Спящая красавица (мультфильм)

Спящая красавица
Sleeping Beauty
Постер
Тип мультфильма	рисованный
Жанр	семейный мелодрама мюзикл фэнтези
Режиссёр	Клайд Джероними Лес Кларк Эрик Ларсон Вольфганг Райтерман
Продюсер	Уолт Дисней
На основе	сказки Шарля Перро «Спящая красавица»
Автор сценария	Эрдман Пеннер Джо Ринальди Уинстон Хиблер Билл Пит Тед Сирс Ральф Райт Милт Банта
Художник-постановщик	Кен Андерсон Дон ДаГради
Роли озвучивали	Мэри Коста Билл Ширли Верна Фелтон Барбара Джо Аллен Барбара Ладди Элеонор Одли Тейлор Холмс Билл Томпсон
Композитор	Джордж Брунс Том Адайр Сэмми Фейн Джек Лоуренс по мотивам одноименного балета П. И. Чайковского
Аниматоры	Марк Дэвис Милт Кал Фрэнк Томас Олли Джонстон Джо Лоунсбери
Студия	Walt Disney Productions
Страна	США США
Длительность	75 мин.
Премьера	29 января 1959 года
Бюджет	$6 000 000
Сборы	$51 600 000
IMDb	ID 0053285
BCdb	[www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=32-Sleeping_Beauty.html подробнее]

«Спя́щая краса́вица» (англ. Sleeping Beauty) — американский полнометражный музыкальный фэнтезийный мультфильм 1959 года производства студии «Walt Disney Productions», снятый по мотивам одноимённой сказки Шарля Перро. Это — шестнадцатый полнометражный мультфильм компании Уолта Диснея. Роли озвучивали Мэри Коста, Билл Ширли, Элеонор Одли, Верна Фелтон, Барбара Джо Аллен и другие. В русском дубляже мультфильма приняли участие известные актёры театра и кино.

Премьера мультфильма состоялась 29 января 1959 года.

Сюжет

Давным-давно в одной далёкой стране жил-был могущественный король Стефан со своей прекрасной королевой, которые многие годы ждали ребёнка. И вот однажды у них родилась дочь, которую назвали Аврора. В королевстве был объявлен великий праздник, чтобы все: и знать, и простолюдины, могли засвидетельствовать своё почтение малютке принцессе. Среди приглашённых на праздник были и три добрые феи — Флора, Фауна и Мэривеза, которые хотели наградить Аврору тремя волшебными дарами.

Флора награждает принцессу даром красоты, Фауна — даром пения. Однако, Мэривеза не успевает одарить Аврору своим подарком, так как в замок заявляется могущественная злая колдунья по имени Малефисента, обиженная за то, что её не пригласили на праздник, в сопровождении слуги, своего верного ворона. Желая отомстить, она накладывает на принцессу заклятье: в день своего шестнадцатилетия Аврора уколет палец об острый конец веретена на прялке и умрёт. Королева в ужасе берет Аврору на руки.

Раздается пронзительный дьявольский смех колдуньи и король приказывает воинам схватить Малефисенту. Но злая колдунья останавливает стражу и растворяется в воздухе. Ворон также улетает. К счастью, Мэривезе удаётся слегка изменить заклятье: прикоснувшись к веретену, Аврора не умрёт, а заснёт глубоким сном, от которого её сможет пробудить поцелуй истинной любви.

Опасаясь за жизнь своей дочери, король Стефан приказывает сжечь все прялки в своём королевстве. Но три добрые феи понимают, что это не сможет остановить Малефисенту. Они решают притвориться обычными крестьянками, спрятать Аврору от Малефисенты глубоко в лесу, окружающем королевство, и заботиться о ней. Хотя Мэривеза в шоке от такой инициативы со стороны Флоры. Король и королева, с тяжёлым сердцем, соглашаются отдать Аврору феям, и они той же ночью покидают дворец.

Малефисента, живущая в дальней местности на Запретной горе в своем замке, вскоре узнаёт об исчезновении принцессы и посылает на её поиски свою армию прислужников - сатиров, но из-за своей глупости, им не удаётся найти Аврору. Малефисента приходит в безумную ярость и обрушивает её на сатиров. Колдунья устало садится на свой трон, а затем отправляет на поиски девушки ворона.

Сама Аврора (она же Дикая Роза) все шестнадцать лет своей жизни прожила в лесу вместе со своими «тётушками», не подозревая о своём королевском происхождении и наложенном на неё заклятии. В день своего шестнадцатилетия, Аврора уходит в лес за ягодами, где начала петь своим друзьям лесным зверюшкам песню о том, как она встретила принца, и после того как она спела, она сказала, что, к сожалению, ей это только приснилось. Лесные зверюшки захотели поднять ей настроение, и нашли вещи одного юноши, который услышал прекрасный голос Авроры. Конь юноши увидел, что зверюшки украли вещи и юноша погнался за ними. Звери тем временем надели плащ и сапоги юноши,и хотели потанцевать с Авророй, как будто он и есть принц из её сна.

