Северный поход Святослава Всеволодовича
| Стояние на реке Влене | |||
| Дата |
зима 1181 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Причина |
распространение Всеволодом своего влияния на Рязанское княжество | ||
| Итог |
Святослав отступил, сжёг г.Дмитров | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
| Осада Друцка | |||
| Дата |
февраль—? 1181 | ||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Причина |
борьба смоленских князей за влияние в Полоцком княжестве | ||
| Итог |
Давыд отступил, сожжён острог г.Друцка | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
| Сражение на реке Черторые | |||
| Дата |
1181 | ||
|---|---|---|---|
| Место |
Киевское княжество, р.Черторый | ||
| Причина |
попытка Ольговичей вытеснить Ростиславичей из Киевской земли | ||
| Итог |
разгром Ольговичей и половцев, получение Ольговичами Триполя | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Северный поход Святослава Всеволодовича — военная кампания черниговских Ольговичей в союзе с новгородцами и половцами в 1180—1181 годах, призванная путём последовательной концентрации сил на разных направлениях решить в свою пользу разногласия со всеми тремя их противниками. Пресняковым А.Е. названа фантастической попыткой предпринять борьбу с южными Мономаховичами и Всеволодом суздальским[1]. Святослав не смог распространить своё влияние на Новгород, но добился выделения своему сыну Глебу владений на правобережье Днепра.
Содержание
Предыстория
Признававший права на Киев первородного Мономаховича Мстислава Изяславича, в 1169 году во время взятия Киева Андреем Боголюбским Святослав бездействовал, а в 1173 изгонял из Киева Ярослава Изяславича, признанного старшим смоленскими Ростиславичами. В 1176 году под предлогом наказания Давыда Ростиславича за неудачные действия против половцев отнял у Романа Ростиславича киевское княжение, затем атаковал Белгород, но безуспешно. Однако, к идее изгнания Ростиславичей из Киевской земли Святослав вернулся в 1180 году.
В 1180 году на Днепре Святослав напал на Давыда, когда оба были на ловах по двум его берегам. Война была объявлена. Святослав уехал из Киева в Чернигов, где собрал братьев с их войсками. В освободившийся Киев въехал Рюрик Ростиславич, которому на помощь пришли Всеволод и Ингварь Ярославичи луцкие и галицкое войско. Примечательно, что Святослав, стремясь к вытеснению Ростиславичей из Киевской земли, не остановился перед тем, чтобы пожертвовать самим Киевом. Основные усилия Святослав планировал направить не на своего главного противника Рюрика, а на его старшего брата и главу смоленских Ростиславичей Романа. Рюрик даже счёл возможным послать тому на помощь брата Давыда.
Однако, в июне 1180 года почти одновременно умерли Роман в Смоленске и Мстислав Ростиславич в Новгороде. Новгородским князем 17 августа стал черниговский княжич Владимир Святославич. В том же году Всеволод суздальский, пришедший к власти во Владимире во многом благодаря Святославу Всеволодовичу, начал проводить независимую от черниговской политику в Рязанском княжестве, несмотря на то, что Роман Глебович рязанский был женат на дочери Святослава. Когда Святослав послал к нему для переговоров сына Глеба, Всеволод захватил его в плен, дав повод к военным действиям.
Основные эпизоды
Стояние на реке Влене
Первой целью похода стало Владимиро-Суздальское княжество. В качестве стратегического резерва и гарнизона Чернигова на случай атаки Рюриком Ростиславичем были оставлены дружины Ярослава Всеволодовича и Игоря Святославича новгород-северского и половина половцев. Святослав с Всеволодом курским и другой частью половцев выступил на северо-восток, соединился с новгородцами и новоторжцами и встретился на р.Влене с владимирским войском, усиленным рязанскими и муромскими союзниками.
После 2 недель стояния Святослав предложил одному из войск перейти реку для битвы, но Всеволод не отреагировал, как и на просьбы своей дружины начать сражение. Рязанцы совершили налёт на черниговский обоз, но потерпели частное поражение от Всеволода курского. Святослав всё же надеялся на военное решение, но время работало против него. Началась оттепель, и Святославу пришлось уйти в направлении Новгорода, отпустив Всеволода курского и сына Олега на юг. Он лишь сжёг г.Дмитров.
Осада Друцка
Дружины Всеволода курского и Олега Святославича сменили дружины Ярослава Всеволодовича и Игоря Святославича на роли черниговского гарнизона, а те вместе с половцами двинулись на север, на соединение с полоцкими князьями против Давыда смоленского. Туда же двигался с новгородцами с севера Святослав.
