Спортивная гимнастика на летних Олимпийских играх 1976

В соревнованиях по спортивной гимнастике на летних Олимпийских играх 1976 года странам-участницам было разрешено иметь не более трёх спортсменов в каждом финале по многоборью и не более двух — в каждом финале на снарядах. Это противоречивое решение не дало возможности принять участие в финалах многим спортсменам из сильных команд. Кроме того, впервые количество стран, которым разрешалось выставить для командных состязаний полные команды из шести человек, было ограничено до 12; решение о том, какие именно страны попадут в эту дюжину, принималось по итогам предыдущего чемпионата мира.

Медалисты

Мужчины

Дисциплина	Золото	Серебро	Бронза
Командное первенство	Япония Савао Като Мицуо Цукахара Хироси Кадзияма Эйдзо Кэммоцу Хисато Игараси Сюн Фудзимото	СССР Александр Дитятин Николай Андрианов Геннадий Крысин Владимир Маркелов Владимир Марченко Владимир Тихонов	ГДР Роланд Брюкнер Райнер Ханшке Бернд Йегер Вольфганг Клоц Луц Мак Михаэль Николаи
Абсолютное первенство	Николай Андрианов СССР	Савао Като Япония	Мицуо Цукахара Япония
Вольные упражнения	Николай Андрианов СССР	Владимир Марченко СССР	Питер Кормэнн США
Конь	Золтан Мадьяр Венгрия	Эйдзо Кэммоцу Япония	Николай Андрианов СССР
			Михаэль Николаи ГДР
Кольца	Николай Андрианов СССР	Александр Дитятин СССР	Дэнуц Греку Румыния
Опорный прыжок	Николай Андрианов СССР	Мицуо Цукахара Япония	Хироси Кадзияма Япония
Брусья	Савао Като Япония	Николай Андрианов СССР	Мицуо Цукахара Япония
Перекладина	Мицуо Цукахара Япония	Эйдзо Кэммоцу Япония	Эберхард Гингер ФРГ
			Анри Бёрьо Франция

Женщины

Дисциплина	Золото	Серебро	Бронза
Командное первенство	СССР Светлана Гроздова Нелли Ким Ольга Корбут Эльвира Саади Мария Филатова Людмила Турищева	Румыния Теодора Унгуряну Анка Григораш Габриела Трушкэ Надя Команечи Мариана Константин Джорджета Габор	ГДР Карола Домбек Гитта Эшер Керстин Гершау Ангелика Хелльман Марион Кише Штеффи Кракер
Абсолютное первенство	Надя Команечи Румыния	Нелли Ким СССР	Людмила Турищева СССР
Опорный прыжок	Нелли Ким СССР	Людмила Турищева СССР  Карола Домбек ГДР	Не присуждалась
Брусья	Надя Команечи Румыния	Теодора Унгуряну Румыния	Марта Эгервари Венгрия
Бревно	Надя Команечи Румыния	Ольга Корбут СССР	Теодора Унгуряну Румыния
Вольные упражнения	Нелли Ким СССР	Людмила Турищева СССР	Надя Команечи Румыния

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/summer/1976/GYM/ Итоги соревнований] на сайте sports-reference.com

Отрывок, характеризующий Спортивная гимнастика на летних Олимпийских играх 1976

– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.


– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.