И они начали танцевать, но тут юноша увидел как они танцуют, и понял, кто пел песню, которую он слышал. Принц и Аврора влюбляются друг в друга.

А в это время феи при помощи магии создают подарки на день рождения Авроры: платье и торт. При создании платья, между Флорой и Мэривезой возникает перепалка, так как Мэривэза хотела, чтобы платье было синим, в то время как Флора хотела видеть платье розовым. Две феи начинают перепалку, пуская друг в друга волшебные искры, от которых меняется цвет одежды, что замечает пролетающий мимо ворон.

Вскоре Аврора возвращается в домик и рассказывает «тётушкам» о своём возлюбленном. Но те объясняют ей, что она — принцесса и уже помолвлена с принцем Филиппом, а тем же вечером она должна вернуться в замок своего отца. Аврора впадает в отчаяние, считая, что больше не сможет вновь встретиться со своим любимым, и не подозревая, что принц Филипп и является тем самым юношей. Филипп, также не догадывающийся, что Аврора — принцесса, отправляется в замок Стефана. Там он рассказывает своему отцу правителю соседнего королевства Хьюберту, который приехал в гости к королю Стефану, о девушке, на которой он теперь намерен жениться.

Хьюберт пытается отговорить сына от этой идеи, но Филипп, не желая ничего слушать, уезжает в лес, чтобы снова встретиться с любимой. Ночью он проникает в домик и попадает в руки сатиров. Там же присутствует Малефисента со своим вороном. Она рада поимке принца и возвращается с ним в свой замок, где Филипп оказывается в темнице.

В это время Аврора и три добрые феи тайком проникают во дворец. Феи проводят принцессу в её комнату и дарят ей маленький золотой венец. Они решают ненадолго оставить печальную Аврору одну, и этим пользуется также проникшая в замок Малефисента. Она появляется в камине комнаты принцессы и с помощью шара, находящегося на её посохе, гипнотизирует девушку. Аврора идет в потайную комнату, где злая колдунья создаёт свою заколдованную прялку, и одновременно феи, заподозрив неладное, спешат на помощь. Аврора укалывает палец об веретено и падает. Через секунду феи проникают в комнату и сталкиваются с Малефисентой. Последняя объявляет об своей победе и исчезает. Чтобы не огорчать короля с королевой, которые в присутствии Хьюберта ждут возвращения Авроры, три добрые феи погружают их и весь замок в волшебный сон, до тех пор, пока не проснётся Аврора. Усыпляя Стефана и Хьюберта, Флора подслушивает их разговор и узнаёт, что принц Филипп и есть тот самый встречный.

Окончательно погрузив в сон весь замок, феи возвращаются в лесной домик, чтобы найти Филиппа. Но там они обнаруживают, что его похитила Малефисента, чтобы он не смог разбудить Аврору. Тогда Флора, Фауна и Мэривеза тайком пробираются во владения Малефисенты — на Запретную гору, на вершине который высится замок. Феи видят в тронном зале то, как сатиры пляшут вокруг костра, а колдунья сидит на троне. Однако Малефисента в сопровождении ворона идет в подвальные помещения замка и феи следуют за нею. Так Малефисента приводит Флору и компанию в темницу принца, где подвергает его насмешкам, а заодно и говорит, что Филипп отправится к Авроре, будучи глубоким старцем. Затем Малефисента уходит в одну из башен замка, которая служит ей опочивальней.

Одновременно феи освобождают Филиппа из тюрьмы, вооружив его волшебными Мечом Истины и Щитом Добродетели для битвы с силами зла. Принц выходит в сопровождении фей и тут же натыкается на ворона, который приводит толпу вооруженных сатиров. В ходе боя с сатирами принц при помощи фей оказывается во внутреннем дворе замка и садится на коня, на котором скачет к воротам. Ворон, видя побег принца и неудачу сатиров, летит к башне, стараясь пробудить колдунью. Но Мэривеза превращает ворона в камень и присоединяется к Флоре, Фауне и принцу. К несчастью, Малефисента просыпается и видит в ужасе статую ворона и то, что принц вырывается из замка на свободу и скачет по направлению к замку Стефана. Колдунья всходит на высокую башню замка и с помощью своего колдовского посоха создает непроходимые заросли перед замком Стефана. Однако Филипп прорывается через заросли при помощи фей, причем успешно. Тогда Малефисента оказывается перед замком Стефана и на глазах у принца и фей превращается в огромного огнедышащего дракона. Она сшибает потоком огня принца с коня, уничтожая все вокруг и вступает в бой с Филиппом. Однако принц оказывается в ловушке и тогда феи приходят на помощь. Они усиливают силу Меча Истины и принц бросает его в колдунью - дракона. Меч вонзается в грудь Малефисенты и та падает замертво с утеса в огненную бездну. Филипп чудом выживает и смотрит на место гибели Малефисенты, и заросли исчезают.

После победы над Малефисентой, Филипп находит Аврору и целует её поцелуем истинной любви. Она пробуждается от зачарованного сна, как и весь замок. После этого Филипп и Аврора спускаются в бальный зал и начинают танцевать очаровательный вальс, в котором Флора и Мэривэза опять начали спорить по поводу платья и начали менять цвет платья и во время вальса платье меняло цвет каждый пируэт и Аврора была счастлива.

