Сражение при Лукаут-Маунтен

Сражение при Лукаут-Маунтен
Основной конфликт: Гражданская война в США
Сражение при Лукаут-Маунтен. Литография 1889 года
Дата	24 ноября 1863 года
Место	Чаттануга, Теннесси
Итог	победа Союза
Противники
США КША
Командующие
Джозеф Хукер Картер Стивенсон
Силы сторон
ок. 10 000 8 726
Потери
408 1251

Сражение при Лукаут-Маунтен (англ. The Battle of Lookout Mountain) произошло 24 ноября 1863 года в ходе битвы за Чаттанугу во время американской гражданской войны. Представляло собой одно из сражений вокруг Чаттануги, и иногда воспринимается как один из эпизодов сражения при Чаттануге. В этом сражении федеральная группировка генерала Джозефа Хукера атаковала Дозорную Гору (Lookout Mountain) к югу от Чаттануги и отбросила на восток группировку генерала конфедерации Картера Стивенсона. Сражение привело к тому, что южане отвели назад часть своего левого фланга и таким образом люди Хукера смогли участвовать в штурме Мессионерского хребта на следующий день, который привел к снятию блокады Чаттануги и началу наступления федеральной армии на территорию Глубокого Юга.

Силы сторон

Для захвата Лукаут-Маунтен генерал Грант использовал группировку генерала Хукера, которая насчитывала около 10 000 человек и состояла из трех дивизий:

• Дивизия Джона Гири (из XII корпуса); бригады Чарльза Кэнди, Джорджа Кобхама и Дэвида Ирланда.
• Дивизия Чарльза Крафта (из IV корпуса); бригады Вальтера Уайтекера и Уильяма Грозе.
• Дивизия Питера Остерхауза (из XV корпуса); бригады Чарльза Вудса и Джеймса Уильямсона.

Силы конфедерации на горе насчитывали 8 726 человек и состояли из четырёх бригад под командованием генерала Стивенсона. Это были две бригады из дивизии самого Картера и две бригады из дивизии Читема, которой временно командовал Джон Джексон.

• б-г Эдвард Уальтхалл
• б-г Джон Мур
• б-г Джон Браун
• б-г Эдмунд Петтус

Сражение

24 ноября у Хукера имелось 10 000 человек в трех дивизиях. Грант понимал, что это слишком много для простой демонстрации, поэтому предложил провести нечто более серьезное, хотя и не полномасштабную атаку. Хукеру было приказано «взять это место лишь в том случае, если по ходу демонстрации это станет возможным». Однако, Хукер проигнорировал все нюансы и в 03:00 24 ноября приказал Гейри «перейти Лукаут-Крик и атаковать Лукаут-Маунтен, наступать вниз по долине и уничтожить там всех мятежников».

Хукер не планировал атаку дивизии Стивенсона на вершине горы, полагая, что захват террасы сделает позиции Стивенсона невыгодными. Наступление на террасу шло по двум направлениям: бригада Уайтакера с дивизией Гейри должна идти от Ваухатчи, а бригада Грозе с дивизией Остерхауза должна перейти реку Лукаут-Крик с юго-запада. Атакующие колонны сходятся у дома Гревенса. Бригада Вуда поддерживает Грозе и переходит реку вслед за ним, бригада Уильямса защищает артиллерию у устья Лукаут-Крик.

Хукер провел мощную бомбардировку пикетов противника, чтобы скрыть своё наступление. У него было 9 батарей у Лукаут-Крик, 2 батареи у Мокасин-Пойнт и две батареи у Чаттануга-Крик.

Отрывок, характеризующий Сражение при Лукаут-Маунтен

Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.