Сравнительный анализ испанского и португальского языков

Испанский и португальский языки являются одними из самых распространённых в мире, занимая соответственно пятое (более 340 миллионов человек) и седьмое место (более 240 миллионов человек) по числу говорящих на них. Изучающие романские языки очень скоро отмечают высокую степень сходства между двумя языками. Лексика и грамматика письменности обоих языков сильно похожи, поскольку устные традиции этих двух языков начали дистанцироваться друг от друга не ранее Х века. К примеру, разница между китайскими или арабскими диалектами может быть большей, чем между этими двумя языками. Но выделяются и некоторые особенности — в первую очередь своеобразная фонетическая окраска португальского, некоторые грамматические особенности. В большинстве случаев португальским начинают интересоваться после овладения основами испанского. Сравнительный анализ грамматик этих двух языков является темой нескольких специализированных учебников. Сравнительный анализ усложняется географической и диалектной картиной обоих языков.

Происхождение

Сходство между испанским и португальским объясняются их общей этимологией, практически параллельным развитием из народной (вульгарной) латыни, распространившейся на Иберийском полуострове во времена античности и постоянному соседству на обоих континентах массового распространения этих языков. Конечно, уже во времена античности обнаружилась разница в субстрате, приведшая к выделению португальского языка. Так, северо-запад Иберийского полуострова — Галисия (известная родина португальского), находящаяся на значительном удалении от Италии была колонизована значительно позже, чем восточное и южное побережье. Здесь к тому же, был силён кельтский субстрат, так же как и в Галлии. Он-то объясняет маркированно «нероманское» звучание португальского, сильно сближающее его с французским и каталанским (в которых сильны редукция звуков и интенсивная назализация), нежели чем с более «традиционными» испанским, итальянским и румынским языками. В ареале формирования испанского доминировало влияние баскского языка, не имеющего вышеуказанных тенденций.

Средневековье

Местом формирования испанского (кастильского) языка была долина реки Эбро до Пиренейских гор к северу, а португальско-галисийского языка — крайний северо-запад полуострова. Большинство полуострова, однако, было ареалом распространения мосарабского языка — архаичного, довольно консервативного, пропитанного арабизмами романского наречия. В ходе Реконкисты королевство Португалия не только превратилось в независимое политико-административное образование, но и расширило свои владения к югу.

Любопытно, что родина португальского — Галисия, оказалась под властью испанской короны. На подконтрольной же Португалии территории португальский язык быстро вытеснил арабский язык, мосарабский, а затем и латынь в официальных письменных документах и уже к концу XIII века стал единственным письменным и устным языком государства. Кастильский в королевстве Испания подобным же образом также вытеснил мосарабский, арабский и прочие романские диалекты лишь к концу XV века, окружив ареал португальского и каталанского языков. Необходимо подметить также, что судьба португальского языка могла сложиться совершенно иначе, особенно учитывая факт включения Португалии и всех её колоний в состав испанской монархии в 1580 г. Однако разница в культурах двух народов привела к распаду союза в 1640 г.

Лексика

Свыше 90 % современной лексики в испанском и в португальском языках имеет романское происхождение. Тем не менее, следует сделать некоторые оговорки. Испанский язык, дольше (по крайней мере до XV века) контактировавший с арабским, в значительной степени впитал в себя и многие арабизмы, которые в португальском (а Реконкиста в Португалии завершилась уже к середине XIII века) были либо заменены на романские корни, латинизмы, либо устарели (alfombra — tapete, albañil — pedreiro).

Кроме того, в средневековый период, при всей общности лексики, обнаружилась тенденция к некоторой дифференциации выборки корней для некоторых самых распространённых слов в этих языках (ventana — janela , gracias — obrigad@, ayer — ontem, olvidar — esquecer, list@ — pront@, temprano — cedo, perfecto — otimo, perr@ — cão, creer — achar, pero — mas, calle — rua, quedar — ficar, necesitar — precisar). В большинстве случаев расхождения объясняются диалектным характером, проявившимся в народной латыни в позднеантичный период.

