Сражение на Немане (1920)

Сражение на Немане
Основной конфликт: Советско-польская война (1919—1921)
Дата	20—26 сентября 1920
Место	близ Гродно, на реке Неман
Итог	победа Польши
Противники
Советская Россия Литва (воевала как против Польши-так и против РСФСР) Польша Белорусская народная республика Литва (воевала как против Польши-так и против РСФСР)
Командующие
Михаил Тухачевский Юзеф Пилсудский С. Н. Булак-Балахович
Силы сторон
95 000 250 орудий 120 000 820 орудий
Потери
40,000+ 7,000

Сражение на Немане - последнее крупное сражение советско-польской войны 1919 - 1921, проходившее в течение 20 - 26 сентября 1920 года. В ходе сражения польские войска окончательно довершили разгром Западного фронта РККА, что привело к поражению Советской России в войне.

Осеннее наступление Войска Польского

Осеннее наступление 1920 года ознаменовало собой череду польских побед. 20 августа, после игнорирования приказов главковерха Каменева командарм 1-й Конной армии Семен Буденный двинулся на помощь Западному фронту. Через Сокаль армия ударила в направлении Замостья и Грубешова, чтобы затем, через Люблин выйти в тыл наступающей на север польской ударной группировке. Однако, основные силы Западного фронта к тому времени были уже разбиты. Навстречу 1-й Конной двинулись высвобожденные из под Варшавы резервы польского Генштаба (под общим командованием генерала Владислава Сикорского). А вслед за ней из Равы-Русской на Замостье выступили генерал Станислав Халлер с 13-й дивизией пехоты (одна из частей львовского гарнизона) и 1-я дивизия кавалерии полковника Юлиуша Руммеля.

31 августа 1920 года под Комаровом произошло конное сражение. Часть 1-я Конной армия вступила в бой с 1-й дивизией кавалерии. Несмотря на превосходство в численности армия Буденного потерпела поражение, потеряв убитыми более 4000 человек. У Руммеля потери составили около 500 бойцов и 700 лошадей.

К 21 сентября польские войска полностью уничтожили все три армии Юго-Западного фронта. Теперь единственной боеспособной силой Красной Армии в войне остались уцелевшие части Западного фронта. Между тем, ещё 26 августа Тухачевский закрепился на линии рек Неман — Щара — Свислочь, используя при этом в качестве второго рубежа обороны оставшиеся с Первой мировой войны мощные германские укрепления. Западный фронт постепенно оправлялся от поражения и на него все ещё возлагались большие надежды. Непрерывным потоком из глубины России к Тухачевскому поступали свежие подкрепления и вооружения. Кроме того, в армию возвратились более 30 тысяч человек из числа интернированных в Восточной Пруссии. Постепенно Тухачевскому почти полностью восстановить боевой состав фронта, хотя моральный дух армии уже был сломлен. На 1 сентября фронт располагал 73 тысячами бойцов и 220 орудиями. По приказу Каменева Тухачевский готовил новое наступление.

Сражение на Немане

10 сентября в своей брестской штаб-квартире Юзеф Пилсудский встретился с командующими 3-й и 4-й армий и изложил им свой план наступления. Мощной атакой на Гродно и Волковыск связать основные силы противника. В то время, как ударная группа 2-й армии через территорию Литвы выйдет в глубокий тыл передовых частей Красной Армии, держащих оборону на Немане. 12 сентября Тухачевский отдал приказ о наступлении на Влодаву и Брест южным флангом Западного фронта, включающим 4-ю (собранную из остатков Мозырской группы) и 12-ю армии. Однако, и этот приказ был перехвачен и расшифрован польской радиоразведкой. В тот же день внезапным ударом поляки прорвали оборону 12-й армии и взяли Ковель. Это поставило под угрозу окружения всю южную группировку Западного фронта. 4-я и 12-я армии в спешном порядке начали отступление на восток. За ними вынуждены были отойти и правофланговые части 14-й армии.

