Битва при Литтл-Бигхорн

Битва при Литтл-Бигхорн
Основной конфликт: Война за Чёрные Холмы
Разгром Кастера, 25 июня 1876
Дата	25—26 июня 1876
Место	Около реки Литтл-Бигхорн, Монтана, США
Итог	Убедительная победа индейцев
Противники
Лакота Санти Янктонаи Шайенны Арапахо 7-й кавалерийский полк США Арикара
Командующие
Сидящий Бык Бешеный Конь Желчь Джордж А. Кастер † Маркус Рино Фредерик Бентин Кровавый Нож †
Силы сторон
1 500—2 000 31 офицеров 566 солдат 35—40 скаутов 15 некомбатантов
Потери
36—136 убитых 150—200 раненых 266 убитых (в т.ч. 16 офицеров, 10 скаутов/некомбатантов) 55 раненых

Би́тва при Ли́ттл-Бигхо́рн (англ. Battle of the Little Bighorn) — сражение между индейским союзом лакота—северные шайенны и Седьмым кавалерийским полком армии США, произошедшее 25—26 июня 1876 года у реки Литтл-Бигхорн, Монтана. Битва закончилась уничтожением пяти рот американского полка и гибелью его знаменитого командира Джорджа Кастера.

Предыстория

После окончания гражданской войны поселенцы потянулись на Запад континента, что вызвало войны с проживавшими там племенами сиу. Изнурённые войной с Югом, войска США потерпели поражение, в 1868 году был заключён договор, по которому закрывалась дорога, проходящая через индейские земли, и уничтожались выстроенные вдоль неё форты. Подготовившись к новой войне, в феврале 1876 года войска генералов Терри и Крука вновь вторглись в индейские земли. Сиу пришлось сниматься с мест и отступать племенными группами. В июне колонна генерала Терри, наступая вдоль южного берега Йеллоустоуна, наткнулась на недавно покинутые пастбища. Собрав совет, Терри решил наступать на юг, куда ушли индейцы, пехотой и артиллерией, в то же время послав кавалерию к верховьям реки Литтл-Бигхорн, чтобы та заперла путь для отступления сиу. 22 июня все 12 рот 7-го кавалерийского полка, отряд индейцев-разведчиков и 175 мулов с запасом продовольствия на 15 дней под руководством Кастера выступили. 24 июня Кастер обнаружил следы огромного лагеря и решил совершить ночной марш-бросок, чтобы не дать индейцам скрыться. Полк прибыл на место в 2 ночи 25 июня, после чего разбил лагерь.

В 10 утра Кастер взошёл на холм перед биваком, откуда ему открылся вид на край вражеского лагеря. Ему сообщили, что на отбившуюся часть обоза напал небольшой отряд индейцев, и, чтобы не потерять эффект неожиданности, Кастер решил атаковать в этот же день. Он разделил полк на 3 части: сам возглавил роты «C» (Том Кастер), «E» (Элгернон Смит), «F» (Джордж Йетс), «I» (Майлз Кеог) и «L» (Джеймс Колхаун); майор Рино получил «A», «G» и «M»; капитану Бентину поручил роты «D», «H» и «K»; обоз получил для охраны роту «В» и солдат из нескольких других рот, под сводным командованием капитана Макдугала. Бентин получил указание взять влево и исследовать пересечённую местность, атакуя обнаруженных индейцев; в случае отсутствия искомых, ему следовало догонять главные силы. Рино должен был наступать вдоль левого берега реки, где находился лагерь индейцев, а сам Кастер — вдоль правого.

Битва

В 15:00 25 июня Рино остановил свою колонну в нескольких сотнях метров от стойбища, приказав спешиться и открыть огонь. Появление врага вызвало смятение в лагере Сидящего Быка: женщины схватили детей и побежали на север, мужчины побросали свои дела, схватили оружие и бросились в сторону врага. Встретив многократно превосходящие силы, Рино приказал отойти в рощицу к реке.

