Сражение при Аппервиле

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сражение при Аппервиле
Основной конфликт: Гражданская война в США
Дата

21 июня 1863

Место

округ Лоудон, Виргиния

Итог

ничья

Противники
США КША
Командующие
Альфред Плезантон Джеб Стюарт
Силы сторон
4 кавбригады 2 кавдивизии
1 пехотная бригада
Потери
всего 209 около 200
 
Геттисбергская кампания
станция Бренди 2-й Винчестер Элди Миддлберг Аппервиль Спортинг-Хилл Рейд Стюарта Гановер Геттисберг (Атака Килпатрика Атака Пикетта Персиковый сад Литл-Раунд-Топ) • Фэирфилд) • Карлайл Хантерстаун Монтерей

Сражение при Аппервиле (англ. The Battle of Upperville) произошло в округе Лаудон, штат Вирджиния, 21 июня 1863 года и представляло собой одно из сражений геттисбергской кампании американской гражданской войны.





Предыстория

В июне 1863 года федеральная кавалерия упорно пыталась прорваться за линию кавалерийского прикрытия генерала Стюарта и выяснить текущее расположение Северовирджинской армии. Эти попытки привели к нескольким столкновениям, в ходе которых Стюарту удалось скрыть перемещение армии генерала Ли в долину Шенандоа. Федеральная кавалерия двигалась на запад по дороги Эшби-Гэп-Тенпайк. Стюарт задержал их в сражении при Элди, после чего отступил к Мидллбергу и там дал сражение при Мидллберге. После этого он отступил ещё дальше на запад, к реке Гуз-Крик.

Гуз-Крик

В середине июня завершилась шестинедельная засуха, сразу после сражения при Мидллберге 19 июня начались дожди и залили всю лаудонскую долину. Во время этих дождей подошла кавалерийская бригада Уэйда Хэмптона и присоединилась к Стюарту, встав около бригады Робертсона у дороги Эшби-Гэп-Тенпайк. Бригада Чемблисса отправилась севернее и присоединилась к бригаде Джонса около селения Юнион. Бригада Манфорда стояла ещё севернее, прикрывая подступы к ущелью Сникерс-Гэп. Партизаны Джона Мосби проникали в расположение армии противника и сообщали информацию о её перемещениях.

Военный департамент настойчиво требовал от Альфреда Плезантона, командующего федеральной кавалерией, определить местонахождение армии Ли, но Плезантон так и не смог прорваться за позиции спешенной кавалерии Стюарта, поэтому 20 июня попросил помощи пехотой у V корпуса генерала Мида. Чтобы заставить Стюарта уйти со своих позиций Плезантон послал бригаду Джадсона Килпатрика вперед по Эшби-Гэп-Тенпайк, усилив его пехотной бригадой полковника Стронга Винсента, а роль резерва поручив кавалерийской дивизии Дэвида Грегга. Одновременно дивизия Джона Бафора старалась обойти противника с фланга.

Стюарт надеялся, что его люди отдохнут в субботу, однако его планам помешала федеральная артиллерия, которая открыла огонь по его позициям около 08:00 21 июня. Кавалерия Килпатрика пошла в наступление и людям Стюарту первое время удавалось сдерживать её, укрываясь за каменными оградами, оврагами и ручьями, но под конец южане были вынуждены отступать. Перед лицом наступающего противника южанам пришлось отводить свою артиллерию, но одно орудия вывезти не удалось из-за того, что взрывом снаряда были убиты лошади, и северяне сумели захватить это орудие. Это был первый случай, когда Стюарт потерял орудие в бою. Однако, Стюарт сохранил ещё два орудия и начал отступать к Аппервилю.

Отойдя, они заняли оборону западнее селения Ректорс-Кроссроуд, у каменного моста через Гуз-Крик. Высокий западный берег реки позволял выгодно разместить на нём артиллерию. На этой позиции Стюарт ещё два часа сдерживал атаки федеральных всадников. Плезантон послал 6-й огайский кавалерийский полк и 4-й нью-йоркский в атаку на мост, он атака была отбита. Тогда Плезантон послал 83-й пехотный полк вверх по течению Гуз-Крик, чтобы вычислить и обойти правый фланг противника. Увидев угрозу своему флангу, и зная, что Бафор старается обойти его с севера, Стюарт приказал отступать дальше на запад.