Слово	Испанский	Португальский	Этимология
ковёр	alfombra	tapete	арабск. al ḥanbal, латинск. tapēte
колено	rodilla	joelho	латинск. rŏtella, genucŭlu
улица	calle	rua	латинск. callis, [via] ruga
окно	ventana	janela	латинск. vĕntu, jānuella
стереть	borrar	apagar	вестготск. borra, латинск. adpācāre
забывать	olvidar	esquecer	латинск. oblītare, excadĕscere

Выборка корней слов, однако, не противопоставлена чётко, так как в обоих языках зачастую представлены оба корня, но они дифференцированы стилистически или семантически: obrigado-graças, can, hallar, mas-porém, procurar. Таким образом, заметные отличия наблюдаются скорее не в выборке корней, а в частотности того или иного корня в данном семантическом/стилистическом окружении. Так утвердительная частица si, частотная в испанском, присутствует и в португальском в форме sim, однако употребляется реже, поскольку в португальском (как и в классическом латинском) для утвердительного ответа используется повторение глагола в заданном вопросе (рассматриваемое как архаизм в общероманском контексте). Ответ же просто sim стилистически маркирован (невежливость, нежелание продолжать разговор).

Глаголы empezar (синоним comenzar) и cambiar существуют только в испанском. Португальский имеет лишь começar и mudar (cambio используется как существительное). Mudar (менять) и cambiar (переезжать) в испанском ныне семантически дифференцированы. С другой стороны, в португальском развилась семантическая дифференциация между crer и acreditar. Acreditar имеется и в испанском, но не используется в разговорной речи в значении верить чьим либо словам.

Впоследствии некоторая лексическая дифференциация произошла и в сфере заимствований, так как в своём стремлении дистанцироваться от испанского португальские литературные деятели обращались к французскому и английскому языкам. В современном испанском, подобно, напр., французскому, к тому же более выражена естественная тенденция к ограниченному употреблению англицизмов, их ассимиляции и замене романскими корнями. Американские варианты обоих языков в ещё большей степени подвержены англицизмам и американизмам, однако и здесь их меньше в испанском, чем в португальском языке Бразилии.

Грамматика

Грамматика обоих языков схожа в общих чертах: утрата латинской падежной системы существительных и прилагательных при стойком сохранении богатства глагольных форм (как флективных, так и развившихся аналитических). Главные отличия между языками в этой области затрагивают некоторые времена: португальский сохранил архаичную классическую форму плюсквамперфекта; в испанском эта форма перешла в разряд сослагательного наклонения, её использование в плюсквамперфектном значении сильно ограничено. В португальском широко используется будущее время сослагательного наклонения, крайне редкое в испанском. Также в португальском распространены конструкции с автономным инфинитивом. Здесь, однако уместно отметить различия между европейским и бразильским вариантами. Последний более подвержен испанскому влиянию, вероятно, вследствие окружения испаноговорящими странами, испанской иммиграции (в южной Бразилии), поочерёдного испано-португальского владения территорией (штат Акри, Уругвай и т. д.), испано-португальской унии 1580—1640 годов, а также существования смешанного испано-португальского языка портуньол.

В испанском, напротив, более распространены аналитические формы времён, обозначающих длительность. Сравните: исп. estoy escribiendo браз. estou escrevendo и европ. порт. estou a escrever.

Заметны и различающиеся формы артиклей в обоих языках. И если отличия женских (a, as — la, las) форм можно объяснить фонетической эволюцией, то мужская форма португальского артикля о возможно (как и в румынском) восходит к указательному местоимению hoc.

Фонетика

Конечно, наиболее значительны различия в фонетическом облике двух языков, причём различия осложняются ещё и ярко выраженной географической дифференциацией внутри языков, особенно их европейских и американских вариантов (а для португальского — ещё африканских и азиатских вариантов). В отличие от гласных, согласные в португальском языке более стабильны. Их аллофоны имеют либо факультативный (s > š, z > ž), либо региональный характер (di > dži). Испанский же язык, наоборот, при стабильности гласных, демонстрирует богатство аллофонического ряда согласных, имеющиx регламентированную в литературном языке позиционную вариативность.