Бешеный Конь повёл индейцев в атаку, они также зашли с флангов в тыл к американцам. Рино решил прорваться на холм на противоположной стороне реки (сегодня называющийся Рино-Хилл), при отступлении его роты понесли значительные потери: 46 человек погибло, ещё около двух десятков не смогли прорваться на холм, спрятавшись в зарослях. Роты заняли оборону на холме, а основная масса индейцев отправилась на север, откуда также раздавались звуки битвы. С начала боя прошло около сорока пяти минут.

Кастер, двигаясь на север, взобрался на вершину Рино-Хилл, когда отряд Рино уже спешивался для атаки. Увидев истинный размер стойбища индейцев, он послал курьера к Макдугалу с указанием скорее доставить боеприпасы. Отряд продолжил движение вдоль реки, добравшись до холма напротив стойбища (позже известного как Колхаун-Хилл), где Кастер решил перейти брод. Однако через реку успел перебраться десяток индейцев, открывших ружейный огонь. Кастер, возможно опасаясь многочисленной засады, приказал отступить. Он отправил горниста (они исполняли в армии функции посыльных) Мартина на юг, чтобы тот разыскал и привёл роты Бентина. Мартин оказался последним американцем, кто видел живыми солдат колонны Кастера.

Бентин не нашёл в холмах индейцев и, соединившись с обозом, отправился на север, когда получил донесения первого курьера и Мартина. Ускорив шаг и оставив позади обоз, его части форсировали Литтл-Бигхорн и увидели взбиравшихся на холм солдат Рино, преследуемых почти тысячей индейцев. Соединившись на Рино-Хилл, Рино из-за понесённых потерь попросил Бентина остаться, на что тот согласился, развернув свои роты. Индейцы взяли холм в неплотное кольцо и отправили основные силы на север, откуда до осаждённых стали доноситься звуки битвы.

В 16:50 не выдержали нервы у друга Кастера, капитана роты «D» Вейра, который самовольно снялся с позиций и прорвался вниз по течению. Через 20 минут до холма добрался обоз. Получив боеприпасы, Бентин повёл вслед за Вейром роты «Н», «К» и «М». Добравшись до вершины Вейр-Пойнт, войска увидели над Колхаун-Хилл завесу порохового дыма, откуда на них устремились сотни индейцев. Бентин с боем отступил на Рино-Хилл.

После отбытия Мартина нельзя с уверенностью описать действия Кастера, хотя свидетельства индейцев и археологические экспедиции проливают на них некоторый свет. Как считается, Кастер вновь разделил свои силы: оставив на Колхаун-Хилл 2 рубежа обороны, он отправился для разведки на пару миль в северном направлении. Там ему открылся вид на тысячи беженцев-индейцев, и Кастер, сначала хотевший взять их в плен для давления на врагов, решил дождаться Бентина.

Сражение на Колхаун-Хилл, до этого времени характеризовавшееся перестрелкой и бесплодными попытками атак с обеих сторон, получило новый заряд: прибыл отряд шайеннов-смертников. Они атаковали цепь американцев и, хотя все погибли, дали возможность товарищам второй волной ворваться на позиции не успевавших перезарядить оружие американцев. Капитан Колхаун оттянул в критическое место часть войск с других позиций, что позволило индейцам, вдохновлённым примером смертников, вклиниться в поредевшие ряды его роты.

Численное превосходство врага в рукопашном бою привело к уничтожению соединений Колхауна. Немногие уцелевшие поднялись на вершину холма, где последний рубеж обороны удерживала рота «I» капитана Кеога, чьи солдаты через несколько минут рукопашной схватки отступили на север, к Кастер-Хиллу. Остатки пяти рот под командованием Кастера сгрудились на холме, позже названном в его честь (также известным как «Последняя Позиция Кастера»), атакуемые двадцатикратно превосходящими их силами. Индейцы отмечали беспрецедентную храбрость обречённых, которой они не ожидали от белых. Солдаты роты «E» пытались прорвать окружение, но были полностью истреблены. На вершине Кастер-Хилл американцы по одиночке противостояли наступавшим индейцам в рукопашных боях. Через несколько минут на холме не осталось ни одного живого американца.