Давыд сел в осаду в Друцке, городе своего союзника Глеба Рогволодовича. Давыд попытался навязать сражение отдельно Ярославу, Игорю и половцам ещё до подхода Святослава, но им удалось этого избежать, использовав реку Друть в качестве естественной преграды. Когда же пришёл Святослав, Давыд вырвался из города и ушёл в Смоленск. Ольговичи не стали его преследовать и атаковать Смоленск, сожгли острог Друцка и вернулись на юг.
Сражение на реке Черторые
При приближении Ольговичей с севера Рюрик покинул Киев и ушёл в Белгород. Святослав въехал в пустой Киев, таким образом полностью восстановился статус-кво на начало 1180 года. Однако, Святослав счёл возможным атаковать владения Ростиславичей в Киевской земле второстепенными силами: дружиной Игоря и половцами ханов Кобяка и Кончака. Они перешли Днепр у Вышгорода и столкнулись с силами Рюрика на р.Черторый.
Чёрные клобуки и полк Мстислава Владимировича напали на обоз противника, но потерпели поражение от половцев. Вмешательство главных сил во главе с воеводой Рюрика Лазарем решило исход сражения в пользу Мономаховичей. Сражение закончилось разгромом Игоря и половцев. Два хана, в том числе брат Кончака, погибли, шестеро, в том числе два сына Кончака, попали в плен, Игорь и Кончак спаслись в одной ладье.
Итоги
После стояния на Влене Ярополк Ростиславич сел в Торжке и стал атаковать суздальские земли на Волге. Тогда Всеволод с муромцами и рязанцами, пока новгородцы были под Друцком, атаковал Торжок, и после 5-недельной осады захватил его и пленил Ярополка Ростиславича. Уже в конце 1181 года Владимиру Святославичу пришлось покинуть Новгород (весной 1182 его место занял представитель Всеволода, Ярослав Владимирович), и только тогда Всеволод отпустил Глеба Святославича из плена. Было организовано бракосочетание свояченицы Всеволода и Мстислава Святославича. Следствием союза стал совместный поход против волжских булгар в 1183 году. Влияние Всеволода в Рязани сохранилось и было упрочено в 1186 году.
Конфликты Ольговичей с Ростиславичами улеглись вплоть до смерти Святослава Всеволодовича (1194). Святослав был признан великим князем киевским, вся Киевская земля осталась в руках Ростиславичей, за исключением Триполя, изъятого у Мстислава Владимировича за бегство в сражении на Черторые и переданного Глебу Святославичу.
См. также
Напишите отзыв о статье "Северный поход Святослава Всеволодовича"
Примечания
- ↑ Пресняков А. Е. [bookucheba.com/drevney-rusi-istoriya/padenie-kievskogo-stareyshinstva-5044.html Княжое право в древней Руси]. Лекции по русской истории. Киевская Русь. — М.: Наука. — 635 с., 1993
Ссылки
- Ипатьевская летопись [krotov.info/acts/12/pvl/ipat26.htm], [krotov.info/acts/12/pvl/ipat27.htm]
- [www.krotov.info/acts/12/pvl/lavr21.htm Лаврентьевская летопись]
- [krotov.info/acts/12/pvl/novg03.htm Новгородская летопись старшего извода]
Отрывок, характеризующий Северный поход Святослава Всеволодовича
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.
Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…
– Ну хорошо, хорошо, после расскажешь, – краснея сказала княжна Марья.
– Позвольте у нее спросить, – сказал Пьер. – Ты сама видела? – спросил он.
– Как же, отец, сама удостоилась. Сияние такое на лике то, как свет небесный, а из щечки у матушки так и каплет, так и каплет…
– Да ведь это обман, – наивно сказал Пьер, внимательно слушавший странницу.
– Ах, отец, что говоришь! – с ужасом сказала Пелагеюшка, за защитой обращаясь к княжне Марье.
– Это обманывают народ, – повторил он.
– Господи Иисусе Христе! – крестясь сказала странница. – Ох, не говори, отец. Так то один анарал не верил, сказал: «монахи обманывают», да как сказал, так и ослеп. И приснилось ему, что приходит к нему матушка Печерская и говорит: «уверуй мне, я тебя исцелю». Вот и стал проситься: повези да повези меня к ней. Это я тебе истинную правду говорю, сама видела. Привезли его слепого прямо к ней, подошел, упал, говорит: «исцели! отдам тебе, говорит, в чем царь жаловал». Сама видела, отец, звезда в ней так и вделана. Что ж, – прозрел! Грех говорить так. Бог накажет, – поучительно обратилась она к Пьеру.
– Как же звезда то в образе очутилась? – спросил Пьер.
– В генералы и матушку произвели? – сказал князь Aндрей улыбаясь.
Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