Силы сторон

Оборонительный рубеж Западного фронта на Немане держали:

3-я армия (северный фланг Западного фронта)

Командарм Владимир Лазаревич

• 5-я, 6-я, 56-я стрелковые дивизии (держали оборону от литовской границы до реки Свислочь)
• Резерв: 2-я, 21-я стрелковые дивизии, 33-я Кубанская дивизия

15-я армия (центральный участок Западного фронта)

Командарм Август Корк

• 11-я, 6-я стрелковые дивизии (держали оборону по реке Свислочь)
• Резерв: 27-я стрелковая дивизия, отряд ВОХР

16-я армия

Командарм Николай Соллогуб

• 17-я, 48-я стрелковые дивизии (заняли позиции к югу от Свислочи)
• Резерв: 8-я и 10-я стрелковые дивизии

4-я армия (южный фланг Западного фронта)

Командарм Александр Шуваев

• 19-я, 55-я, 57-я стрелковые дивизии, 17-я кавалерийская дивизия (защищали пинское направление)

Всего около 90 тысяч бойцов, около 250 орудий.

Им противостояла польская группировка под общим оперативным командованием маршала Юзефа Пилсудского:

2-я армия

Генерал Эдвард Рыдз-Смиглы

• Фронтальная группа (3-я дивизия пехоты Легионов, Горная и Добровольческая дивизии)
• Обходная группа (1-я дивизия пехоты Легионов, 1-я Литовско-Белорусская дивизия, 2-я и 4-я бригады кавалерии)
• 17-я дивизия пехоты
• Группа тяжелой артиллерии (генерал Игнацы Ледуховский)

Всего: 44 000 штыков, 9000 сабель

4-я армия

Генерал Леонард Скерский

• 11-я, 14-я, 16-я дивизии пехоты

Оперативная группа генерала Владислава Юнга

• 15-я дивизия пехоты
• 4-я бригада пехоты
• 18-й полк уланов
• 215-й Добровольческий полк уланов

Всего: 33 000 штыков, 6000 сабель

Резерв Генштаба: около 30 000 человек

Бои за Гродно

20 сентября 1920 года 21-я Горная дивизия генерала Анджея Галицы и 22-я Добровольческая дивизия полковника Адама Коца нанесли удар по северному флангу Западного фронта. Удар пришёлся по позициям 5-й и 6-й стрелковых дивизий, защищающих подступы к Гродно. Одновременно, на южном фланге началось наступление 3-й ДП Легионов на позиции 11-й и 6-й стрелковых дивизий. Первые польские атаки увенчались успехом. Противник был отброшен с позиций, а два полка полностью уничтожены. Однако, вскоре, по приказу Тухачевского под Гродно стали подтягиваться резервы 3-й армии. Которая перешла в контратаку 22 сентября. Силы были примерно равны. Против 19 000 штыков и 124 орудий поляков действовали 20 000 штыков и 100 орудий Красной Армии. Завязались упорные и тяжелые бои. Одни и те же позиции по нескольку раз переходили из рук в руки. Прорвать польскую оборону войскам Тухачевского не удалось. Однако, и наступление 2-й армии заглохло. Тем не менее, основные силы Западного фронта на центральном участке были скованы.

Тем временем, польская ударная обходная группа прорвала слабую оборону литовской границы и двинулась на Друскининкай. С ходу, правда, взять мост через Неман не удалось. После нескольких часов перестрелки и атаки эскадрона 211-го полка уланов мост был захвачен. Шедшая за кавалерией пехота окончательно подавила слабое сопротивление литовских войск. Пройдя литовские земли, ударная обходная группа вновь вышла на польскую территорию.

Вечером 23 сентября 205-й полк пехоты майора Бернарда Монда (из состава 22-й Добровольческой дивизии) прорвался к Неману у деревни Гожа к северу от Гродно, захватил мост, перешёл реку и повернул на город. Впрочем, успех полка не был использован в должной мере, поскольку сообщение о нём штаб 22-й дивизии получил только через сутки. В это же самое время на южном фланге в бой вступила 4-я польская армия. Находящаяся в её составе ударная группа генерала Владислава Юнга прорвала фронт и вскоре вступила в Волковыск. Польское наступление на южном участке Западного фронта явилось полной неожиданностью для Михаила Тухачевского. Который полагал, что противник полностью сосредоточился на гродненском направлении и не располагает силами для проведения наступательных действий на других участках. В спешном порядке к Волковыску были переброшены 56-я стрелковая бригада с гродненского участка, а также 27-я стрелковая дивизия.