Роли озвучивали

• Мэри Коста — принцесса Аврора (Дикая Роза)
• Билл Ширли — принц Филипп
• Элеонор Одли — Малефисента
• Верна Фелтон — Флора
• Барбара Ладди — Мэривеза
• Барбара Джо Аллен — Фауна
• Тейлор Холмс — король Стефан
• Билл Томпсон — король Хьюберт
• Билл Эмсбери — 1-й прислужник Малефисенты (в титрах не указан)
• Кэнди Кандидо — 2-й прислужник Малефисенты (в титрах не указан)
• Пинто Колвиг — 3-й прислужник Малефисенты (в титрах не указан)
• Даллас МакКеннон — ворон Малефисенты (в титрах не указан)
• Марвин Миллер — рассказчик (в титрах не указан)

Источники:

Русский дубляж

Фильм дублирован студией «Пифагор» по заказу компании «Disney Character Voices International» в 2008 году.

• Режиссёр дубляжа, автор синхронного текста и диктор — Вячеслав Баранов
• Переводчик — Ольга Клюшникова
• Автор текстов песен — Пётр Климов
• Звукорежиссёр — Екатерина Ларченко
• Музыкальный редактор — Армен Погосян
• Творческий консультант — Магдалена Снопек

Роли дублировали

• Карина Сербина — принцесса Аврора (Дикая Роза)
• Алексей Сафиуллин — принц Филлип
• Любовь Казарновская — колдунья Малефисента
• Нина Лунёва — Флора
• Ольга Шорохова — Мэривеза
• Ольга Голованова — Фауна
• Игорь Ясулович — король Стефан
• Алексей Колган — король Хьюберт
• Михаил Козаков — рассказчик

Вокальные партии

• Андрей Бирин
• Ольга Зиновьева
• Елена Калиберда
• Сергей Лаптев
• Армен Погосян
• Александр Сазонов
• Оксана Слюсаренко
• Юлия Тимошенко

Источники:

Создание мультфильма

Сценарий «Спящей красавицы»

Ещё в 1938 году, Уолт Дисней задумал снять мультипликационный фильм по мотивам сказки Шарля Перро «Спящая красавица», но в связи с наступлением Второй мировой войны и финансовыми проблемами студии, Диснею пришлось всецело заняться съёмкой учебно-военных фильмов и короткометражек и «пакетных» мультфильмов («Сыграй мою музыку», «Время мелодий», «Весёлые и беззаботные» и т. д.).

Производство «Спящей красавицы» было запущено в январе 1950 года, всего за месяц до выхода мультфильма «Золушка», но работа над её сценарием началась лишь в самом начале 1951 года. Сценарий к мультфильму писался довольно долго. Первоначальный вариант истории спящей красавицы сильно отличался от того, что мы видим сейчас на экране. Принцесса Аврора жила взаперти в замке, никуда не выходила и была очень похожа на Жасмин из Аладдина.

Три добрые феи в этой версии обладали волшебными силами в соответствии с их именами: Флора — природой, Фауна — животным миром, а Мэривеза — климатом.

В оригинальном балете Петра Чайковского было семь добрых волшебниц, но Дисней в своей версии сказки хотел видеть только трёх (своего рода мистическая комбинация). Олли Джонстон комментирует решение Уолта так: «Он хотел, чтобы всего фей было три, и они выглядели бы они, как близнецы. Пришлось долго убеждать его в том, что характеры их должны быть различны».

Прочитав первую версию сценария к мультфильму, Дисней сказал: «Скучно, слишком мало действия». Перед сценаристами была поставлена сложная задача: сделать так, чтобы Аврора была не похожа ни на Золушку, ни на Белоснежку. Был выработан иной образ главной героини, Аврора простая крестьянская девушка, которая живёт в лесу с тремя добрыми тетушками и ничего не знает о своем королевском происхождении. Для того, чтобы между королевским происхождением и жизнью обычной девушки образовалась гармония, для принцессы придумали два имени: Аврора и Роза. Аврора — это богиня утренней зари в римской мифологии, а Роза — это имя принцессы из сказки братьев Гримм. В греко-римской традиции роза — торжествующая любовь, радость, красота, желание; эмблема Афродиты (Венеры). Имя Роза символизирует также молчание и тайну — нечто говорится sub rosa (букв. под розой, т, е. наедине, и поэтому не подлежит разглашению).

Дисней всегда позиционировал «Спящую красавицу», как фильм в котором реализуется его давняя мечта: танец в облаках принца и принцессы. «Любовь — это полёт, так и покажите его здесь», — говорил он аниматорам.

Визуальное оформление

Уолт Дисней очень хотел, чтобы «Спящая красавица» чем-то отличалась от его предыдущих картин, и он решил, что «ключом» может стать именно визуальное оформление мультфильма. Отвечать за него, Дисней лично поручил Айвинду Эрлу — художнику, работавшему на студии ещё с 1951 года.

