Сражение при Несби
| Сражение при Нейзби | |||
| Основной конфликт: Английская гражданская война | |||
 Сцена битвы при Нейзби (современная реконструкция) | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
Решающая победа парламентской армии | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Сражение при Нейзби (англ. Battle of Naseby) — сражение состоявшееся 14 июня 1645 года у Нейзби, в ходе английской Гражданской войны. Сражение закончилось полным поражением роялистов.
Силы сторон
Ранним утром 14 июня 1645 года деревня Нейзби была переполнена солдатами в красных мундирах; пехотинцы с длинными мушкетами, кавалеристы в боевых доспехах. Они спешно покидали деревню, строясь в боевые порядки, готовясь к сражению. В битве при деревне Нейзби столкнулись основные силы короля и парламента. «Кавалеры» насчитывали 7,5 тысяч солдат, тогда как армия круглоголовых имела почти двукратное преимущество. Король, видя столь значительное численное превосходство противника, хотел уклониться от сражения, однако принц Руперт настоял на битве, аргументируя это тем, что дворянская армия намного лучше крестьянской.
Сражение
В начале сражения казалось, что принц Руперт был прав, начав сражение и что конница роялистов намного превосходит парламентскую. Принц Руперт во главе своей конницы, которой он командовал на левом фланге, нанес мощный одновременный удар пехотой и конницей по армии парламента. Пехота парламента стойко встретила удар роялистов. Обе стороны успели дать лишь по залпу из мушкетов, после чего столкновение переросло в рукопашную схватку, где противники использовали в основном мечи и приклады ружей. Королевская кавалерия, во главе с принцем Рупертом, стремительно атаковала парламентскую конницу на её левом фланге. Полк Айртона отбил первый натиск роялистов, после чего Айртон повел своих всадников на помощь своей пехоте. Однако пехота роялистов при помощи пик отбила натиск конницы противника, при этом сам Айртон был ранен в лицо и ногу, сброшен с лошади и взят в плен.
После этого вторая линия конницы роялистов атаковала и полностью разбила парламентскую конницу на своем правом фланге. Часть парламентских конников были спасены от истребления огнём парламентских драгун полковника Оки, но другие обратились в бегство. Некоторые из них бежали не останавливаясь, пока не достигли Нортгемптона, в 15 милях (24 км) от места сражения. Почти вся конница Руперта бросилась за ними в преследование, оставив роялистскую пехоту на поле битвы без прикрытия.
Парламентская пехота, видя, что враг заходит слева, заколебалась, занервничала. Казалось, что вот-вот она повернет назад. Но стоящий во главе кавалерии на правом фланге Кромвель был спокоен. Когда Руперт, увлеченный погоней, оторвался от главных сил короля, кавалерия обеих сторон на правом фланге стояла на месте около получаса, не пытаясь ни атаковать конницу противника, ни идти на помощь своей пехоте.
Наконец, после получаса противостояния, кавалерия роялистов под командованием Лонгдейла начала атаку, а навстречу им поскакала кавалерия круглоголовых. Конница Кромвеля, превосходившая по численности оставшуюся вражескую кавалерию в два раза, атаковала её и после краткого столкновения обратила в бегство. Дальше Кромвель со своими всадниками напал на роялистскую пехоту, под прикрытием которой находился сам Карл I.
В отличие от принца Руперта Кромвель оставил в резерве примерно половину своей кавалерии, которые не участвовали в разгроме конницы Лонгдейла. После поражения роялистской конницы Кромвель атаковал своими конными резервами левый фланг и тыл пехоты роялистов. В это же время драгуны полковника Оки сели на коней и атаковали из-за живых изгородей правое крыло роялистской пехоты, а вместе с ними — некоторые части Айртона, которые сумели сплотиться после их разгрома кавалерией принца Руперта.
Под совместным ударом парламентской конницы и пехоты роялистская пехота была разбита и обратилась в бегство. Часть из них начала бросать оружие и сдаваться, но некоторые роялистские части оказали упорное сопротивление, особенно полк «синих камзолов». Но, в конце концов, упорно сражавшийся полк «синих камзолов» был окружен со всех сторон пехотой и конницей парламента. После упорного боя его сопротивление было сломлено и оставшиеся в живых солдаты полка «синих камзолов» были взяты в плен. Роялистская армия в целом распалась и обратилась в бегство, «железнобокие» всадники Фэрфакса преследовали и рубили их, когда они бежали на север в сторону Лестера. Много «кавалеров» было зарублено, когда они по ошибке побежали по дороге на кладбище в Марстон Трасселл вместо дороги на Лестер.
