Спортивное фехтование

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Спортивное фехтование — один из пяти видов спорта, входящих в программу всех Олимпийских игр современности. В зависимости от используемого оружия подразделяется на фехтование на рапирах, фехтование на саблях и фехтование на шпагах. Соревнования проводятся среди фехтовальщиков и среди команд.





История

Фехтование на рапирах появилось в программе Олимпийских игр 1896 года. В программу олимпийских игр 1900 года входило фехтование уже во всех трёх видах оружия.

29 ноября 1913 в Париже была основана Международная федерация фехтования. Первый международный турнир по фехтованию, организованный под её эгидой, прошёл в 1921 году в Париже. В 1937 году[1] Международная федерация фехтования придала турниру статус чемпионата мира, одновременно признав чемпионатами мира турниры, начиная с 1921 года[2]. Чемпионаты проводились ежегодно за исключением лет, выпадающих на Олимпийские игры. Олимпийские соревнования засчитывались как чемпионаты мира соответствующего года. Чемпионаты мира на шпагах среди мужчин проводятся с 1921 года, на саблях с 1922 года, на рапирах с 1926 года. Соревнования на рапирах среди женщин проводятся с 1929 года[3][4]. Женская шпага появилась в 1989 году, а женская сабля в 1999 году.

Первые командные соревнования прошли у мужчин на рапирах в 1929 году, а командные соревнования на саблях и шпагах у мужчин прошли в 1930 году. В 1932 году появились командные соревнования у женщин на рапирах[3][4]. Командные соревнования у женщин на шпагах и саблях появились в расписании чемпионатов мира одновременно с введением этих видов в программу чемпионатов в 1989 и 1999 годах соответственно.

Чемпионаты Европы по фехтованию проводятся с 1981 года под эгидой Европейской конфедерацией фехтования. С 1972 года проводится Кубок мира по фехтованию. Также проводятся национальные чемпионаты. Фехтование на шпагах входит в программу современного пятиборья.

Первоначально фиксация уколов осуществлялась четырьмя помощниками главного судьи, располагавшимися по разные стороны от фехтовальной дорожки[5]. Начиная с 1936 года, в соревнованиях на шпагах вместо боковых судей применяется электрическая система регистрации уколов,[6]. В соревнованиях на рапирах электронная система применяется с 1956 года, а в фехтовании на саблях с 1988 года.

Правила

Главная цель спортивного состязания — нанести укол (или удар в фехтовании на саблях) сопернику. Победа присуждается тому, кто первым нанесет определенное количество уколов или большее их количество за определённое время. Бой управляется и оценивается спортивным судьёй. Уколы и удары, нанесённые фехтовальщиками, регистрируются электрической схемой, которая подаёт звуковой сигнал и зажигает лампу нужного цвета при касании соперника. Провода проходят через оружие фехтовальщика и его одежду. Арбитр оценивает удары и уколы, основываясь на показаниях регистрирующего аппарата с учётом правил боя в каждом виде фехтования. Бои в разных видах оружия отличаются правилами, позволяющими засчитывать уколы и удары. У шпажистов отмечается сам факт попадания, а у рапиристов и саблистов определенным цветом показывается также, был ли этот укол (удар) нанесён в поражаемую поверхность. Рефери может не засчитать зарегистрированный электрофиксатором укол, если он был нанесен с нарушением правил[5]. Чтобы электрофиксатор зарегистрировал укол рапирой и шпагой, давление на наконечник оружия должно составлять не менее 4,9 Н (500 гр) и 7,35 Н (750 гр). После команды «Стой!» уколы (удары) не засчитываются – за исключением случаев, когда процесс нанесения укола (удара) начался ещё до команды. Поединок в фехтовании происходит на сделанной из электропроводящего материала фехтовальной дорожке шириной 1,5–2 м и длиной 14 м, которая изолирована от регистрирующего уколы или удары аппарата. На дорожку нанесена разметка в виде проходящей перпендикулярно дорожке центральной линии, двух линий исходной позиции, которые расположены на расстоянии 2 м от центральной линии, боковых и задних границ дорожки. С каждой стороны дорожки выделяются отрезки длиной в 2 м (по всей ширине дорожки), которые во время поединка предупреждают отступающего спортсмена, что он находится в опасной близости от своей задней границы.

Пересечение бойцом границы за его спиной карается штрафным уколом. При выходе бойцами за боковые границы дорожки бой останавливается, а нанесенные после этого уколы аннулируются.

В командных соревнованиях бой также проводится между двумя фехтовальщиками. Каждый член команды проводит свой поединок, результаты суммируются. Победителем считается команда, совершившая большее количество уколов.

В фехтовании запрещены столкновения бойцов телами, виновному в столкновении выносится предупреждение, повторное столкновение карается штрафным уколом. Кроме этого бой останавливается, если его участники оказываются за спиной друг друга.

