Сражение при Перривилле

Сражение при Перривилле англ. Battle of Perryville
Основной конфликт: Гражданская война в США
Мемориальная батарея Парсонса на Перревиллском поле боя
Дата	8 октября 1862 года
Место	округ Бойл, Кентукки
Итог	Тактическая победа КША Стратегическая победа Союза
Противники
США КША
Командующие
генерал-майор Дон Бьюэлл генерал Александр МакКук генерал Брэкстон Брэгг генерал-лейтенант Леонидас Полк
Силы сторон
22 000 16 000
Потери
4 276 (894 убитых, 2 911 раненых, 471 пропавших без вести) 3 401 (532 убитых, 2 641 раненых, 228 пропавших без вести)

Сражение при Перривилле (англ. Battle of Perryville) также известное, как Сражение при Чаплин-Хилс (англ. Battle of Chaplin Hills) — Крупное сражение Гражданской войны в США произошедшее 8 октября 1862 года в районе холмов Чаплин-Хилс, восточнее Перревилля, округ Бойл, штат Кентукки, завершившее кентуккийскую кампанию.

Генерал КША Брэкстон Брэгг во главе с Миссисипской армией тактический победил в сражении Федеральную армию Огайо во главе с генерал-майором Доном Бьюэллом. Однако стратегическая победа осталась за последним. Поэтому в южных штатах сражение известно также, как Битва за Кентукки (англ. Battle for Kentucky).

Предыстория

1 октября 1862 года, после начала наступления федеральных войск под командованием генерал-майора Бьюэлла на Франкфорт и Бардстаун вся Миссисипианская армия начала отступление на юго-запад.

4 октября 1862 года I корпус конфедератов генерал-лейтенанта Уильяма Харди достиг Перривилла, но III корпус федеральной армии под командованием Бьюэлла был так близко, что Харди не решался отступать дальше, чтобы не быть атакованным на марше да еще и с флангов.

7 октября Харди по телеграфу попросил командующего всей армией генерала Брэгга о помощи, но не объяснил в деталях своего положения, так что Брэгг совершенно не понимал, что происходит с Харди, и ошибочно решив, что Харди имеет дело лишь с незначительным отрядом Федеральной армии Огайо под командой Бьюэлла, решил сам нанести по нему удар в районе Перрвилля, чтобы разгромив этот по его мнению незначительный отряд пойти на соединение с войсками генерала Смита а затем вернуться назад к Франкфорту, и отразить наступление основных сил Бьюэлла.

Тогда Брэгг для осуществления этого плана приказал I корпусу Теннессиской армии под командованием генерал-лейтенанта Полка и двум ковалерийским бригадам полковника Уартона идти на соединение с Харди. Уартон быстро выполнил приказ и уже вечером соединился с силами Харди. Однако Полк со своими войсками задерживался, из-за того, что для выполнения приказа Брэгга был вынужден развернуться. Таким образом к утру 8 октября общие силы К.Ш.А у Перрвилля насчитывали около 16.000 человек.

Вечером 7 октября Бьюэлл находящийся в своем штабе всего в 5 милях от Перрвилля узнал о концентрации сил конфедератов у города. Не раздумывая он решил рабить их, чтобы занять Перрвилль и обеспечить свою армию запасами пресной воды.

Бьюэлл приказал корпусам выступить на соединение в 03:00 8 октября, состыковаться с III корпусом и атаковать конфедератов в 10:00.

Но выполнить этот приказ не удалось: I и II корпуса уклонились от указанного пути наступления в поисках воды и теперь не успевали подойти к Перривиллу в указанные сроки. Корпус Маккука получил приказ Бьюэлла только в 02:45 и не мог выступить ранее 05:00.

Корпус Криттендена получил приказ в 02:45 и тоже не мог начать марш своевременно. Узнав об этом, Бьюэлл перенёс атаку на день вперёд, на утро 9 октября. Командирам корпусов был отдан приказ на ввязываться в бой 8 октября. Корпуса начали сходиться у Перривилла, но Бьюэлл не смог лично контролировать этот процесс — он получил травму, упав с лошади, и некоторое время не мог находиться в седле.

Сражение

Первые выстрелы сражения при Перривилле прогремели в ночь на 8 октября. Рядовые 3-го армейского корпуса США, генерала Гилберта решили набрать немного воды в русле реки Докторс-Крик, и около полуночи 20-й Индианский полк выдвинулся к реке. В темноте он не заметил 7-й Арканзасский полк К.Ш.А, который занимал позицию на холме Петерс-Хилл.

В 02:00 бригада Даниеля Маккука переместилась вслед за полком и наткнулась на арканзасский полк, вступив с ним в перестрелку. Постепенно вся федеральная дивизия Филипа Шеридана втянулась в перестрелку с бригадой Лиделла. Однако, генерал Гилберт требовал от Шеридана не втягиваться в сражение, и не растрачивать боеприпасы.