В ночь на 24 сентября советские войска отбили Волковыск. Однако, переброска 56-й бригады значительно ослабила гродненское направление, на которое по приказу командующего стали поступать дополнительные резервы. Утром 24 сентября в штаб Западного фронта поступило сообщение о том, что польская обходная группа разбила литовцев, заняла мост в Друскенниках и угрожает тылам 3-й армии. В штабе полагали, что поляки двигаются на Гродно. Замешательство усугублял тот факт, что среди последних каким-то образом оказался и 205-й полк майора Бернарда Монда из 22-й Добровольческой дивизии, который ещё совсем недавно находился в составе фронтальной ударной группировки. Для нейтрализации угрозы 3-й армии к Друскенникам были высланы 2-я и 21-я стрелковые дивизии. При этом в штабе Западного фронта не учли возможность маневра польских войск.

25 сентября наступил перелом в Неманском сражении. Нажим польских войск на Гродно усиливался с каждой минутой. Чтобы отрезать 3-й армии пути к отступлению, Пилсудский приказал ударной группе двигаться быстрым маршем на Лиду и взять её. В этот же день командарм 3-й армии Владимир Лазаревич получил сообщение о том, что польские подразделения действуют в тылу армии на такой глубине, что об этом ранее и предположить никто не мог. После консультации с Тухачевским командарм отдал приказ об отступлении армии на Лиду. Такой же приказ в отношении всего Западного фронта передал в войска и сам Тухачевский. В ночь на 26 сентября 22-я польская Добровольческая дивизия ворвалась в Гродно и продолжила свой марш на восток. К югу от Гродно 3-я дивизия пехоты Легионов форсировала Неман. Вся линия фронта стала смещаться к востоку.

Разгром 3-ей армии РККА

Вечером 25 сентября маршал Пилсудский отдал приказ 2-й и 4-й армиям о мерах по пресечению отхода войск Западного фронта. Самая главная задача выпадала на долю ударной группы, которая должна была замкнуть кольцо вокруг Лиды и задержать отступающую 3-ю армию и вынудить её свернуть на Барановичи. А тем временем, 4-я польская армия, взяв Барановичи, отсекает пути отхода 15-й и 16-й армий. План был смелым, но довольно рискованным. Растянутая ударная группа в составе двух дивизий пехоты и двух бригад кавалерии - 10 тыс. штыков и 2, 5 тыс. сабель - вступала в бой с 3-й армией, насчитывающей свыше 21 тыс. штыков и 1, 6 тыс. сабель. Вечером 26 сентября взятый в плен 1-й ДП Легионов начальник связи 21-й стрелковой дивизии РККА сообщил подробности об отступлении 3-й армии и марше своей дивизии. Благодаря этой информации, 1-я ДП Легионов при поддержке 2-й БК атаковала на марше 21-ю дивизию у Радуни и, нанеся ей серьёзные потери, вынудила изменить маршрут движения.

А в это время в лесу Кровавый Бор произошло трехчасовое сражение между двумя полками Литовско-Белорусской дивизии с отступающими на восток 5-й и 6-й стрелковыми дивизиями РККА. В полной темноте, сгрудившись возле своих командиров небольшими группами, солдаты беспорядочно стреляли, дрались прикладами и штыками, совершенно не видя противника. В этом кровавом и неравном бою оба польских полка понесли тяжелые потери и отступили. В целом же в этот день поляки взяли в плен более 1000 красноармейцев и значительную часть артиллерии 3-й армии. Оперативный контроль над 3-й армией был утрачен. Штаб Лазаревича бежал в Лиду вместе с командармом, оставив подчиненные ему дивизии на произвол судьбы.

26 сентября партизанский отряд Станислава Булак-Балаховича (отряд насчитывал около 1000 сабель) внезапным ударом захватил Пинск и расположенный в нём штаб 4-й армии в полном составе, за исключением командарма. Взяв при этом 5 тысяч пленных, 100 пулеметов, четыре вагона с военным снаряжением и боеприпасами, а также два бронепоезда. Это вызвало бегство красноармейцев в северо-восточном направлении. Фактически 4-я армия перестала существовать, как боевая единица. В октябре в Пинске обосновался штаб добровольческой армии генерала Балаховича.