Художественный стиль картины «зародился», когда художник Джон Хенч посетил Метрополитен-музей в Нью-Йорке, где он увидел гобелены «Охота на единорога». Вдохновившись посещением музея, Хенч создал несколько эскизов, на основе которых Айвинд Эрл, впоследствии, сделал пробные цветные рисунки, чтобы посмотреть, не подойдут ли они для «Спящей красавицы». Источником вдохновения Айвинда Эрла также стали иллюстрации из «Великолепного часослова герцога Беррийского».

Вот, что Эрл говорит по поводу своей работы: «Я старался использовать все лучшее, что было в искусстве Ренессанса. Мною были изучены французский, немецкий, фламандский языки, для того, чтобы лучше разобраться в тонкостях итальянского искусства пятнадцатого века, особенно в живописи Боттичелли. Для того, чтобы мультфильм походил на оживший гобелен, в работе были также использованы японские и персидские произведения, так как они были очень сильны в прорисовке деталей».

Благодаря его работе задние фоны были очень сильно вертикально выверены. Однако, фильм не получился строго готическим по внешности благодаря использованию диагональных источников света в лесных сценах, где солнечные лучи создавали строгий горизонтальный и вертикальный проем, смягчавший пустоту и создававший пространство.

Новое визуальное оформление потребовало принципиальной иной подход к изображению персонажей. Три добрые феи изначально проектировались, как строгие геометрические фигуры, представляющие квадрат, треугольник и круг. Оли Джонстану и Фрэнку Томасу для того, чтобы добиться исполнения такого замысла приходилось часто ходить в супермаркеты и наблюдать за поведением пожилых женщин. В конце-концов им пришлось долго убеждать Уолта, в том, что лица трех добрых фей должны быть не треугольными, а округлыми. Проект дизайна был изменен, но все другие персонажи мультфильма соответствовали заданному Эрлом стилю.

Дисней очень хотел, чтобы аниматоры «сделали персонажей в мультфильме настолько естественными, насколько это возможно, почти во плоти и крови».

Дизайном ведьмы Малифисенты занимался Марк Дэвис, именно он решил, что для отрицательных персонажей, также нужны лирические отступления и драматические монологи. На протяжении всего фильма, по мнению аниматора, Малифисента только и делает, что всем угрожает и произносит пламенные речи.

Анимационная лента являет собой завершение классической анимации Диснея, следующий мультфильм «Сто и один далматинец» будет уже использовать метод ксерокса. «Спящая красавица» изначально задумывалась, как революции в технике анимации — неслучайно её визуальное оформление и дизайн персонажей существенно отличается от предыдущих работ Диснея, таких как «Белоснежка и семь гномов» и «Золушка».

Занятость Диснея на других проектах кино телевидение не позволяло ему в полной мере контролировать процесс производства анимационной картины, однако, он придумал несколько сцен: возвращение Авроры в замок, диалог трех добрых фей, обнаруживших исчезновение принца, и много других ключевых моментов.

Анимация персонажей

Аниматоры	Персонажи
Марк Дэвис	Аврора, Малефисента и ворон
Милт Кал	Принц Филлип
Фрэнк Томас и Олли Джонстон	Флора, Фауна и Мэривеза
Джон Лаунсбери	Король Стефан и король Хьюберт

Подбор актёров для озвучивания мультфильма.

Однако с актёрами, озвучивавшими главные роли, Уолт Дисней принципиально не встречался и не передавал им никаких указаний. Мэри Коста (принцесса Аврора) начала свою музыкальную карьеру в возрасте девяти лет. Вскоре её мечтой стало увидеть Уолта Диснея и поработать с ним. На следующий день после прослушивания в студии она была уведомлена, что получила работу. Но каждый раз, когда она, записываясь, спрашивала об указаниях Уолта, ей ничего не передавали. Он не встречался с ней до окончания картины, так как боялся повлиять на её индивидуальность, только три года спустя они впервые позавтракали вместе.

В недавнем интервью один из журналистов спросил Косту: «Скажите, как вам удалось передать ощущение внутреннего мира главной героини? Ведь, согласитесь, сложно раскрыть образ, основывая лишь на одних песнях и немногочисленных диалогах». «Вы должны рисовать её голосом», — ответил Уолт. «А откуда Аврора знает, как танцевать с кроликами, совой и птицами?» — спросила актриса. «Давайте я отведу вас по раскадровкам и расскажу историю спящей красавицы», — ответил Дисней. Он устроил ей настоящую экскурсию по студии и показал «волшебство анимации в действии».

Музыка и песни

Хотя Уолт не имел никакого музыкального образования, но профессиональные музыканты всегда восхищались его способностью работать с певцами, композиторами, поэтами. Данное примечание было сделано на одной из встреч при создании мультфильма. Обсуждение началось с музыкальной темы для Малефисенты и трёх добрых фей. Уолтер Шульман композитор для фильма предлагал, чтобы у каждой из трёх фей была своя собственная музыкальная тема. Уолт категорически отказался, заявив, что не стоит разбивать целое на составные части, это будет слишком запутанно и непонятно для зрителя.