Из всех участников последнего боя пяти рот 7-го кавалерийского полка уцелел лишь Команч — конь Кеога, позже ставший талисманом полка. Ещё во время боя начавшееся скальпирование тел врагов, после разгрома заняло всех воинов. Многие трупы были также исполосованы ножами, у них были вырваны внутренности и гениталии.

Около тела Кастера, получившего 2 огнестрельные раны, было найдено 17 стреляных гильз его «ремингтона». У Кастера не был снят скальп, так как никто не хотел признаваться в его убийстве в целях собственной безопасности — 17 июля преследование индейцев завершилось гибелью шайенна Жёлтые Волосы, убитого и оскальпированного знаменитым скаутом Буффало Биллом с возгласом: «Первый скальп за Кастера!»

Позже воин Дождь В Лицо рассказывал о своём убийстве Кастера, однако даже индейцы посчитали, что он выдаёт желаемое за действительное: ранее Дождь В Лицо был публично оскорблён Кастером.

Покончив с Кастером, основные силы индейцев отправились на юг к Рино-Хилл. Роты Рино и Бентина без дела не сидели — мисками и ножами они вырыли окопы. Отсутствие смертников не давало индейцам возможности провести решающую атаку, и они ограничивались обстрелом из ружей и луков, которые были более эффективны из-за параболической траектории полёта стрел.

7 рот держали круговую оборону, страдая от жажды — вылазки к реке не увенчались успехом. Отсутствие информации об отряде Кастера давало пищу версиям о его судьбе, офицеры считали, что он отступил на север к Терри. Им приходила на память битва при Уошите, когда Кастер «забыл» отряд майора Эллиота, полностью вырезанный шайеннами. Солдаты тоже чувствовали себя брошенными.

Ночью на холм проникли 17 человек, не сумевших днём отступить из зарослей. Утром 26 июня атаки индейцев продолжились. Бентин во главе роты «H» совершил вылазку на юг против слишком близко закрепившихся индейцев. Жажда осаждённых только усиливалась, и, наконец, 17 добровольцев вызвались добыть воду, что им удалось: четверо с винтовками (все — немцы) прикрывали остальных, наполнивших котелки речной водой.

Узнав о приближении с севера пехотинцев Терри, на закате Сидящий Бык приказал отступить. За время боёв на Рино-Хилл полк потерял ещё 6 человек убитыми и 48 ранеными.

Последствия

27 июня на место битвы прибыла пехота Терри, двигавшаяся осторожно после предупреждений уцелевших скаутов. Весть о разгроме Кастера быстро разнеслась по прериям, некоторые индейские племена покинули резервации, чтобы примкнуть к войску Сидящего Быка. Остаток 1876 года и весь 1877 год прошли в преследовании американцами индейцев, большая часть которых была в итоге пленена. Война закончилась победой США, все индейцы были заключены в резервации. Разгром Кастера вызвал в США огромный резонанс, малопонятный европейцам из-за локального масштаба битвы. Общество требовало наказать виновных. Было выдвинуто множество гипотез, большинство из которых можно опровергуть. Например, Кастера обвинили в разделении сил, однако, он с успехом применял это прежде.

Уповая на неумение индейцев обороняться, Кастеру вменяют напрасный отказ от перехода реки у Колхаун-Хилл, после которого он мог рассечь поселение индейцев. Здесь также забывается, что в какой-то момент двумстам солдатам пришлось бы всё равно встретить напор основной массы индейцев, находившихся у Рино-Хилл.

Поклонники агрессивного стиля Кастера обвинили Рино и Бентина в промедлении, а то и трусости. Но когда Бентин дошёл до Вейр-Пойнт, остатки пяти рот уже добивали, а наступление до прибытия обоза, то есть без боеприпасов, могло привести к ещё более плачевному итогу боя. Неопровержимым является лишь факт, что Кастер не выполнил приказ «перекрыть путь отступления», а решил, не дожидаясь подхода основных сил, атаковать тысячи индейцев.

