Сравнительное уголовное право

Сравнительное уголовное право — отрасль (раздел) правоведения (юридической науки), изучающая уголовно-правовые системы различных государств путём сопоставления одноименных институтов уголовного права, их основных принципов и категорий, изучения их истории и закономерностей развития.

Значение

Исторические основные усилия компаративистов были сосредоточены на сравнительном анализе систем частного права. Так, в классической книге Рене Давида «Основные правовые системы современности» вопросы уголовного права практически не рассматриваются. В фундаментальном 17-томном издании «International Encyclopedia of Comparative Law» вопросы уголовного права также не затрагиваются.

В то же время, в настоящее время сравнительное изучение уголовно-правовых систем приобретает достаточно большое значение в связи с тем, что процессы глобализации требуют определённой унификации уголовного законодательства, позволяющей облегчить взаимодействие правоохранительных органов различных государств. Кроме того, методы сравнительного правоведения являются значимой частью любого исследования, направленного на совершенствование существующих национальных уголовно-правовых норм.

Другой важной сферой применения сравнительного анализа уголовно-правовых норм является активно развивающаяся в последние десятилетия международная уголовная юстиция. Кроме того, результаты такого анализа используются при имплементации в национальном законодательстве различного рода международно-правовых норм (в первую очередь норм международного гуманитарного права и общепризнанных принципов и норм, касающихся прав человека).

История

Первые значимые исследования по сравнительному уголовному праву относятся к середине XIX века. Так, в трёхтомном издании «Полный курс сравнительного уголовного законодательства» (итал. Corso completo di legislazione penale comparata), выпущенном в 1852 году Луиджи Дзупеттой (Luigi Zupetta), была дана сравнительная характеристика уголовного законодательства Франции, Австрии, Пьемонта, Модены, Тосканы и Сицилии.

В конце XIX века в Германии было выпущено двухтомное издание «Современное уголовное законодательство в сравнительном изложении» (нем. Die Strafgesetzgebung der Gegenwart), редакторами которого выступили Франц фон Лист и Георг Крузен. В первом томе рассматривалось уголовное законодательство стран Европы, во втором — иных государств мира.

С начала XX века появляются организации, позволяющие объединить усилия по изучению уголовного права разных государств и облегчить его сравнительный анализ. В 1924 году в Париже была учреждена Международная ассоциация уголовного права (МАУП). Данная организация представляла собой важную площадку для обмена опытом между правоведами из разных государств. В 1938 году во Фрейбурге состоялось основание Института иностранного и международного уголовного права Макса Планка (нем. Max-Planck-Institut für ausländisches und internationales Strafrecht). В 1973 году по предложению Марка Анселя, известного своими исследованиями в сфере сравнительного правоведения был создан Центр по изучению уголовной политики.

С 1955 года в ФРГ, а с 1957 года и в СССР (в переводе на русский язык), стало выпускаться многотомное издание «Современное зарубежное уголовное право». Первый том был посвящён праву Аргентины, Дании, Японии и Югославии.

Французским центром сравнительного права (фр. Centre français de droit comparé) издаётся также международный научный журнал по сравнительному уголовному праву: «Журнал уголовно-правовой науки и сравнительного уголовного права» (фр. Revue de science criminelle et de droit pénal comparé).

Одним из наиболее современных исследований в данной сфере является монография Жана Праделя «Сравнительное уголовное право» (фр. Droit pénal comparé), издававшаяся в 1995 и 2002 годах, рассматривающая законодательство Франции, Германии, Италии, Англии, США, Канады и Швейцарии.

Сравнительное уголовное право в России и СССР

Сравнительное исследование уголовно-правовых норм имеет в России давние традиции. В курсе уголовного права, изданном в 1902 году Н. С. Таганцевым, описание всех институтов уголовного права сопровождалось сравнительным анализом российского и иностранного законодательства, а также имелась общая глава об уголовном праве зарубежных стран. С. В. Познышев в этот период писал: «сравнительное изучение уголовного права должно занимать весьма видное место в содержании науки».

В советский период изучение зарубежного уголовного права носило отчётливую идеологическую направленность. Перед сравнительным правоведением стояла задача продемонстрировать преимущества социалистического уголовного права, его прогрессивный характер. Ввиду этого, хотя анализ буржуазного уголовного законодательства присутствовал в большинстве публикуемых монографий и учебных пособий, он имел отчётливый критический уклон. Чётко выделялись такие группы стран, как «буржуазные страны», «развивающиеся государства» и «страны социалистического содружества». Изучение права каждой из групп производилось отдельно.

