Битва за Хюэ

Битва за Хюэ
Основной конфликт: Война во Вьетнаме
Морские пехотинцы США во время битвы за Хюэ
Дата	30 января 1968 — 3 марта 1968
Место	Южный Вьетнам
Итог	Тактическая победа США и Южного Вьетнама
Противники
Южный Вьетнам США Северный Вьетнам Вьетконг
Командующие
Нго Куанг Чьонг Фостер Лахью Чан Ван Куанг
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Битва за Хюэ — одно из наиболее долгих и кровопролитных сражений периода войны во Вьетнаме, произошедшее в 1968 году между силами США и Южного Вьетнама с одной стороны и силами Северного Вьетнама с другой. Сражение велось за южновьетнамский город Хюэ и характеризовалось ожесточёнными уличными боями, сопровождавшимися большими разрушениями и жертвами среди мирного населения.

Тетское наступление и Хюэ

30—31 января 1968 года силы северовьетнамской армии и Национального фронта освобождения Южного Вьетнама развернули в масштабах всей Республики Вьетнам своё первое стратегическое наступление (Тетское наступление). Оно проводилось во время традиционного вьетнамского праздника Тет и было нарушением перемирия, провозглашённого воюющими сторонами на период празднований. В силу неожиданности атаки противника силы США и Южного Вьетнама оказались во многом неготовы к её отражению, что позволило наступавшим добиться ряда тактических успехов. Наиболее значимым из этих успехов был захват города Хюэ.

На 1968 год Хюэ входил в число трёх крупнейших городов Южного Вьетнама (наряду с Сайгоном и Данангом). Он располагался в северной части страны. Через Хюэ проходила главная дорога Южного Вьетнама — шоссе № 1, шедшее от Сайгона до самой демилитаризованной зоны. Таким образом, Хюэ имел стратегическое значение: контроль над городом означал, что все воинские подразделения севернее него будут отрезаны от снабжения по земле. Кроме того, город имел и большое символическое значение, являясь в XIX веке столицей Вьетнама. С того времени в Хюэ остался значительный исторический памятник — крепость, известная как Цитадель или Старый город, на территории которой располагался Императорский дворец. Цитадель была расположена в северной части города, на юге находились жилые кварталы. Две части Хюэ разделены Ароматной рекой (Шонгхыонг), текущей с запада на восток.

Битва

Захват города

Установление контроля над Хюэ было одной из ключевых целей коммунистических сил во время Тетского наступления. Ранним утром 31 января 1968 года два усиленных полка северовьетнамской армии атаковали город, защищать который было практически некому. Через несколько часов Хюэ был в руках Вьетнамской Народной Армии; над Императорским дворцом был поднят флаг НФОЮВ. Северный Вьетнам категорически отрицал участие своих регулярных войск в боевых действиях на юге. В связи с этим операция по захвату Хюэ была представлена как мероприятие партизан НФОЮВ. Однако два важных объекта остались в руках американских и южновьетнамских сил, оказавших здесь решительное сопротивление противнику. На территории Цитадели не был захвачен расположенный там штаб 1-й пехотной дивизии Южного Вьетнама. В южной части города оставалась база Командования по оказанию военной помощи Вьетнаму (КОВПВ), где были расквартированы американские военные советники.

Американское командование, получив сообщение об атаке на базу КОВПВ, немедленно отправило туда подкрепления. Однако в начале Тетского наступления свободных резервов у войск США было немного, кроме того, поступавшая информация была крайне скудной, в силу чего американские офицеры не смогли поначалу верно оценить происходящее в Хюэ. Речь пока шла только о нападении на базу КОВПВ, а не о захвате города крупными силами противника. Поэтому на помощь осаждённой базе была отправлена всего одна рота морской пехоты. Прорвавшись через несколько засад, рота достигла базы, когда противник уже отступил от неё. После первоначального успеха было решено попытаться продвинуться в Цитадель. Пересекая Ароматную реку по мосту, рота попала под сильный огонь со стен Цитадели и была вынуждена с потерями (50 человек ранеными и убитыми) отступить.

Примерно в этот же период южновьетнамские силы попытались прорваться к осаждённому штабу 1-й дивизии. Им удалось это сделать ценой значительных потерь. Штаб дивизии продолжал удерживаться, и противник так и не смог захватить его. С этого момента битва за Хюэ вступила во вторую фазу.

Первые американские операции

В первых числах февраля американское командование пришло к выводу, что город контролируется значительной группировкой северовьетнамской армии, получающей подкрепления и боеприпасы с западного направления, из долины А-Шау, служившей одним из «входов» с «тропы Хо Ши Мина» в Лаосе на территорию Южного Вьетнама. Для того, чтобы перерезать канал поставок, сюда срочно были переброшены несколько батальонов 1-й кавалерийской (аэромобильной) и 101-й воздушно-десантной дивизий США. Эти подразделения столкнулись с крайне ожесточённым сопротивлением противника, но в конечном счёте сумели отрезать силы северовьетнамской армии в Хюэ от снабжения, что сыграло важную роль в ходе битвы.