В конечном итоге картина получила достойное музыкальное сопровождение, основанное на музыке Петра Чайковского к балету «Спящая красавица». В частности, 2 песни, «Однажды во сне» и «Как странно» основаны на вальсе-аллегро. Именно музыка, органично вплетающаяся в ход повествования, и создаёт аллюзию на средневековую жизнь XIV века.

• «Однажды во сне» — песня, которая отражает характер главной героини. Она любит мечтать, и ей снятся прекрасные сны, в одном из которых она и встречает своего прекрасного принца. Именно ей начинается и заканчивается фильм.
• «Славься, принцесса Аврора!» — в этой песне жители королевства отмечают день рождения принцессы Авроры и прославляют её.
• «Как странно» — в этой песне Аврора поёт о том, что каждое живое существо имеет свою половинку. Сравнивая мир природы и своей, она мечтает о том, что обязательно появится человек, который полюбит её.
• «Однажды во сне» (реприза) — принц Филип и Аврора поют эту песню вместе, понимая, что влюбились друг в друга.
• «Спящая красавица» — три добрые феи погружают замок в сон до того момента, когда проснётся Аврора.

Список композиций

</td></tr>

Sleeping Beauty (Original Motion Picture Soundtrack)
Саундтрек Джорджа Брунса
Дата выпуска	29 января 1959
Записан	8 сентября — 25 ноября 1958
Жанр	Музыка к фильму
Продюсер	Тутти Камарата
Страна	США
Язык песен	английский
Лейбл	Walt Disney Records

Слова и музыка всех песен Джордж Брунс, Том Эдейр, по мотивам одноименного балета П. И. Чайковского. 

Sleeping Beauty [Original soundtrack]
№	Название	Длительность
1.	«Main Title"/«Once Upon a Dream»/«Prologue»	2:57
2.	«The Gifts Of Beauty And Song/Maleficent Appears/ True Love Conquers All»	5:38
3.	«Hail To The Princess Aurora»	1:57
4.	«The Burning of the Spinning Wheels"/«The Fairies' Plan»	2:17
5.	«Maleficent's Frustration»	2:08
6.	«A Cottage In The Woods»	3:27
7.	«Do You Hear That?/I Wonder»	3:57
8.	«An Unusual Prince/Once Upon A Dream»	3:29
9.	«Magical House Cleaning/Blue or Pink»	2:47
10.	«A Secret Revealed»	1:57
11.	«Skumps (Drinking Song)"/«The Royal Argument»»	4:09
12.	«Prince Phillip Arrives"/«How to Tell Stefan»	2:26
13.	«Aurora's Return/Maleficent's Evil Spell»	5:06
14.	«Poor Aurora/Sleeping Beauty»	2:57
15.	«Forbidden Mountain»	2:51
16.	«A Fairy Tale Come True»	2:48
17.	«Battle with the Forces of Evil»	5:11
18.	«Awakening»	2:44
19.	«Finale (Sleeping Beauty)»	1:43

Отличия от оригинала

Стихотворение Шарля Перро, сопровождающее сказку «Спящая красавица», выглядит так:

Немножко обождать, чтоб подвернулся муж,
Красавец и богач к тому ж,
Вполне возможно и понятно.
Но сотню долгих лет, в постели лёжа, ждать
Для дам настолько неприятно,
Что ни одна не сможет спать.

Пожалуй, выведем второе поученье:
Нередко звенья уз, что вяжет Гименей,
Пока разрознены, и слаще, и нежней,
Так обождать — удача, не мученье.

Но нежный пол с таким огнём
Твердит свой символ веры брачной,
Что сеять ад сомнений в нём
У нас не хватит злости мрачной.

Фольклор — это универсальная форма общей языковой картины мира и великий символ литературы, отражающий идею народа. Это идея, которая пришла не с верху, а самой глубины народного менталитета, его обычаев и традиций. В фэнтези-фильмах Диснея всегда присутствует любопытное искажение, представляющее собой адаптацию старых сюжетов к реалиям американской жизни.

Мультипликационный фильм студии Диснея «Спящая красавица» резко контрастирует с версиями классических сказок братьев Гримм и Шарля Перро. Основное противоречие состоит в том, что по общему объёму немецкая и французская сказки занимают около 3 страниц. Сценаристам студии Диснея требовалось создать фильм, продолжительность которого составит 75 минут.

Завязка у всех двух сказок различная: в версии братьев Гримм тринадцатая фея не была приглашена на торжество, потому что у короля и королевы было только 12 золотых столовых приборов. Мотивом к наложению проклятия на принцессу становится обида, так как фее не было оказано должного почтения. На этом её роль в повествовании заканчивается, и она больше не появляется. Уолт Дисней старался придать завязке аксеологический характер с чётко прописанной системой нравственных ценностей, которые определяют поведение того или иного персонажа.

Количество фей сократилось до четырёх, три из которых были добрыми, а четвёртая — злая. Это была Малефисента. По сути она является антагонисткой, которую не устраивает, когда все остальные вокруг счастливы. Король Стефан и королева сознательно не пригласили её на торжество, опасаясь за судьбу своей дочери.