В настоящее время с целью повышения качества судейства судья может использовать видеоповтор для принятия решения. Также каждый из бойцов может потребовать пересмотра решения судьи с использованием видеоповтора.

Перед началом боя проверяются оружие спортсменов и их экипировка. Оружие проверяется на жесткость, длину, наличие микротрещин, экипировка и маска проверяются на прочность (костюм должен выдерживать нагрузку до 800 Н), а также на электропроводимость[7].

Команды в фехтовании

Как правило, судья отдаёт команды во время соревнования на французском языке. Различаются следующие команды:

  • Ан гард (фр. En guarde, К бою) Сигнал о подготовке к соревнованию. Участники поединка должны занять позиции каждый за своей линией начала боя.
  • Эт-ву прэ? (фр. Êtes-vous prêt?, Вы готовы?) Судья задаёт вопрос перед началом боя обоим участникам. Участник, не готовый к бою, должен подать сигнал судье, топнув ногой и подняв оружие вверх.
  • Алле! (фр. Allez!, Начинайте!) Сигнал о начале боя. Участники вправе начать движение.
  • Альт! (фр. Halte!, Стой!) Остановка боя.
  • А друа (фр. A droit, Направо). Укол присуждается фехтовальщику, находящемуся справа от главного судьи.
  • А гош (фр. A gauche, Налево). Укол присуждается фехтовальщику, находящемуся слева.
  • Па конте! (фр. Pas compter!, Не считать). Укол не присуждается никому.

Фехтование на рапирах (фр. fleuret)

Засчитываются лишь уколы, нанесенные в металлизированную куртку (электрокуртку). Уколы в области, не закрытые металлизированной курткой, регистрируются белой лампой и считаются недействительными. Основное современное правило в фехтовании на рапирах определяет, что атака противника должна быть отражена прежде, чем начато ответное действие (правота атаки). Приоритет действия переходит от одного фехтовальщика к другому после активного действия на оружие соперника своим оружием (правота защиты). Преимущество определяет арбитр. Он останавливает действия, когда регистрирующий уколы аппарат сигнализирует об их нанесении. Тогда, ориентируясь на показания аппарата, арбитр присуждает укол или его аннулирует. Затем продолжает поединок.

Фехтование на саблях (фр. sabre)

Удары и уколы наносятся во все части тела фехтовальщика выше талии, включая руки (до запястья) и маску. Поражаемая поверхность закрыта защитной одеждой с серебряной стружкой, в то время как маска также находится в электрическом контакте с курткой. Удар и укол фиксируются цветной лампой на аппарате. Бой на саблях имеет сходство с фехтованием на рапирах. Те же основные правила определения победителя в схватке, где атакующий имеет преимущество перед контратакующим при одновременно нанесённых ударах или уколах. Фехтовальная фаза развивается от атаки к парированию и попытке нанесения ответа, переходом приоритета действия от одного фехтовальщика к другому. Главное же отличие в том, что саблей на практике наносят преимущественно удары, а не уколы, защититься от первых сложнее, и бой становится гораздо более динамичным. В отличие от рапиры и шпаги, в фехтовании на саблях запрещён «скрестный шаг вперёд» (скрестный шаг назад разрешён).

Фехтование на шпагах (фр. épée)

Уколы наносятся во все части тела спортсмена, кроме затылка. Оружие и фехтовальная дорожка изолированы от аппарата, и укол в них не регистрируется. В фехтовании на шпагах не существует приоритета действий. Аппарат не фиксирует укол, нанесённый позже другого более чем на 0,25 с. Одновременно нанесённые уколы взаимно регистрируются и присуждаются обоим фехтовальщикам. Лишь последние уколы в поединке при равном счёте нуждаются в повторе.

Оружие

Используется три вида оружия — рапира, сабля, шпага. Фехтовальное оружие состоит из клинка и гарды (щит на рукоятке, защищающий руку спортсмена).

Рапира представляет собой колющее оружие (удары можно наносить только острием клинка) массой не более 500 г и длиной не более 110 см с гибким клинком четырёхгранного сечения длиной не более 90 см; кисть руки защищена круглой гардой диаметром 12 см.

Шпага более тяжёлое колющее оружие, массой не более 770 г и длиной не более 110 см, похожа по конструкции на рапиру с более жестким и чуть более длинным клинком трёхгранного сечения. Кисть руки защищена круглой гардой диаметром 13,5 см.

Сабля — рубяще-колющее оружие массой не более 500 г и длиной не более 105 см с гибким клинком трапециевидного сечения длиной не более 88 см. Наносить можно не только уколы острием, но и удары клинком, удары гардой запрещены. Гарда овальной формы со скобой, защищающей кисть и пальцы спортсмена.

