефы Диоклетиана и его жены Приски в лавровых венках.

Из числа предметов искусства христианского периода особо ценны деревянные дверные створки XIII века при входе в церковь. Они имеют размеры 5,3 на 3,6 метра и богато украшены гравировкой. На каждой створке выгравировано по 14 сцен из жизни Христа, все изображения окаймлены сложным орнаментом. Каменная кафедра слева от входа выполнена в XIII веке в романском стиле. В боковой часовне Св. Дуэ в юго-восточной нише собора находится готический алтарь XV века, авторства Бонино из Милана. Алтарь часовни Св. Станислава в северо-восточной нише с резным рельефом, изображающим бичевание Христа, выполнен Юраем Далматинцем. Северный алтарь более поздний, создан в 1767 году Г. Морлаитером в стиле барокко. Главный алтарь собора создан одновременно с хорами в XVII веке.

Крипта собора также имеет римское происхождение, в христианский период здесь была устроена часовня Святой Луции.

В сокровищнице собора хранится богатая коллекция предметов церковного искусства: ковчеги с мощами, иконы и т. д. Кроме того в собрании представлено большое количество ценных средневековых книг и рукописей.

В память Святого Дуйма ежегодно 7 мая совершается крестный ход вокруг Сплита. Литургию служат на церковно-славянском, по глаголическим книгам. При титовской власти крестный ход совершался только вокруг Сплитского собора, вокруг города было запрещено.

Ссылки

• Хорватия. Изд. «Вокруг Света», 2006. ISBN 5-98652-047-5. Стр. 203—205
• Сплит. Документальный фильм Ю. А. Сенкевича, 1997.

Отрывок, характеризующий Сплитский собор

Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?