По сравнению с версией Шарля Перро была сокращена продолжительность сна. Во французском варианте зачарованная принцесса проспала 100 лет и была разбужена от сна незнакомым принцем, которому требовалось лишь поцеловать свою суженую. Для диснеевского мультфильма важно было показать, что принц и принцесса уже были влюблены друг в друга, а все дальнейшие испытания являются доказательством истинности любви Филлипа. Поэтому Аврора проспала всего лишь день, а не 100 лет, как в оригинале.

Следует отметить, что версия Шарля Перро продолжает историю главной героини после свадьбы с принцем. Последний привозит свою возлюбленную в замок, где живёт его мать, которая после отъезда своего сына решает съесть королеву и её детей. Но спустя некоторое время возвращается принц, и его мать прыгает в бочку, где её разорвали на части ползучие твари..

Таким образом, сюжет мультипликационного фильма Диснея основан на версии братьев Гримм, несмотря на то, что в титрах указывается Шарль Перро. Основными отличия между фольклорными источниками и фильмом заключаются в следующем:

• воспитание Авроры происходит не в королевском дворце, а в лесном доме тремя добрыми феями;
• добавлен эпизод, где принц Филлип сражается с Малефисентой в обличье дракона.

Мультипликационная адаптация сюжета известной сказки позволила более ярко и образно раскрыть основную идею истории о спящей красавице: для любви нет ничего невозможного, а истинная любовь способна преодолеть любые препятствия, какими бы сложными они ни были..

Отзывы критиков

Еженедельник «Variety» очень хорошо оценил вокальное исполнение Мэри Косты и Билла Ширли, персонажей трёх добрых фей и использование в мультфильме музыки Петра Чайковского.

Премии

Номинация на Оскар

• Премия «Оскар» за лучшую музыку к фильму (Джордж Брунс)

Грэмми

• Лучший саундтрек к фильму.

Переиздания

Театральные релизы	Издания на DVD и Blu-ray
29 января 1959 года (оригинальный релиз)	9 сентября 2003 года (Специальное издание DVD)
18 мая 1966 года (Премьера в Новом Орлеане)	7 октября 2008 года (Платиновое издание DVD и Платиновое издание Blu-ray)
10 июня 1970 года	13 ноября 2008 года — первое официальное издание в России (Платиновое издание DVD)
28 сентября 1970 года
7 марта 1986 года
Весна 1993 года
16 сентября 1997 года

Выход в кино

Театральный релиз

Премьера «Спящей красавицы» в кино состоялась 29 января 1959 года.

Появление персонажей Спящей Красавицы в других анимационных лентах и видеоиграх

Принцесса Аврора, принц Филипп, Флора, Фауна и Мэривеза появляются в качестве гостей в Мышином доме.

Малифисента является одним из приглашенных в Мышиный дом злодеев.

Принцесса Аврора является одной из героинь Disney Princess Enchanted Tales: Follow Your Dreams.

Аврора — одна из семи принцесс сердца в популярной игре Kingdom Hearts. Три добрые феи появляются во второй части игры и дают Соре новую одежду и возможность использования новых техник, а Малефисента является главной злодейкой во всех частях этой серии. В приквеле игры, Kingdom Hearts Birth by Sleep существует мир, основанный на мультфильме, который называется «Воспетое Графство» (Enchanted Dominion), где также встречается Малифисента.

Спящая красавица появляется в анимационном фильме «Шрек 2» в роли второстепенного персонажа.

В американском сериале Однажды в сказке роль Малефисент была исполнена американской актрисой Кристин Бауэр.

В 2014 году вышел полнометражный фильм "Малефисента" режиссёра Роберта Стромберга с Анджелиной Джоли в главной роли. В фильме традиционное прочтение сказки о Спящей Красавице было значительно переосмыслено, как и роль главной злодейки в её судьбе.

Вклад в развитие анимации

«Спящая красавица» стала последним фильмом в технике рисованной мультипликации. Поэтому можно выделить ряд основных черт, которые будут потом использованы в последующих фильмах студии Дисней:

• Сжатие и растяжение — это один из главнейших столпов Диснея, которые почти не применяются при создании компьютерной анимации. Сущность идеи заключается в точном подражании человеческих (или животных) движений.
• Предварительные действия — живой человек перед совершением действия готовится (например, приседает перед бегом или замахивается перед броском). Уолт Дисней использовал это у своих персонажей.
• Театральность — все герои Диснея являются настоящими актёрами с чётким характером и поведением.
• Использование компоновок — ранее аниматоры создавали только персонажа, после чего другие аниматоры рисовали фон и всё остальное. Теперь аниматор мог представлять всю компоновку действия и в соответствии с этим вносить изменения в персонажей.
• Постоянство движения — применяется для того, чтобы действие было реалистичным. Есть основные приёмы — в частности, одежда и конечности могут двигаться отдельно от всего тела. Движения тела асинхронны. Некоторые конечности героя немного отстают от общего движения, а каждое действие имеет логическое завершение.
• Гиперболизация событий — вытаращенные глаза, громкие вопли и т. д.
• Акцент на центральную часть действия.
• Бег или полёт, максимально приближенные к реальным движениям изображаемого человека или животного. Движение не может быть ровным и прямолинейным. Оно неравномерное, и это повторяет Дисней.
• Дополнительное воздействие — когда грустный герой сморкается в платок, а стеснительный совершает неловкие движения. Возможны движения мимики или жесты.
• Определённые временные перерывы между действиями, чтобы не заставлять внимание зрителя рассеиваться. Выбор стремительности действия обеспечивает понимание замысла зрителем.
• Гиперболизация основных характерных черт персонажа — печальный должен быть плачущим, злой — очень злым и т. д.
• Качественное изображение как персонажа, так и фона.
• Обязательная привлекательность и обаятельность персонажей — даже отрицательные герои Диснея привлекательны.