Лишь немногие учёные в этот период специализировались непосредственно на изучении систем зарубежного уголовного права. К числу наиболее значительных специалистов по сравнительному уголовному праву советского периода можно отнести Ф. М. Решетникова, Л. Р. Сюкияйнен (занимавшегося исследованиями мусульманского уголовного права), И. Д. Козочкина (проделавшего большую работу по изданию переводов и сборников зарубежных актов уголовного законодательства).

Лишь в 1990-х годах начинается комплексное исследование основных уголовно-правовых систем мира, не ограниченное идеологическими рамками. В 1994 году С. Боронбековым было издано учебное пособие «Современные уголовно-правовые системы и школы». Начинают публиковаться и научные статьи, посвящённые сравнительному анализу уголовно-правовых систем и тенденций их развития.

Значительное число изданий посвящено рассмотрению институтов уголовного права конкретных стран. Выпускаются учебные курсы уголовного права зарубежных стран, в которых описываются уголовно-правовые системы Германии, Франции, Англии, США, Японии, Италии. Во многих работах рассматриваются в сравнительно-правовом контексте отдельные уголовно-правовые институты.

С 2001 года издательством «Юридический центр Пресс» публикуется серия «Уголовное законодательство стран мира», в которой представлены переводы уголовных кодексов и иных уголовно-правовых актов большого числа государств мира.

В XXI веке появляются первые комплексные исследования в области сравнительного уголовного права, не только описывающие уголовное право зарубежных государств, но и производящие сопоставление и сравнительный анализ норм, относящихся к различным правовым системам. С их появлением связано оформление сравнительного уголовного права как самостоятельной отрасли научного знания.

При этом первые работы общего характера по сравнительному уголовному праву, как правило, затрагивали ограниченный круг стран. Например, в работе А. Малиновского рассматривается законодательство России, КНР, Испании, Польши, Германии, Франции, Швейцарии, Англии и США; в исследовании А. Корчагина и А. Иванова — Голландии, Испании, КНР, Северной и Южной Кореи, России, США, Германии и Японии.

Однако стали появляться и работы, использующие более универсальный подход. Так, монография Г. А. Есакова посвящена рассмотрению уголовно-правовых систем мира, их исторического развития и характерных особенностей. Выпущенная в 2009 году работа В. Н. Додонова «Сравнительное уголовное право. Общая часть» основана на анализе законодательства более чем 130 государств, причём наиболее важные институты (такие как смертная казнь) в ней описаны для практически всех государств мира. В 2010 году издана монография В. Н. Додонова, О. С. Капинус, С. П. Щербы «Сравнительное уголовное право. Особенная часть».

См. также

• Сравнительный метод

Литература

• Давид Р., Жоффре-Спинози К. Основные правовые системы современности. Пер. с фр. В. А. Туманова. М., Междунар. отношения, 1996.
• Додонов В. Н. Сравнительное уголовное право. Общая часть. — М.: Юрлитинформ, 2009. — 448 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-93295-470-6.
• Малиновский А. А. Сравнительное правоведение в сфере уголовного права. М.: Международные отношения, 2002.
• Малиновский А. А. Сравнительное уголовное право. Учебник. М., Юрлитинформ, 2014.