На месте битвы сегодня разбит мемориальный комплекс (англ). Погибшие солдаты колонны Кастера считаются в США героями. О битве написано множество книг, поставлено спектаклей и снято фильмов.

В массовой культуре

• В романе Ральфа Питерса «Война 2020-го года» года направленный на поддержку Советского Союза в войне с Японией 7-й кавалерийский (к тому времени вертолетный) полк армии США оказывается уничтожен у советской деревни Маленький-Большой Рог (буквальный перевод «Little Bighorn»).
• Схороните моё сердце у Вундед-Ни
• Маленький большой человек (фильм)

См. также

• Список войн и сражений с индейцами Северной Америки
• Битва при Роузбад
• Битва при Исандлване

Литература

• Маркис, Томас Б. Деревянная Нога — воин, сражавшийся с Кастером. — «Первые Американцы», 2004. — 320 с.

• Джон Стоит в Лесу, Либерти М. Воспоминания шайена. — «Первые Американцы», 2004. — 400 с.
• Гриннелл Дж. Сражающиеся шайены. — ЗелОбыватель, 1994. — 222 с.

• Котенко Ю. В. Индейцы Великих равнин. Оружия, воинская магия, боевое искусство, битвы. — Москва: Издательский Дом «Техника-молодежи», 1997. — 160 с. — ISBN 5-88573-005-9.

• Стукалин Ю. На просторах прерий. Трубка мира и топор войны. — Москва: «ЭНАС», 2009. — 304 с. — ISBN 978-5-93196-937-4.

• Стукалин Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — Москва: «Яуза» и «Эксмо», 2008. — 688 с. — ISBN 978-5-699-26209-0.