Аппервиль

Вайнъярд-Хилл

Оставив рубеж на Гуз-Крик бригады Стюарта заняли уже пятый рубеж обороны немного восточнее Аппервиля, на высотах у холма Виньярд-Хилл. Севернее шоссе встала бригада Робертсона, южнее — бригада Хэмптона. Для их поддержки было оставлено два орудия. Небольшой отряд был поставлен в тылу на случай прорыва противника.

Вскоре с востока подошли три кавалерийских полка Джадсона Килпатрика. Килпатрик построил 6-й огайский полк в три колонны севернее шоссе, 2-й нью-йоркский встал на шоссе, а 4-й нью-йоркский южнее шоссе. Полки пошли в атаку, и в это самое время с севера подошла дивизия Бафора. Увидев Бафора на своем левом фланге, бригада Робертсона запаниковала и сразу стала отступать назад, в Аппервиль[1]. 4-й нью-йоркский начал их преследовать, но Хэпмтон атаковал их во фланг, а потом подошел 1-й северокаролинский полк, и федералы начали отступать. Килпатрик попытался удержать их, но не смог.

Тогда Плезантон послал в атаку четыре регулярных пока кавалерии — они атаковали правый фланг Хэмптона, но были отбиты. Теперь уже кавалеристы Хэпмтона пошли в контратаку, но были вскоре остановлены артиллерией Калефа. Килпатрик снова пошел в атаку на своем участке и снова был отбит.

В это время Робертсон сумел организовать своих людей и занять оборону западнее Аппервиля. Это позволило Хэмптону выйти из боя и отступить на этот новый рубеж обороны.

Когда Хэмпьон оставил позиции у Виньярд-Хилл, Плезантон отправил в преследование бригаду Грегга. Бригада прошла Аппервиль, вышла к Траппе-Роуд и неожиданно попала под обстрел бригады Робертсона. Федералам оставалось совсем недалеко до ущелья Эшби-Гэп, но солнце уже садилось и они остановили атаки.

Траппе-Роуд

Дивизия Бафора не стала атаковать Аппервиль с севера, а повернула на запад, чтобы выйти в тыл Стюарту. Там на их пути развернулись бригады Джонса и Чемблисса, которые встали на линии Траппе-Роуд — дороги, ведущей в Аппервиль. Федеральный генерал Уильям Гэмбл вывел в поле три полка и атаковал противника, однако попал под жесткий огонь и сам потерял лошадь. Между тем бригада Дэвина отправилась севернее, чтобы встать правее Гэмбла.

Джонс и Чемблисс успели отвести орудия и сами начали отход, потеряв, по их словам, 18 человек убитыми и 30 ранеными. Гэмбл потерял 88 человек убитыми и ранеными.

Последствия

На следующий день Плезантон отвел войска обратно к Элди. Он так и не смог прорваться в долину Шенандоа, однако счел все произошедшее несомненной победой. В своем рапорте вечером того дня он писал:

Мы так же захватили множество карабинов, пистолетов и сабель. Фактически, это был самый неудачный день для кавалерии мятежников. Наши потери в людях и лошадях невелики. Я никогда не видел людей, действующих лучше или же находящихся в более сложной ситуации.

— Willard Glazier, Three Years in the Federal Cavalry С.81

Стюарт, со своей стороны решил, что федеральная кавалерия более не представляет серьезной угрозы и уже 22 июня начал думать о рейде вокруг Потомакской армии, который был согласован 24 июня, а 25 Стюарт уже отправился в свой знаменитый рейд.

Напишите отзыв о статье "Сражение при Аппервиле"

Примечания

  1. Willard Glazier, Three Years in the Federal Cavalry С.81

Литература

  • O’Neill, Robert F. The Cavalry Battles of Aldie, Middleburg and Upperville: Small But Important Riots, June 10-27, 1863. Lynchburg, VA: H.E. Howard, 1993. ISBN 1-56190-052-4.
  • The Civil War in Loudoun County, Virginia: A History of Hard Times, By Stevan F. Meserve, James A. Morgan The History Press, 2008 ISBN 1-59629-378-0

Ссылки

  • [www.tacticaloperationscenter.com/Upperville.htm The Battle of Upperville]
  • [www.civilwar.org/battlefields/middleburg/middleburg-history/civil-war-in-loudoun-county.pdf Civil war in Loudoun county]

Отрывок, характеризующий Сражение при Аппервиле

«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.