Тем временем, 1-я дивизия пехоты Легионов нанесла сильный удар по Лиде, вновь обратив в бегство Лазаревича с его штабом. На этот раз командарм окончательно потерял контроль над вверенными ему дивизиями. Которые, впрочем, хотя и неорганизованно, попытались отбросить польские войска из города. Весь день 28 сентября продолжалось кровопролитное сражение за Лиду. Утром город штурмовала 5-я стрелковая дивизия РККА. А днем - части 56-й дивизии. Около 22 часов к Лиде подошла 21-я стрелковая дивизия и предприняла третий штурм. Который также не принес нападавшим успеха. 21-я дивизия понесла тяжелые потери и полностью утратила боевой дух. Наутро 29 сентября сражение под Лидой завершилось. 3-я армия Владимира Лазаревича была полностью разгромлена. 10 тысяч красноармейцев попали в плен. Поляки захватили более 40 орудий и множество обозов с амуницией.

Завершение советско-польской войны

Сразу же после окончания боев польский лидер прибыл в Гродно, а затем в Лиду. Ознакомившись с положением дел, он принял решение оттеснить советские войска к Новогрудку, окружить их там и уничтожить, используя все имеющиеся в наличии силы. То-есть, 2-ю и 4-ю армии, а также ударную группу. Успех операции зависел, прежде всего, от быстроты действий. Однако, Пилсудский не учел того, что польские войска были сильно измотаны непрерывными боями и нуждались в отдыхе. Так что большинство частей РККА сумело выскользнуть из окружения и быстро отойти на восток. В ходе Неманского сражения польские войска захватили 40 тысяч пленных, 140 орудий, а также огромное количество лошадей, обозов с боеприпасами и амуницией. Операция по завершению уничтожения остатков Западного фронта продолжалась вплоть до прекращения боевых действий в рамках Рижского договора. 12 октября польские части вновь вошли в Минск и Молодечно.

Ещё 23 сентября, в условиях уже второй надвигающейся катастрофы Западного фронта на чрезвычайной сессии ВЦИК было принято решение об отказе выдвинутых Польше первоначальных требований. Советская Россия признавала независимость Литвы, Польши и Белоруссии, передавала Польше Западную Украину и Западную Белоруссию, а также выплачивала Польше огромную контрибуцию за причиненный ущерб и вывезенное имущество. На этих условиях в Риге 12 октября 1920 года было подписано соглашение о прекращении боевых действий (вступающее в силу 18 октября) и соглашение о предварительных условиях мира (см. Рижский мирный договор 1921)

Источники

• [militera.lib.ru/research/meltyukhov2/title.html Мельтюхов М.И. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг]
• [www.hetmanusa.org/niemnem.htm Витольд Лавринович "Сражение на Немане"]
• [www.volk59.narod.ru/sovpolwar1.htm Советско-польская война 1919-1920]

Отрывок, характеризующий Сражение на Немане (1920)