Между 06:00 и 07:00 генерал Полк собрал офицеров на совет и они решили, ввиду крупных сил противника под Перривиллом, не начинать атаку, а ограничиться обороной. В 08:00 генерал Брэгг понял, что атака не начата, и лично отправился в Перривилл. Он прибыл на место в 09:45 и застал части Полка в походном построении. Он разместил штаб в доме Кроуфорда на Харродсбергской дороге и приказал начать атаку в 12:30. В указанное время батареи Дардена, Ламсдена, Семпла и Кэрнса открыли огонь. В то же время Полк получил донесение генерала Уартона, который сообщал, что федеральный левый фланг растянут гораздо дальше влево, чем предполагалось. Полк приказал отложить атаку. Опять не услышав звуков стрельбы, Брэгг отправился на позиции дивизий Полка. Узнав положение дел, он приказал дивизии Читема сместиться дальше влево, к флангу противника, а кавалерии Уартона поручил тщательнее выяснить расположение левого фланга федералов.

В 14:15 бригада Даниеля Донельсона перешла реку Чаплин, поднялась на её западный высокий берег и развернулась в боевую линию. В это время на холмы перед его фронтом выходила федеральная бригада Террилла и разворачивалась батарея Чарльза Парсонса. В 14:30 Донельсон начал атаку, предполагая, что атакует фланг федеральной армии. Вскоре он осознал, что его бригада идёт во фронтальную атаку, а федеральная артиллерия (батарея Парсонса) ведёт по нему огонь с фланга. На помощь Донельсону пришла бригада Томаса Джонса, которая встала левее. И всё же атака Донельсона была отбита с тяжёлыми потерями.

Между тем подошла остальная дивизия Читема — бригады Стюарта и Мэни. Стюарт развернул бригаду во второй линии за Донельсоном, а Мэни встал правее и начал наступление на позиции батареи Парсонса. В 15:30 он заставил отступить 123-й Иллинойсский полк и атаковал батарею Парсонса на высоте Оупен-Кноб. Парсонс, отступая, был вынужден бросить 7 из своих 8 орудий. Генерал Джеймс Джексон погиб в бою за эту батарею. Вся бригада Террилла стала отступать. 21-й Висконсинский полк был послан вперёд, чтобы задержать наступление южан, но и он был обращён в бегство. В 15:00 начала наступление бригада Башрода Джонсона, которая пошла вперёд вдоль Маквилской дороги, но её наступление вскоре забуксовало. Бригаду сменила бригада Патрика Клейберна, левее которой наступала бригада Даниеля Адамса. Адамс наступал практически перед фронтом дивизии Шеридана, но Шеридан был столько раз предупреждён не ввязываться в бой, что остался на месте и не стал мешать наступлению Адамса. В 15:45 бригады Клейберна и Адамса отбросили несколько полков бригады Литла, и сам Литл был ранен и попал в плен. Генерал Клейберн так же был ранен — второй раз за кампанию. Но он остался на поле боя.

Между тем на южном фланге армии Брэгга в атаку пошла бригада полковника Самуэля Поуэлла — она атаковала позиции дивизии Шеридана. Атака успеха не имела, но она как минимум не позволила перебросить подкрепления на помощь корпусу Маккука. И как раз в это время генерал Бьюэлл узнал о происходящем. Он находился в штабе и каким-то образом не слышал звуков боя. Он узнал о начале сражения только тогда, когда явился вестовой от Маккука с просьбой подкреплений.

К 17:15 на левом фланге армии Брэгга бригады Мэней и Стюарта взяли штурмом федеральную позицию, вынудив бригады Старкуитера, Террила и Вебстера отступить на следующую гряду холмов. Генерал Террил получил смертельное ранение в ходе этого боя. Южане попытались захватить и эту новую позицию, но потерпели неудачу. Это была последняя атака на этом участке фронта и во время неё погиб полковник Вебстер. В это время на маквилской дороге федеральный генерал Руссо организовывал новую линию оборону у дома Рассела. На помощь ему пришла бригада полковника Майкла Гудинга, которой удалось остановить бригаду Клейберна, которая расстреляла почти все патроны.

В 18:30 началась последняя атака того сражения: бригада Лидделла сменила Клейберна и атаковала федеральные части у дома Рассела. Темнота помешала ему добиться какого-либо результата. После захода солнца южане удерживали свои позиции, но в полночь Брэгг приказал отступить.

