Сражение при Трейдене

Сражение при Трейдене
Дата	1 июля 1298
Место	при Трейдене
Противники
Ливонский орден Меченосцев союзные войска архиепископа Рижского и литовского князя Витеня
Командующие
неизвестно неизвестно
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

В 1298 г. на берегах Аа, у замка Трейдена, произошло кровопролитное сражение между рыцарями Ливонского ордена Меченосцев, с одной стороны, и союзными войсками архиепископа Рижского и литовского князя Витеня — с другой. По соединению Тевтонского и Меченоского орденов, император Рудольф Габсбургский распространил на Меченосцев (1279 г.) права, по которым бюргеры городов не могли без разрешения ордена строить какие-либо сооружения, угрожающих безопасности орденских владений. Рыцари потребовали выполнение этих обязательств у г. Риги, но неоднократно получали отказы. Орденские земли окружали Ригу; стоило рыцарям на всех путях выставить сторожевые посты, пресечь подвоз съестных припасов — и городу грозил голод. Проделав это несколько раз, рыцари довели бюргеров до отчаянья.

В конце 1297 году начались военные действия; первыми начали рыцари, открыв из Рижского замка стрельбу по городу стрелами с зажигательным веществом. Но бюргеры овладели замком, перебили 60 орденских братьев, повесили за бороду командора, разрушили церковь. Тогда магистр ордена Бруно разгромил рижского союзника епископа Эзельского, занял своими гарнизонами замки епископа Дерптского, и, узнав, что епископ Рижский обратился за помощью к Литве, собрал все орденское ополчение и осадил замок Трейден (на р. Аа, в Венденском уезде, в так называемой ливонской Швейцарии), куда архиепископ Иоанн, граф Шверигский, скрылся из Риги. Замок был взят и Иоанн заключен в крепость Нейермюлен (20 верст к северу от Риги). Литовский князь Витень, постоянно враждовавший с Тевтонским орденом, не заставил себя долго ждать. В мае 1298 г., переправляясь через Двину, он соединился с отрядами архиепископа и рижан, и разрушил крепость Каркс (Каркусь, в 60 верстах к югу от Фелина, близ озера Вирц-Ярв). После победы литовское войско рассеялось по стране, предаваясь грабежу, не щадя и земель союзников. Обремененные добычей и пленниками литовцы считали кампанию законченной и возвращались обратно, направляясь к Трейдену. Но здесь их поджидал Бруно с орденским ополчением. 1 июля произошел бой. Первоначально рыцари имели успех, но Витень энергичной контр-атакой повернул успех ордена на свою сторону. Рыцари были разбиты, а Бруно убит. Литовцы, предавая все встречное грабежу и огню, направились к Нейермюлену, с целью освободить из плена архиепископа. Получив известие о бое, великий магистр велел Кенигсбергскому командору Бертольду Бригавену спешить на выручку Нейермюлену. Здесь, 28 июня в упорном, ожесточенном бою литовцы понесли решительное поражение. Рыцари вступили в Ригу и разграбили архиепископский двор для возмещения убытков ордену

Литература

С. М. Соловьев. История России; прибалтийский сборник; История Ливонии с древнейших времен.

Отрывок, характеризующий Сражение при Трейдене

– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.


Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.