Открытость и закрытость гласных

Классическая латынь различала долгие и краткие гласные. В испанском эти различия не нашли своего продолжения, упростившись до простейшего пятифонемного состава (a, e, o, u, i).

В португальском же латинские различия по долготе и краткости перешли в открытости и закрытости (особенно для e и o), хотя и со значительными перестройками, которые не всегда соответствуют этимологии. Более того, в португальском наличествуют носовые гласные и носовые дифтонги, образовавшиеся на стыках простых гласных с сонорными m и n. Подобные явления нероманского происхождения не нашли отражения в испанском языке: canción—canção, can—cão, mano—mão.

В отличие от испанского, в португальском сохранились ударные латинские о и е, перешедшие в испанском в ue, ie (лат. foram > порт. fora > исп. fuera; лат. quero > порт. quero > исп. quiero). Несмотря на это, португальские безударные гласные подвержены сильной редукции (o > u, а > ə, e > i). Это крайне нехарактерно для остальных романских языков на современном этапе. Португальское ə при этом может наблюдаться и под ударением, например перед носовыми согласными: cama [kəmə] кровать.

Согласные

В обоих языках происходит развитие интервокального t в d (amatum > amado) и выпадение интервокальных д, г. (magis > más, mais). В отличие от испанского, в португальском сохранилась f в начальной позиции (filho, а не hijo, как в испанском).