Тем временем прибывшие в южную часть города дополнительные подразделения морской пехоты начали продвижение на запад параллельно реке, очищая этот район от сил противника. Продвижение приняло форму уличных боёв, в которых морским пехотинцам пришлось «на ходу» осваивать искусство ведения войны в городских условиях. Северовьетнамские силы оборудовали укреплённые позиции в домах, что нередко приводило к стычкам на предельно коротких дистанциях. В боях очень хорошо показали себя американские противотанковые самоходки М 50 «Онтос» — благодаря своей подвижности, они были менее уязвимы чем танки, а их безоткатные орудия залпом могли обрушить практически любое здание. Несмотря на все трудности, к 10 февраля морские пехотинцы овладели южной частью Хюэ. Теперь им предстояло наиболее трудное — освобождение Цитадели.

Цитадель

Цитадель была настоящей крепостью, построенной по всем правилам фортификационного искусства. В феврале 1968 года северовьетнамская армия использовала её по прямому назначению, хорошо закрепившись в северном Хюэ. Штурм Цитадели осложнялся тем, что она являлась национальным достоянием страны, и руководство Южного Вьетнама обратилось к американскому командованию с просьбой максимально сохранить крепость от разрушений. В результате были установлены жёсткие ограничения на оказание артиллерийской и авиационной поддержки в ходе штурма, а также на применение бронетехники.

С 12 февраля началось наступление в Цитадели. Американская морская пехота вела бои в её южной части, а южновьетнамские войска — в северной, с плацдарма в районе штаб-квартиры 1-й дивизии. Северовьетнамские солдаты использовали для укрытия многочисленные ходы в крепостных стенах и неожиданно атаковали противника из них. Продвижение наступающих сил происходило крайне медленно, однако к этому времени обороняющаяся сторона уже была в основном лишена снабжения. Сознавая, что путь к отступлению отрезан, северовьетнамские подразделения сражались буквально до последнего человека. Для освобождения Императорского дворца было задействовано элитное подразделение 1-й южновьетнамской дивизии — рота «Чёрные пантеры».

24 февраля флаг НФОЮВ был спущен с флагштока дворца и заменён флагом Республики Вьетнам, что символизировало освобождение Хюэ. Реально боевые действия в городе и его окрестностях продолжались ещё несколько дней.

Жертвы войны

В последние дни сражения американские и южновьетнамские солдаты стали находить в Хюэ массовые захоронения местных жителей. Следы на телах показывали, что эти люди погибли не в результате боевых действий. У многих руки были связаны за спиной. Как выяснилось, северовьетнамская армия в период оккупации города расстреливала всех граждан города, уличённых в сотрудничестве с правительством Южного Вьетнама (чиновников, полицейских и т. д.). Предполагается, что всего было уничтожено до 3000 человек. Этот факт никак не комментируется современными вьетнамскими властями. Некоторые критики войны во Вьетнаме выдвигали гипотезы о том, что в действительности основная часть убитых была жертвами американских артобстрелов, и приписывание ответственности за их гибель силам коммунистов было лишь пропагандистским ходом. Однако и эти критики признают сам факт расстрелов, подвергая сомнению лишь истинное число жертв.

Итоги

Сражение за Хюэ является одним из самых известных сражений Вьетнамской войны, а также самым крупным в ходе Тетского наступления. Бесспорно, оно входит и в число самых кровопролитных. Согласно американским и южновьетнамским оценкам, в боях было уничтожено до 5000 солдат противника. Хотя эта цифра может вызывать сомнение, очевидно, что практически все северовьетнамские подразделения в Хюэ понесли тяжелейшие потери. 80 % зданий города было разрушено.

В боях за Хюэ участвовали в общей сложности 3 батальона морской пехоты США и 11 батальонов южновьетнамской армии Наряду со сражениями на Гуадалканале и Соломоновых островах (Вторая мировая война), Инчхонской десантной операцией и битвой при Чосин (Корейская война), а также обороной Кхесани (Вьетнамская война), сражение за Хюэ считается одной из самых памятных и выдающихся страниц в истории Корпуса морской пехоты США. Морская пехота получила важные уроки ведения боевых действий в городских условиях; в ходе Иракской войны второй штурм Фаллуджи (ноябрь 2004) некоторые аналитики сравнивали именно с битвой за Хюэ. Вместе с тем, нередко оказывается забытой роль в сражении подразделений Армии США, блокировавших город с запада, и особенно южновьетнамских сил. Потери американских подразделений (включая армейские подразделения за пределами города) превысили 200 человек убитыми, потери же южновьетнамских войск составили как минимум 400 погибших.

Отражение в культуре

• «Вьетнамская» часть фильма Стэнли Кубрика «Цельнометаллическая оболочка» происходит во время сражения за Хюэ.
• Сражение отражено в ряде компьютерных игр, включая «Men of Valor», «Conflict: Vietnam», «Battlefield Vietnam» и «Call of Duty: Black Ops». Вокруг сражения разворачивается весь сюжет игры «Vietcong 2».

Ссылки

• [www.globalsecurity.org/military/library/report/1989/TJM.htm Дж. Тэйлор. Хюэ: Анализ 1989 года (исследование для Командно-штабного колледжа Корпуса морской пехоты США)]  (англ.)
• [news.bbc.co.uk/onthisday/hi/dates/stories/february/24/newsid_4249000/4249381.stm Сообщение Би-би-си о завершении боёв в Хюэ (24 февраля 1968)]  (англ.)

• д/ф [filmodok.ru/publ/tv_peredachi/voennye/naperekor_sudbe_vopreki_vsemu_against_the_odds_2014/11-1-0-7145 «Вопреки всему»] (Against the Odds) , Discovery World, 2014

Военная история   Вьетнам   США

Отрывок, характеризующий Битва за Хюэ

Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.