Сражение под Клястицами

Сражение под Клястицами
Основной конфликт: Отечественная война 1812 года
Петер фон Гесс. Сражение под Клястицами
Дата	18 (30) июля — 20 июля (1 августа) 1812 года
Место	деревня Клястицы (Россонский район)
Итог	победа русских
Противники
Россия Франция
Командующие
генерал П. Х. Витгенштейн маршал Удино
Силы сторон
17 тысяч, 84 орудия 28 тысяч, 114 орудий
Потери
около 4 тысяч 10 тыс. убитых и раненых, 3000 пленных

Сражение под Клястицами — 3-дневный бой между французами и отдельным корпусом русской армии на Петербургском направлении у деревни Клястицы (ныне Россонский район Витебской области Белоруссии) на дороге между Полоцком и Себежем в ходе Отечественной войны 1812 года.

В этом сражении русские войска под командованием генерал-лейтенанта П. Х. Витгенштейна одержали победу над превосходящими силами маршала Удино и остановили продвижение французов на Петербург.

Предыстория

К северу от главного — Московского — направления наступления Наполеона продвигались 2 его отдельных корпуса:

• Маршала Удино — главная цель действовать на Санкт-Петербург.
• Маршала Макдональда — задача действовать на Рижском направлении, возможно занять Ригу и содействовать корпусу Удино. Кроме того, требовалось наладить поставки в главную армию продовольствия и фуража.

Им противостоял 1-й пехотный корпус генерал-лейтенанта Витгенштейна, специально выделенный для прикрытия Петербурга. Кроме этого, рижский генерал-губернатор Эссен располагал силами до 18 тысяч солдат для обороны Риги. Корпус Витгенштейна, будучи заведомо слабее любого из двух противостоящих корпусов, не смог бы устоять против их соединённых сил. Однако французы действовали раздельно.

Кроме этого, на пути французских корпусов стояла естественная водная преграда — река Западная Двина. Пока маршал Макдональд действовал против войск Эссена в Риге возле устья Двины, Удино попытался переправиться через Двину в Динабурге, однако не смог преодолеть сопротивления гарнизона. Поднявшись вверх по течению, Удино переправился через Двину около Полоцка (север Белоруссии). Французы намеревались отрезать Витгенштейна от тыла на Псковском тракте.

Генерал Витгенштейн оказался в отчаянном положении, единственным шансом остановить французов было воспользоваться удалённостью Макдональда, и несмотря на неравенство сил, атаковать корпус Удино].

Ход боя

16 (29) июля 3 конных полка французов (12 эскадронов) были неожиданно атакованы четырьмя эскадронами Гродненского гусарского полка под командованием генерал-майора Кульнева с присоединившимися к атаке 500 казаками. Несмотря на численное превосходство, французы были опрокинуты.

В это же время маршал Удино занял деревню Клястицы, имея в строю 28 тысяч солдат и 114 пушек против 17 тысяч русских . Тем не менее, генерал Витгенштейн решил атаковать, пользуясь растянутостью французских сил. Впереди двигался авангард Кульнева (3700 всадников, 12 орудий), за ним следовали основные силы Витгенштейна (13 тысяч солдат, 72 орудия).

18 (31) июля в 2 часа дня русский авангард под командой Кульнева столкнулся с французским авангардом возле деревни Якубово. Встречный бой продолжался до конца дня. Кульнев старался вытеснить французов из деревни, но после серии жестоких схваток французы удержали деревню.

19 (1) августа в бой вступили главные силы русских, и после нескольких атак и контратак Якубово удалось захватить. Удино был вынужден отступить к Клястицам.

Продолжение атаки на Клястицы подразумевало переправу через реку Нища. Удино разместил на противоположном берегу реки мощную батарею и приказал сжечь единственный мост. Пока отряд Кульнева переправлялся через брод для обхода позиций французов, 2-й батальон Павловского гренадерского полка проошёл прямо через горящий мост и атаковал противника. Французы были вынуждены отступать дальше.

Генерал-майор Кульнев продолжил преследование 2-мя кавалерийскими полками при поддержке казаков, пехотного батальона и артиллерийской батареи. После переправы через реку Дриссу 20 июля (1 августа) он попал в засаду возле села Боярщино. Артиллерия французов расстреливала отряд Кульнева с господствующих высот. Сам он был смертельно ранен: пушечным ядром ему оторвало ноги выше колен.

Преследуя русский авангард, французский генерал Вердье в свою очередь натолкнулся при Головчице на главные силы генерала Витгенштейна и был разгромлен. В этом бою Витгенштейн был легко ранен в щёку.

Итог боя

Маршал Удино отступил за Западную Двину, оставив за собой укреплённый Полоцк, и, таким образом, наступление французов на Петербург провалилось. Более того, опасаясь действий генерала [Витгенштейна на путях снабжения Великой Армии, император Наполеон был вынужден ослабить главную группировку войск, послав на помощь Удино корпус генерала Сен-Сира.

Генерал Витгенштейн в рапорте императору Александру I исчислил количество пленных в 3 тысячи, число убитых и раненых французов он оценил со слов пленных в 10 тысяч.

Это была первая крупная победа в этой войне, сильно поднявшая авторитет генерала Витгенштейна. Он был награждён орденом Святого Георгия 2-й степени. Император Александр I называл его спасителем Петербурга. От народа Витгенштейн получил почётное звание «защитника Петрова града», впервые прозвучавшее в песне, заканчивавшейся словами:
Хвала, хвала тебе, герой!
Что град Петров спасён тобой!

Память о битве

Победу при Клястицах русские войска одержали в день памяти благоверного князя Романа. В память об этом на стене Московского храма в честь Христа Спасителя был написан образ святого князя Романа.

В 1962 году в ознаменование победы русских войск под Клястицами в центре деревни установлен памятник.

Литература

• Свод памятников истории и культуры Белоруссии. — Минск: БелСЭ им. Петруся Бровки, 1985. — 496 с. — 8000 экз. (На белор. языке)

Ссылки

• [www.kulichki.com/gusary/istoriya/taktika/battles/klyasticy/ Клястицы, статья]
• [www.museum.ru/museum/1812/War/News_rus/izv022.html Донесение П. Х. Витгенштейна от 21 июля (2 августа) 1812 г.]
• [www.tyl.mil.ru/page1048.htm Из реляции генерала Витгенштейна Александру I о победе при Клястицах 19 июля (31 июля) 1812 г.]
• [klyasticy.info/novosti/14-neizvestnye-fakty-klyastitskoj-bitvy-otyskal-pedagog-i-khudozhnik-dmitrij-kuzyakov.html Неизвестные факты Клястицкой битвы отыскал педагог и художник Дмитрий Кузяков]

Отрывок, характеризующий Сражение под Клястицами

Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!


В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.