Что произвело это необычайное событие? Какие были причины его? Историки с наивной уверенностью говорят, что причинами этого события были обида, нанесенная герцогу Ольденбургскому, несоблюдение континентальной системы, властолюбие Наполеона, твердость Александра, ошибки дипломатов и т. п.
Следовательно, стоило только Меттерниху, Румянцеву или Талейрану, между выходом и раутом, хорошенько постараться и написать поискуснее бумажку или Наполеону написать к Александру: Monsieur mon frere, je consens a rendre le duche au duc d'Oldenbourg, [Государь брат мой, я соглашаюсь возвратить герцогство Ольденбургскому герцогу.] – и войны бы не было.
Понятно, что таким представлялось дело современникам. Понятно, что Наполеону казалось, что причиной войны были интриги Англии (как он и говорил это на острове Св. Елены); понятно, что членам английской палаты казалось, что причиной войны было властолюбие Наполеона; что принцу Ольденбургскому казалось, что причиной войны было совершенное против него насилие; что купцам казалось, что причиной войны была континентальная система, разорявшая Европу, что старым солдатам и генералам казалось, что главной причиной была необходимость употребить их в дело; легитимистам того времени то, что необходимо было восстановить les bons principes [хорошие принципы], а дипломатам того времени то, что все произошло оттого, что союз России с Австрией в 1809 году не был достаточно искусно скрыт от Наполеона и что неловко был написан memorandum за № 178. Понятно, что эти и еще бесчисленное, бесконечное количество причин, количество которых зависит от бесчисленного различия точек зрения, представлялось современникам; но для нас – потомков, созерцающих во всем его объеме громадность совершившегося события и вникающих в его простой и страшный смысл, причины эти представляются недостаточными. Для нас непонятно, чтобы миллионы людей христиан убивали и мучили друг друга, потому что Наполеон был властолюбив, Александр тверд, политика Англии хитра и герцог Ольденбургский обижен. Нельзя понять, какую связь имеют эти обстоятельства с самым фактом убийства и насилия; почему вследствие того, что герцог обижен, тысячи людей с другого края Европы убивали и разоряли людей Смоленской и Московской губерний и были убиваемы ими.
Для нас, потомков, – не историков, не увлеченных процессом изыскания и потому с незатемненным здравым смыслом созерцающих событие, причины его представляются в неисчислимом количестве. Чем больше мы углубляемся в изыскание причин, тем больше нам их открывается, и всякая отдельно взятая причина или целый ряд причин представляются нам одинаково справедливыми сами по себе, и одинаково ложными по своей ничтожности в сравнении с громадностью события, и одинаково ложными по недействительности своей (без участия всех других совпавших причин) произвести совершившееся событие. Такой же причиной, как отказ Наполеона отвести свои войска за Вислу и отдать назад герцогство Ольденбургское, представляется нам и желание или нежелание первого французского капрала поступить на вторичную службу: ибо, ежели бы он не захотел идти на службу и не захотел бы другой, и третий, и тысячный капрал и солдат, настолько менее людей было бы в войске Наполеона, и войны не могло бы быть.
Ежели бы Наполеон не оскорбился требованием отступить за Вислу и не велел наступать войскам, не было бы войны; но ежели бы все сержанты не пожелали поступить на вторичную службу, тоже войны не могло бы быть. Тоже не могло бы быть войны, ежели бы не было интриг Англии, и не было бы принца Ольденбургского и чувства оскорбления в Александре, и не было бы самодержавной власти в России, и не было бы французской революции и последовавших диктаторства и империи, и всего того, что произвело французскую революцию, и так далее. Без одной из этих причин ничего не могло бы быть. Стало быть, причины эти все – миллиарды причин – совпали для того, чтобы произвести то, что было. И, следовательно, ничто не было исключительной причиной события, а событие должно было совершиться только потому, что оно должно было совершиться. Должны были миллионы людей, отрекшись от своих человеческих чувств и своего разума, идти на Восток с Запада и убивать себе подобных, точно так же, как несколько веков тому назад с Востока на Запад шли толпы людей, убивая себе подобных.
