Спортивная гимнастика на летних Олимпийских играх 1956

Соревнования по спортивной гимнастике на летних Олимпийских играх 1956 года проводились на Западном мельбурнском стадионе среди мужчин и женщин.

Медалисты

Мужчины

Дисциплина	Золото	Серебро	Бронза
Командное первенство	СССР Виктор Чукарин Валентин Муратов Борис Шахлин Альберт Азарян Юрий Титов Павел Столбов	Япония Такаси Оно Масао Такэмото Масами Кубота Нобуюки Аихара Синсаку Цукаваки Акира Коно	Финляндия Раймо Хейнонен Онни Лаппалайнен Эркки Леймувирта Берндт Линдфорс Мартти Мансикка Калеви Суониеми
Многоборье	Виктор Чукарин СССР	Такаси Оно Япония	Юрий Титов СССР
Вольные упражнения	Валентин Муратов СССР	Нобуюки Аихара Япония	не присуждалась
		Виллиам Турессон Швеция
		Виктор Чукарин СССР
Конь	Борис Шахлин СССР	Такаси Оно Япония	Виктор Чукарин СССР
Кольца	Альберт Азарян СССР	Валентин Муратов СССР	Масао Такэмото Япония
			Масами Кубота Япония
Опорный прыжок	Гельмут Банц Объединённая германская команда	не присуждалась	Юрий Титов СССР
	Валентин Муратов СССР
Брусья	Виктор Чукарин СССР	Масами Кубота Япония	Такаси Оно Япония
			Масао Такэмото Япония
Перекладина	Такаси Оно Япония	Юрий Титов СССР	Масао Такэмото Япония

Женщины

Дисциплина	Золото	Серебро	Бронза
Командное первенство	СССР Тамара Манина Лариса Латынина София Муратова Лидия Иванова Полина Астахова Людмила Егорова	Венгрия Андреа Бодо Агнеш Келети Ализ Кертес Эржебет Кётелеш Маргит Коронди Ольга Ташш	Румыния Элена Леуштяну Джорджета Хурмузаки Сония Иован Эмилия Вэтэшою Элена Мэргэрит Элена Сэкэлич
Командные упражнения с предметом	Венгрия Андреа Бодо Агнеш Келети Ализ Кертес Эржебет Кётелеш Маргит Коронди Ольга Ташш	Швеция Карин Линдберг Анн-Софи Петтерссон Ева Ренстрем Еви Берггрен Дорис Гедберг Мауд Карлен	СССР Тамара Манина Лариса Латынина София Муратова Лидия Иванова Полина Астахова Людмила Егорова
			Польша Дорота Йокель Наталия Кот Данута Новак Хелена Ракочи Барбара Слизовская Лидия Щербиньская
Многоборье	Лариса Латынина СССР	Агнеш Келети Венгрия	София Муратова СССР
Опорный прыжок	Лариса Латынина СССР	Тамара Манина СССР	Ольга Ташш Венгрия
			Анн-Софи Петтерссон Швеция
Брусья	Агнеш Келети Венгрия	Лариса Латынина СССР	София Муратова СССР
Бревно	Агнеш Келети Венгрия	Эва Босакова Чехословакия	не присуждалась
		Тамара Манина СССР
Вольные упражнения	Агнеш Келети Венгрия	не присуждалась	Элена Леуштяну Румыния
	Лариса Латынина СССР

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/summer/1956/GYM/ Итоги соревнований] на сайте sports-reference.com

Отрывок, характеризующий Спортивная гимнастика на летних Олимпийских играх 1956

Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.