Отрывок, характеризующий Сравнительное уголовное право

«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…
Но Борис опять перебил его:
– Я рад, что высказал всё. Может быть, вам неприятно, вы меня извините, – сказал он, успокоивая Пьера, вместо того чтоб быть успокоиваемым им, – но я надеюсь, что не оскорбил вас. Я имею правило говорить всё прямо… Как же мне передать? Вы приедете обедать к Ростовым?
И Борис, видимо свалив с себя тяжелую обязанность, сам выйдя из неловкого положения и поставив в него другого, сделался опять совершенно приятен.
– Нет, послушайте, – сказал Пьер, успокоиваясь. – Вы удивительный человек. То, что вы сейчас сказали, очень хорошо, очень хорошо. Разумеется, вы меня не знаете. Мы так давно не видались…детьми еще… Вы можете предполагать во мне… Я вас понимаю, очень понимаю. Я бы этого не сделал, у меня недостало бы духу, но это прекрасно. Я очень рад, что познакомился с вами. Странно, – прибавил он, помолчав и улыбаясь, – что вы во мне предполагали! – Он засмеялся. – Ну, да что ж? Мы познакомимся с вами лучше. Пожалуйста. – Он пожал руку Борису. – Вы знаете ли, я ни разу не был у графа. Он меня не звал… Мне его жалко, как человека… Но что же делать?
– И вы думаете, что Наполеон успеет переправить армию? – спросил Борис, улыбаясь.
Пьер понял, что Борис хотел переменить разговор, и, соглашаясь с ним, начал излагать выгоды и невыгоды булонского предприятия.
Лакей пришел вызвать Бориса к княгине. Княгиня уезжала. Пьер обещался приехать обедать затем, чтобы ближе сойтись с Борисом, крепко жал его руку, ласково глядя ему в глаза через очки… По уходе его Пьер долго еще ходил по комнате, уже не пронзая невидимого врага шпагой, а улыбаясь при воспоминании об этом милом, умном и твердом молодом человеке.
Как это бывает в первой молодости и особенно в одиноком положении, он почувствовал беспричинную нежность к этому молодому человеку и обещал себе непременно подружиться с ним.
Князь Василий провожал княгиню. Княгиня держала платок у глаз, и лицо ее было в слезах.
– Это ужасно! ужасно! – говорила она, – но чего бы мне ни стоило, я исполню свой долг. Я приеду ночевать. Его нельзя так оставить. Каждая минута дорога. Я не понимаю, чего мешкают княжны. Может, Бог поможет мне найти средство его приготовить!… Adieu, mon prince, que le bon Dieu vous soutienne… [Прощайте, князь, да поддержит вас Бог.]
– Adieu, ma bonne, [Прощайте, моя милая,] – отвечал князь Василий, повертываясь от нее.
– Ах, он в ужасном положении, – сказала мать сыну, когда они опять садились в карету. – Он почти никого не узнает.
– Я не понимаю, маменька, какие его отношения к Пьеру? – спросил сын.
– Всё скажет завещание, мой друг; от него и наша судьба зависит…
– Но почему вы думаете, что он оставит что нибудь нам?
– Ах, мой друг! Он так богат, а мы так бедны!
– Ну, это еще недостаточная причина, маменька.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Как он плох! – восклицала мать.


Когда Анна Михайловна уехала с сыном к графу Кириллу Владимировичу Безухому, графиня Ростова долго сидела одна, прикладывая платок к глазам. Наконец, она позвонила.
– Что вы, милая, – сказала она сердито девушке, которая заставила себя ждать несколько минут. – Не хотите служить, что ли? Так я вам найду место.
Графиня была расстроена горем и унизительною бедностью своей подруги и поэтому была не в духе, что выражалось у нее всегда наименованием горничной «милая» и «вы».
– Виновата с, – сказала горничная.
– Попросите ко мне графа.
Граф, переваливаясь, подошел к жене с несколько виноватым видом, как и всегда.
– Ну, графинюшка! Какое saute au madere [сотэ на мадере] из рябчиков будет, ma chere! Я попробовал; не даром я за Тараску тысячу рублей дал. Стоит!
Он сел подле жены, облокотив молодецки руки на колена и взъерошивая седые волосы.
– Что прикажете, графинюшка?
– Вот что, мой друг, – что это у тебя запачкано здесь? – сказала она, указывая на жилет. – Это сотэ, верно, – прибавила она улыбаясь. – Вот что, граф: мне денег нужно.
Лицо ее стало печально.
– Ах, графинюшка!…
И граф засуетился, доставая бумажник.
– Мне много надо, граф, мне пятьсот рублей надо.
И она, достав батистовый платок, терла им жилет мужа.
– Сейчас, сейчас. Эй, кто там? – крикнул он таким голосом, каким кричат только люди, уверенные, что те, кого они кличут, стремглав бросятся на их зов. – Послать ко мне Митеньку!
Митенька, тот дворянский сын, воспитанный у графа, который теперь заведывал всеми его делами, тихими шагами вошел в комнату.
– Вот что, мой милый, – сказал граф вошедшему почтительному молодому человеку. – Принеси ты мне… – он задумался. – Да, 700 рублей, да. Да смотри, таких рваных и грязных, как тот раз, не приноси, а хороших, для графини.
– Да, Митенька, пожалуйста, чтоб чистенькие, – сказала графиня, грустно вздыхая.
– Ваше сиятельство, когда прикажете доставить? – сказал Митенька. – Изволите знать, что… Впрочем, не извольте беспокоиться, – прибавил он, заметив, как граф уже начал тяжело и часто дышать, что всегда было признаком начинавшегося гнева. – Я было и запамятовал… Сию минуту прикажете доставить?
– Да, да, то то, принеси. Вот графине отдай.
– Экое золото у меня этот Митенька, – прибавил граф улыбаясь, когда молодой человек вышел. – Нет того, чтобы нельзя. Я же этого терпеть не могу. Всё можно.
– Ах, деньги, граф, деньги, сколько от них горя на свете! – сказала графиня. – А эти деньги мне очень нужны.
– Вы, графинюшка, мотовка известная, – проговорил граф и, поцеловав у жены руку, ушел опять в кабинет.
Когда Анна Михайловна вернулась опять от Безухого, у графини лежали уже деньги, всё новенькими бумажками, под платком на столике, и Анна Михайловна заметила, что графиня чем то растревожена.
– Ну, что, мой друг? – спросила графиня.
– Ах, в каком он ужасном положении! Его узнать нельзя, он так плох, так плох; я минутку побыла и двух слов не сказала…
– Annette, ради Бога, не откажи мне, – сказала вдруг графиня, краснея, что так странно было при ее немолодом, худом и важном лице, доставая из под платка деньги.
Анна Михайловна мгновенно поняла, в чем дело, и уж нагнулась, чтобы в должную минуту ловко обнять графиню.
– Вот Борису от меня, на шитье мундира…
Анна Михайловна уж обнимала ее и плакала. Графиня плакала тоже. Плакали они о том, что они дружны; и о том, что они добры; и о том, что они, подруги молодости, заняты таким низким предметом – деньгами; и о том, что молодость их прошла… Но слезы обеих были приятны…