Отрывок, характеризующий Сравнительный анализ испанского и португальского языков

На сцене были ровные доски по средине, с боков стояли крашеные картины, изображавшие деревья, позади было протянуто полотно на досках. В середине сцены сидели девицы в красных корсажах и белых юбках. Одна, очень толстая, в шелковом белом платье, сидела особо на низкой скамеечке, к которой был приклеен сзади зеленый картон. Все они пели что то. Когда они кончили свою песню, девица в белом подошла к будочке суфлера, и к ней подошел мужчина в шелковых, в обтяжку, панталонах на толстых ногах, с пером и кинжалом и стал петь и разводить руками.
Мужчина в обтянутых панталонах пропел один, потом пропела она. Потом оба замолкли, заиграла музыка, и мужчина стал перебирать пальцами руку девицы в белом платье, очевидно выжидая опять такта, чтобы начать свою партию вместе с нею. Они пропели вдвоем, и все в театре стали хлопать и кричать, а мужчина и женщина на сцене, которые изображали влюбленных, стали, улыбаясь и разводя руками, кланяться.
После деревни и в том серьезном настроении, в котором находилась Наташа, всё это было дико и удивительно ей. Она не могла следить за ходом оперы, не могла даже слышать музыку: она видела только крашеные картоны и странно наряженных мужчин и женщин, при ярком свете странно двигавшихся, говоривших и певших; она знала, что всё это должно было представлять, но всё это было так вычурно фальшиво и ненатурально, что ей становилось то совестно за актеров, то смешно на них. Она оглядывалась вокруг себя, на лица зрителей, отыскивая в них то же чувство насмешки и недоумения, которое было в ней; но все лица были внимательны к тому, что происходило на сцене и выражали притворное, как казалось Наташе, восхищение. «Должно быть это так надобно!» думала Наташа. Она попеременно оглядывалась то на эти ряды припомаженных голов в партере, то на оголенных женщин в ложах, в особенности на свою соседку Элен, которая, совершенно раздетая, с тихой и спокойной улыбкой, не спуская глаз, смотрела на сцену, ощущая яркий свет, разлитый по всей зале и теплый, толпою согретый воздух. Наташа мало по малу начинала приходить в давно не испытанное ею состояние опьянения. Она не помнила, что она и где она и что перед ней делается. Она смотрела и думала, и самые странные мысли неожиданно, без связи, мелькали в ее голове. То ей приходила мысль вскочить на рампу и пропеть ту арию, которую пела актриса, то ей хотелось зацепить веером недалеко от нее сидевшего старичка, то перегнуться к Элен и защекотать ее.
В одну из минут, когда на сцене всё затихло, ожидая начала арии, скрипнула входная дверь партера, на той стороне где была ложа Ростовых, и зазвучали шаги запоздавшего мужчины. «Вот он Курагин!» прошептал Шиншин. Графиня Безухова улыбаясь обернулась к входящему. Наташа посмотрела по направлению глаз графини Безуховой и увидала необыкновенно красивого адъютанта, с самоуверенным и вместе учтивым видом подходящего к их ложе. Это был Анатоль Курагин, которого она давно видела и заметила на петербургском бале. Он был теперь в адъютантском мундире с одной эполетой и эксельбантом. Он шел сдержанной, молодецкой походкой, которая была бы смешна, ежели бы он не был так хорош собой и ежели бы на прекрасном лице не было бы такого выражения добродушного довольства и веселия. Несмотря на то, что действие шло, он, не торопясь, слегка побрякивая шпорами и саблей, плавно и высоко неся свою надушенную красивую голову, шел по ковру коридора. Взглянув на Наташу, он подошел к сестре, положил руку в облитой перчатке на край ее ложи, тряхнул ей головой и наклонясь спросил что то, указывая на Наташу.
– Mais charmante! [Очень мила!] – сказал он, очевидно про Наташу, как не столько слышала она, сколько поняла по движению его губ. Потом он прошел в первый ряд и сел подле Долохова, дружески и небрежно толкнув локтем того Долохова, с которым так заискивающе обращались другие. Он, весело подмигнув, улыбнулся ему и уперся ногой в рампу.
– Как похожи брат с сестрой! – сказал граф. – И как хороши оба!
Шиншин вполголоса начал рассказывать графу какую то историю интриги Курагина в Москве, к которой Наташа прислушалась именно потому, что он сказал про нее charmante.
Первый акт кончился, в партере все встали, перепутались и стали ходить и выходить.
Борис пришел в ложу Ростовых, очень просто принял поздравления и, приподняв брови, с рассеянной улыбкой, передал Наташе и Соне просьбу его невесты, чтобы они были на ее свадьбе, и вышел. Наташа с веселой и кокетливой улыбкой разговаривала с ним и поздравляла с женитьбой того самого Бориса, в которого она была влюблена прежде. В том состоянии опьянения, в котором она находилась, всё казалось просто и естественно.
Голая Элен сидела подле нее и одинаково всем улыбалась; и точно так же улыбнулась Наташа Борису.
Ложа Элен наполнилась и окружилась со стороны партера самыми знатными и умными мужчинами, которые, казалось, наперерыв желали показать всем, что они знакомы с ней.