Знаменитый вальс Авроры и Филлипа был использован в 1991 году в анимационной ленте Диснея «Красавица и Чудовище».

Литература

Арнольди Э. [www.toonster.ru/disneyslife17.htm Жизнь и сказки Уолта Диснея]. — Л.: Просвещение, 1968.

Ссылки

• [www.bcdb.com/bcdb/cartoon.cgi?film=32&cartoon=Sleeping%20Beauty Sleeping Beauty on BDB]. [www.webcitation.org/67lGNWihG Архивировано из первоисточника 19 мая 2012].
• [www.disney.ru/DisneyDVD/sleepingbeauty/ Disney «Спящая красавица на DVD»- Официальный сайт.]. [www.webcitation.org/61GOfvaj8 Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].
• [www.monstersandcritics.com/dvd/features/article_1435078.php/ Disney animator Burny Mattinson talks Sleeping Beauty]. [www.webcitation.org/61GOgejEH Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].
• [www.ultimatedisney.com/sleepingbeauty-platinumeditionb.htm Sleeping Beauty: Platinum Edition DVD Review](недоступная ссылка — история).
• [brb.silverage.ru/zhslovo/tales/?r=perro&id=3 Шарль Перро «Спящая красавица»]. [www.webcitation.org/61GOhSKcq Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].
• [www.velib.com/book_print.php?avtor=g_846_1&book=2002_1_1 Братья Гримм «Спящая красавица»]. [www.webcitation.org/61GOiRkvP Архивировано из первоисточника 28 августа 2011].

Отрывок, характеризующий Спящая красавица (мультфильм)

Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.


Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]


Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.


В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.


В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
Вся деятельность его, старательная и энергическая (насколько она была полезна и отражалась на народ – это другой вопрос), вся деятельность его была направлена только на то, чтобы возбудить в жителях то чувство, которое он сам испытывал, – патриотическую ненависть к французам и уверенность в себе.
Но когда событие принимало свои настоящие, исторические размеры, когда оказалось недостаточным только словами выражать свою ненависть к французам, когда нельзя было даже сражением выразить эту ненависть, когда уверенность в себе оказалась бесполезною по отношению к одному вопросу Москвы, когда все население, как один человек, бросая свои имущества, потекло вон из Москвы, показывая этим отрицательным действием всю силу своего народного чувства, – тогда роль, выбранная Растопчиным, оказалась вдруг бессмысленной. Он почувствовал себя вдруг одиноким, слабым и смешным, без почвы под ногами.
Получив, пробужденный от сна, холодную и повелительную записку от Кутузова, Растопчин почувствовал себя тем более раздраженным, чем более он чувствовал себя виновным. В Москве оставалось все то, что именно было поручено ему, все то казенное, что ему должно было вывезти. Вывезти все не было возможности.
«Кто же виноват в этом, кто допустил до этого? – думал он. – Разумеется, не я. У меня все было готово, я держал Москву вот как! И вот до чего они довели дело! Мерзавцы, изменники!» – думал он, не определяя хорошенько того, кто были эти мерзавцы и изменники, но чувствуя необходимость ненавидеть этих кого то изменников, которые были виноваты в том фальшивом и смешном положении, в котором он находился.
Всю эту ночь граф Растопчин отдавал приказания, за которыми со всех сторон Москвы приезжали к нему. Приближенные никогда не видали графа столь мрачным и раздраженным.
«Ваше сиятельство, из вотчинного департамента пришли, от директора за приказаниями… Из консистории, из сената, из университета, из воспитательного дома, викарный прислал… спрашивает… О пожарной команде как прикажете? Из острога смотритель… из желтого дома смотритель…» – всю ночь, не переставая, докладывали графу.
На все эта вопросы граф давал короткие и сердитые ответы, показывавшие, что приказания его теперь не нужны, что все старательно подготовленное им дело теперь испорчено кем то и что этот кто то будет нести всю ответственность за все то, что произойдет теперь.
– Ну, скажи ты этому болвану, – отвечал он на запрос от вотчинного департамента, – чтоб он оставался караулить свои бумаги. Ну что ты спрашиваешь вздор о пожарной команде? Есть лошади – пускай едут во Владимир. Не французам оставлять.
– Ваше сиятельство, приехал надзиратель из сумасшедшего дома, как прикажете?
– Как прикажу? Пускай едут все, вот и всё… А сумасшедших выпустить в городе. Когда у нас сумасшедшие армиями командуют, так этим и бог велел.
На вопрос о колодниках, которые сидели в яме, граф сердито крикнул на смотрителя:
– Что ж, тебе два батальона конвоя дать, которого нет? Пустить их, и всё!
– Ваше сиятельство, есть политические: Мешков, Верещагин.
– Верещагин! Он еще не повешен? – крикнул Растопчин. – Привести его ко мне.