Действия Наполеона и Александра, от слова которых зависело, казалось, чтобы событие совершилось или не совершилось, – были так же мало произвольны, как и действие каждого солдата, шедшего в поход по жребию или по набору. Это не могло быть иначе потому, что для того, чтобы воля Наполеона и Александра (тех людей, от которых, казалось, зависело событие) была исполнена, необходимо было совпадение бесчисленных обстоятельств, без одного из которых событие не могло бы совершиться. Необходимо было, чтобы миллионы людей, в руках которых была действительная сила, солдаты, которые стреляли, везли провиант и пушки, надо было, чтобы они согласились исполнить эту волю единичных и слабых людей и были приведены к этому бесчисленным количеством сложных, разнообразных причин.
Фатализм в истории неизбежен для объяснения неразумных явлений (то есть тех, разумность которых мы не понимаем). Чем более мы стараемся разумно объяснить эти явления в истории, тем они становятся для нас неразумнее и непонятнее.
Каждый человек живет для себя, пользуется свободой для достижения своих личных целей и чувствует всем существом своим, что он может сейчас сделать или не сделать такое то действие; но как скоро он сделает его, так действие это, совершенное в известный момент времени, становится невозвратимым и делается достоянием истории, в которой оно имеет не свободное, а предопределенное значение.
Есть две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, которая тем более свободна, чем отвлеченнее ее интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно исполняет предписанные ему законы.
Человек сознательно живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения исторических, общечеловеческих целей. Совершенный поступок невозвратим, и действие его, совпадая во времени с миллионами действий других людей, получает историческое значение. Чем выше стоит человек на общественной лестнице, чем с большими людьми он связан, тем больше власти он имеет на других людей, тем очевиднее предопределенность и неизбежность каждого его поступка.
«Сердце царево в руце божьей».
Царь – есть раб истории.
История, то есть бессознательная, общая, роевая жизнь человечества, всякой минутой жизни царей пользуется для себя как орудием для своих целей.
Наполеон, несмотря на то, что ему более чем когда нибудь, теперь, в 1812 году, казалось, что от него зависело verser или не verser le sang de ses peuples [проливать или не проливать кровь своих народов] (как в последнем письме писал ему Александр), никогда более как теперь не подлежал тем неизбежным законам, которые заставляли его (действуя в отношении себя, как ему казалось, по своему произволу) делать для общего дела, для истории то, что должно было совершиться.
Люди Запада двигались на Восток для того, чтобы убивать друг друга. И по закону совпадения причин подделались сами собою и совпали с этим событием тысячи мелких причин для этого движения и для войны: укоры за несоблюдение континентальной системы, и герцог Ольденбургский, и движение войск в Пруссию, предпринятое (как казалось Наполеону) для того только, чтобы достигнуть вооруженного мира, и любовь и привычка французского императора к войне, совпавшая с расположением его народа, увлечение грандиозностью приготовлений, и расходы по приготовлению, и потребность приобретения таких выгод, которые бы окупили эти расходы, и одурманившие почести в Дрездене, и дипломатические переговоры, которые, по взгляду современников, были ведены с искренним желанием достижения мира и которые только уязвляли самолюбие той и другой стороны, и миллионы миллионов других причин, подделавшихся под имеющее совершиться событие, совпавших с ним.
Когда созрело яблоко и падает, – отчего оно падает? Оттого ли, что тяготеет к земле, оттого ли, что засыхает стержень, оттого ли, что сушится солнцем, что тяжелеет, что ветер трясет его, оттого ли, что стоящему внизу мальчику хочется съесть его?
Ничто не причина. Все это только совпадение тех условий, при которых совершается всякое жизненное, органическое, стихийное событие. И тот ботаник, который найдет, что яблоко падает оттого, что клетчатка разлагается и тому подобное, будет так же прав, и так же не прав, как и тот ребенок, стоящий внизу, который скажет, что яблоко упало оттого, что ему хотелось съесть его и что он молился об этом. Так же прав и не прав будет тот, кто скажет, что Наполеон пошел в Москву потому, что он захотел этого, и оттого погиб, что Александр захотел его погибели: как прав и не прав будет тот, кто скажет, что завалившаяся в миллион пудов подкопанная гора упала оттого, что последний работник ударил под нее последний раз киркою. В исторических событиях так называемые великие люди суть ярлыки, дающие наименований событию, которые, так же как ярлыки, менее всего имеют связи с самым событием.
Каждое действие их, кажущееся им произвольным для самих себя, в историческом смысле непроизвольно, а находится в связи со всем ходом истории и определено предвечно.