В это время кавалерия принца Руперта ушла далеко от поля битвы. Она достигла Несби и атаковала лагерь парламентской армии, охрана которой отказалась сдаться и дала сильный отпор. Когда все же принц Руперт, прекратив преследование, собрал своих людей и, готовый торжествовать, вернулся назад к месту основного сражения, для «кавалеров» все было уже решено. Руперт не поверил своим глазам — к его приезду королевское войско было полностью разбито. Вокруг было море крови, повсюду лежали убитые и раненые кавалеры, остатки их отрядов разбегались во все стороны, преследуемые «железнобокими» всадниками Кромвеля. Потерпев сокрушительное поражение, Руперту и королю едва удалось спастись бегством, а большая часть их солдат попала в плен.
Последствия
Битва при Несби определила исход войны между парламентом и королём, начавшуюся в 1642 году, так как у роялистов уже не осталось войска, способного противостоять парламентской армии. Победители захватили в королевском обозе тайную переписку Карла I. Из неё они узнали, что Карл I призывал на помощь французского короля и даже готов был отдать Англию на растерзание и разграбление чужеземцам, ради сохранения своей абсолютной власти. Эти документы были парламентом выставлены на всеобщее обозрение и использованы в политической агитации против короля, а самые компрометирующие из них были изданы парламентом в специальном сборнике.
Значение
Битва при Несби стала переломным моментом в ходе гражданской войны в Англии. Кромвель, без которого победа была бы затруднительна, приблизился к установлению диктатуры.
См. также
- Битва при Алфорде
- Битва при Адуолтон-Муре
- Битва при Типпермуре
- Битва при Инверлохи
- Битва при Марстон-Муре
- Битва при Данбаре
- Битва при Вустере
Дополнительные факты
- Легенда гласит, что король Карл I бежал, преследуемый кавалеристами. Но на его королевское счастье, из рощи выскочил пудель и громко залаял. Карл поскакал за собачкой, а преследователей встретили сидящие в засаде королевские кирасиры. Так спасителем короля стал обыкновенный пудель. С тех пор большого пуделя стали называть королевским.
- События сражения легли в основу музыкальной композиции «Lizard» с одноимённого альбома британской рок-группы King Crimson.
| ||||||
Напишите отзыв о статье "Сражение при Несби"
Отрывок, характеризующий Сражение при Несби
– Ах, оставьте меня, зачем вы всему помешали! Зачем? зачем? кто вас просил? – кричала Наташа, приподнявшись на диване и злобно глядя на Марью Дмитриевну.– Да чего ж ты хотела? – вскрикнула опять горячась Марья Дмитриевна, – что ж тебя запирали что ль? Ну кто ж ему мешал в дом ездить? Зачем же тебя, как цыганку какую, увозить?… Ну увез бы он тебя, что ж ты думаешь, его бы не нашли? Твой отец, или брат, или жених. А он мерзавец, негодяй, вот что!
– Он лучше всех вас, – вскрикнула Наташа, приподнимаясь. – Если бы вы не мешали… Ах, Боже мой, что это, что это! Соня, за что? Уйдите!… – И она зарыдала с таким отчаянием, с каким оплакивают люди только такое горе, которого они чувствуют сами себя причиной. Марья Дмитриевна начала было опять говорить; но Наташа закричала: – Уйдите, уйдите, вы все меня ненавидите, презираете. – И опять бросилась на диван.
Марья Дмитриевна продолжала еще несколько времени усовещивать Наташу и внушать ей, что всё это надо скрыть от графа, что никто не узнает ничего, ежели только Наташа возьмет на себя всё забыть и не показывать ни перед кем вида, что что нибудь случилось. Наташа не отвечала. Она и не рыдала больше, но с ней сделались озноб и дрожь. Марья Дмитриевна подложила ей подушку, накрыла ее двумя одеялами и сама принесла ей липового цвета, но Наташа не откликнулась ей. – Ну пускай спит, – сказала Марья Дмитриевна, уходя из комнаты, думая, что она спит. Но Наташа не спала и остановившимися раскрытыми глазами из бледного лица прямо смотрела перед собою. Всю эту ночь Наташа не спала, и не плакала, и не говорила с Соней, несколько раз встававшей и подходившей к ней.
На другой день к завтраку, как и обещал граф Илья Андреич, он приехал из Подмосковной. Он был очень весел: дело с покупщиком ладилось и ничто уже не задерживало его теперь в Москве и в разлуке с графиней, по которой он соскучился. Марья Дмитриевна встретила его и объявила ему, что Наташа сделалась очень нездорова вчера, что посылали за доктором, но что теперь ей лучше. Наташа в это утро не выходила из своей комнаты. С поджатыми растрескавшимися губами, сухими остановившимися глазами, она сидела у окна и беспокойно вглядывалась в проезжающих по улице и торопливо оглядывалась на входивших в комнату. Она очевидно ждала известий об нем, ждала, что он сам приедет или напишет ей.
Когда граф взошел к ней, она беспокойно оборотилась на звук его мужских шагов, и лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли чего нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что нибудь случиться: но ему так страшно было думать, что что нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя, что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья откладывался их отъезд в деревню.
Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда нибудь, только чтобы не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты. Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то, которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая то судьба постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову. Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.
Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