Курагин весь этот антракт стоял с Долоховым впереди у рампы, глядя на ложу Ростовых. Наташа знала, что он говорил про нее, и это доставляло ей удовольствие. Она даже повернулась так, чтобы ему виден был ее профиль, по ее понятиям, в самом выгодном положении. Перед началом второго акта в партере показалась фигура Пьера, которого еще с приезда не видали Ростовы. Лицо его было грустно, и он еще потолстел, с тех пор как его последний раз видела Наташа. Он, никого не замечая, прошел в первые ряды. Анатоль подошел к нему и стал что то говорить ему, глядя и указывая на ложу Ростовых. Пьер, увидав Наташу, оживился и поспешно, по рядам, пошел к их ложе. Подойдя к ним, он облокотился и улыбаясь долго говорил с Наташей. Во время своего разговора с Пьером, Наташа услыхала в ложе графини Безуховой мужской голос и почему то узнала, что это был Курагин. Она оглянулась и встретилась с ним глазами. Он почти улыбаясь смотрел ей прямо в глаза таким восхищенным, ласковым взглядом, что казалось странно быть от него так близко, так смотреть на него, быть так уверенной, что нравишься ему, и не быть с ним знакомой.
Во втором акте были картины, изображающие монументы и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и стали играть в басу трубы и контрабасы, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие то люди и стали тащить прочь ту девицу, которая была прежде в белом, а теперь в голубом платье. Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что то металлическое, и все стали на колена и запели молитву. Несколько раз все эти действия прерывались восторженными криками зрителей.
Во время этого акта Наташа всякий раз, как взглядывала в партер, видела Анатоля Курагина, перекинувшего руку через спинку кресла и смотревшего на нее. Ей приятно было видеть, что он так пленен ею, и не приходило в голову, чтобы в этом было что нибудь дурное.
Когда второй акт кончился, графиня Безухова встала, повернулась к ложе Ростовых (грудь ее совершенно была обнажена), пальчиком в перчатке поманила к себе старого графа, и не обращая внимания на вошедших к ней в ложу, начала любезно улыбаясь говорить с ним.
– Да познакомьте же меня с вашими прелестными дочерьми, – сказала она, – весь город про них кричит, а я их не знаю.
Наташа встала и присела великолепной графине. Наташе так приятна была похвала этой блестящей красавицы, что она покраснела от удовольствия.
– Я теперь тоже хочу сделаться москвичкой, – говорила Элен. – И как вам не совестно зарыть такие перлы в деревне!
Графиня Безухая, по справедливости, имела репутацию обворожительной женщины. Она могла говорить то, чего не думала, и в особенности льстить, совершенно просто и натурально.
– Нет, милый граф, вы мне позвольте заняться вашими дочерьми. Я хоть теперь здесь не надолго. И вы тоже. Я постараюсь повеселить ваших. Я еще в Петербурге много слышала о вас, и хотела вас узнать, – сказала она Наташе с своей однообразно красивой улыбкой. – Я слышала о вас и от моего пажа – Друбецкого. Вы слышали, он женится? И от друга моего мужа – Болконского, князя Андрея Болконского, – сказала она с особенным ударением, намекая этим на то, что она знала отношения его к Наташе. – Она попросила, чтобы лучше познакомиться, позволить одной из барышень посидеть остальную часть спектакля в ее ложе, и Наташа перешла к ней.
В третьем акте был на сцене представлен дворец, в котором горело много свечей и повешены были картины, изображавшие рыцарей с бородками. В середине стояли, вероятно, царь и царица. Царь замахал правою рукою, и, видимо робея, дурно пропел что то, и сел на малиновый трон. Девица, бывшая сначала в белом, потом в голубом, теперь была одета в одной рубашке с распущенными волосами и стояла около трона. Она о чем то горестно пела, обращаясь к царице; но царь строго махнул рукой, и с боков вышли мужчины с голыми ногами и женщины с голыми ногами, и стали танцовать все вместе. Потом скрипки заиграли очень тонко и весело, одна из девиц с голыми толстыми ногами и худыми руками, отделившись от других, отошла за кулисы, поправила корсаж, вышла на середину и стала прыгать и скоро бить одной ногой о другую. Все в партере захлопали руками и закричали браво. Потом один мужчина стал в угол. В оркестре заиграли громче в цимбалы и трубы, и один этот мужчина с голыми ногами стал прыгать очень высоко и семенить ногами. (Мужчина этот был Duport, получавший 60 тысяч в год за это искусство.) Все в партере, в ложах и райке стали хлопать и кричать изо всех сил, и мужчина остановился и стал улыбаться и кланяться на все стороны. Потом танцовали еще другие, с голыми ногами, мужчины и женщины, потом опять один из царей закричал что то под музыку, и все стали петь. Но вдруг сделалась буря, в оркестре послышались хроматические гаммы и аккорды уменьшенной септимы, и все побежали и потащили опять одного из присутствующих за кулисы, и занавесь опустилась. Опять между зрителями поднялся страшный шум и треск, и все с восторженными лицами стали кричать: Дюпора! Дюпора! Дюпора! Наташа уже не находила этого странным. Она с удовольствием, радостно улыбаясь, смотрела вокруг себя.
– N'est ce pas qu'il est admirable – Duport? [Неправда ли, Дюпор восхитителен?] – сказала Элен, обращаясь к ней.
– Oh, oui, [О, да,] – отвечала Наташа.