Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе (1706)
| Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе | |||
| Основной конфликт: Война за испанское наследство | |||
| Дата | |||
|---|---|---|---|
| Место | |||
| Итог |
победа испанцев | ||
| Противники | |||
| |||
| Командующие | |||
| |||
| Силы сторон | |||
| |||
| Потери | |||
| |||
Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе (6 ноября 1706) — эпизод войны за испанское наследство.
Предыстория
В 1704 году Филипп V потерял Гибралтар, затем армии его противников вторглись в Кастилию, Арагон, Каталонию и Валенсию. Адмирал Джон Дженнингс[en] был направлен в Санта-Крус с 12 линейными кораблями и рядом кораблей меньшего ранга, чтобы захватить город или вынудить его сдаться.
Ход событий
В ходе попытки высадиться британцы были встречены мощным огнём замаскированных береговых батарей, и понесли тяжёлые потери. Тогда Дженнингс отправил к властям Санта-Крус парламентёра с извинениями и сообщением о том, что высадка была ошибкой. Парламентёр также предложил испанцам перейти на сторону австрийского претендента, угрожая в противном случае взять город силой. Однако мэр Хосе де Айало-и-Рохас, который в отсутствие губернатора Агустина де Роблеса командовал обороной города, отказался, заявив, что даже если Филип V потеряет все владения на Иберийском полуострове, Канарские острова всё равно останутся ему верны. После этого британский флот был вынужден удалиться.
Итоги и последствия
После этой победы над англичанами на герб Санта-Крус-де-Тенерифе была добавлена вторая львиная голова.
Напишите отзыв о статье "Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе (1706)"
Отрывок, характеризующий Сражение при Санта-Крус-де-Тенерифе (1706)
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