• Стукалин Ю. Хороший день для смерти. — «Гелеос», 2005. — 384 с. — ISBN 5-8189-0323-0.
• Sklenar, Larry, To Hell with Honor, General Custer and the Little Big Horn, Norman, University of Oklahoma Press, 2000. ISBN 0-8061-3472-0.
• Barnard, Sandy, Digging into Custer’s Last Stand. Huntington Beach, California: Ventana Graphics, 1998. ISBN 0-9618087-5-6.
• Brininstool, E. A., Troopers With Custer. Mechanicsburg, Pennsylvania: Stackpole Books, 1994. ISBN 0-8177-1742-9.
• Connell, Evan S., Son of the Morning Star. New York: North Point Press, 1984. ISBN 0-86547-510-5.
• Dustin, Fred, The Custer Tragedy: Events Leading Up to and Following the Little Big Horn Campaign on 1876. Ann Arbor, Michigan: Edwards Brothers, 1939.
• Elliot, M.A. Custerology: The Enduring Legacy of the Indian Wars and George Armstrong Custer. University of Chicago Press, 2007. ISBN 0-226-20146-5.
• Fox, Richard Allan, Jr., Archaeology, History, and Custer’s Last Battle. Norman, Oklahoma: University of Oklahoma Press, 1993. ISBN 0-8061-2496-2.
• Goodrich, Thomas. Scalp Dance: Indian Warfare on the High Plains, 1865—1879. Mechanicsburg, PA: Stackpole Books, 1997. ISBN 0-8117-1523-X.
• Graham, Col. William A., The Custer Myth: A Source Book for Custeriana. New York: Bonanza Books, 1953.
• Grinnell, George Bird. The Fighting Cheyennes. Norman: The University of Oklahoma Press, 1915; reprint 1956, ISBN 0-7394-0373-7.
• Hammer, Kenneth. Men with Custer: Biographies of the 7th Cavalry: June 25, 1876. (Ronald H. Nichols, editor). Hardin, Montana: Custer Battlefield Historical and Museum Association, 2000. ISBN 1-892258-05-6.
• Hardoff, R. G. (editor), Camp, Custer and the Little Big Horn. El Segundo, California: Upton and Sons, 1997. ISBN 0-912783-25-7.
• Mails, Thomas E. The Mystic Warriors in the ass of the Plains: The Culture, Arts, Crafts and Religion of the Plains Indians New York: Marlowe & Co., 1996. ISBN 1-56924-538-X.
• Michno, Gregory F., Lakota Noon, the Indian narrative of Custer’s defeat, Mountain Press, 1997. ISBN 0-87842-349-4.
• Miller, David, H., Custer’s Fall: The Native American Side of the Story, University of Nebraska Press, 1985. ISBN 0-452-01095-0.
• Neihardt, John G. (editor), Black Elk Speaks: Being the Life Story of a Holy Man of the Oglala Sioux. University of Nebraska Press, 1979. ISBN 0-8032-8359-8.
• Nichols, Ronald H. (editor), Reno Court of Inquiry. Hardin, Montana: Custer Battlefield Historical and Museum Association, 1996.
• Panzeri, Peter, Little Big Horn, 1876: Custer’s Last Stand. London, UK: Osprey, 1995. ISBN 1-85532-458-X.
• Perrett, Bryan. Last Stand!: Famous Battles Against the Odds London: Arms & Armour, 1993. ISBN 1-85409-188-3.
• Reno, Marcus A., The official record of a court of inquiry convened at Chicago, Illinois, January 13, 1879, by the President of the United States upon the request of Major Marcus A. Reno, 7th U.S. Cavalry, to investigate his conduct at the Battle of the Little Big Horn, June 25-26, 1876. [digital.library.wisc.edu/1711.dl/History.Reno on-line in the University of Wisconsin Digital Collections].
• Sarf, Wayne Michael, The Little Bighorn Campaign: March-September 1876, Conshohocken, Pennsylvania: Combined Books, 1993. ISBN 1-58097-025-7.
• Scott, Douglas D. & Connor, Melissa: Context Delicti: Archaeological Context in Forensic Work. In: Haglund, W.D. & Sorg, M.H. (eds.): Forensic Taphonomy: The Postmortem Fate of Human Remains, CRC Press, pp.: 27-38; Boca Raton, 1997.
• Vestal, Stanley. Warpath: The True Story of the Fighting Sioux Told in a Biography of Chief White Bull Lincoln: University of Nebraska Press, 1934. ISBN 0-8032-4653-6.
• Viola, Herman J., Little Bighorn Remembered: The Untold Indian Story of Custer’s Last Stand. Westminster, Maryland: Times Books, 1999, ISBN 0-8129-3256-0.
• Wert, Jeffry D. Custer: The Controversial Life of George Armstrong Custer. New York: Simon & Schuster, 1996. ISBN 0-684-81043-3.

Ссылки

• [www.nps.gov/libi/ Мемориальный комплекс битвы]
• [www.friendslittlebighorn.com Friends of the Little Bighorn Battlefield]
• [www.pbs.org/weta/thewest/resources/archives/six/bighorn.htm The Battle of Little Bighorn:] An Eyewitness Account by the Lakota Chief Red Horse
• [digicoll.library.wisc.edu/cgi-bin/History/History-idx?type=goto&id=History.Reno&isize=M&submit=Go+to+page&page=1 Complete transcript] of the Reno Court of Inquiry
• [www.astonisher.com/archives/museum/index.html 100 Voices:] Sioux, Cheyenne, Arapaho, Crow, Arikara and American eyewitness accounts of the Battle of the Little Bighorn
• [www.friendslittlebighorn.com/Soldiers-Warriors.htm Names Of Those Who Fought & More]
• [freepages.folklore.rootsweb.com/~pickensarchive/custer.html Muster Rolls of 7th U.S. Cavalry, June 25, 1876]
• [web.archive.org/web/20080110071723/www.cbhma.org/ Custer Battlefield Historical and Museum Association]
• [www.lakota-indians.narod.ru Семь Очагов: Лакота, Дакота, Накота]
• [www.lakhota-oyate.narod.ru Лакота Ояте: Сайт о народе Лакота, Дакота, Накода]
• [cheyenne-arapaho.ru/ Сайт, посвящённый культуре шайеннов и арапахо]

Отрывок, характеризующий Битва при Литтл-Бигхорн

Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.


На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.