Последствия

Из 22 000 федеральных солдат, задействованных в сражении, 4 241 человек было убито, ранено и попало в плен. Брэгг потерял 3 396 человек из 16 000 человек, задействованных в бою. К ночи Брэгг осознал, что столкнулся со всей армией Бьюэлла. Кавалерия Уилера донесла о приближении корпуса Криттендена, а Брэгг уже знал от пленных о присутствии корпусов Гилберта и Маккука на поле боя. Несмотря на тактическую победу в бою, Брэгг решил отступить к Хародсбергу, поближе к складам продовольствия. А вскоре не смотря на протесты офицеров из своего штаба Бэгг отступил в Теннесси, а федеральная армия заняла государственную границу штата Кентукки, которую контролировала до конца войны.

Литература

• Broadwater, Robert P. The Battle of Perryville, 1862: culmination of the failed Kentucky campaign. — McFarland, 2010. — 207 p. — ISBN 0786460806.
• Foote, Shelby. The Civil War, A Narrative: Fort Sumter to Perryville. — Random House, 1986. — 856 p. — ISBN 0394746236.
• Foote, Shelby, The Civil War, A Narrative: Second Manassas to Pocotaligo, Random House, 1958, ISBN 0-307-29025-5.
• Harrison, Lowell H. The Civil War in Kentucky. — Lexington, Kentucky: The University Press of Kentucky, 1975. — 144 p. — ISBN 0-8131-0209-X.
• Martin, Samuel J. General Braxton Bragg,C.S.A.. — McFarland, 2011. — 536 p. — ISBN 0786461942.
• McDonough, James Lee. War in Kentucky: From Shiloh to Perryville. — Univ. of Tennessee Press, 1996. — 408 p. — ISBN 0870499351.
• McKnight, Brian D. Contested Borderland: The Civil War in Appalachian Kentucky and Virginia. — University Press of Kentucky, 2006. — 328 p. — ISBN 0813123895.
• Noe, Kenneth. Perryville: This Grand Havoc of Battle. — Lexington: University Press of Kentucky, 2010. — 520 p. — ISBN 081313384X.
• Woodworth, Steven E. Decision in the Heartland: The Civil War in the West. — Bison Books, 2008. — 206 p. — ISBN 0803236263.

Отрывок, характеризующий Сражение при Перривилле

Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.
Он не только не сделал ничего этого, но, напротив, употребил свою власть на то, чтобы из всех представлявшихся ему путей деятельности выбрать то, что было глупее и пагубнее всего. Из всего, что мог сделать Наполеон: зимовать в Москве, идти на Петербург, идти на Нижний Новгород, идти назад, севернее или южнее, тем путем, которым пошел потом Кутузов, – ну что бы ни придумать, глупее и пагубнее того, что сделал Наполеон, то есть оставаться до октября в Москве, предоставляя войскам грабить город, потом, колеблясь, оставить или не оставить гарнизон, выйти из Москвы, подойти к Кутузову, не начать сражения, пойти вправо, дойти до Малого Ярославца, опять не испытав случайности пробиться, пойти не по той дороге, по которой пошел Кутузов, а пойти назад на Можайск и по разоренной Смоленской дороге, – глупее этого, пагубнее для войска ничего нельзя было придумать, как то и показали последствия. Пускай самые искусные стратегики придумают, представив себе, что цель Наполеона состояла в том, чтобы погубить свою армию, придумают другой ряд действий, который бы с такой же несомненностью и независимостью от всего того, что бы ни предприняли русские войска, погубил бы так совершенно всю французскую армию, как то, что сделал Наполеон.
Гениальный Наполеон сделал это. Но сказать, что Наполеон погубил свою армию потому, что он хотел этого, или потому, что он был очень глуп, было бы точно так же несправедливо, как сказать, что Наполеон довел свои войска до Москвы потому, что он хотел этого, и потому, что он был очень умен и гениален.
В том и другом случае личная деятельность его, не имевшая больше силы, чем личная деятельность каждого солдата, только совпадала с теми законами, по которым совершалось явление.
Совершенно ложно (только потому, что последствия не оправдали деятельности Наполеона) представляют нам историки силы Наполеона ослабевшими в Москве. Он, точно так же, как и прежде, как и после, в 13 м году, употреблял все свое уменье и силы на то, чтобы сделать наилучшее для себя и своей армии. Деятельность Наполеона за это время не менее изумительна, чем в Египте, в Италии, в Австрии и в Пруссии. Мы не знаем верно о том, в какой степени была действительна гениальность Наполеона в Египте, где сорок веков смотрели на его величие, потому что эти все великие подвиги описаны нам только французами. Мы не можем верно судить о его гениальности в Австрии и Пруссии, так как сведения о его деятельности там должны черпать из французских и немецких источников; а непостижимая сдача в плен корпусов без сражений и крепостей без осады должна склонять немцев к признанию гениальности как к единственному объяснению той войны, которая велась в Германии. Но нам признавать его гениальность, чтобы скрыть свой стыд, слава богу, нет причины. Мы заплатили за то, чтоб иметь право просто и прямо смотреть на дело, и мы не уступим этого права.