Графиня Ростова с дочерьми и уже с большим числом гостей сидела в гостиной. Граф провел гостей мужчин в кабинет, предлагая им свою охотницкую коллекцию турецких трубок. Изредка он выходил и спрашивал: не приехала ли? Ждали Марью Дмитриевну Ахросимову, прозванную в обществе le terrible dragon, [страшный дракон,] даму знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения. Марью Дмитриевну знала царская фамилия, знала вся Москва и весь Петербург, и оба города, удивляясь ей, втихомолку посмеивались над ее грубостью, рассказывали про нее анекдоты; тем не менее все без исключения уважали и боялись ее.
В кабинете, полном дыма, шел разговор о войне, которая была объявлена манифестом, о наборе. Манифеста еще никто не читал, но все знали о его появлении. Граф сидел на отоманке между двумя курившими и разговаривавшими соседями. Граф сам не курил и не говорил, а наклоняя голову, то на один бок, то на другой, с видимым удовольствием смотрел на куривших и слушал разговор двух соседей своих, которых он стравил между собой.
Один из говоривших был штатский, с морщинистым, желчным и бритым худым лицом, человек, уже приближавшийся к старости, хотя и одетый, как самый модный молодой человек; он сидел с ногами на отоманке с видом домашнего человека и, сбоку запустив себе далеко в рот янтарь, порывисто втягивал дым и жмурился. Это был старый холостяк Шиншин, двоюродный брат графини, злой язык, как про него говорили в московских гостиных. Он, казалось, снисходил до своего собеседника. Другой, свежий, розовый, гвардейский офицер, безупречно вымытый, застегнутый и причесанный, держал янтарь у середины рта и розовыми губами слегка вытягивал дымок, выпуская его колечками из красивого рта. Это был тот поручик Берг, офицер Семеновского полка, с которым Борис ехал вместе в полк и которым Наташа дразнила Веру, старшую графиню, называя Берга ее женихом. Граф сидел между ними и внимательно слушал. Самое приятное для графа занятие, за исключением игры в бостон, которую он очень любил, было положение слушающего, особенно когда ему удавалось стравить двух говорливых собеседников.
– Ну, как же, батюшка, mon tres honorable [почтеннейший] Альфонс Карлыч, – говорил Шиншин, посмеиваясь и соединяя (в чем и состояла особенность его речи) самые народные русские выражения с изысканными французскими фразами. – Vous comptez vous faire des rentes sur l'etat, [Вы рассчитываете иметь доход с казны,] с роты доходец получать хотите?
– Нет с, Петр Николаич, я только желаю показать, что в кавалерии выгод гораздо меньше против пехоты. Вот теперь сообразите, Петр Николаич, мое положение…
Берг говорил всегда очень точно, спокойно и учтиво. Разговор его всегда касался только его одного; он всегда спокойно молчал, пока говорили о чем нибудь, не имеющем прямого к нему отношения. И молчать таким образом он мог несколько часов, не испытывая и не производя в других ни малейшего замешательства. Но как скоро разговор касался его лично, он начинал говорить пространно и с видимым удовольствием.
– Сообразите мое положение, Петр Николаич: будь я в кавалерии, я бы получал не более двухсот рублей в треть, даже и в чине поручика; а теперь я получаю двести тридцать, – говорил он с радостною, приятною улыбкой, оглядывая Шиншина и графа, как будто для него было очевидно, что его успех всегда будет составлять главную цель желаний всех остальных людей.
– Кроме того, Петр Николаич, перейдя в гвардию, я на виду, – продолжал Берг, – и вакансии в гвардейской пехоте гораздо чаще. Потом, сами сообразите, как я мог устроиться из двухсот тридцати рублей. А я откладываю и еще отцу посылаю, – продолжал он, пуская колечко.