К девяти часам утра, когда войска уже двинулись через Москву, никто больше не приходил спрашивать распоряжений графа. Все, кто мог ехать, ехали сами собой; те, кто оставались, решали сами с собой, что им надо было делать.
Граф велел подавать лошадей, чтобы ехать в Сокольники, и, нахмуренный, желтый и молчаливый, сложив руки, сидел в своем кабинете.
Каждому администратору в спокойное, не бурное время кажется, что только его усилиями движется всо ему подведомственное народонаселение, и в этом сознании своей необходимости каждый администратор чувствует главную награду за свои труды и усилия. Понятно, что до тех пор, пока историческое море спокойно, правителю администратору, с своей утлой лодочкой упирающемуся шестом в корабль народа и самому двигающемуся, должно казаться, что его усилиями двигается корабль, в который он упирается. Но стоит подняться буре, взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно. Корабль идет своим громадным, независимым ходом, шест не достает до двинувшегося корабля, и правитель вдруг из положения властителя, источника силы, переходит в ничтожного, бесполезного и слабого человека.
Растопчин чувствовал это, и это то раздражало его. Полицеймейстер, которого остановила толпа, вместе с адъютантом, который пришел доложить, что лошади готовы, вошли к графу. Оба были бледны, и полицеймейстер, передав об исполнении своего поручения, сообщил, что на дворе графа стояла огромная толпа народа, желавшая его видеть.
Растопчин, ни слова не отвечая, встал и быстрыми шагами направился в свою роскошную светлую гостиную, подошел к двери балкона, взялся за ручку, оставил ее и перешел к окну, из которого виднее была вся толпа. Высокий малый стоял в передних рядах и с строгим лицом, размахивая рукой, говорил что то. Окровавленный кузнец с мрачным видом стоял подле него. Сквозь закрытые окна слышен был гул голосов.
– Готов экипаж? – сказал Растопчин, отходя от окна.
– Готов, ваше сиятельство, – сказал адъютант.
Растопчин опять подошел к двери балкона.
– Да чего они хотят? – спросил он у полицеймейстера.
– Ваше сиятельство, они говорят, что собрались идти на французов по вашему приказанью, про измену что то кричали. Но буйная толпа, ваше сиятельство. Я насилу уехал. Ваше сиятельство, осмелюсь предложить…
– Извольте идти, я без вас знаю, что делать, – сердито крикнул Растопчин. Он стоял у двери балкона, глядя на толпу. «Вот что они сделали с Россией! Вот что они сделали со мной!» – думал Растопчин, чувствуя поднимающийся в своей душе неудержимый гнев против кого то того, кому можно было приписать причину всего случившегося. Как это часто бывает с горячими людьми, гнев уже владел им, но он искал еще для него предмета. «La voila la populace, la lie du peuple, – думал он, глядя на толпу, – la plebe qu'ils ont soulevee par leur sottise. Il leur faut une victime, [„Вот он, народец, эти подонки народонаселения, плебеи, которых они подняли своею глупостью! Им нужна жертва“.] – пришло ему в голову, глядя на размахивающего рукой высокого малого. И по тому самому это пришло ему в голову, что ему самому нужна была эта жертва, этот предмет для своего гнева.
– Готов экипаж? – в другой раз спросил он.
– Готов, ваше сиятельство. Что прикажете насчет Верещагина? Он ждет у крыльца, – отвечал адъютант.
– А! – вскрикнул Растопчин, как пораженный каким то неожиданным воспоминанием.
И, быстро отворив дверь, он вышел решительными шагами на балкон. Говор вдруг умолк, шапки и картузы снялись, и все глаза поднялись к вышедшему графу.
– Здравствуйте, ребята! – сказал граф быстро и громко. – Спасибо, что пришли. Я сейчас выйду к вам, но прежде всего нам надо управиться с злодеем. Нам надо наказать злодея, от которого погибла Москва. Подождите меня! – И граф так же быстро вернулся в покои, крепко хлопнув дверью.
По толпе пробежал одобрительный ропот удовольствия. «Он, значит, злодеев управит усех! А ты говоришь француз… он тебе всю дистанцию развяжет!» – говорили люди, как будто упрекая друг друга в своем маловерии.
Через несколько минут из парадных дверей поспешно вышел офицер, приказал что то, и драгуны вытянулись. Толпа от балкона жадно подвинулась к крыльцу. Выйдя гневно быстрыми шагами на крыльцо, Растопчин поспешно оглянулся вокруг себя, как бы отыскивая кого то.