Сражение на реке Ольшанице (1150)

Сражение на реке Ольшанице
Основной конфликт: Междоусобная война на Руси (1146—1154)
Дата	1150
Итог	Победа Владимира галицкого
Противники
• Киевское княжество • Галицкое княжество
Командующие
• Изяслав Мстиславич • Владимир Мстиславич • Мстислав Изяславич • Владимир Володаревич
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Сражение на реке Ольшанице — один из эпизодов войны между Изяславом Мстиславичем киевским и его дядей Юрием Долгоруким и их союзниками, когда киевский князь, не прибегший к широкому сбору войск, был разбит войском одного крупного княжества (Галицкого).

Ход событий

После похода Юрия на Волынь, когда Владимир галицкий выступил посредником при заключении мира между Юрием и Изяславом, Изяслав без подготовки занял Киев. Юрий отступил за Днепр и стал собирать войско на его левом берегу с Давыдовичами, Святославом Ольговичем и Святославом Всеволодовичем. Одновременно с этим Владимир Галицкий выступил против Изяслава и вторгся в Поросье. В нём были оставлены гарнизоны чёрных клобуков, основные же их силы отступили к Киеву на соединение с Изяславом. Изяслав двинулся через Звенигород, перешёл Стугну и Ольшаницу, после чего узнал от разведчиков о том, что галичане стоят в верховьях реки. Два войска располагались на разных берегах.

Подробностей сражения не сохранилось, известно только, что начали его стрелки с обеих сторон, затем под натиском противника дрогнули чёрные клобуки, а затем бежала и дружина Изяслава. Сохранилось обращение к нему чёрных клобуков (ты наш князь, коли силён будешь). Во время отступления киевляне понесли большие потери убитыми и пленными.

Вернувшись в Киев, Изяслав узнал о начале переправы Юрия и Святославичей через Днепр, и покинул город. Опасаясь галичан, киевляне приняли на княжение Юрия. Владимир прошёл к Ольговой могиле, к Десятинной церкви, а в Киево-Печёрском монастыре встретился с Юрием.

Было организовано стратегическое преследование отступившего из Киева Изяслава. Святослав Всеволодович и Борис Юрьевич преследовали его до Чёртова леса. Затем Владимир галицкий выгнал Мстислава Изяславича из занятого им Дорогобужа в Луцк, затем подступил к Луцку, где княжил Владимир Мстиславич, но не смог его взять, и ушёл в Галич, посадив в Дорогобуже Мстислава Юрьевича.

Ссылки

• [www.krotov.info/acts/12/pvl/ipat17.htm Ипатьевская летопись]
• Бережков Н. Г. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/beregk/02.php Хронология русского летописания]

Отрывок, характеризующий Сражение на реке Ольшанице (1150)

– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!