На острие рапиры и шпаги надевается наконечник — кнопка, замыкающая электрическую цепь, образованную проводом, проходящим под курткой спортсмена и в клинке, и прибором, фиксирующим уколы; к гарде прикрепляется разъем — двойник в случае рапиры и сабли или тройник в случае шпаги для подсоединения провода[8]. Сабля наконечника не имеет.

Экипировка

В экипировку фехтовальщика входит защитный костюм белого цвета из облегченного кевлара, состоящий из куртки (колет) и брюк по колено на подтяжках. На ноги надеваются длинные белые носки — гетры и специальная фехтовальная обувь, с плоской подошвой. Голову защищает маска с металлической сеткой и воротом, защищающим горло спортсмена. На руки надевают перчатки. Под защитный костюм фехтовальщики надевают защитные набочники.

У шпажистов сетка маски изолирована изнутри и снаружи пластическим ударостойким материалом. Маски рапиристов аналогичны маскам шпажистов, но ещё дополнительно имеют электрический воротник. У саблистов сетка маски и воротник не изолированы и выполняются из электропроводящего материала. Сабельная перчатка имеет токопроводящий манжет.

Рапиристы надевают поверх костюма специальные металлизированные токопроводящие жилеты, а саблисты — куртки, отображающие поражаемую поверхность спортсмена.

Напишите отзыв о статье "Спортивное фехтование"

Примечания

  1. Фехтование — статья из Большой советской энциклопедии.
  2. [www.eurofencing.org/ru/euro_ch История фехтования]
  3. 1 2 Cohen. By the Sword. — P. 372.
  4. 1 2 Evangelista. Encyclopedia of the Sword. — P. 624–631.
  5. 1 2 [www.krugosvet.ru/enc/sport/FEHTOVANIE.html?page=0,1 Энциклопедия Кругосвет]
  6. Alaux, Michel. Modern Fencing: Foil, Epee, and Sabre. Scribner's, 1975, p. 83.
  7. [kzn2014.com/ru/press_center/news/9 Соревнования в рамках ЧМ по фехтованию проходят на трех видах оружия]
  8. [bmsi.ru/doc/8a481557-25f3-429f-82f6-7663eff87e7c Мушкетерская подготовка: обмундирование для фехтовальщика]

Отрывок, характеризующий Спортивное фехтование

Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.
– La balance у est… [Баланс установлен…] Немец на обухе молотит хлебец, comme dit le рroverbe, [как говорит пословица,] – перекладывая янтарь на другую сторону ртa, сказал Шиншин и подмигнул графу.
Граф расхохотался. Другие гости, видя, что Шиншин ведет разговор, подошли послушать. Берг, не замечая ни насмешки, ни равнодушия, продолжал рассказывать о том, как переводом в гвардию он уже выиграл чин перед своими товарищами по корпусу, как в военное время ротного командира могут убить, и он, оставшись старшим в роте, может очень легко быть ротным, и как в полку все любят его, и как его папенька им доволен. Берг, видимо, наслаждался, рассказывая всё это, и, казалось, не подозревал того, что у других людей могли быть тоже свои интересы. Но всё, что он рассказывал, было так мило степенно, наивность молодого эгоизма его была так очевидна, что он обезоруживал своих слушателей.
– Ну, батюшка, вы и в пехоте, и в кавалерии, везде пойдете в ход; это я вам предрекаю, – сказал Шиншин, трепля его по плечу и спуская ноги с отоманки.
Берг радостно улыбнулся. Граф, а за ним и гости вышли в гостиную.

Было то время перед званым обедом, когда собравшиеся гости не начинают длинного разговора в ожидании призыва к закуске, а вместе с тем считают необходимым шевелиться и не молчать, чтобы показать, что они нисколько не нетерпеливы сесть за стол. Хозяева поглядывают на дверь и изредка переглядываются между собой. Гости по этим взглядам стараются догадаться, кого или чего еще ждут: важного опоздавшего родственника или кушанья, которое еще не поспело.
Пьер приехал перед самым обедом и неловко сидел посредине гостиной на первом попавшемся кресле, загородив всем дорогу. Графиня хотела заставить его говорить, но он наивно смотрел в очки вокруг себя, как бы отыскивая кого то, и односложно отвечал на все вопросы графини. Он был стеснителен и один не замечал этого. Большая часть гостей, знавшая его историю с медведем, любопытно смотрели на этого большого толстого и смирного человека, недоумевая, как мог такой увалень и скромник сделать такую штуку с квартальным.
– Вы недавно приехали? – спрашивала у него графиня.
– Oui, madame, [Да, сударыня,] – отвечал он, оглядываясь.
– Вы не видали моего мужа?
– Non, madame. [Нет, сударыня.] – Он улыбнулся совсем некстати.
– Вы, кажется, недавно были в Париже? Я думаю, очень интересно.
– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.