29 го мая Наполеон выехал из Дрездена, где он пробыл три недели, окруженный двором, составленным из принцев, герцогов, королей и даже одного императора. Наполеон перед отъездом обласкал принцев, королей и императора, которые того заслуживали, побранил королей и принцев, которыми он был не вполне доволен, одарил своими собственными, то есть взятыми у других королей, жемчугами и бриллиантами императрицу австрийскую и, нежно обняв императрицу Марию Луизу, как говорит его историк, оставил ее огорченною разлукой, которую она – эта Мария Луиза, считавшаяся его супругой, несмотря на то, что в Париже оставалась другая супруга, – казалось, не в силах была перенести. Несмотря на то, что дипломаты еще твердо верили в возможность мира и усердно работали с этой целью, несмотря на то, что император Наполеон сам писал письмо императору Александру, называя его Monsieur mon frere [Государь брат мой] и искренно уверяя, что он не желает войны и что всегда будет любить и уважать его, – он ехал к армии и отдавал на каждой станции новые приказания, имевшие целью торопить движение армии от запада к востоку. Он ехал в дорожной карете, запряженной шестериком, окруженный пажами, адъютантами и конвоем, по тракту на Позен, Торн, Данциг и Кенигсберг. В каждом из этих городов тысячи людей с трепетом и восторгом встречали его.
Армия подвигалась с запада на восток, и переменные шестерни несли его туда же. 10 го июня он догнал армию и ночевал в Вильковисском лесу, в приготовленной для него квартире, в имении польского графа.
На другой день Наполеон, обогнав армию, в коляске подъехал к Неману и, с тем чтобы осмотреть местность переправы, переоделся в польский мундир и выехал на берег.
Увидав на той стороне казаков (les Cosaques) и расстилавшиеся степи (les Steppes), в середине которых была Moscou la ville sainte, [Москва, священный город,] столица того, подобного Скифскому, государства, куда ходил Александр Македонский, – Наполеон, неожиданно для всех и противно как стратегическим, так и дипломатическим соображениям, приказал наступление, и на другой день войска его стали переходить Неман.
12 го числа рано утром он вышел из палатки, раскинутой в этот день на крутом левом берегу Немана, и смотрел в зрительную трубу на выплывающие из Вильковисского леса потоки своих войск, разливающихся по трем мостам, наведенным на Немане. Войска знали о присутствии императора, искали его глазами, и, когда находили на горе перед палаткой отделившуюся от свиты фигуру в сюртуке и шляпе, они кидали вверх шапки, кричали: «Vive l'Empereur! [Да здравствует император!] – и одни за другими, не истощаясь, вытекали, всё вытекали из огромного, скрывавшего их доселе леса и, расстрояясь, по трем мостам переходили на ту сторону.
– On fera du chemin cette fois ci. Oh! quand il s'en mele lui meme ca chauffe… Nom de Dieu… Le voila!.. Vive l'Empereur! Les voila donc les Steppes de l'Asie! Vilain pays tout de meme. Au revoir, Beauche; je te reserve le plus beau palais de Moscou. Au revoir! Bonne chance… L'as tu vu, l'Empereur? Vive l'Empereur!.. preur! Si on me fait gouverneur aux Indes, Gerard, je te fais ministre du Cachemire, c'est arrete. Vive l'Empereur! Vive! vive! vive! Les gredins de Cosaques, comme ils filent. Vive l'Empereur! Le voila! Le vois tu? Je l'ai vu deux fois comme jete vois. Le petit caporal… Je l'ai vu donner la croix a l'un des vieux… Vive l'Empereur!.. [Теперь походим! О! как он сам возьмется, дело закипит. Ей богу… Вот он… Ура, император! Так вот они, азиатские степи… Однако скверная страна. До свиданья, Боше. Я тебе оставлю лучший дворец в Москве. До свиданья, желаю успеха. Видел императора? Ура! Ежели меня сделают губернатором в Индии, я тебя сделаю министром Кашмира… Ура! Император вот он! Видишь его? Я его два раза как тебя видел. Маленький капрал… Я видел, как он навесил крест одному из стариков… Ура, император!] – говорили голоса старых и молодых людей, самых разнообразных характеров и положений в обществе. На всех лицах этих людей было одно общее выражение радости о начале давно ожидаемого похода и восторга и преданности к человеку в сером сюртуке, стоявшему на горе.
13 го июня Наполеону подали небольшую чистокровную арабскую лошадь, и он сел и поехал галопом к одному из мостов через Неман, непрестанно оглушаемый восторженными криками, которые он, очевидно, переносил только потому, что нельзя было запретить им криками этими выражать свою любовь к нему; но крики эти, сопутствующие ему везде, тяготили его и отвлекали его от военной заботы, охватившей его с того времени, как он присоединился к войску. Он проехал по одному из качавшихся на лодках мостов на ту сторону, круто повернул влево и галопом поехал по направлению к Ковно, предшествуемый замиравшими от счастия, восторженными гвардейскими конными егерями, расчищая дорогу по войскам, скакавшим впереди его. Подъехав к широкой реке Вилии, он остановился подле польского уланского полка, стоявшего на берегу.
– Виват! – также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтобы увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.